Чейд распространил слух о том, что он занимается с юным принцем Силой. Я испытал радость и одновременно печаль от такого поворота событий. Заявление Чейда означало, что им с Дьютифулом больше не придется встречаться тайно. То, что принц брал на эти уроки своего придурковатого слугу, в замке считали капризом. При дворе никто даже подумать не мог, что Олух учится вместе с принцем и что магия, считающаяся принадлежностью Видящих, говорит в этом дурачке гораздо громче, чем в наследниках королевской династии. Огорчало меня то, что я, настоящий мастер Силы, вынужден приходить на уроки тайно. Ведь сейчас меня звали Том Баджерлок, а простой стражник не может иметь никакого отношения к магии Видящих.
Я спустился по лестнице из Сада Королевы и быстро прошел по коридорам замка. В той части, где жили слуги, имелось шесть входов в тайный лабиринт, пронизывающий весь замок изнутри. Всякий раз я старался пользоваться разными входами. И сегодня выбрал тот, что находился рядом с кладовкой около кухни. Я подождал, пока коридор опустеет, затем вошел в кладовку, пробрался между висящими колбасами и через несколько минут открыл потайную дверь. Мгновение спустя меня окутал уже ставший привычным мрак.
Я не стал тратить время и ждать, когда глаза привыкнут к темноте. В этой части лабиринта не было никакого освещения. В свои первые походы сюда я брал с собой свечу, сегодня же решил, что знаю лабиринт достаточно хорошо, чтобы пройти по нему вслепую. Я отсчитал необходимое количество шагов и оказался у подножия узкой лестницы. Добравшись до ее верха, я резко повернул направо и увидел тонкие, точно пальцы, полоски солнечного света, пробивавшиеся в пыльный коридор. Пригнувшись, я поспешил вперед и вскоре вышел в знакомую часть потайного лабиринта. Прошло еще несколько минут, и я вышел из-за камина в Сторожевую башню. Возвращая на место панель, закрывавшую вход, я услышал, как открывается щеколда на двери, и едва успел кое-как спрятаться за длинной шторой, прикрывавшей окно, как кто-то вошел в комнату.
Я затаил дыхание, но оказалось, что это Чейд, Дьютифул и Олух пришли на урок. Я дождался, пока они надежно закроют за собой дверь, и только тогда вышел из своего укрытия. Олух вздрогнул от неожиданности, а Чейд спокойно произнес:
– Ты знаешь, что у тебя на левой щеке паутина?
Я вытер щеку.
– Удивительно, что только на левой. У меня такое впечатление, что весеннее тепло разбудило легионы пауков.
Чейд мрачно кивнул.
– Раньше я прихватывал с собой щетку из перьев от пыли и размахивал этой штукой у себя перед носом. Помогало. Но не слишком. Впрочем, в те времена мой внешний вид не имел никакого значения. Просто мне не нравилось, как они щекочут меня лапками по голой шее.
Дьютифул фыркнул – видимо, представил, как изысканно одетый советник королевы пробирается по пыльным коридорам. Было время, когда Чейд скрывался в потайных комнатах замка, служил всего лишь тайным убийцей и исполнял королевское правосудие, прячась среди теней. Но то время осталось в прошлом. Теперь же он величественно шагал по замку, открыто выступая в роли дипломата и советника королевы. Элегантные костюмы сине-зеленых тонов, а также драгоценности, украшавшие шею и мочки ушей, указывали на его статус. Белоснежные волосы и зеленые глаза казались великолепным дополнением к костюму. Шрамы, доставлявшие Чейду столько огорчений, с годами сгладились. Но я не завидовал его блестящему облику. Пусть старик радуется тому, чего был лишен в молодости. Это никому не вредит, а те, кого ослепляют его наряды, как правило, не замечают его главного оружия – острого и проницательного ума.
В отличие от Чейда принц был одет почти так же просто, как я. Думаю, сказывалось материнское воспитание: королева Кетриккен выросла в суровом Горном Королевстве и была приучена к бережливости. В свои пятнадцать лет Дьютифул стремительно рос, и шить ему роскошные костюмы на каждый день не имело никакого смысла. Он либо быстро вырастал из них, либо они лопались по швам во время занятий на оружейном дворе. Я смотрел на улыбающегося юношу, стоявшего передо мной. Темные глаза и вьющиеся волосы напомнили мне его отца, а вот рост и линия подбородка – моего собственного отца, Чивэла.
Толстый коротышка, сопровождавший Дьютифула, являл собой его полную противоположность. По моим прикидкам Олуху было чуть меньше тридцати. Маленькие, плотно прилегающие к голове уши и вечно торчащий изо рта язык указывали на то, что у него не все в порядке с мозгами. Принц одел его в голубую тунику и обтягивающие штаны – точную копию своего костюма, вплоть до герба с оленем на груди, но туника Олуха натянулась на приличном брюшке, а штаны забавно пузырились на коленях и топорщились около щиколоток. Тем, кто не чувствовал Силы, пылающей в нем ярким пламенем, дурачок казался смешным и немного отталкивающим.
Олух учился сдерживать свою музыку, навеянную Силой, которая заменяла ему обычные мысли. Теперь она стала менее настойчивой, а значит, и не такой раздражающей, как раньше, однако его талант был так силен, что Олух постоянно окутывал нас своей мелодией. Я мог спрятаться от нее за мысленными защитными стенами, но тогда переставал улавливать менее явную Силу Чейда и Дьютифула. Отгородиться от музыки Олуха и одновременно учить этих двоих было невозможно, так что приходилось терпеть.
