Поль Пуаре
Его называли императором французской моды. Имя Поля Пуаре обладало такой магией, что тысячи женщин на Земле, от Санкт-Петербурга до Рио-де-Жанейро, в начале ХХ века только и думали о том, как бы получить удивительное платье от великого мэтра моды. Восхищение им сочеталось с подражанием. Немало потрясающих современных ему домов моды — «Пакен», «Дреколь», «Сестры Калло», «Каюэ» — старались хоть чем-то на него походить. Дошло до того, что мама французского писателя Ромена Гари, находясь в глубокой нужде, решилась в 1918 году на открытие в Вильно поддельного «филиала» Поля Пуаре — и имела успех! Волшебная магия созданий Поля Пуаре не померкла и сто лет спустя после открытия им Дома моды в Париже.
Поль Пуаре родился в 1879 году; его родители торговали текстилем — и неудивительно, что сестры Поля Пуаре тоже стали известными создательницами моды. Николь Грульт, урожденная Пуаре, успешно развивала свой дом в 1910–1920-е годы, в некотором роде соперничая с братом, хотя ни в чем не достигла ни его славы, ни его изящества. Другая сестра, Мадлен, была популярной и оригинальной шляпницей — и ее работы заслуживают большего внимания.
Первые шаги Поля Пуаре связаны с Домом моды «Раудниц»; потом с 1899 года он работает у Жака Дусе, признанного виртуоза стиля «бэль-эпок». Затем последовали два года работы в Доме Уорта у детей создателя высокой моды.
Полю Пуаре поручено было создавать не только коллекции дневных платьев, но и уличных манто — и он достиг первых успехов. Когда в 1903 году Поль Пуаре открыл свой первый Дом моды на улице Обер возле парижской «Гранд-опера», судьба улыбнулась ему. Витрины его небольшого магазина были оформлены так оригинально и с таким изящным вкусом, что многие клиенты Уорта и Дусе стали одеваться у Пуаре. В 1905 году Поль Пуаре женился на элегантной красавице Дениз Буле, ставшей матерью его троих детей и первой манекенщицей в его Доме. На следующий год Пуаре провозглашает «модную революцию» и создает первое платье без корсета, названное им «Лола Монтес». Через два года начинают выходить альбомы с его моделями работы Поля Ириба, талантливого художника, ставшего впоследствии любовником Коко Шанель. Кстати, отношения Шанель и Пуаре всегда были прескверными. Как-то, несколько лет спустя, когда черные платья Шанель уже были заметны в моде, Поль Пуаре, встретив ее на рауте, спросил: «Отчего вы всегда в черном, мадмуазель Шанель, это что — траур?» Шанель со свойственной ей дерзостью ответила: «Да, траур по вам!» Нельзя в этом не увидеть предзнаменования.
Яркие цвета стали лейтмотивом творчества Поля Пуаре, и то, что он мог объединить в один букет, поражало и поражает смелостью решений. Другим шагом к ориентализму в его моделях были созданные им в 1911 году юбка-штаны, оказавшиеся настоящей сенсацией. Они стали очень популярны после восточного костюмированного бала «1002 ночи», организованного Пуаре в саду его роскошного парижского особняка.
В 1913 году на работу к Полю Пуаре поступает молодой петербургский художник, иллюстратор моды Роман Тыртов, взявший себе псевдоним Эрте и прославившийся позднее под этим именем. Знаменитым созданием Эрте для Пуаре стала юбка-«абажур».
Первая мировая война поломала творческие планы великого кутюрье. Его экзотические и экстравагантные туалеты никак не вязались с новыми реалиями, к тому же он сам был призван в армию. Финансы Дома Пуаре пришли в упадок, и его возрождение в 1920-е годы оказалось очень трудным делом. Модели Пуаре казались уже не такими удобными и практичными, как модели его конкурентов. На него по-прежнему смотрели с обожанием, но не покупали так много, как раньше.
Дела пошли так плохо, что в 1925 году он пустил в продажу акции Дома Пуаре для широкой публики и почти совсем разорился, создав экстравагантные павильоны «Любовь», «Оргия» и «Удовольствие» по случаю выставки ар-деко в Париже. Кроме Дома моды, у Пуаре были также успешные дома дизайнерских духов «Розина» и набивных тканей и домашних аксессуаров «Мартина» — названные так по именам старших дочерей. Но и они не спасли дело. С 1927 года Пуаре практически прекращает показы высокой моды. Затем следует болезненный развод с любимой супругой и переезд на Лазурный Берег, где Пуаре пытается создать маленькое дело, которое после кризиса 1929 года успеха не имеет.
В 1930-е годы Пуаре пишет книги и мемуары, торгует марочным вином. Он умер, всеми забытый, в Париже в 1944 году. Во время войны в поисках заработка он даже обратился на биржу труда, где указал место своей последней работы: «Поль Пуаре». Но молодой клерк сказал, что о таком Доме ему ничего не известно. Так проходит земная слава? Нет, она не проходит. Если вы по-настоящему талантливы!
Когда в 2005 году в Париже на аукционе Друо распродавались модели от Поля Пуаре, к ним были прикованы взоры многих модников мира.
С молотка в течение двух дней ушло свыше 500 лотов вещей из личного гардеробы жены Поля Пуаре — Денизы и их дочерей — Розины, Мартины и Перрины. Сегодня найти вещи с грифом этого великого мэтра моды, открывшего свой дом более ста лет назад, и хлопотно, и дорого. Но, скажем правду, и на аукционе в Париже цены были не малые — Пуаре ждали и охотились за ним собиратели и музеи со всех концов света. Особенно много купил парижский музей моды дворца Галлиера и Музей искусства моды на рю Риволи.
Теперь платья с грифом этого мастера, перевернувшего в начале прошлого века представления о женской красоте и снявшего корсет с наших бабушек или прабабушек, стоят от семи до шестидесяти тысяч евро и доходят порой до ста тысяч евро.
Мы много и часто говорим сегодня о влиянии дягилевских балетов на творчество Поля Пуаре, о колористике Бакста и ориентализме, который прослеживается в его творчестве после премьеры фокинской «Шахерезады» в 1910 году. Однако влияние России на творчество мастера вовсе не ограничилось балетной сценой. Привлеченный блеском русского двора и широкими возможностями, которые Россия тогда, как и теперь, давала иностранным модельерам, Поль Пуаре с группой манекенщиц в 1911 году отправился с показами в Москву и Петербург. Москву он полюбил! Причиной тому стала его дружба с выдающейся московской создательницей мод — Надеждой Петровной Ламановой, которую Пуаре знал и ранее по Парижу. Судя по его воспоминаниям, Ламанова хорошо накормила кутюрье и показала ему Кремль, Щукинский музей современной живописи и блошиный рынок на Сухаревке. Пуаре был в восторге от народных русских костюмов — сарафанов, косовороток, кокошников, кичек, шалей и платков и привез их в Париж изрядное количество. Цветы и орнаменты этих ярких русских изделий очень вдохновили кутюрье, и он создал в Париже 1911 года первую в мире коллекцию платьев на русскую тему под названием «Казань». Эту коллекцию русских вышивок и уборов, сапог и сарафанов продавали в Париже, и мне лично удалось купить и стать счастливым обладателем семи лотов.
