Сны Анны и Вронского (они практически видят один и тот же сон) относятся уже к типу символических, «вещих» снов, построенных как художественное предсказание, предвестие гибели центральной героини.
«Я покажу связь между кошмаром и самоубийством Анны, когда она понимает, что маленький страшный мужичок из ее сна делает с железом то же, что ее греховная жизнь сделала с ее душой: растаптывает и уничтожает – и что с самого начала идея смерти присутствовала на заднем плане ее страсти, за кулисами ее любви, что теперь она будет двигаться по направлению, указанному ей во сне, и поезд, то есть кусок железа, уничтожит ее тело»[643], – точно объяснял художественный замысел Толстого Набоков.
К тому же типу символических снов принадлежат сны Татьяны и Гринева, сон Чарткова.
«Белая гвардия» М. Булгакова заканчивается целой сюитой сновидений. И все они, в отличие от «снов» «Бега», имеют психологический или символический характер.
Алексей Турбин убегает от пуль и все-таки гибнет во сне, хотя ему удалось избежать смерти в романной реальности.
Василисе снится «нелепый и круглый» сон, «будто бы никакой революции не было, все была чепуха и вздор», но это «сомнительное, зыбкое счастье» заканчивается появлением страшных поросят с острыми клыками, взрывающими ее огород.
Часовому у бронепоезда видятся то пятиконечная звезда Марс, заполняющая в конце концов отражениями весь небосвод, то зарытая в снегах родная деревня Малые Чугры.
В сне Елены тоже попеременно появляются Тальберг с рождественской звездой, поющий арию демона, и Николка с окровавленной шеей и венчиком с иконками на лбу, поющий частушку «А смерть придет, помирать будем».
Наконец, Петька Щеглов видит сверкающий алмазный шар на лугу, обдающий его сверкающими брызгами.
Включенные в эту партитуру сновидений эпизод с библиотекарем Русаковым, читающим Апокалипсис, и звезды на фоне креста, превращающегося в острый меч, подчеркивают символическую доминанту: булгаковские герои колеблются, как свеча на ветру, между жизнью и смертью, миром и войной, родным домом и страшным миром, пятиконечной звездой на груди часового и вечными звездами.
Символический сон обычно вырастает из психологии персонажа-сновидца, но перерастает ее, включаясь в сферу авторского замысла и смысла.
Еще одно типологическое членение литературных сновидений предлагает А. Жолковский. В модернистских «снах нового типа», в отличие от классических сновидений, он видит «технику цитации и обнажения приема» и «новую тему» (мотив) навязывания снов[644].
Однако автор этой гипотезы сам находит предвестие указанного мотива в «Селе Степанчикове» Достоевского. Точно так же пародийная цитатность снов нового типа предваряется многочисленными классическими примерами.
Дополнить типологию сновидений классификацией по направлениям возможно, но эту типологию трудно провести до конца (если есть модернистские или романтические сны, то как быть со снами сентиментальными или реалистическими?). Скорее перед нами коллизия, аналогичная той, которую А. Ф. Лосев описывал в применении к символу у символистов: «Разница между реализмом и символизмом (в узком значении этого слова как известного предреволюционного направления в искусстве) вовсе не структурная, но предметная, содержательная. Символисты просто интересовались другими предметами изображения, не теми, которыми интересуется реализм. Но использование идейно-образной структуры как принципа конструирования действительности, как разложения ее в бесконечный ряд при помощи каждый раз особого закономерного метода, как системно-порождающей модели – совершенно одно и то же и в полноценном реализме, и у символистов»[645].
В «модернистских» снах (и вообще в литературе ХХ века), конечно, происходят тематические сдвиги и типологические переакцентуации. Периферийные приемы введения и строения литературных снов («сон во сне», «спираль снов», «двойной сон») становятся распространенными и доминирующими, но качественно типология и структура литературных снов вряд ли изменяются.
Объем, граница, структура, функция – эти критерии достаточно четко описывают поэтику сновидения, задают параметры системного подхода к нему.
Типологический подход к литературным сновидениям позволяет осторожно предположить, что «буйство сновидческой фантазии» на самом деле довольно однообразно. Это частный случай другой аксиомы: экстремальные поэтики «стираются» гораздо быстрее, чем поэтики нормальные.
Когда границы сна перерастают текст в тексте и раздвигаются до пределов целого текста, мы снова возвращаемся к проблеме, обозначенной в начале: сон – текст.
Произведение как целое тоже можно рассматривать в параметрах рациональное – иррациональное. По отношению к рационально изложенному, пусть даже специально маркированному (как в утопии), повествованию сновидческая мотивировка имеет лишь условный, метафорический характер.
