Андрей ПлатоновСухой хлеб
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
Эту книгу написал Андрей Платонович Платонов — известный советский писатель. Его книги переведены на многие языки и читаются во всём мире. Из года в год издаются они и в Советском Союзе. Но всё это — для взрослых, детям предстоит познакомиться с Платоновым всерьёз, по-настоящему не сейчас, а в будущем.
Те рассказы, которые составили этот сборник, тоже написаны были для взрослых, но их с интересом прочитают и дети.
Эти рассказы посвящены детям. Общее в них и то, что их действие происходит на природе: Митя, Никита и Артем живут в деревне, а девочка Даша — в пионерлагере. И все они видятся с природой как будто бы один на один. Они общаются с цветами, с колосьями хлеба, со старым пнём, оставшимся в огороде от срубленного дерева, как со своими давними и хорошими знакомыми.
Это общение героев с предметами окружающего мира — очень своеобразное, интересное.
Митя Климов видит солнце и думает, что там живёт его умерший дедушка.
Никита представляет себе, что в пустой бочке обитает маленький-маленький «житель» с бородой до самого пола. Это он утащил у мамы ножницы, чтобы остричь себе бороду, потому что она ему надоела, мешает ему.
Артёму простой гусак кажется страшной, дикой птицей, живущей вместе с орлами.
«Неизвестный цветок» Платонов назвал сказкой-былью, наверное, потому, что в этом произведении столько же выдумки, сколько реальной действительности. Это одна из особенностей Платонова — вот так соединять то и другое вместе. И в сказке-были Даша услышала цветок, который издавал «…тихий запах, как зовущий голос маленькой неизвестной жизни…».
Герои Платонова — большие выдумщики, они очень любят пофантазировать.
Пишет Платонов тоже необычно, по-своему употребляет слова и строит фразы.
О хлебных зёрнах, о хлебе, который ещё лежит зерном в земле, Митя Климов говорит так: «Он не вырастет большой, он спит маленький!»
А пионеры в сказке-были «Неизвестный цветок» «…хотели, чтобы и на пустыре земля была доброй. Тогда и маленький цветок, неизвестный по имени, отдохнёт, а из семян его вырастут и не погибнут прекрасные дети…», то есть другие цветы.
Когда читаешь Платонова, невольно думаешь о слове: вот ещё, оказывается, как это слово можно употребить, как и какую мысль им можно выразить!
Итак, читатель этой книги узнает ещё одного писателя — Андрея Платоновича Платонова, человека, который много знал, много видел и имел большое художественное воображение.
Андрей Платонович родился в 1899 году в Воронеже в большой многодетной семье. Он рано начал трудиться. Уже в тринадцать лет будущий писатель работал «мальчиком» в конторе, позже — рабочим на паровозоремонтном, трубном заводах и на других предприятиях.
В годы гражданской войны Андрей Платонов служил в Красной Армии помощником паровозного машиниста, красноармейцем. Во время Великой Отечественной войны был военным корреспондентом.
Умер Платонов в 1951 году.
Состоится первое знакомство, интересное уже сейчас, сегодня. Но, кроме того, оно подготовит юного читателя к тому, чтобы когда-нибудь позже прочесть платоновские книги для взрослых.
Сергей Залыгин
НИКИТА
Рано утром мать уходила со двора в поле на работу. А отца в семействе не было: отец давно ушёл на главную работу — на войну — и не вернулся оттуда. Каждый день мать ожидала, что отец вернётся, а его всё не было и нет.
В избе и на всём дворе оставался хозяином один Никита пяти лет от роду. Уходя, мать ему наказывала, чтобы он не сжёг двор, чтобы он собрал яйца от кур, которые они снесли по закутам и под плетнями, чтобы чужой петух не приходил во двор и не бил своего петуха и чтобы он ел в обед молоко с хлебом на столе, а к вечеру мать вернётся и тогда покормит его горячим ужином.