Как грустно было осознавать, что ни один отечественный музей не решил приобрести в свою коллекцию ни одного предмета из тех, что должны бы составить предмет гордости национальной моды. Ведь мода на русское в одежде пришла к нам от Поля Пуаре, а ее отголосками были работы Ламановой и русских эмигрантов в Париже 1920-х годов! Не нашлось в нашей стране спонсоров для покупки этих уникальных, ни с чем не сравнимых моделей! На аукцион, собравший в общей сложности сумму около полутора миллионов евро, были выставлены вещи из коллекции семьи мэтра, с которыми решила расстаться его внучка.
В 2007 году состоялись еще одни торги, где на этот раз было выставлено в три раза меньше лотов. Впервые на продаже были представители русских музеев, но, увы, их финансовые возможности оказались не на высоте. Зато свои собрания пополнили музеи из США, Японии, Латинской Америки, Франции. Теперь ими любуется весь мир.
Коко Шанель
Кому из создателей моды удавалось дать название предмету одежды еще при жизни? На память приходят единицы и среди них — Шанель. Во всех концах земли, тысячи, миллионы женщин мечтают обладать хотя бы чем-то, носящим это имя. Духами, помадой, чулками, сумкой или одноименным костюмом, название которого роднит его обладательницу с живой легендой, не меркнущей с годами. Шанель. Это короткое и могущественное имя женщины, не только покорившей мировую моду и подчинившей ее себе отчасти, но и создавшей бессмертный стиль. Узнаваемый за версту, великолепный и графичный, стиль мнимой скромности при огромном богатстве. Кузнец своего счастья, великолепная деловая женщина, Шанель обеспечила себе бессмертие еще при жизни. Пережившая различные периоды своей удивительно-насыщенной жизни, она составила сама мозаику своего мифа. В трудную минуту и самый критический возраст, когда ей уже было за 70 лет, она решилась на отчаянный шаг — вернуться в парижскую моду и дать вновь расцвести своему имени, которое сегодня кажется нам незыблемым оплотом парижской элегантности и вкуса.
Как воспитала себя Шанель, как ей удалось подчинить себе время? В свидетельстве о рождении Великой Мадемуазель стоит дата 20 августа, тогда как на самом деле она родилась 19 августа 1883 года в Сомюре в семье небогатых торговцев вином. Числа не давали ей покоя всю жизнь, в них она видела роковую, магическую силу, оттого и называла часто свои знаменитые духи номерами и цифрами, так название Шанель № 19 — как раз символизировало дату ее рождения. Впоследствии Шанель подделала свое свидетельство о рождении — ей хотелось быть на десять лет моложе, и она переправила цифру 8 на 9, получилось, что она родилась якобы в 1893 году. В старости она часто говорила: «Мне надо было родиться на десять лет раньше».
Ее семья и среда — не из лучших. Никакой роскоши, люкса или тонкого вкуса. Прошли годы — и Шанель стала стыдиться этого. Она сама выдумала историю своего детства, запутав историков окончательно. Родители торговали вразнос вином и были бедными неуспешными коммерсантами. Когда Габриэль исполнилось 12 лет, ее мать Евгения Жанна скончалась. Девочку отдали в приют для сирот в малюсеньком городке. Она ходила в церковь, пела с девочками. Ее отец ни разу не позаботился о дочери. По выходе из приюта ее ожидала большая нужда. Ее спасла работа. В 20 лет монашки определили юную Шанель в маленькую лавку, торговавшую бельем и чепчиками в провинциальном французском городке Мулен. Дело случая предопределило карьеру великой создательницы моды ХХ века. Всю оставшуюся жизнь она торговала какой-нибудь одеждой. В городке, где она работала, был гарнизон офицеров, и случай позволил ей, молодой, стройной и хорошенькой, познакомиться с Этьеном Бальзаном — привлекательным офицером из состоятельной буржуазной семьи. Всю дальнейшую жизнь мужчины играли большую роль в жизни Шанель. Женщинами же она предпочитала командовать сама. В молодости не страшно ничего. И вот Шанель запела в ротонде парка — глупые и простые песенки 1900-х годов. В ее репертуаре модная песенка «Кокорико». Так имя «Коко» прилипло к ней до конца дней.
Уже тогда большая модница в меру своих финансовых возможностей, она одевалась в шерстяные костюмы из длинной расклешенной юбки и жакета с пуговицами — эти ее любимцы впоследствии превратятся в знаменитый фирменный костюм Шанель. У нее была гениальная сила все преображать. Шанель, вместе со своей хорошенькой теткой Адриенн, едет в Виши, попытать счастья в кабаре. Виши тогда было очень модным местом для прогулок и лечения минеральными водами — любимого занятия в начале века. Уже в 1907 году она носит челку, придумывает себе новую шляпку и белый отложной воротничок и бежит впереди моды. Когда ей исполнилось 25 лет, она согласилась поселиться вместе с Этьеном Бальзаном и стать содержанкой. Скачки, охота, вечера в ресторанах вводят Шанель в круг молодых и менее молодых, но все еще привлекательных куртизанок — женщин на содержании у состоятельных мужчин, или «больших горизонталок», как их называли в то время. Она знакомится со знаменитой дамой полусвета прекрасной эпохи Эмильенн д'Алансон — красавицей и поэтессой-любительницей по совместительству. В дальнейшем Шанель стыдилась тех лет своей жизни. Но Эмильенн учит Коко жизни, обращению с мужчинами — словом, всему тому, что вы, уважаемые читательницы, можете прочесть в знаменитом романе Сидони Колетт «Жижи». О, как хорошо Шанель усвоила ее уроки! Она переродилась — неизвестно откуда появился профиль камеи, талия, декольте и уверенность в своем превосходстве, которое не покидало Шанель никогда.
Новый покровитель Коко — Бой Капель — увозит ее в Париж в 1912 году. Обеспеченный, удалой англичанин боготворит Шанель, а она учится шить. Именно тогда она получает свой первый заказ — шляпки для модной актрисы Габриэль Дорзиа, игравшей в спектакле «Милый друг» по роману Ги де Мопассана. И вот у Шанель появляются первые клиентки. Ее модели замечают — благодаря их простоте и благородству — модные журналы. О ней пишут как о молодой и талантливой модистке-шляпнице.
Накануне Первой мировой войны, в 1913 году, Шанель открывает свой первый бутик в Довилле — модном морском курорте. Ее кредо — простота, и спортивные и летние костюмы поражают клиенток простотой силуэта и кроя. А Париж в те годы — весь во власти чар волшебника Дягилева, поразившего Европу и Америку своими «Русскими сезонами» и восхитительными балетами. Император парижской моды Поль Пуаре одевает дам в прозрачные муслиновые юбки-«абажуры» бакстовских расцветок, в восточные шаровары, как в «Шахерезаде», унизывает нитками жемчуга, как на рисунках Эрте. Шанель создает стиль — противоположный идеям Пуаре. Их конфликт назревает постепенно. Пуаре был первым создателем моды, снявшим с женщин корсет. Шанель впоследствии оспаривает этот безусловный факт и приписывает освобождение дам от корсетов себе. Они оба были великими, но имя Пуаре забыто сегодня, а имя Шанель живо.