Сегодня в ней звучали щелканье ножниц, стук веретена и не смолкавший ни на минуту пронзительный смех женщины.
– У тебя была очередная примерка? – спросил я принца.
Он не удивился, поскольку знал, откуда мне все известно.
– У нас с Олухом, – устало кивнув, подтвердил он. – Я думал, это утро никогда не кончится.
Олух энергично закивал:
– Встань на табуретку. Не чешись. Не шевелись. Они тыкали в Олуха иголками. – Последние слова он произнес с обиженным видом и наградил принца сердитым взглядом.
Дьютифул вздохнул.
– Это получилось случайно, Олух. Она же попросила тебя стоять спокойно.
– Она злая, – тихо заявил дурачок.
Я решил, что он говорит правду. Придворные не могли принять дружбу принца с Олухом. По необъяснимой причине некоторые слуги были возмущены даже больше, чем аристократы, и многие умело находили способы дать выход своему неудовольствию.
– Ну, все ведь закончилось, Олух, – попытался утешить его Дьютифул.
Мы заняли свои обычные места за огромным столом. Поскольку Чейд заявил, что они с принцем начинают заниматься Силой, эту комнату удобно обставили – длинные шторы, закрывавшие большие окна, сейчас были раздвинуты, и в комнате резвился приятный весенний ветерок. Слуги тщательно вычистили и отмыли каменные стены и полы, кресла и столы отполировали и умастили. Здесь даже поставили настоящие стеллажи, на которых Чейд разместил свою маленькую библиотеку, а также надежно запирающийся шкаф, где он хранил самые ценные или опасные манускрипты. На громадном письменном столе из дуба стояли баночки с чернилами, лежали заточенные перья, а также большие стопки бумаги и пергамента. Кроме того, в подвесном шкафчике были расставлены бутылки с вином, бокалы и все, что могло потребоваться принцу. Получилась уютная комната, но она скорее отражала вкус Чейда, а не Дьютифула.
Мне понравились перемены.
Я рассматривал лица тех, кто собрался вокруг стола. Дьютифул напряженно смотрел на меня. Олух сосредоточенно ковырял в левой ноздре. Чейд сидел очень прямо, хотя его переполняла энергия. Не знаю, что он принял, чтобы подкрепить свои силы, но глаза его все равно оставались красными от утомления. В сочетании с их естественным зеленым цветом получалось не слишком приятное зрелище.
– Сегодня я хочу сделать следующее… Олух, прекрати.
Не вынимая пальца из носа, Олух тупо на меня посмотрел и заявил:
– Не могу, мне мешает.
Чейд потер лоб и отвернулся.
– Дайте ему платок, – предложил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Принц Дьютифул сидел ближе остальных.
– Вот, высморкайся. Может быть, будет лучше.
Он протянул Олуху вышитый платок из тонкой ткани. Тот с сомнением смотрел на него несколько секунд, но потом все-таки взял. Стараясь перекричать оглушительные звуки, которые он начал издавать, я спросил:
– Сегодня ночью каждый из нас должен был попробовать использовать Силу в своих снах.
Когда я предложил это на прошлом уроке, то не был уверен, что предложение окажется по вкусу Чейду и Дьютифулу, однако за них я волновался напрасно. А вот Олух, как правило, забывал о том, что он должен сделать вечером или ночью, и это было уже серьезным поводом для беспокойства. Путешествуя при помощи Силы, ты оставляешь свое тело и на короткое время видишь жизнь глазами другого человека. Мне несколько раз удавалось это сделать – случайно.
В манускриптах, посвященных Силе, говорится, что это не только отличный способ узнать много нового, но и возможность обнаружить людей, достаточно открытых, чтобы стать королевскими ратниками, источником энергии, которую мог бы черпать в них король или другой маг Силы. Нередко оказывалось, что такие люди и сами наделены Силой. Вчера Чейд горел решимостью исполнить новое задание, но сегодня мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что у него ничего не получилось. У Дьютифула, похоже, тоже.
– Ну что? Неудача?
– У меня получилось! – радостно завопил Олух.
– Ты отправился в путешествие? – удивленно спросил я.
– Не-е-е. Я ее вытащил. Видите? – Олух продемонстрировал свой зеленый трофей, который удобно расположился в самом центре платка принца.
Чейд отвернулся, не в силах скрыть отвращение.
Дьютифул, верный своему возрасту, громко расхохотался.
– Здорово, Олух! Какая громадная! Она похожа на престарелую зеленую саламандру.
– Ага, – с гордостью подтвердил Олух и от удовольствия еще шире раскрыл рот. – Вчера ночью мне приснилась большая синяя ящерица. Больше этой штуки! – И он принялся хихикать вместе с принцем.
– Мой принц и будущий монарх, нам пора заняться делом, – строго напомнил я Дьютифулу.
На самом деле я и сам с трудом сдерживал смех. Как же хорошо, что принц снова веселится, пусть и по такому неприглядному поводу. С самого нашего знакомства его постоянно угнетало чувство долга и необходимость соответствовать своему положению. Впервые за все время он вел себя, как пристало мальчишке весной; и я пожалел о своей строгости, когда улыбка мгновенно исчезла с лица Дьютифула. С самым серьезным видом он повернулся к Олуху, схватил свой платок и скатал его в шарик.