– Дети! – говорят ее руки.
Мне становится смешно.
– Я тоже хочу завтра снова покататься на потоке, – признаюсь я.
Она в ответ со смехом закатывает глаза. Послушный-Послушный, заметив наш диалог, начинает с новой силой трясти маму за руку. Кажется, только что он впервые обратил на меня внимание.
Всё это так удивительно. Похоже, субмарины ни о чем не тревожатся. Если проголодались – ловят рыбу и собирают водоросли, и вот проблема уже и решена. Если устали – ложатся в какую-нибудь ложбинку на морском дне и спят. Всё остальное время они просто развлекаются. Неужели жизнь может быть такой простой? Я до сих пор даже и представить себе такого не могла, да и сейчас, в общем-то, не могу.
Спать, есть, развлекаться – звучит как описание отличного отпуска, не правда ли? Не то чтобы мы с тетей Милдред ездили когда-нибудь в отпуск, но я слышала рассказы одноклассников об отдыхе «всё включено» в зонах на Филиппинах или в Новой Гвинее – приблизительно так это и звучало.
А субмарины, похоже, живут так постоянно.
Я не решаюсь снова начать разговор о моем отце, которого я вообще-то хочу разыскать. Для этого явно придется прилагать существенные усилия, а мне и самой этого пока не хочется. Все, чего мне хочется, – чтобы мы снова улеглись спать вповалку, а завтра рано утром вернулись в поток.
С ума сойти. На мгновение я смотрю на себя со стороны и сама себе удивляюсь. Я обязательно займусь поисками отца, уверяю я себя. Со временем. В глубине меня еще есть тоненький голосок, который похож на здравый смысл, и мысль об этом действует на меня успокаивающе.
Становится темно, но не мрачно: сегодня полнолуние и на нас льется загадочный лунный свет. Он заставляет всё вокруг выглядеть еще более нереальным. Цвета исчезают, лица бледнеют. Но сегодня, похоже, ни у кого нет настроения идти спать.
Наоборот, повсюду царит какое-то на удивление возбужденное состояние.
– Что происходит? – спрашиваю я Всегда-Смеется едва заметными жестами.
Она гладит меня по руке, а потом объясняет:
– Мы сейчас устроим Вместе-Вместе.
Я понятия не имею, что она хочет этим сказать. От Плавает-Быстро я узнала, что жестом «вместе» субмарины обозначают свое племя. Жесты, обозначающие «стая» или «группа» (для которых нужно две руки), они используют только для косяков рыбы. Для себя я перевожу этот жест как «племя» исключительно потому, что «Друзья глубин» используют это слово.
Но что же такое Вместе-Вместе? Мне очень любопытно.
Внезапно я замечаю, что все вокруг зашевелились. Это Белый-Глаз поднялась со своего места и теперь скользит на середину лагеря. Она опускается на дно, закрывает глаза и раскидывает руки. Те, кто сидят рядом, берутся за ее ладони и протягивают руки другим. И вот уже мы все держимся друг за друга.
А потом… кто-то начинает напевать.
Сначала я уверена, что это мне кажется, но постепенно остальные присоединяются к общему хору и звуки становятся всё громче, мощнее. Вскоре мне ничего не остается, как тоже начать петь, стать частью этого «маятника», который подхватывает нас всех, делает нас одним целым. Я закрываю глаза и слушаю, как звучит мой собственный голос и как он сливается с голосами других, а когда я снова открываю глаза, мне кажется, что мы сидим под невесомым куполом, сотканным из звука.
Это волшебство. Это невероятно. И это только начало.
Голоса разделяются, более высокие звуки наслаиваются на более низкие. Я слышу что-то вроде мелодии, и всё же это что-то другое, что-то, для чего я не знаю названия. То, что начиналось как общее гудение, превращается в концерт, в музыку сфер, хор ангельских голосов.
Чем дольше это продолжается, тем больше меня охватывает ощущение, что я растворяюсь в этом общем звуке. И сама становлюсь им. Ноты, которые я беру, поднимаются наверх и становятся частью аккордов, общей мелодии. Я единое целое с водой, с субмаринами, с моими собственными родичами, с племенем.
Я больше не я. Я – частичка большого Мы – это одновременно ужасно и прекрасно, это одновременно пугает и наполняет неведомым доселе счастьем. Я наконец-то не одна. Наконец-то не одинока. Наконец, наконец я оказалась там, где мне и надлежит быть. И в этот момент я легко могу представить себе, что больше никогда не вернусь в Сихэвэн.
Мысли сами возникают у меня в голове, я только внимаю им и во всём с ними соглашаюсь. Я полностью занята звучанием, пением, своим вкладом в это невидимое здание из звука, которое мы возводим здесь на морском дне.
Я не знаю, как долго мы так сидим и звучим. Я думаю, прошло несколько часов, но они показались долгими, как годы, как маленькая вечность, к тому же мне, в общем-то, всё равно. Это волшебство длится столько, сколько длится, а потом наступает такая глубокая тишина и такой покой, каких я еще никогда не испытывала. В какой-то момент наши руки размыкаются, мы сползаем в самую глубокую точку стоянки, молча и осторожно прижимаемся друг к другу, и в тот миг, когда я засыпаю, я чувствую себя счастливее, чем когда бы то ни было.
6
Я просыпаюсь внезапно и с ужасом обнаруживаю себя среди бледных трясущихся тел. Что происходит? Вокруг совершенно светло и царит паника. Дети вцепились в матерей, их глаза широко распахнуты от ужаса, головы втянуты в плечи.