Во время Первой мировой войны Шанель и Бой оказываются в Биаррице вдали от военных действий, где в 1916 году она открывает свой первый дом моды прямо напротив казино. Ее новый фетиш — ткани из джерси. Она видит необходимость для женщин одеваться проще, немарко, носить повседневную одежду, удобную для работы, так как уход мужчин на фронт побуждает их к этому. Год спустя, в 1917-м, Шанель знакомится с женщиной, ставшей ее подругой на всю жизнь. Она — полуполька, полурусская, рожденная в Петербурге в 1872 году. Ее зовут Мизиа или Мисси Серт-Годебска. Ее советы Шанель будет слушать всю жизнь, а круг ее знакомств через знаменитого мужа Мисси — талантливого художника — введет Шанель в общество, о котором она ранее и не могла бы помышлять. Окончание Первой мировой войны сделало Париж вновь столицей мира. Туда стремятся все: Великие князья, жиголо, южноамериканские миллиардеры и чернокожие джазмены. Шанель затягивает круговорот космополитической культуры, и в Биаррице она знакомится со своим первым титулованным любовником — Великим князем Дмитрием Павловичем, на десять лет моложе ее.
Он — настоящий Романов, кузен последнего императора Николая II. Писаный красавец, соучастник убийства Распутина во дворце князя Юсупова на Мойке. У Дмитрия Павловича уже были связи с красавицами старше его, например с графиней Натальей Брасовой. Но Шанель? Модистка и Великий князь? Решительно, времена пошли совсем не те! В тот «русский час» Шанель обращается к известному парфюмеру — Эрнесту Бо, родившемуся в Москве в 1882 году, бывшему главным парфюмером на московской косметической фирме «Ралле». Он прославился до революции как автор популярных в России духов «Царский вереск» и «Букет Наполеона». И вот Шанель доверяет ему создание своих первых духов. Бо предложил Шанель несколько образцов во флаконах под номерами от 1 до 5 и от 20 до 24 номера. Шанель выбрала № 5, так как это число приносило ей успех. Даже коллекция была показана ей 5-го числа. Эрнест Эдуардович Бо во время войны был за полярным кругом в Финляндии и создал аромат, напоминающий благоухание скандинавских озер ранним утром. К сожалению, оригинальная формула духов «Шанель № 5» была впоследствии изменена, и настоящий, теперешний запах — уже нечто иное. Тот же Эрнест Бо создал для Шанель духи № 22, «Русская кожа», «Гардения», Bois des iles. И обеспечил Шанель бессмертие.
В 1920-е и 1930-е годы эмигранты из России сыграли огромную роль в жизни Шанель — а она в их. В 1923 году над вышивками дома Шанель начинает работать родная сестра Великого князя Дмитрия Павловича Мария Павловна Романова, открывшая в Париже прославленный в те годы Дом вышивки «Китмир». Шанель увлеклась славянскими орнаментами и часто вносила их в свои коллекции тех лет. Ее любимым цветом был черный, и простота ее выкроек часто копировалась подражателями. Ее это мало волновало — так мода от Шанель вышла на улицы Парижа.
Великий новатор современного искусства, Сергей Павлович Дягилев заказывает у Шанель трикотажные костюмы к своему балету «Синий поезд» в постановке Брониславы Нижинской. Шанель очень подружилась с Дягилевым и нередко помогала ему крупными суммами денег. Но факт этот всегда хранился в глубокой тайне. В качестве управляющего Домом Шанель приглашает на работу русского князя Сергея Кутузова, а тот, в свою очередь, приводит Шанель ее двух первых топ-моделей — княгиню Мэри Эристову, бывшую фрейлину Зимнего дворца, писаную красавицу-грузинку и выпускницу Смольного института Гали Баженову. Шанель окружила себя титулованными знаменитостями, презирая их. Ей, простолюдинке из Оверни, импонировало то, что на нее работали настоящие княгини. Она порой била их по щекам, кичась своим превосходством.
В 1925 году Коко знакомится с самым богатым мужчиной Англии — герцогом Вестминстером — и становится его любовницей. Ее стиль переживает сильное британское влияние. Много твида, вязаных вещей, простых спортивных силуэтов. В 1930 году Голливуд приглашает Шанель работать для кино. Она одевает знаменитую Глорию Свенсон. Сраженная успехом ее главного конкурента тех лет, модельера Жана Пату, по совету Мисси Серт, Шанель берет на работу экстравагантную русскую эмигрантку — леди Ию Абди, помогавшую Шанель разрабатывать идеи коллекций. Стиль Шанель, с ее знаменитыми декоративными жемчужными бусами и массивными браслетами, подвергается массированной атаке другой ее великой конкурентки 1930-х годов — гениальной итальянки Эльзы Скиапарелли. Эльза работает с Сальвадором Дали для своих сюрреалистических коллекций, чем злит Шанель. Обе дамы ненавидят друг друга. От привычного спортивно-элегантного стиля Шанель вынуждена перейти к более театральным моделям, широким юбкам, вышивкам блестками, кружеву.
С объявлением немцами войны в 1939 году Шанель закрывает свой дом на рю Камбон, ставший местом паломничества многочисленных знаменитых клиентов. В последние перед закрытием дома годы Шанель все еще работает с многочисленными русскими манекенщицами. В ее платьях позирует Кира Середа, княжна Надежда Щербатова и знаменитая красавица Люд Федосеева. Война меняет положение моды в Европе. Шанель поселяется в отеле «Ритц», недалеко от ее магазина и апартаментов на рю Камбон, и находит себе нового любовника — немецкого офицера. Ей тогда около 60 лет. После войны Шанель осуждают за эту связь с немцем. Защищая себя, она говорит: «Когда женщина в мои годы находит себе молодого любовника, то она не заглядывает в его паспорт».
Хоть Шанель и не занимается модой во время войны, она все же продает в своем магазине знаменитые духи «Шанель № 5», которые с боем раскупают немецкие солдаты, готовые стоять в очереди за ними с раннего утра. После войны Шанель поселяется в Швейцарии и лишь после того, как ее соперница Скиапарелли закрывает свой дом, Шанель решается начать контратаку. И вот в 1954 году, когда великой Коко 71 год, она показывает миру свою новую коллекцию на рю Камбон, которая не встречает понимания. Ни зрителям, ни журналистам не нравятся ее цитирование прошлых моделей 1930-х годов, скучные твиды, унылые цвета. В моде Кристиан Диор, Баленсиага и Живанши и, кажется, Шанель не осталось места под солнцем. Тем не менее ее модели куплены в США, и Шанель не погибла под натиском злых критиков. Ее успехом в 1950-е годы был знаменитый костюм Шанель, ставший символом деловой женщины. Его можно было надеть и в оперу, и в самолет, и при этом всегда выглядеть элегантно и к месту. Фактура твида и букле не создавала невыгодного контраста с немолодыми лицами, а покрой скрадывал дефекты фигуры. Ее одеждой вновь стали интересоваться.
