Витька выбрал избу, рассудив, что провести десять минут под старой крышей гораздо легче, чем удирать от злобной клыкастой Найды, которая сторожит бабы Дунины грядки.
Теперь же, стоя на пороге заброшенного дома, мальчик встревоженно думал о том, что Найда, живая и громкая, все-таки лучше затхлой темноты, которая смотрела ему в глаза из проваленных окон.
Витя глубоко вздохнул и, придержав рукой рассохшуюся дверь, юркнул в сени. Время пошло.
В сенях было пусто. Ни мебели, ни тряпок, ни старых досок.
Ни привидений. Только пыль и клоки висящей в углах паутины.
Страх, минуту назад неприятно царапавший горло, начал уходить. Право, провести в этом тихом месте немного времени, не такая уж сложная задачка.
Стоило подумать, как налетевший сквозняк тронул Витькины волосы и отворил большую скрипучую дверь, ведущую из сеней в комнаты.
Витьке стало интересно, так ли там тихо и пусто, как здесь, или же имеются какие-нибудь оставшиеся от прежних хозяев классные штуки, вроде деревянных сундуков или чугунных утюгов.
Мальчик на цыпочках прошел по скрипучим половицам, отодвинул дверь и заглянул в комнату. Там было светлее, чем в сенях, и будто бы даже чище. Обещанного мусора и битых стекол в поле видимости не имелось.
Витя переступил порог и осмотрелся. Создавалось странное впечатление, будто в комнате систематически наводят порядок.
– Эй! Ты что тут забыл?
Паренек вздрогнул и обернулся на голос. У старой холодной печки стоял незнакомый старичок. Он был невысокого роста, с длинной седой бородой, густыми, смешно торчащими в разные стороны волосами и маленькими круглыми глазками. В сумерках рассмотреть старика было сложно, однако Витька успел заметить, что тот одет в широкие грубые штаны и простую рубаху, подпоясанную веревкой. Обуви у незнакомого дедушки не было.
– Ой, – испуганно пробормотал мальчик, – здрасте…
– И тебе не хворать, – кивнул дед. – Я спрашиваю: зачем пожаловал?
– Да я… просто…
– Воровать тут нечего, – строго заметил старик. – Все добро, что имелось, соседушки давно унесли.
– Я не воровать, – растерялся Витя. – Я так пришел. Поспорил с ребятами, что проведу в этом доме десять минут. И… вот.
– Поспорил, значит? – задумчиво произнес дед. – И не страшно тебе?
– Сначала было страшно, – признался паренек. – Мне говорили, тут нечисть обитает и привидения. А теперь я вижу, что все это враки. Дом как дом. А вы, дедушка, кто? Я в эту деревню приехал недавно и со всеми познакомиться еще не успел.
– Никифором меня кличут, – ответил старик. – А тебя?
– А меня Витей.
– Хорошее званьеце, – кивнул дед. – Так ты, выходит, не тутошний?
– Не, я из города. Дедушка Никифор, вы, наверное, живете где-то рядом, да? Увидели нашу компанию и решили проверить, что мы тут станем делать?
– Вроде того, – усмехнулся старик. – Живу – да, близехонько. За домишком этим поглядываю, в чистоте да в порядке его держу.
– А зачем? – удивился Витя. – Он же брошенный. Его хозяева так давно сюда не приезжали, что их, наверное, уже и нет.
– У дома хозяин есть всегда, – строго сказал Никифор. – Даже если его не видно. Домовым он зовется. Слыхал о таком?
– Слыхал.
– Вот! В новых домах домовые появляются редко, а в таких, старинных, еще обитают.
Старик вздохнул, а потом будто спохватился:
– Что же ты стоишь, малец? Присядь, отдохни. В ногах правды нет.
– Куда присесть-то? – удивился Витя. – Тут же пусто. Ни стула, ни табуретки.
– А вот сюда.
Жестом фокусника Никифор извлек из-за печки длинную низенькую скамейку и первым же на нее уселся. Мальчик осторожно опустился на противоположный край.
– Домовой в избе за тонким порядком следит, – продолжал старик. – Чтоб нечисть в ней не заводилась, чтоб домочадцы жили дружно и не бранились, чтоб радость была и благодать. Когда люди из дома уходят, домовому скучно становится. Он-то дальше порога уйти не могёт. Сторожит по привычке, да лихих людей прогоняет. Ждет, когда хозяева вернутся. И год ждет, и два, и десять. Если надо, три века дожидаться станет.
– За три века дом обветшает и разрушится, – заметил Витя. – А еще его могут снести или даже сжечь. Что же тогда станет с домовым?
– Исчезнет он, – коротко вздохнул Никифор. – Погибнет вместе с домом.
– Так вы для него дом поддерживаете? Для домового? – догадался мальчик. – Поэтому здесь так чисто?
Старик снова вздохнул. Вите показалось, что его бородатое лицо погрустнело.
– Чисто здесь не для всех, а только для тех, кто чистоту эту сможет увидеть, – тихо сказал Никифор. – Изба-то проседает, валится. Тяжело мне, Витенька, ее в одиночку держать. Еще лет десять – и все, силушки кончатся. Эх… Кабы нашелся избенке хозяин-человек, хоть старый, хоть новый, то-то было бы любо! Если сей дом подправить, в нем еще двести лет жить можно. А уж домовой-то расстарался бы, что б в нем всегда было тепло да радостно…
Мальчик задумчиво почесал затылок. А потом вздернул голову. В наступившей темноте его глаза сверкнули веселым огоньком.