Я оглядываюсь в поисках Всегда-Смеется и нахожу ее среди других женщин, испуганно жмущихся друг к другу. Потом я вижу мужчин, парящих в воде с копьями в руках, на страже и в полной боевой готовности. И вижу огромные темные тени, они внезапно выныривают из окружающей синевы и нападают.
Акулы!
Их много, штук шесть, не меньше, они стремительны и голодны. Двенадцать-Жабр попадает копьем в одну из них, молодую тигровую акулу, и наносит ей рану, которая заставляет акулу отступить, но в то же время злит ее еще сильнее.
Теперь я тоже дрожу. Я невольно отгребаю назад, жмусь к остальным женщинам, и, когда ко мне подползает Умная-Женщина, я изо всех сил прижимаю ее к себе.
Акулы окружают мужчин, окружают нас, огромные, злобные силуэты в глубокой синеве. Они пытаются схватить мужчин, которые отбиваются костяными копьями. Эти твари быстрые, чертовски быстрые и изворотливые…
Вот! Одна из акул прорывается сквозь защитников и несется к нам, ее ужасная пасть распахнута и полна зубов. Но тут Плавает-Быстро выстреливает вперед, как стрела из лука, и бьет акулу копьем в нижнюю челюсть. Мгновение – и он оказывается с другого бока и вонзает острие в нос чудовища. Акула издает жутковатый звук и ретируется.
Умная-Женщина пихает меня в живот, потому что я от ужаса слишком сильно прижала ее к себе.
Теперь нападают две акулы сразу, одна большая, вторая маленькая. Ныряет-Глубоко и Двенадцать-Жабр бросаются наперерез, снова и снова делают выпады копьями, и, когда маленькая акула поворачивается, Двенадцать-Жабр удается вонзить копье ей в брюхо. Вода наполняется кровью, это темный рубиновый поток, который сводит других акул с ума: они бросаются на раненую и разрывают ее на части. Мужчинам приходится отплыть назад, пока акулы пируют мясом своей соплеменницы, – так неистово лупят по сторонам их хвосты.
Зато они на время забывают о нас. Лица мужчин серьезны и напряжены.
– Нам нельзя здесь оставаться, – объявляет Двенадцать-Жабр широкими жестами. – Они вернутся за нами.
Все взоры устремляются на Белый-Глаз.
– Да, – соглашается она. – Мы вернемся в поток.
Ни секунды промедления. Руки молниеносно хватают корзины и сети с припасами. И вот уже мы снова в пути, как облако постоянно гребущих рук и ног. Я еле успеваю надеть свой рюкзак, так быстро мы срываемся с места. Корзину, в которой я накануне несла пойманную рыбу, перебрасывает через плечо Плавает-Быстро, потом он хватает меня за руку и тащит за собой. И это хорошо, потому что сегодня все так торопятся, что мне точно за ними не угнаться.
Мне больно от того, как крепко он меня держит, я гребу ногами и свободной рукой, но я балласт для него, правда, такой балласт его не сильно напрягает – мы совершенно не отстаем от остальных. Плавает-Быстро не зря носит свое имя.
О чем я мечтала вчера вечером? О том, чтобы остаться здесь, под водой, где жизнь так проста и беззаботна? Ну, похоже, что не так уж она проста. И она уж точно куда опаснее, чем в Сихэвэне. По крайней мере, для такого медленного пловца, как я.
Несмотря на то что вокруг нас безумное бурление, я чувствую, как мы приближаемся к потоку. Я внезапно вспоминаю, как много лет назад мы были с тетей Милдред в Мельбурне на станции метро, как я заглядывала в темную трубу туннеля и вдруг почувствовала, как на меня движется воздушный поток, тот воздух, который толкает перед собой несущийся поезд. Так же и сейчас – только мы не ждем, пока поезд остановится и откроет двери, а просто запрыгиваем на ходу. Мы прорываемся сквозь водяные вихри и снова оказываемся в спокойной середине, где кажется, что морское дно уносится из-под ног куда-то очень далеко.
Плавает-Быстро отпускает меня и улыбается.
– Сюда они за нами не полезут, – говорит он.
Я задаюсь вопросом, откуда он это знает, но не спрашиваю его. Плавает-Быстро всю жизнь живет в океане и наверняка разбирается во всём лучше меня. Это мне надо слушать и учиться, даже если я здесь всего на пару недель.
Всегда-Смеется подгребает к нам. Я снова удивляюсь тому, как грациозно она двигается, несмотря на свой круглый, как шар, живот. Может быть, под водой беременность переносится легче, потому что ребенок ничего не весит, приходит мне вдруг в голову. Надо будет при случае спросить ее.
– Вот это был ужас сегодня утром, да? – спрашивает она. – Ты в порядке?
– Теперь да, – признаюсь я.
Она смеется.
– Ну хорошо. – Потом, взглянув на Плавает-Быстро она добавляет: – Я на время украду у тебя своего героя.
Прежде чем я успеваю понять, о чем речь, она подплывает к Плавает-Быстро, обнимает и целует его, а потом эти двое скользят прочь, не переставая миловаться. Я тактично отворачиваюсь и смотрю в другую сторону, например на проплывающие мимо кораллы и поблескивающие среди них стайки рыб. Эх, любовь! Вот область, в которой я смыслю даже меньше, чем в океане.