В 1960-е годы она одевает Жаклин Кеннеди и Клод Помпиду. Весь мир стремится к ней, и Шанель — вновь на обложках журналов. На Бродвее в 1970 году о ней ставят мюзикл с участием Кэтрин Хепберн. Англичанин Сесиль Битон делает к нему более 250 костюмов, и жизнь Шанель становится мифом. Но в парижском ателье ее начинают избегать. Она слишком стара и не может более руководить домом. Она умерла в «Ритце» 10 января 1971 года. Ее последними словами были: «Вот так вас оставляют подыхать!». После смерти Коко ее домом руководил Филипп Гибург и затем, по сегодняшний день, Карл Лагерфельд. Но это уже другая история.
Соня Делоне
Создательница тканей, моделей, модных аксессуаров Соня Делоне оказала в эпоху ар-деко неоспоримое влияние на развитие стиля и моды. Ее работа широко известна и почитается во всем мире… Кроме России, которая была ее родиной.
Соня Делоне родилась в 1885 году на Украине в большой еврейской семье Стернов. В пятилетнем возрасте ее отправили на воспитание в богатую еврейскую семью Генриха Терка, петербургского адвоката, родного дяди с материнской стороны. С той поры Соня поменяла свою фамилию Стерн на Терк.
Детство в Петербурге проходило безбедно — она ездила на дачу в Финляндии, проводила каникулы в Италии или Швейцарии. Уже тогда она заинтересовалась изобразительным искусством, и дядя отправил ее в Германию в частную школу, где она получила классическое художественное образование.
В 1905 году она поступила в парижскую Академию «Ля Палетт» и постепенно вошла в круг художественной богемы начала века.
В возрасте 22 лет она по настоянию семьи вышла замуж за немецкого художественного критика и коллекционера. В том же 1908 году Соня стала выставлять свои первые работы в Парижской галерее «Нотр-Дам Шан». Брак по расчету продлился недолго. В возрасте 25 лет Соня развелась с мужем и вышла замуж за известного французского художника Робера Делоне, под фамилией которого и стала знаменита. О своем муже Соня говорила: «Он дал мне конструкцию, а я ему — цвет».
Ее абстрактное искусство складывалось под влиянием фовизма тех лет. После рождения сына Шарля в 1911 году Соня начала свои первые опыты с текстилем: она создает апплицированные цветные фрагменты тканей, которые именует «симультанными контрастами». Это так пришлось ей по вкусу, что стало неотъемлемой частью ее многолетнего творчества. Ее предвоенные работы 1910-х годов насыщены атмосферой новизны того времени: «Электрические призмы», «Уроки света» созданы в самой радужной гамме преломленного солнечного луча. Она работает над книжными иллюстрациями, плакатами и предметами прикладного искусства.
В это же время начались ее опыты в мире моды. Она создает первые платья и жакеты с «симультанной» аппликацией геометрических форм. Эта работа, новая и неожиданная, в эпоху господства бакстовского экзотизма поражает других творцов. Поэты посвящают ей стихи.
Работы Сони, не развивавшие, а, наоборот, отвергавшие заветы и принципы прошлого, стали импульсом для создателей тканей эпохи ар-деко, эталоном нового искусства. Ее муж Робер Делоне писал в 1923 году: «Для Сони платья или пальто являются частью пространства, оформленного и обусловленного в размерах и содержании, создавая организованное целое по законам, ставшим стандартизацией ее искусства».
С началом Первой мировой войны чета Делоне переехала в Мадрид, где Соня продолжала свою новаторскую работу. В 1917 году Соня перестала получать деньги из России, и ей пришлось подумать о финансах. Благодаря Дягилеву, который познакомил чету Делоне со сливками мадридской элиты, Соне удалось открыть магазин одежды и оформления интерьера. Сонины шали, сумки, зонты и мебель имели такой успех, что она вскоре смогла открыть два других магазина — в Барселоне и Бильбао.
Сергей Павлович Дягилев в тот период привлекал молодые таланты для работы в своей труппе и, вдохновленный талантом Сони Делоне, предложил ей работу. А после того, как во время гастролей сгорели декорации к «Клеопатре», Дягилев в 1918 году заказал Роберу Делоне новые декорации, а Соне — эскизы новых костюмов.
В 1921 году чета Делоне возвратилась в Париж, включившись в жизнь художественной богемы. Соня и Робер дружили с Шагалом и Тристаном Тцара, Маяковским и Лотом. Искусство четы Делоне приобретало все большую популярность — им заказывали оформление магазинов и апартаментов. Одновременно с этим Соня начала создавать свои «симультанные» шарфы, принесшие ей большую славу. В период с 1922 по 1925 год Соня Делоне сделала множество моделей пальто, шалей и образцов тканей в технике аппликации, а также оформила несколько показов мод и светских балов, посвященных новому искусству. Ее талант особенно ценился дадаистами, видящими в изобретенных ею платьях-поэмах будущее современной моды. Эксперименты Сони Делоне с ее прямоугольными, сферическими и квадратными формами и впрямь были революционными. Ее композициям было свойственно великолепное чувство ритма и радость цвета.
Одним из самых значительных событий в жизни Сони Делоне стало ее участие в 1925 году в Выставке декоративных искусств, принесшей славу многим нашим соотечественницам. Соня Делоне демонстрирует свои работы в специально созданном для этой цели «симультанном» бутике на мосту Александра III. Там в небольшой витрине были представлены шарфы, сумки и манто ее работы. Всемирная парижская выставка привлекла огромное внимание к необычным работам, и о Соне Делоне заговорили. Ее начали приглашать киностудии, театры для создания невероятных костюмов. Она читает лекции в Сорбонне. Она на пике популярности.
Ателье, которое Соня открыла из-за наплыва новых заказов, производило множество новых моделей: вязанные крючком цветные жилеты и платья, шарфы, купальные костюмы, пальто и сумки. Объединенные общностью колорита и абстрактным рисунком и оттого легко узнаваемые на улицах городов и курортов, модели Сони Делоне в эпоху 1925–1929 годов стали одним из символов авангардной моды. Она, безусловно, была в когорте первых создательниц моды нашего века, сумевших объединить текстиль с живописью своей эпохи. Правда, надо иметь в виду, что мода тех лет позволяла благодаря простоте своих линий скрывать многие недостатки кроя и выставлять на вид исключительную декоративность рисунка ткани и радужное великолепие цветных сочетаний, в чем мадам Делоне не знала себе равных.
Ее успешное творчество прервал американский кризис 1929 года, сделавший немодным все связанное с расточительными «бешеными» 1920-ми годами. В 1931 году Соне Делоне пришлось закрыть свое ателье мод и тканей на бульваре Мальзерб. Но она пишет картины и композиции, в 1932 году она публикует статью «Художники и будущее моды», в которой предсказывает победу прет-а-порте.
И после смерти мужа в 1941 году Соня продолжала свою кипучую деятельность до самой кончины в 1980 году в 95-летнем возрасте.
Дмитрий Бушен
Двух с половиной месяцев не дожив до своего столетия, в своей парижской квартире скончался художник Дмитрий Дмитриевич Бушен, последний из прославленного «Мира искусства».
Дмитрий Бушен происходил из старинного французского протестантского рода, покинувшего Францию в 1685 году. Предок художника Николай Бушен переехал в Россию во времена Екатерины Великой. Дед — Дмитрий Христианович Бушен (1826–1871) — был директором Пажеского корпуса в Петербурге, а бабка Екатерина Нелидова приходилась племянницей знаменитой «смолянке» и фаворитке Павла I Екатерины Ивановны Нелидовой, воспетой Пушкиным и изображенной Левицким.