Напротив, можно говорить о тотальном «сновидческом» характере некоторых художественных систем или отдельных произведений (например, Кафки, Хармса, обэриутов вообще, поэмы Вен. Ерофеева «Москва – Петушки» или модного русского романа последнего десятилетия «Чапаев и Пустота» В. Пелевина), даже если формально они никак не маркированы в качестве сновидений.
Таким образом, вопреки выдвинутому и обоснованному в начале тезису «литература есть сон», на практике с областью сновидений связан лишь особый тип литературных текстов, противопоставленный текстам жизни.
Точно так же формулы «жизнь есть сон» или «смерть есть сон», «история есть сон» приобретают смысл на фоне первоначальной, исходной интуиции жизни, которую потом можно сопоставлять или уравнивать с чем угодно.
Список литературы
Европейская поэтика от античности до эпохи Просвещения: Энциклопедический путеводитель / Под общ. ред. Е. А. Цургановой и А. Е. Махова. М., 2010.
Квятковский А. Поэтический словарь. М., 1966.
Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. И. Николюкина. М., 2001.
Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова и П. А. Николаева. М., 1987.
Пави П. Словарь театра / Пер. с фр. М., 1991.
Поэтика: актуальный словарь терминов и понятий / Гл. науч. ред. Н. Д. Тамарченко. М., 2008.
Руднев В. П. Словарь культуры ХХ века. М., 1999.
Словарь литературоведческих терминов / Ред. – сост. Л. И. Тимофеев, С. В. Тураев. М., 1974.
Чупринин С. И. Жизнь по понятиям: Русская литература сегодня. М., 2007.
Бройтман С. Н. Историческая поэтика: Хрестоматия-практикум. М., 2004.
Введение в литературоведение / Под ред. Л. В. Чернец. М., 2004.
Жирмунский В. М. Введение в литературоведение. СПб., 1996.
Зенкин С. Н. Введение в литературоведение: Теория литературы. М., 2000.
Тамарченко Н. Д. Теоретическая поэтика: Хрестоматия-практикум. М., 2004.
Теория литературы: В 2 т. / Под ред. Н. Д. Тамарченко. М., 2004.
Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996.
Томашевский Б. В. Стилистика. Л., 1983.
Хализев В. Е. Теория литературы. 6-е изд. М., 2013.
Холшевников В. Е. Основы стиховедения. Русское стихосложение. 6-е изд. СПб., 2008.
Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы / Пер. с англ. А. Зверева, В. Харитонова, И. Ильина. М., 1978.
Фарино Е. Введение в литературоведение. СПб., 2004.
Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996.
Анализ драматического произведения / Под ред. В. М. Марковича. Л., 1988.
Анализ одного стихотворения / Под ред. В. Е. Холшевникова. Л., 1985.
Аристотель. Поэтика / Пер. М. Л. Гаспарова // Аристотель и античная литература. М., 1978. С. 111–163.
Аристотель. Об искусстве поэзии / Пер. В. Г. Аппельрота. М., 1957.
Ауэрбах Э. Мимесис / Пер. А. В. Михайлова. М., 1976.
Бахтин М. М. Собр. соч.: В 7 т. М., 1997–2010.
Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989.
Барт Р. S/Z. М., 2009.
Белецкий А. И. Избранные труды по теории литературы. М., 1964.
Белинский В. Г. Собр. соч.: В 9 т. М., 1976–1982.
Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989.
Винокур Г. О. Введение в изучение филологических наук. М., 2000.
Винокур Г. О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика. М., 1990.
Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. М., 1993 (Бахтин под маской. Вып. 3).
Гаспаров М. Л. Избранные труды: В 4 т. М., 1997–2012.
Гаспаров М. Л. Очерк истории русского стиха: Метрика, ритмика, рифма, строфика. М., 1984.
Гинзбург Л. Я. О лирике. Л., 1974.
Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л., 1979.
Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. Л., 1977.
Гуковский Г. А. Изучение литературного произведения в школе: Методологические очерки о методике. Тула, 2000.
Зарубежная эстетика и теория литературы ХIХ – ХХ вв.: Трактаты, статьи, эссе / Сост., общ. ред. Г. К. Косикова. М., 1987.
Женетт Ж. Фигуры: В 2 т. М., 1998.
Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.
Жолковский А. К., Щеглов Ю. К. Работы по поэтике выразительности. М., 1996.
Ингарден Р. Исследования по эстетике. М., 1962.
Историческая поэтика: Итоги и перспективы изучения. М., 1986.