– Дедушка Никифор, я придумал! Я этот дом мамке с папкой предложу. Им ваша деревня очень понравилась, они вчера говорили, что хотели бы купить тут недвижимость – выходные на природе проводить. Свободных домов, кроме этого, здесь нет. Вот пусть его и покупают. Владельцам-то он все равно не нужен.
– Это ты здорово придумал, малец, – заулыбался старик. – Предложи-предложи. Авось согласятся родители. А покамест домой иди. Видишь, как стемнело? Гляди только, не заплутай впотьмах-то…
Мальчишки встретили Витьку бледными лицами и большими испуганными глазами.
– Ты где был? – дрожащим голосом спросил его Мишка. – Мы тебя обыскались!
– Как – где был? – удивился Витя. – Здесь, как и договаривались. Десять минут-то прошло?
– Десять минут? – взвизгнул Костик. – Да тебя почти час не было!
– Это снова твои приколы, да? – прошипел Антон. – Небось, в окно вылез и в саду сидел, чтобы крутость свою показать? Мы тебя десять минут ждали, затем полчаса звали, а потом сами в дом пошли. И знаешь, кроме трех сонных мух там никого не было!
– Вы, наверное, в сенях смотрели, – пожал плечами Витька. – А я в комнате сидел, возле печки. Там дед Никифор был. Я с ним заболтался и совсем о времени забыл.
Мальчишки переглянулись.
– Какой еще Никифор? – удивился Антошка. – Что ты плетешь?
– В смысле – какой? – удивился в ответ Витя. – Обычный. Ваш, деревенский старик. Низенький такой, бородатый.
– Вить, в нашей деревне никаких Никифоров нет, – сказал Мишка. – Тем более маленьких и бородатых. У нас все деды бреются. Я тут с рождения живу и точно это знаю.
Во взгляде Витьки появилась растерянность.
– А с кем же я тогда в избе разговаривал?..
Мальчики снова переглянулись, а потом все, как один, повернулись к дому. Вите на мгновение показалось, что в его окне мелькнул огонек, а потом – чья-то косматая голова.
По губам мальчика скользнула улыбка.
– Ладно, – он махнул рукой. – Все это ерунда. Пойдемте лучше по домам. Родители, небось, нас уже обыскались…
Сила звука
Мужчина был некрасив. Высокий, как жердь, и худой, как щепка, он имел узкое лошадиное лицо с длинным носом и круглыми, как у совы, глазами. Его волосы, тонкие и блеклые, опускались на плечи длинными ломкими соломинками. На его голове красовалась серая невзрачная шапка, и мне отчего-то подумалось, что под ней он скрывает большую блестящую лысину.
– Вы приехали один? – спросила я, пропуская его на широкую площадку, окруженную длинными прямоугольниками складских помещений.
– Да, – кивнул мужчина. – Предпочитаю работать без помощников.
– Тогда вы здесь надолго, – усмехнулась я. – Работы тут непочатый край. Директор объяснил, что именно от вас требуется?
– Мне сказали, надо избавить эти склады от крыс. Вроде бы, их у вас развелось слишком много.
– Их полчища, – подтвердила я. – Легионы. Они хитрые и злобные, как черти. Неделю назад сожрали двух кошек, а позавчера искусали пятерых рабочих.
– Травить пробовали? – деловито уточнил мужчина.
– Пробовали, – я махнула рукой. – Дважды приглашали дератизаторов, и все без толку. Наши твари слопали их отраву и не подавились. Только агрессивнее стали. В санитарном контроле сказали: чтобы избавиться от грызунов, склады нужно или сжечь, или разгрузить до нуля. Как вы понимаете, ни первый, ни второй вариант нам не подходит. Мы можем остановить работу на один день, не больше. Я слышала, есть ультразвуковые установки, которые сводят крыс с ума и заставляют самоубиваться об стены. Мы бы купили такую аппаратуру, но у нас хранится много продовольственных товаров. За окровавленные крысиные трупы рядом с едой санконтроль снимет с нас шкуру. Одна надежда на частных дератизаторов. Вроде вас.
– Я тоже работаю со звуком, – заметил мужчина. – Это мощное и надежное орудие в борьбе с любыми врагами. Главное – правильно его применить.
– Это точно, – согласилась я, окидывая взглядом его долговязую фигуру. – Но я не вижу у вас никаких ультразвуковых приборов.
– Не волнуйтесь, у меня все с собой.
Дератизатор вынул из внутреннего кармана куртки длинную узкую коробочку. Я уважительно хмыкнула. Надо же, до чего техника дошла!
– Вы ведь не станете заставлять наших крыс кидаться на стены? – на всякий случай уточнила я.
– Ни в коем случае, – улыбнулся мужчина. Его зубы были желтыми и кривыми. – Крысы покинут вашу территорию, сами, на своих лапках. Однако мне понадобится какая-нибудь емкость или большая яма, чтобы собрать грызунов вместе. Не можем же мы, в самом деле, просто отпустить их гулять по улицам?
– Конечно, не можем, – кивнула я. – За территорией склада установлен большой металлический бак. Думаю, будет удобно поместить крыс в него.
– Хорошо. Теперь по поводу оплаты моего труда. Ваш директор сказал, что вы, как его первый заместитель, самостоятельно перечислите мне нужную сумму.