— А я предупреждал вас, олухи, что на неприятность нарветесь, — сказал Булат, поднимаясь на ноги.
— Это они? — спросил Шемяка.
— А кто же еще? Они, родимые. Да не двое их, с ними еще всадники есть.
— Драться будем? — сказал Стоян, в его голосе сквозила радость битвы.
— Не вздумайте, даже! — резко ответил Булат. — Договориться попытаемся.
— Не захотят же. Упертые, — Шемяка потянул за рукоять меча, проверяя, легко ли выходил лезвие из ножен.
— Ага! Упертые! — Стоян прикоснулся ладонью к подбитому глазу.
Булат посмотрел на Бажена.
— Давай, малец, за деревья уйди, ненароком зашибем.
— А может… — Бажен выдернул из ножен подаренный Всемилом нож.
Шемяка рассмеялся, за ним стал ржать как конь Стоян.
— Против мечей ножиком? — спросил Булат. — Можешь кулачками промахать еще для устрашения. Иди, скройся с глаз, сказано ведь!
Бажен подчинился. Уже давно начался вечер, в лесу было темно. Поляна освещалась горящим костром. Мальчик отошел, как и велел волхв, спрятавшись за толстым стволом дуба Едва только он стал за деревом, с тропы раздался чей-то крик:
— Вот они, здесь!
Затем голос Булата:
— Эх, олухи вы мои, умерщвлять нельзя, плашмя бейте!
Дзенькнул меч волхва, выходя из ножен, затем еще два раза.
Бажен высунулся из-за дерева и увидел, как четверо всадников, спрыгнув с коней, тоже обнажили мечи.
— Вот эти двое! — снова тот же голос. — Старика там не было.
— Его тоже валите!
— В тереме с ними малой был, его ищите тоже!
— С чем пожаловали, гости дорогие? — громко спросил их Булат.
— Поквитаться с твоими сученышами, дед.
— Почто зло на них держите?
— Ты ли не знаешь, старче? Или они тебе не рассказывали?
— Не держи зла на них, уходи по хорошему, с миром.
— Ты-то дед, почему за них говоришь, пуская сами скажут.
— А что нам говорить? — спросил Шемяка. — Мы зла не творили. А то, что по ушам настучали, так и сами получили.
— А знаете, на кого руки подняли?
— Знаем. Но ведь не сразу узнали. Иначе бы не полезли бы.
— Так за это наказаны будете.
— За то, что бабу от насильников спасли?
— А это лучше помолчи. Держи!
Дальше Бажену разглядеть ничего не удалось. Все слилось в серую кучу, только мечи сверкали, раскидывая вокруг отблески костра. Слышен был звон металла да выкрики.
Мальчик все ждал, что волхв поразит напавших молнией, или влупит им, как давеча медведю. Но никакого волшебства не происходило, толпа взрослых мужиков продолжали материться и бить друг друга мечами.
— Плашмя, я сказал!
— Да как получается!
— Ага, у меня тоже так получается!
— Деда, деда от них отсекайте!
— Я вот вам сейчас чего-то отсеку!
Под натиском Булата и двух братьев четверка нападавших откатила назад.
— Парни, в последний раз говорю, уходите — сказал волхв спокойным голосом. — Зла мы на вас не держим и вы на нас не держи'те. Убивать мы вас не хотим и не станем, потому что хотим разойтись с миром.
В стане противника начались переговоры. Шли они недолго. На робкое «…а может» был резкий ответ — «нет!». Несколько мгновений стояла тишина, затем четверка снова напала на волхва с его подручными. Опять зазвенела сталь, над поляной то и дело раздавалось крепкое русское словечко.
— Бей волхва!
— Плашмя, плашмя я сказал!
— Дык, куда тут смотреть!
— Ага, куда, как получается.
— Бей его!
— Отжимай его к краю поляны!
— Я вот сейчас вас отожму!
Видимо, Булат изловчился и ударил непрошенного гостя. Один вдруг вывалился из дерущейся толпы и повалился на спину.
— Не хотите по добру, получай по лбу! — это голос Шемяки.
— И в ухо! — а это Стоян.
— В жбан, и дело с концом! — заключил волхв и в этот миг из кучи выпал еще один.
С двоими оставшимися совладать получилось легче. Еще два-три мгновения и стычка прекратилась.
Над поляной повисла тишина. Затем голос Булата возвестил:
— Ну все, соколики, долетались. Домой пешком пойдете, — и выкрикнул: — Малец, выходи, пошли битых грузить.
Бажен выглянул из-за дуба.
Один из лежавших вповалку гостей застонал и сел, ощупывая голову.
— Помогите витязю подняться! — сказал Булат и Шемяка со Стояном бросились выполнять приказ волхва.
Бажен тоже оказался рядом и помог братьям привести в чувство и усадить битых витязей на их коней. Биты они были не очень сильно, но все-таки весьма чувствительно. Били их без ущерба для здоровья, поворачивая лезвия мечей плашмя. Шишки на головах заживут. Авось, даже умнее станут, как сказал Булат.
— Не хотели мы крови, — сказал волхв, стоя перед всадниками, пьяно покачивающимися в седлах. — И вам не след хотеть ее. С миром вас отпускаем. И надеемся, что вы с миром уйдете, без злобы.