Дмитрий Бушен родился 26 апреля 1893 года в Сен-Тропезе, его мать А. С. Михальцева скончалась через два года. Отец будущего художника, выпускник Пажеского корпуса полковник Д. Д. Бушен, отдал ребенка на воспитание своим сестрам Анне и Екатерине Кузьминым-Караваевым, урожденным Бушен.
Дмитрий Бушен был также родственником поэта Николая Гумилева и встречался с ним и Анной Ахматовой во время летних каникул в усадьбах Слепнево и Борисково в Бежецком уезде Тверской губернии.
Молодой художник, рано начавший рисовать, учился в Петербурге в Обществе поощрения художеств; его сестра Александра Бушен, скончавшаяся в возрасте 100 лет в Петербурге, училась в Патриотическом институте и после окончания Консерватории стала музыкантом.
Дмитрий Бушен был приглашен Александром Бенуа участвовать в выставках «Мира искусства» в Аничковом дворце уже после революции — в 1918, 1922, 1924 годах. В те же годы Бушен поступил на службу в Эрмитаж, где он был хранителем коллекции вееров под началом С. Тройницкого.
В 1925 году Дмитрий Бушен получил разрешение на трехмесячный отпуск за границей, откуда он уже не вернулся в Россию. Вместе со своим другом, историком искусств Сергеем Эрнстом (1894–1980), Бушен через Таллин попадает в Париж, где в 1926 году рисует костюмы для великой Анны Павловой. В Париже, подобно Эрте, Бушен начинает пробовать свои силы в области моды и делает модели для известных домов Пату, Риччи, Ланвана и Лелонга (он был родственником жены последнего — княжны Натальи Палей).
В те годы Дмитрий Бушен — в гуще артистической жизни русской эмиграции. Он дружил с Александром Бенуа, Константином Сомовым, Зинаидой Серебряковой и Тамарой Карсавиной. В 1930 году художник начал активно оформлять театральные постановки Жана Жироду и делал костюмы для Иды Рубинштейн в балетах «Диана де Пуатье» и «Вальс» в 1934 году. Три года спустя в Лондоне Д. Бушен создал декорации и костюмы для спектакля балета Монте-Карло «Элементы» в хореографии Михаила Фокина. В предвоенные годы он также работал с известным немецким хореографом Куртом Йосом.
После Второй мировой войны Дмитрий Бушен сотрудничал с Роланом Пети и в 1948 году создал декорации и костюмы для постановки Сергея Лифаря «Дивертисмент» в балете Парижской оперы. Бушен и позднее много работал с Лифарем, их последней совместной постановкой стала «Жар-птица» в балете Гульбенкяна в Лиссабоне в 1969 году.
В 50-е годы художник оформил много спектаклей в Италии: для легендарной «Ла Скала» и для Римской оперы. Его приглашали также в оперный театр Амстердама для работы в спектаклях «Лебединое озеро», «Евгений Онегин», «Фауст» и других. Секрет творческого успеха Бушена — поэтичность его живописных работ, сочные краски и таинственное волшебство его архитектурных композиций, навевающих воспоминания о старых венецианцах. В 1960-е годы Бушен работал для Берлинской оперы, где он оформил «Ромео и Джульетту», а также для Шведской оперы в Гётеборге. Последней большой работой этого замечательного мастера явились иллюстрации к «Поэме без героя» Анны Ахматовой, изданной в Париже в 1977 году.
Дмитрий Дмитриевич Бушен похоронен на кладбище «Монпарнас» в Париже рядом с Сергеем Ростиславовичем Эрнстом. Свой архив он завещал Нидерландскому институту.
Эльза Скиапарелли
На протяжении многих десятилетий ее имя ассоциируется с шоком в мире моды. Непредсказуемо талантливая выдумщица Эльза Скиапарелли, которая в эпоху своего расцвета была главной соперницей Коко Шанель, парижской звездой моды и музой сюрреалистов, заслуживает большой выставки или книги в России.
Ее вещи узнаваемы и ярки, взгляд на моду уникален, а творения необычайно художественны, нарядны и оригинальны.
Эльза Скиапарелли родилась в Риме 10 сентября 1890 года в аристократической семье, близкой к придворным кругам. Ее отец был директором Королевской библиотеки, а двоюродный дедушка — Джованни Скиапарелли — астрономом, открывшим каналы на Марсе. Ее взгляд на жизнь был сюрреалистичным с детства. В восемнадцать лет она вышла замуж за теософа, графа Вильяма де Вендт де Керлора и уехала с ним в Нью-Йорк, где в 1919 году родила дочку Марицу.
Вскоре муж оставил Эльзу без средств, и в поисках работы та устремилась в Париж, где безуспешно пыталась устроиться в Дом Поля Пуаре и даже к Магги Руфф.
Увы, джазовые 1920-е, годы ар-деко, не были самой радужной эпохой для Эльзы — тогда в моде царили Жан Пату и Коко Шанель, которая была старше нашей героини на семь лет. Однако в 1927 году Эльзе удалось открыть свой первый салон спортивной одежды, где хитом была короткая теннисная юбка-штаны для знаменитой теннисистки той эпохи Лили де Альварес. Успех пришел к неутомимой Эльзе после 1928 года, когда она создала свои вязаные свитера с белым бантом-обманкой, которые затем копировались даже и в 1980-е годы.
Высший арбитр элегантного вкуса, журнал Vogue, стал писать о ней — это вызвало немалую ревность со стороны Шанель, которая объявила настоящую войну Скиапарелли. Однажды, пригласив ее на коктейль, Шанель усадила гостью в черном бархатном платье на свежеокрашенный белой масляной краской стул. Она переманивала ее манекенщиц и художников и говорила немало колкостей в адрес Скиапарелли публично.
Однако 1930-е годы, период экономической депрессии, который выбил из седла саму Шанель, стал эпохой расцвета Эльзы, думавшей о моде очень неординарно. Она начала с коллекции драпированных в греческом вкусе платьев из серебристой ткани ламе, совсем в голливудском духе, а затем перешла к цветным платьям самых невероятных фасонов. Портрет модного дизайнера даже украсил обложку журнала Time. В 1934 году Скиапарелли открыла магазин в Лондоне и новый салон в Париже на Вандомской площади, 21, справа от отеля «Ритц», где долгие годы жила сама Шанель, ее главная соперница. Выходя на балкон своего номера, Коко Шанель с содроганием наблюдала все возрастающий поток клиентов и роскошные автомобили у дверей Скиапарелли — успех которой был очевиден. В пику Шанель, Эльза выпустила около десяти наименований авторских духов, чьи названия чаще всего начинались с буквы «S». Среди них самый громкий успех выпал на долю Shocking 1937 года с флаконом в виде «бельфамистого» торса голливудской дивы Мэй Уэст, для которой Эльза создала костюмы к фильму «Праздник каждый день» (Every Day's a Holiday).
