Санджива замутило, и Келли погладила его по спине.
– Я не виноват, мисс. Правда, – протянул я.
Миссис Аллен хотела мне что-то ответить, но тут Чарли жалобно застонал. Она нагнулась и помогла ему сесть.
– Тихо, тихо. Ты просто ударился и потерял сознание на минутку-другую. Всё хорошо, Чарли.
Чарли несколько раз моргнул и медленно приподнялся. Кровь уже почти не текла и запеклась под ноздрями.
– Ты как, Чарли? – спросил я, но он посмотрел как будто сквозь меня.
Тут на поле примчалась разъярённая миссис Ллойд. Адель едва за ней поспевал. Все затихли. Даже Санджива перестало рвать. Миссис Ллойд окинула взглядом весь наш класс, а потом показала пальцем на меня:
– Максвелл Беккет. Ко мне в кабинет. Немедленно.
Я сидел в коридоре у кабинета миссис Ллойд, пока она разговаривала с моими родителями. Обычно маму с папой вызывали после уроков. Раз им позвонили в середине дня, значит, дело совсем плохо. Хотя наверняка всё образуется, когда я объясню, что ни в чём не виноват.
Чарли сидел напротив меня в приёмной и прижимал к носу большое синее полотенце. Когда он отнял его от лица, я заметил, что крови на нём нет. Всё-таки Чарли раздувал из мухи слона.
– Чарли! А Чарли! – крикнул я. – Скажи им, что я нечаянно!
Чарли посмотрел на меня и нахмурился. Секретарь попросила меня не шуметь, а через секунду в широкие стеклянные двери ворвалась мама Чарли. Она бросилась к нему, взяла за плечи и повертела, чтобы осмотреть его лицо. А потом цокнула языком и пригладила ему волосы.
– Чарли! А Чарли! Зато ты сможешь с уроков уйти – здорово, да? – Я показал ему два больших пальца.
Мама Чарли помогла ему подняться, приобняв за плечи, и грозно посмотрела на меня:
– Больше и близко не подходи к моему сыну, Максвелл Беккет.
Я разинул рот, но сказать ничего не смог.
– Держись от него подальше, понял? – добавила она.
Я не верил своим ушам.
– Н-но… мы же с ним приятели. Да, Чарли? С кем он будет дружить, если не со мной?
Чарли перевёл взгляд с меня на маму. Он вроде собирался мне ответить, но мама начала над ним хлопотать, надевая на него куртку, ну прямо как на пятилетку.
– Скажи ей, Чарли! Скажи ей, что мы друзья! – закричал я.
Мама застегнула ему молнию на куртке, он повернулся ко мне и покачал головой:
– Извини, Максвелл.
Это что, шутка?!
– Ну и ладно! – завопил я. – Всё равно ты мне никогда не нравился! Ты заучка и… ЛОПУХ!
Я плюхнулся обратно на стул, и в эту же минуту открылась дверь кабинета директора.
– Что тут происходит?! – прогремела миссис Ллойд.
Я глядел в пол и водил носком ботинка по ковру.
– Тебе мало выговоров, да, Максвелл? Ну, заходи, нечего тут тянуть.
Я медленно поднялся и, едва волоча ноги, поплёлся за ней.
Мама с папой сидели перед её столом, и стул между ними был свободный – туда я и втиснулся.
Миссис Ллойд закатала рукава кофты и оперлась локтями о столешницу. Так она обычно давала понять, что настроена серьёзно. Я это видел уже тысячу раз.
– Ну что ж, Максвелл. Думаю, ты и сам понимаешь, в чём провинился. Мы с твоими родителями всё обсудили и решили, что за таким поведением должно следовать наказание.
Ну вот. Опять будут оставлять после уроков. Я сполз по спинке стула, а миссис Ллойд продолжила:
– Мне и правда очень жаль, но, как это ни печально, придётся лишить тебя возможности прийти на завтрашний бал.
– Что?! – Я резко выпрямился. Не может быть! В горле у меня встал комок. – К нам же приедут Джед и Баз! Нас покажут по телевизору!
Миссис Ллойд пригрозила мне пальцем.
– И тут ты тоже отличился, Максвелл. Мистер Говард мне рассказал, что сегодня утром ты испортил для всех сюрприз с нашими секретными гостями. Зачем ты так поступил, Максвелл? Тебе нравится всё портить?
Я не знал, что на это ответить.
– Я… я думал… я… В любом случае Чарли я задел нечаянно! Честное слово!
Я посмотрел на маму с папой. Они оба разглядывали дурацкий бежевый ковёр.
– Твои одноклассники говорят, что ты намеренно боднул Чарли головой, а до этого издевался над ним, не давая взять теннисную ракетку. Правы либо они, либо ты, а, учитывая твою склонность к дурному поведению, тебе верить нельзя, согласен?
Я уже немного запутался в том, что она говорит, но общую суть понял. Меня сурово наказали и не пустят на бал, куда приедут Джед и Баз. И все этому только обрадуются. Учителя не хотят, чтобы я приходил, мои одноклассники – тоже, и даже их родители. Все меня ненавидят.
Сердце бешено колотилось в груди. Надо было срочно что-то сказать. Заставить миссис Ллойд передумать.
– Но… но… а как же тот конкурс, который я выиграл? Если бы не я… и мой рисунок… школе даже не хватило бы денег на ремонт! Без меня и бала бы не было!
Миссис Ллойд вздохнула и сцепила руки в замок.
– Мы всегда будем безмерно тебе благодарны за эту победу, Максвелл, но прошло уже больше года, и с тех пор ты приносил школе только головную боль. Я не могу всё спускать тебе с рук из-за одной победы. Извини, но на бал ты не пойдёшь.