Во взгляде одного из всадников Бажен не увидел ни капли понимания, лишь только холодная злоба светилась в его глазах. Такие, как он не прощают обид, это и ребенок понимал. Так зачем же волхв отпускает его? Ведь понятно, что он потом постарается досадить Булату.
Когда всадники выехали с поляну на дорогу, и глухое чавканье копыт растаяло вдалеке, Бажен спросил Булата, почему не убили они этих витязей-разбойников. И зачем молнией не вдарил, ведь может.
— Не все так просто, малец, — сказал старый волхв. — Убивать их было нельзя по той причине, что я не знал, а вдруг с ведома князя они за нами ехали? Что тогда потом скажешь, когда Василько спросит — где его люди? И весь мой труд тогда насмарку пойдет.
— А молнию почему не попросил?
— Да разве ж Перун против своего, против славянина, пойдет? Нет, наши распри мы должны сами разбирать, без его помощи.
Булат прошелся по поляне, потом спросил братьев.
— Ну как, здесь останемся, или дальше пойдем.
— А как ночью опять гости пожалуют? — ответил Шемяка. — Нет уж, давайте-ка лучше дальше уйдем, а за полночь и остановимся.
— Ага, здравое рассуждение! — добавил Стоян.
— Так тому и быть, олухи вы мои благородные! Гасите костер! Едем дальше!
5
В монастырь они ехали несколько дней. Находился он в глухом лесу к югу от Ростова и к востоку от Сары. Рядом находились болота, монастырь удачно был расположен — в случае нападения врагов топи надежно защищали монахов. Пришельцев можно было ожидать только с востока или с юга и потому устроен он был на западной окраине болота. Западная сторона была наименее защищена, но там и врагов нет, свои там, русичи.
По большому счету крепостью монастырь не был, и в случае чего долгой осады бы не выдержал. Но кто станет нападать на волхвов? Дубовый частокол защитит от разбойников, но не от целого войска.
Едва только они оказались в монастыре, Бажену показали темную спаленку, где он будет жить и, накормив ужином, отправили отдыхать.
Спал он долго — сказалось длинное путешествие, мальчик устал, и проснулся, когда солнце стояло в зените. При свете дня оказалось, что спаленка не такая уж и темная — солнечные лучи освещали сквозь оконце несколько лавок, стоявших вдоль стены. Бажен оказался здесь не единственным обитателем — спаленка была обжитой.
Бажена не трогали, дали ему выспаться. Когда он поднялся, ощутил, как болят ноги и спина. Еще бы! Он никогда так много не ездил верхом. Самое далеко — это до леса и обратно.
Когда он стоял, глядя в распахнутое окошко, дверь открылась, и в спаленку зашел Стоян.
— Проснулся? Живой? Ну тогда пошли, поедим. А потом начнешь постигать перунову науку.
— Что? Так сразу учить начнете? — спросил мальчик.
— А чего, смотреть на тебя что ли? — усмехнулся Стоян. — враз волхвом станешь.
— А ты волхв, что ли? — осмелев, спросил Бажен, до того, он таких вопросов задавать не решался, да и на «ты» к Стояну до того не обращался.
— Я? Нет! И брательник мой тоже не вохв. Булат вот, да несколько пацанят.
— Дети? — удивился Бажен. — А вы что же?
— Ну, потом поймешь. Набрали вас, и обучать будут. В нас кровь не та течет.
— А во мне та?
— Да, ты волхвом станешь, а мне не быть. Пошли!
Обедали в большой светлице с широкими окнами. В центре стоял крепкий дубовый стол, длиной от стены до стены и лавки с обеих сторон. Народу было не очень много. Трое ребятишек, чуть постарше Бажена сидели на одной стороне, в середине Булат, а по краям Шемяка и Стоян. Двое парней лет восемнадцати стояли у входа, скрестив руки на груди.
Обедать начали, когда Булат дал на то разрешение. Ели молча, над столом стоял лишь стук деревянных ложек и сопение ребят. Бажен сразу отметил строгость — это тебе не деревенский обед, где крестьяне набивали рот и переговаривались.
Каша показалась вкусной, но, может быть, это оттого, что несколько дней Бажен как положено и не ел — он лишь перекусывал вместе с булатом и его спутниками холодной снедью на привалах.
После обеда всех ребят собрали во дворе и посадили прямо на траве, у колодца. Вместе с Баженом их было четверо. Еще четверо — Шемяка со Стояном, и двое молодых парней расселись по обе стороны.
Булат вышел из сеней и присел на край колодца перед ребятами.
— Теперь, ребятки, вас стало на одного больше, — сказал он. — Сегодня вы с Баженом познакомитесь, а сейчас вам нужно позаниматься. Бажен, ты уже немного умеешь, так что достань свою дудку.
Мальчик открыл суму на поясе и вытащил свирель.
— Сыграй нам, как ты играл.
Бажен прислушался, услышал щебет синицы. Взял свирельку и стал тихонько на ней наигрывать. Вскоре синица вступила с ним в разговор. Он ответил ей. Он ему. Мальчик мог подолгу поддерживать этот разговор, он любил такие беседы.
— Достаточно, — сказал Булат. — Есть куда силу вкладывать. Твои новые товарищи тоже умеют многое. У каждого есть умение, которое открыто для силы. Но для начала я должен сказать вот что. Другие ребята уже знают, они ведь здесь не первый день.
Булат поднялся с края колодца и прошелся перед мальчиками.