В те же годы Эльза Скиапарелли успешно сотрудничает с Сальвадором Дали, привившим вкус к сюрреализму в моде. С его подачи Эльза создает свои шедевры — шляпу в виде черной женской туфельки каблуком кверху, шляпу-омара, сумочку в виде телефонного аппарата, пуговицы в форме овощей, фруктов, зверей, клоунов, а также набивные ткани с иллюзорными «сюрреалистическими» прорывами. Сальвадор Дали даже рисует для Эльзы флакон духов Roy Soleil, но это будет уже после войны, в 1946 году. Для Эльзы работают знаменитые Жан Кокто и Альберто Джакометти. Их рисунки поражают своей поэтичностью и оригинальностью образов-обманок. Платье-поцелуй, перчатки с яркими когтями!
Одной из самых запоминающихся новаций Скиапарелли был розовый цвет Shocking — оттенок фуксии, который Эльза постоянно использовала в своих работах. Ее величайшим изобретением для дам были созданные в 1935 году подкладные плечики, с которыми модницы не расставались вплоть до 1947 года, когда пришел Кристиан Диор со своим «нью-лук».
Еще одним широко известным в мире моды изобретением Эльзы стала бижутерия, отличающаяся смешением ярких камней, бантов и странных форм, близких к китчу. Но только у нее, великой Скиапарелли, безвкусица разноцветия обретала элегантность. Ее знаменитыми клиентками стали герцогиня Виндзорская, Марлен Дитрих, Глория Свенсон, Мэй Уэст и многие другие. Триумфом Скиапарелли были коллекции «Цирк» и «Арлекин», поражавшие красочной вышивкой, в канун войны подарившие людям ощущение уходящего праздника. Топ-моделью у Скиапарелли в конце 1930-х годов была русская эмигрантка, уроженка Нижнего Новгорода, красавица Людмила Федосеева, знаменитая в мире моды под именем Люд.
Видимо, предчувствуя надвигающуюся мрачную эпоху, Эльза разработала в 1939 году стильный комбинезон для бомбоубежища, поначалу шокировавший обывательниц, но вскоре очень даже пригодившийся. В 1940 году, с началом войны во Франции, заклятая соперница Скиапарелли, Шанель, закрыла свой Дом, но из «Ритца» не уехала, а поселилась там с немецким офицером Шпацем. Сама Эльза Скиапарелли во время немецкой оккупации своего Дома не закрывала, но предусмотрительно уехала в США, где читала лекции о моде, а все дела заранее передала своей директрисе, шведке Ирен Дана. В то время топ-моделью в Доме Скиапарелли стала эмигрантка из России, киевлянка Варвара Раппонет, о работе которой для Скиапарелли подробно написано в моей книге «Красота в изгнании».
После войны Эльза вернула себе бразды правления Домом, но звезду Скиапарелли стала постепенно затмевать молодежь — пришли в моду Пьер Бальмен и Кристиан Диор, которые тоже выпустили свои ставшие знаменитыми духи, и силуэт одежды очень изменился. Но привыкшая шокировать всех Эльза не сдавалась, делала по-прежнему свои модели — платья-цветы и платья-турнюры, — взяв в 1947 году к себе на работу молодого французского аристократа Юбера де Живанши. В 1948 году она даже выпустила новые духи Zut, которые, впрочем, не достигли того успеха, что ее гениальные, пахнувшие пачулями, духи Shocking. В 1954 году Дом Эльзы Скиапарелли закрылся — финансовые неудачи привели к окончательному расстройству дел и банкротству. Радости Коко Шанель не было предела! В том же году она решила вернуться в высокую моду из своего дома в Лозанне после четырнадцатилетнего перерыва!
Эльза Скиапарелли уехала в Нью-Йорк, где занималась воспитанием своих двух внучек. Она скончалась 13 ноября 1973 года и была похоронена в ярко-розовой китайской пижаме.
Скиапарелли немного не дожила до своего второго «взлета», который пришелся на начало 1980-х годов. Именно тогда американский коллекционер винтажной одежды Билли Бой показал в Париже выставку своей коллекции платьев и аксессуаров Эльзы Скиапарелли, вернув интерес к сюрреализму в моде. Бутик «Скиапарелли» стоит до сих пор на Вандомской площади в Париже, и шокирующий образ хозяйки витает над ним, если приглядеться сквозь розовые очки.
Но мистика не покидала семью. Одна из внучек Эльзы, фотограф Берри Беренсон, которая была замужем за киноактером Энтони Перкинсом, знаменитым по роли в фильме «Психо» Альфреда Хичкока, погибла в самолете, врезавшемся в башню нью-йоркского Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года.
Валентина Санина
Дом «Валентина», основанный в Нью-Йорке Валентиной Николаевной Саниной, просуществовал более 30 лет и стал безусловной классикой американского дизайна. В истории американской моды Валентину нередко называют самым европейским создателем моды в США. Дебютировав в качестве художника по костюмам еще в 1930-е годы, Валентина Санина создавала наряды для Джудит Андерсон, Кэтрин Хепберн и других звезд. Театральный критик Брукс Аткинс писал: «Костюмы, созданные Валентиной, говорят еще до самих реплик актеров». Саниной заказывала туалеты вся богема Нью-Йорка, знаменитые актрисы театра и кино, а также балетные и оперные дивы.
Но на родине, в России, Валентина Санина известна не своими блестящими успехами в искусстве от-кутюр, а бурным романом со знаменитым «Русским Пьеро», Александром Николаевичем Вертинским. Романом громким и публичным — если судить по посвященным ей песням и ариеткам Вертинского.
На некоторых нотах его печальных песенок издания 1918–1919 годов значится посвящение: ВАЛЕНТИНЕ САНИНОЙ. Среди них такие шедевры, как «Буйный ветер», «За кулисами» и «Это все, что от вас осталось». Песни-баллады — грустные, надрывные, тоскующие, непонятные. Печальные песни о пережитой и попранной любви. Чувство, которое Вертинский сохранил в сердце на всю жизнь. Свидетельство чему — посвященные Валентине Саниной уже в 1949-м году стихи «Мыши». Кем была она, эта загадочная Валентина, ставшая впоследствии звездой модного Нью-Йорка?
Александр Вертинский познакомился с Валентиной Саниной в 1918 году в Харькове, во время гражданской войны. В те годы она — начинающая актриса — играла небольшие роли на сцене харьковского театра.
Роковая встреча певца с актрисой произошла в харьковском «Доме артиста», в подвале которого находилось веселое, артистическое кабаре. Об этой встрече Вертинский позже вспоминал: «Маленький, знакомый мне по Киеву суфлер Волынский повел меня в бар. Было еще рано, часов девять вечера. На высоком табурете у стойки сидела молодая красивая женщина.
— Познакомьтесь, — сказал он, — Валентина Санина.
На меня медленно глянули безмятежно спокойные, огромные голубые глаза с длинными ресницами, и узкая, редкой красоты рука с длинными пальцами протянулась ко мне. Она была очень эффектна, эта женщина. Ее голова была, точно в тяжелой золотой короне. У нее были чуть раскосые скулы, красиво изогнутый, немножко иронический рот… Санина лениво тянула через соломинку какой-то гренадин и спокойно разглядывала меня. Я понял, что я погиб… Так началась «история моей болезни»…» (А. Вертинский «Дорогой длинною…» Москва, 1991).