Я закусил губу и сжал кулаки. Я не мог в это поверить.
– Сейчас родители заберут тебя домой, – добавила миссис Ллойд, разбирая какие-то бумаги у себя на столе. – Максвелл, подумай на этих выходных о своём будущем в старшей школе «Грин Миллс». Хорошо? Подумай о том, кем ты стал. И хотел бы ты сам дружить с таким человеком?
Я не совсем понял, что она имела в виду, и сидел, уставившись на свои ботинки. На одной ноге выпятил большой палец, и на носке ботинка появился бугорок. Я смотрел на этот бугорок, дожидаясь, когда она поймёт, что отвечать я не собираюсь.
Папа прокашлялся.
– Не волнуйтесь, миссис Ллойд. Мы поговорим с Максвеллом, и он подумает над своим поведением. Да, Максвелл?
– Спасибо большое, что не отстраняете его от занятий, – вставила мама. – Мы очень вам за это благодарны. Да, Максвелл?
Я никому из них не ответил. Родители встали и обменялись рукопожатиями с директрисой.
После этого мы ушли.
Глава седьмая. Рэг
Когда мы вернулись домой, я сразу пошёл на кухню. Монстр вскочил со своей лежанки, как только меня увидел, высунул язык и завилял хвостом. Я взял из банки галету в форме косточки и дал ему, а потом вернулся в коридор. Мама с папой сидели в большой комнате. Я подошёл к двери и прислушался.
– Видно же, что он расстроен, Эдди! Неужели ты не понимаешь?
– Да всё я понимаю, Аманда, но что я могу сделать?
– Поговорить с ним, например. Ему сейчас очень нужен отец.
– Мы оба ему нужны. Может, если бы ты не переводила всё время стрелки на меня…
– Что?! Когда это я так делала? Не неси чушь.
Мне совсем не хотелось снова слушать их ругань.
– Я к Рэгу! – выкрикнул я и вылетел из дома до того, как они успели что-либо сказать.
Рэг жил в бунгало по соседству с миссис Бэнкс. В последнее время я всё чаще к нему заходил. Там никто не шумел и не ругался, и Рэг всегда угощал меня печеньем из жестяной банки и поил чаем – чашка за чашкой.
Когда я проходил мимо сада миссис Бэнкс, она стояла на лужайке рядом с обезглавленным фламинго. Я засунул руки в карманы и уставился в землю.
– Твоих рук дело? – окликнула она меня. – Отсутствие воспитания плюс вседозволенность – и вот он пожалуйста, результат. Тебе ведь дома всё разрешают, да? Ограничения – вот что тебе необходимо. Ограничения! Ты меня слышишь?
Я поспешил по дорожке к дому Рэга. В другой раз я бы ей ответил, но сегодня как-то не хотелось. Я обошёл бунгало и постучал в дверь кухни, а потом сразу вошёл. Рэг никогда её не запирал.
Рэг стоял у раковины спиной ко мне и мыл посуду.
– Привет, Рэг! Выпьем по чашке чая? – предложил я, подходя к буфету и доставая две кружки.
Рэг обернулся. Глаза у него округлились. С рук на пол капала мыльная пена.
– О, прошу прощения, мы разве знакомы? – растерянно спросил он.
Я вздохнул:
– Да, Рэг. Я Максвелл. Максвелл Беккет. Помнишь? Я почти каждый день к тебе прихожу.
Он нахмурился и вытер руки о полотенце.
– Максвелл, говоришь? Максвелл… хм-м… – пробормотал он.
Я включил электрический чайник и положил в каждую кружку по чайному пакетику. Потом открыл холодильник и взял молоко. Пакет был слишком лёгкий.
– У тебя молоко заканчивается, Рэг, – сказал я, встряхнув пакет. – Хочешь, я сбегаю и куплю?
Он забрал молоко и неловко усмехнулся:
– Не стоит. Мы же совсем друг друга не знаем!
Чайник щёлкнул, и я налил в кружки кипяток.
– Пойдём, я тебе напомню, – сказал я, отставляя чайник.
Я взял его за локоть и отвёл в большую комнату, к камину. На каминной полке стоял портрет Рэга, с которым я победил на художественном конкурсе. Он был вставлен в рамку под стекло. Я снял его с полки и показал Рэгу.
– Видишь? Это я тебя нарисовал. Помнишь? Отличный приз выиграл тогда для школы. Смотри, тут написано «Рэг. Максвелл Беккет». Максвелл – это я.
Я всё надеялся, что когда-нибудь он начнёт сразу меня узнавать, но пока до этого не дошло.
– Максвелл… ах да. Знаю-знаю. Я тебя знаю. Ну конечно, – сказал Рэг, хотя по его лицу было ясно, что это не так. Он устроился в кресле. – Принеси банку с печеньем, хорошо, Максвелл? Я туда новое положил, с джемом.
Я пошёл на кухню, достал банку из шкафчика, поставил её вместе с кружками на поднос, вернулся в гостиную и опустил его на столик перед диваном. Протянул Рэгу его чай и отпил немного своего, а потом окинул взглядом комнату. Она выглядела чисто и аккуратно. В углу стоял тёмно-коричневый сервант со стеклянными дверцами. Полки ломились от всякого старья. Рэг как-то мне сказал, что вещи из серванта бесценны, но я в этом, честно говоря, сомневался.
Я открыл банку с печеньем и протянул Рэгу. Он взял три штучки и откинулся на спинку кресла. Два печенья он положил себе на грудь, а третье макнул в чай.