— Да брось, Кати. Неужели забыла старого приятеля Даррелла, — улыбнулся он.
Она улыбнулась в ответ, а в голове звучало: «Кати чок-ну-тая, Кати чок-ну-тая». Она четко слышала голос Даррелла Доннели. Прозвища, которые он ей придумывал, в старших классах стали еще обиднее, но они уже не так отравляли ей жизнь, как самое первое.
— Даррелл, — выговорила она. — И в самом деле! Какой сюрприз.
Ей с трудом давался легкий тон. «Помни о профессоре, — говорила она себе. — Просто изложи ему свое дело, ты не должна потерять контроль над собой. Не дай ему себя унизить».
— Пойдем в мой кабинет. Ты расскажешь, чем я смогу тебе помочь.
Они прошли через вестибюль и оказались в коридоре, по обеим сторонам которого были двери с медными табличками. Остановились в конце коридора, и Кейт успела прочесть: «Даррелл Доннели, менеджер по кредитам».
Даррелл распахнул дверь.
Жестом указал на стул. На краю широкого стола из вишни стоял монитор, а в центре, напротив кожаного кресла с высокой спинкой, — старинный зеленый бювар.
Дождавшись, когда она усядется, Даррелл пошел к креслу.
Кейт аккуратно положила на стол свои папки стопкой, параллельно краю стола. Подняла голову и увидела, что Даррелл наблюдает за ней с загадочным выражением.
— В самом деле, Даррелл, я рада тебя видеть.
«Врунья, врунья! — Кейт проглотила подступивший к горлу комок. — Возьми себя в руки. Не впадай в детство: это не к добру». Кейт выбрала точку на лбу Даррелла и уставилась в нее. Этот трюк она узнала у женщины-психолога. Она помогала ей настроиться на защиту диссертации. Возможно, в беседе с Дарреллом ей это поможет.
— Я хочу выяснить недоразумение относительно кредита, полученного музеем Эйвондейла.
Даррелл откинулся на спинку кресла, положил руки на подлокотники и соединил пальцы домиком. Изобразил внимание и сочувствие. Кейт сохранила на лице доброжелательное выражение, однако была настороже.
— И в чем же проблема?
— Видишь ли, — сказала Кейт, открывая верхнюю папку. — Я выяснила, что музей полтора года назад взял кредит на проведение ремонта. В договоре указано, что срок погашения составляет тридцать шесть месяцев.
Она повернула к нему папку и указала место на странице.
— Тем не менее профессор получил повестку, в которой сказано, что кредит нужно немедленно вернуть. В чем причина?
Кейт взяла следующую папку, вынула бумагу и подала ее Дарреллу.
Даррелл взял письмо, посмотрел на него. Бросил его на стол, выкатил клавиатуру и захлопал по клавишам. И в ожидании уставился на экран монитора. Во всяком случае, так предположила Кейт, поскольку со своего места экран не видела.
Даррелл несколько раз щелкнул мышкой. Кейт сидела выпрямившись, сложив на коленях руки. Чувствовала, как потеют ладони. Она вытерла их о юбку.
— А, вот что за проблема.
Облегчение волной подкатило к сердцу. Может, существует простое объяснение. Даррелл развернул экран монитора, чтобы она посмотрела. Финансами она не занималась, однако хватило быстрого взгляда, чтобы увидеть: суммы изъятия значительно уменьшили сумму кредита, а процент и долговые обязательства нарастали.
Даррелл наблюдал за ней с самодовольным видом. Он знал: Кейт понимает то, что видит. Еще в школе она умела решить задачу, прежде чем ее одноклассники успевали прочесть задание.
— Не понимаю, — произнесла она, оттягивая время.
— Отлично понимаешь, — сверкнул зубами Даррелл.
Хищная улыбка, не дружественная.
— Старик на три месяца опаздывает с выплатами. За это полагается штраф.
Кейт сжала кулаки, сдерживая возмущение, старалась не утратить самообладания. Вкрадчивая манера Даррелла пропала. На смену ей пришло презрение. «Не делай этого. Не позволяй ему так с собой поступать», — твердила она, представляя бесконечные походы по начальственным кабинетам. А причина находилась прямо перед ней. Кейт вернулась к экрану, лишь бы не встречаться с ним глазами. Глядя на цифры, она считала до десяти. Этот прием мало помог ей справиться с приступом гнева.
Ошибки не было. Сумма, оставшаяся в остатке, была ничтожной. С июня не было зафиксировано ни одной выплаты. Они попали в неприятное положение.
— Понимаю, — протянула она.
— Само собой.
Даррелл почти не скрывал своего презрения под тонким покровом вежливости. Кейт показалось, что это хуже той детской травли. В чем тут дело? Неужели враждебное отношение его деда к профессору передалось по наследству через два поколения? Что за бессмыслица! Впрочем, Кейт не знала, с чего вообще все началось. А может, и никто не знал.
— Я полагала, раз правление музея взяло кредит, оно и отвечает за его возврат.
Даррелл не ответил, а взял копию кредитного договора, которую она подала ему, и зашелестел страницами. Повертел в руках и толкнул к ней через стол.
— Раздел шестой, параграф третий.