Санина, знавшая толк в мужчинах, могла ими управлять и ими обладать. Это было свойство ее темперамента. Как и умение одеваться с незабываемым, очень личным шиком. Черное платье с хрустальным крестом, бывшее на Саниной в тот первый, роковой вечер, Вертинский вспоминал потом в своей книге «Дорогой длинною…», уже вернувшись в СССР.
Роман Саниной и Вертинского начался с ухаживаний. Певец писал: «Я пел концерты и ухаживал за Валентиной. В свободные от концертов вечера ходил в ее театр смотреть, как она играет, хотя роли у нее были маленькие.
— Еще молоды… Пусть, поучатся, — говорил Николай Николаевич Синельников о молодых актерах и актрисах. И Валентина училась, работала, пробуя свои силы главным образом на мне. Я был для нее чем-то вроде подопытного кролика. Она была то резка со мной, то очень ласкова и после дикой ссоры вдруг сама приходила ко мне в «Астраханку» просить прощения.
— С чего это Вы, — подозрительно осведомлялся я, — такую кротость на себя напустили?
Она делала мученическое лицо, низко по-монашески кланялась в пояс и говорила:
— Сегодня прощеное воскресенье. Надо просить у всех прощения. Простите Христа ради, если чем обидела.
И хохотала как сумасшедшая.
— Бог простит, матушка, — говорил я. Это она играла «для практики».
Закончился роман Саниной и Вертинского, очевидно, в том же 1918 году. Они расстались — «на вокзале прощальный поклон». Вертинский уехал в Одессу на гастроли, затем в Крым и Константинополь. Они встретились вновь в Нью-Йорке в 1930-е годы, когда Валентина Санина уже стала известной создательницей моды, а Вертинский — желанным гастролером в Америке.
Как же складывалась судьба этой женщины после разлуки с Вертинским?
В годы гражданской войны Валентина Санина вышла замуж за Георгия Шлея, ставшего впоследствии театральным антрепренером и миллионером. Эмигрировав через Константинополь и Грецию, чета поселилась в Италии, затем в Париже и наконец в 1923 году переехала в Нью-Йорк, где и началась для Валентины «другая жизнь», вознесшая ее в итоге на Олимп моды и сделавшая одной из известнейших женщин Америки. Впрочем, известность эта была не лишена скандальности. Судьба настигла ее на другом конце света и словно отомстила ей за разбитую любовь. Супруг Валентины Саниной, Георгий Шлей, покинул ее, уйдя к ее лучшей подруге, Грете Гарбо.
Валентина Николаевна Санина скончалась в Нью-Йорке 14 сентября 1989 года в девяностолетнем возрасте — роковая женщина, законодательница моды, русская американка.
Эмануэль Унгаро
Сегодня имя Унгаро носят десятки эксклюзивных бутиков в Европе, Азии и Америке, где он известен не только как создатель изысканных нарядов высокой моды, но и одежды прет-а-порте для женщин и мужчин, а также кожаных аксессуаров и коллекции духов, выходящей под его именем. Сам модельер считает свое поприще полем битвы, а источником вдохновения называет физические страдания. Возможно, для художника это лишь фигура речи, однако его страдания помогли создать наиболее соблазнительную и чувственную моду среди парижских модельеров его поколения.
Сын итальянского портного-эмигранта (отец посадил его за швейную машинку «Зингер», когда мальчику было семь лет), Унгаро был знаком с трудностями и напастями не понаслышке. «Мой путь отличается от пути большинства модельеров, — говорит Унгаро. — Я не играл в куклы, когда был ребенком». Плюс ко всему в 16 лет он заболел туберкулезом и был вынужден провести четыре года в санатории в Альпах.
Крепкая и сплоченная семья эмигрантов не только обучила мальчика первым навыкам портняжного ремесла, но и привила любовь к музыке. Свойственная итальянцам музыкальность сильнейшим образом повлияла на жизнь и творчество Унгаро. В ярких бликах и размашистой цветовой гамме его модных коллекций отзываются и звуки нежной баркаролы, и неаполитанская песня, и романтические концерты Бетховена, любимого композитора прославленного кутюрье. Человек страстный, обладающий часто противоположными или даже взаимоисключающими вкусами, влюбленный в искусство Унгаро — продукт не только французской, но и всей европейской культуры. Еще в детстве он полюбил живопись французского и итальянского Ренессанса, обширно представленную в провинциальных музеях.
Вернувшись в Экс-ан-Прованс из Альп, Унгаро знал точно одно — он больше не будет работать с отцом. У него была единственная мысль — уехать. Два года он проработал мужским портным. А затем произошла главная встреча в его жизни — в 1958 году друг познакомил его с легендарным Кристобалем Баленсиагой.
«Это был счастливый день в моей жизни. Моей первой работой у Баленсиаги была наметка, но я готов был и мыть полы», — вспоминает Унгаро. Баленсиага, сто лет со дня рождения которого исполняется в этом году, был удивительным творцом, о котором сама Шанель говорила: «Баленсиага уникален в своем портновском искусстве. Он один способен раскроить ткань, наметать модель и сшить ее собственными руками. Все остальные — лишь модные иллюстраторы». Редкой красоты линии его моделей уносили клиенток в мир Гойи и Веласкеса. Не удивительно, что Унгаро так много почерпнул в доме Баленсиаги, запомнив на всю жизнь некоторые из его расцветок и комбинаций. За шесть лет работы с испанским маэстро Унгаро прошел путь от подмастерья до первого помощника модельера. Когда его спрашивают, почему он все-таки покинул мастерскую Баленсиаги, он вспоминает слова скульптора, отклонившего предложение стать помощником Родена: «В тени большого дерева ничто не растет».
Оперившись и изучив работу большого дома моды, Эмануэль Унгаро пробует свои силы сам. В 1965 году он открывает собственный дом моды, располагавшийся тогда в Париже возле площади Звезды, на авеню Мак-Маон. В доме не было ни отопления, ни даже туалета.
«Мне было стыдно, но я сам разносил товар. Больше всего на свете я боялся, что мои служащие (их было четверо) застанут меня за мытьем полов», — вспоминает Унгаро. Его первая коллекция состояла всего из семнадцати предметов и была представлена этим же летом. Места в студии было так мало, что многие из собравшихся были вынуждены стоять на лестнице.
Вдохновленный движением хиппи, Унгаро представил революционную коллекцию. «Это было время протеста, и я сам хотел нарушить правила», — говорил он. Оглядываясь назад, Унгаро описывает свой ранний стиль как «ненависть дикаря». Лишь потом он пришел к тому, что стало смыслом его творчества — «сверхчувственности». «Жизнь меняется, но стремление человека к красоте остается прежним», — считает он.
Его первая коллекция была триумфом в полном смысле этого слова. Она позволила Унгаро расширить свое дело и перевести его по-новому, до сих пор сохраняемому адресу на самой престижной улице парижской моды — дом номер два по авеню Монтень. Его соседями являются дома Кристиана Диора, Кристиана Лакруа. Возможно, самой именитой соседкой была Марлен Дитрих. Год спустя он смог открыть свой первый бутик прет-а-порте. Его стиль, который так импонировал дамам эпохи хиппи, постоянная работа с набивными шелковыми тканями создали Унгаро международную славу и принесли финансовый успех.
Унгаро считает, что идеальной женщины не существует. Но женщина может стать столь соблазнительной, что сопротивление будет бесполезно, и сделать это при помощи платья. «Я хочу создавать платья, в которых женщина почувствует себя настолько чувственной, что поймет, что не сможет без них жить».
Его успех приобрел мировой масштаб. В содружестве с японским домом «Такашимая» Унгаро представляет в 1971 году свои модели на японском рынке, ставшем одном из главных потребителей и любителей его искусства.
С 1973 года Унгаро стал одевать также и деловых мужчин. Его стиль элегантен и элитарен в сочетании итальянских цветов и парижского вкуса. В 1974 году Унгаро открыл свой первый бутик мужского платья. Успех сопутствовал ему и в парфюмерии. Самые популярные из его духов — божественный аромат «Дива», созданный в 1983 году.
Стиль Дома Унгаро — это вечная борьба цветов, рисунков и линий. Постоянно видоизменяясь, художник ищет новые формы, обновляя силуэт, идя в ногу со временем.
В вечном поиске чистоты линии, Унгаро способен шокировать, удивлять и восхищать своими моделями одновременно. Называя себя гордым, независимым и бросающим вызов творцом, Унгаро соединяет в себе послушание и яростную энергию. Вместе с тем практичный реалист, Эмануэль Унгаро неустанно руководит своим собственным делом. Наибольшие прибыли дает продажа аксессуаров: платков, сумок, шалей.
Многие годы он вставал каждое утро в семь часов и отправлялся на работу. Он считает себя человеком привычки — без дела никогда не пересекает Сену, оставаясь приверженцем Левобережья. В 1989 г. отъявленный сердцеед в возрасте 55 лет женится на Лауре Бернабеи — итальянке на двадцать лет моложе его. Она работала в то время в его компании. С появлением Лауры в жизни Унгаро появились двое ее детей от первого брака. Любителю классической музыки пришлось привыкать к «гранжу». Рядом с газетой «Монд», которую Унгаро ежевечерне читает с почти религиозным чувством, появилась спортивная газета его приемного сына. Рождение собственной дочери Козимы в 1990 году хотя и заставило Унгаро несколько снизить рабочий темп, но, несомненно, сделало его счастливым.
Татьяна Котегова
Туманные набережные этого поразительного города, его опустошенные и скорбные в своем величии дворцы и некогда блестящие доходные дома, осунувшиеся особняки и ранее изумлявшие своей красотой линейные перспективы великолепнейшего из городов северной Европы и, конечно, самого стильного и прекрасного города России, Петербурга, извечно дарят нам чудеса. К таким особенным, чувственным в своей гармонии и простоте, волшебным явлениям нашего времени относится петербургская создательница моды Татьяна Котегова. Свобода движения, чистота линии кроя ставят ее работу на вершину Олимпа отечественной моды, постоянно демонстрируя неувядающую изысканность и рафинированность петербургского стиля.
Прекрасная рыжеволосая дама во вкусе портретов Данте Габриэля Росетти или Густава Климта, она одновременно похожа на Зинаиду Гиппиус и Тэффи, женщину Серебряного века и музу поэтов-символистов.
Татьяна Котегова создательница моделей, рисующих нам современную жизнь в технике графических рисунков Бердслея или Бакста. Она мастерски работает только с натуральными тканями, где великолепные по качеству шелка, креп-шифоны, кашемиры, мохеры, драгоценные меха сплетаются в эпическую балладу в духе поэзии Николая Гумилева, а старинные эфемерные кружева, креп-сатины и волнующие своей зыбкостью бисерные сумочки ритмично нашептывают нам стихи Анны Ахматовой.
Сегодня Дом Татьяны Котеговой — квинтэссенция того образа, который являл старый Петербург, даже скорее Петроград 1910-х годов. Расположенный на Большом проспекте Петроградской стороны в доме 44, огромном и стильном доходном доме в духе «Северного модерна» работы французского архитектора Ипполита Претро, ее Дом моды устроен так, как в прошлом были организованы русские дома моды в Париже. Ее сотрудницы — это семья единомышленников, работающих ради прекрасных клиенток и служащих музе русской моды, для которой Котегова — главная весталка. Ее показы проходили даже в Царском Селе, где Тронный зал дворца или Камеронова галерея — не только фон, но и связь времен для единственной из современных русских кутюрье, ухвативших нить традиции нашей материальной культуры. Она училась и встречалась с портнихами великих домов моды старой России — работниц великолепных Домов «Бризак» и «Надежда Ламанова», в прошлом одевавших царскую семью, и уже это дарит нам сегодня ощущение непрерывности того исторического вдохновения, которое все ощущают, глядя на современные работы этого неординарного человека. «Аромат эпохи в одежде — это как хорошие духи», — утверждает Татьяна Котегова, и с этим не поспоришь.
Татьяна Котегова родилась на Волге, в городе Капустин Яр, где служил ее отец, погибший в войну в Будапеште. Отчим матери Тани, человек интеллигентный и образованный, был репрессирован в сталинскую эпоху. Детство Тани прошло на Колыме, где она увидела немало людских страданий за колючей проволокой советского режима, где печали и радости лагеря переплелись воедино. Не оттуда ли непобедимая страсть к поискам утраченной красоты в свете величественных форм тоталитарного стиля, драматизм и подспудный соблазн кроя ее вещей? Десятилетия 1910-х, 1920-х, 1930-х и 1940-х годов — для Татьяны обширное поле вдохновения. Время, в которое жили и творили ее музы — великие балерины Анна Павлова и Тамара Карсавина, королева экрана Вера Холодная. Утонченная княгиня Ирина Юсупова, замечательные актрисы ХХ века Грета Гарбо и Марлен Дитрих. Любовь к шитью и красивым вещам — наследство от матери, одевавшейся в Риге послевоенной поры, прекрасно шившей и знавшей толк в белье и обуви. И Таня под маминым руководством стала шить с раннего детства, к семнадцати годам обзаведясь уже солидной клиентурой. Попав в Ленинград, жила в тринадцатиметровой комнате коммунальной квартиры. Дважды пыталась поступить в текстильный институт, но не прошла по конкурсу, так как не имела необходимого в те годы «трудового стажа». Всецело отдаваясь своей страсти к шитью, она все же стала модной и востребованной частной портнихой, нередко поражавшей окружение элегантностью форм в сочетании с невиданными в СССР экстравагантными элементами. И путь ее был тернист, но успешен.
В 1991 году она открыла частный модный салон, и с тех пор слава о ней разнеслась повсюду. Ее ценят, и ею гордятся по праву. Лауреат премии «Лучший модельер Санкт-Петербурга — 2000», «Человек года» в мире моды, обладательница почетного приза «Золотая нить» и многих других наград, Таня Котегова — настоящая гордость культурной и светской жизни северной столицы.
Перфекционист кроя и шитья, поклонница диоровской гаммы черного, коричневого, серого и бежевого, Татьяна видит в этих цветах великолепную и многоцветную палитру для своих образов, которые она вылепливает с виртуозным мастерством. Ее страсть — невесомые балерины, и, создавая костюмы для Мариинского театра, она умеет передать в них трепетную душу грациозных и неземных созданий. Ее творения многогранны, прекрасны и драгоценны, как и ее душа.