«В случае неспособности погасить кредит Питер Томас Эйвондейл принимает на себя всю ответственность и т. д., и т. д.». Кейт читала эти строки дольше обычного: самым интересным ей показалось, что имя профессора — Питер Томас.
Кейт всегда называла его «профессор». Она не знала, почему, увидев его имя, была так тронута. Блестящий, необщительный П. Т. Эйвондейл был когда-то мальчиком, Питером Томасом. Интересно, смеялись ли и над ним одноклассники?
Она медленно положила бумаги на стол.
— Скорее всего сюда вкралась бухгалтерская ошибка. Мне известно, что взносы уплачивались в срок.
Кейт почувствовала, как вспотели подмышки. Даже математики так не говорили. Этому она научилась не у преподавателя риторики. Должно быть, слышала по телевизору.
— Прошу прощения, — сказал Даррелл, — ты же видишь, что последний взнос был сделан в июне. Денежного остатка для погашения долга недостаточно. Если деньги не будут внесены до конца месяца, банку ничего не останется, как наложить арест на дом и выставить его на аукцион для возмещения убытков.
«Не посмеешь», — подумала она и прикусила губу, чтобы не произнести эти слова вслух. Сделала глубокий вдох и посмотрела ему в лоб.
— Попрошу отсрочки: мне требуется время для анализа музейной бухгалтерии и нахождения ошибки.
Даррелл снова откинулся в кресле и сложил руки домиком. Похоже, это его любимая поза.
— Я думал, ты работаешь для одного из этих…
Он запнулся, и Кейт мысленно вставила слово — «чокнутых».
— …секретных мозговых центров. Что, бухгалтерия — одно из твоих хобби?
Его губы расплылись в улыбке, но Кейт почувствовала в его словах сарказм. Что она ему сделала? Почему через все эти годы он пронес к ней враждебное чувство? Пошел в деда?
— Просто пытаюсь помочь старому другу.
Доннели пожал плечами.
— Извини. Ничем не смогу тебе помочь. Думаю, старику надо найти деньги.
Она чуть было не потребовала устроить встречу с президентом банка, но вовремя отказалась от сумасшедшей мысли: вспомнила, что президента звали Джейкоб Доннели. Банк точно не поможет. Ей нужно изыскать способ спасения музея.
Кейт собрала свои бумаги и встала.
— Спасибо за объяснения, — выговорила она сквозь сжатые зубы.
— Извини, что ничем не помог. Бизнес есть бизнес.
Даррелл развернул кресло и пошел отворить перед ней дверь.
Хотел проводить ее по коридору, но Кейт остановила его.
— Не беспокойся, я и так отняла у тебя много времени.
Он невольно выказал удовлетворение, и в эту секунду Кейт объявила войну. Она уже не сиротка вундеркинд, она — высокоуважаемый математик, сотрудник знаменитого института. Читает лекции по всей стране. У нее допуск к сверхсекретной работе.
А на нее наплевали.
— До свидания, Даррелл.
Она шла по толстой ковровой дорожке, не оглядываясь, но спиной чувствовала, что он, стоя в дверях, смотрит ей вслед. Она хорошо представляла себе его самодовольную усмешку: нагляделась в детстве.
Кейт кивнула дежурной. Женщина улыбнулась в ответ и вернулась к работе. Кейт вышла на улицу.
Постояла немного, успокаивая нервы, постаралась справиться с гневом. Обернулась и увидела, что Даррелл стоит у стола дежурной. Кейт улыбнулась ему и помахала рукой, а потом пошла по улице.
Ей было приятно, что он теряет волосы. Лягушонок!
Когда Кейт вернулась в музей, Дженис за столом не было. Входная дверь, как и накануне, открыта. Экспозицию никто не охранял. Нужно нанять сторожа. Некоторые предметы были уникальными и стоили уйму денег.
В музее имелась разборная головоломка — шкатулка династии Минь; «Разбитый локомотив», первый паззл Мильтона Брэдли;[1] несколько подлинных кроссвордов и головоломок семнадцатого и восемнадцатого века, а также шкатулка с секретом времен Второй мировой войны. В нее засунули ножовку и компас и послали в лагерь заключенному.
Были здесь и журналы «Делл пенсл паззлс», в 1979 году в них впервые появились числовые головоломки судоку. Их называли «числа рядом». Профессор приобрел эти выпуски, прежде чем японцы дали этой игре имя «судоку». Коллекция, должно быть, выросла в цене, ведь судоку сделалась всемирным увлечением.
По крайней мере, Кейт удостоверилась, что выставка работает. Хорошенько осмотреть экспозицию не было времени: надо подумать, как ее спасти.
Кейт поднялась в кабинет. Профессор сидел на стуле у камина, работал над очередным сканвордом. Поднял голову. Его интерес померк, когда он увидел, что это Кейт. Она немного обиделась, потому что поняла: профессор надеялся увидеть Гарри.
Смешно, что обиделась. Да нет, будь честной с собой. Она ревновала к человеку, которого даже не знала. И это несправедливо: она ведь уехала, жила своей жизнью. Надо радоваться тому, что у профессора появился человек, о котором он заботится.
Посреди комнаты стоял маленький письменный стол. Он был накрыт на двоих: фарфоровая посуда, хрустальные бокалы, салфетки. Должно быть, профессор постарался: Дженис никогда не унизится до того, чтобы сделать Кейт что-то приятное.