— Не балуй, Никитушка, отца у тебя нету, — говорила мать. — Ты умный теперь, а тут всё добро наше — в избе и во дворе.
— Я умный, тут добро наше, а отца нету, — говорил Никита. — А ты приходи скорее, мама, а то я боюсь.
— Чего ты боишься-то? На небе солнце светит, кругом в полях людно. Ты не бойся, ты живи смирно один.
— Да, а солнце ведь далече, — ответил Никита, — и его облако закроет…
Оставшись один, Никита обошёл всю тихую избу — горницу, затем другую комнату, где стояла русская печь, и вышел в сени. В сенях жужжали большие, толстые мухи, паук дремал в углу посреди паутины, воробей пришёл пеший через порог и искал себе зёрнышко в жилой земле избы.
Всех их знал Никита — и воробьёв, и пауков, и мух, и кур во дворе; они ему уже надоели, и от них ему было скучно. Он хотел теперь узнать то, чего он не знал. Поэтому Никита пошёл далее во двор и пришёл в сарай, где стояла в темноте пустая бочка. В ней, наверное, кто-нибудь жил, какой-нибудь маленький человек; днём он спал, а ночью выходил наружу и ел хлеб, пил воду и думал что-нибудь, а наутро опять прятался в бочку и спал.
— Я тебя знаю, ты там живёшь, — приподнявшись на ногах, сказал Никита в тёмную, гулкую бочку, а потом вдобавок постучал по ней кулаком. — Вставай, не спи, лодырь! Чего зимой есть будешь? Иди просо молоть, тебе трудодень дадут!
Никита прислушался. В бочке было тихо. «Помер он, что ль?» — подумал Никита. Но в бочке скрипнула её деревянная снасть, и Никита отошёл от греха. Он понял, что, значит, тамошний житель повернулся на бок либо хотел встать и погнаться за Никитой.
Но какой он был, тот, кто жил в бочке? Никита сразу представил его в уме. Это был маленький, а живой человек. Борода у него была длинная, она доставала до земли, когда он ходил ночью, а он нечаянно сметал ею сор и солому, отчего в сарае оставались чистые стежки. У матери недавно пропали ножницы. Это он, должно быть, взял ножницы, чтобы обрезать себе бороду.
— Отдай ножницы!. — тихо попросил Никита. — Отец придёт с войны, всё равно отымет, он тебя не боится. Отдай!
Бочка молчала. В лесу, далеко за деревней, кто-то ухнул, и в бочке тоже ответил ему чёрным, страшным голосом маленький житель: «Я тут!»
Никита выбежал из сарая во двор. На небе светило доброе солнце, облака не застили его сейчас, и Никита в испуге поглядел на солнце, чтобы оно защитило его.
— Там житель в бочке живёт! — сказал Никита, смотря на небо.
Доброе солнце по-прежнему светило на небе и глядело на него в ответ тёплым лицом. Никита увидел, что солнце было похоже на умершего дедушку, который всегда был ласков к нему и улыбался, когда был живой и смотрел на него. Никита подумал, что дедушка стал теперь жить на солнце.
— Дедушка, ты где? Ты там живёшь? — спросил Никита. — Живи там, а я тут буду, я с мамой.
За огородом, в зарослях лопухов и крапивы, находился колодец. Из него уже давно не брали воду, потому что в колхозе вырыли другой колодец, с хорошей водой.
В глубине того, глухого колодца, в его подземной тьме была видна светлая вода с чистым небом и облаками, идущими под солнцем. Никита наклонился через сруб колодца и спросил:
— Вы чего там?
Он думал, что там живут на дне маленькие водяные люди.
Он знал, какие они были: он их видел во сне и, проснувшись, хотел их поймать, но они убежали от него по траве в колодец, в свой дом. Ростом они были с воробья, но толстые, безволосые, мокрые и вредные; они, должно быть, хотели у Никиты выпить глаза, когда он спал.
— Я вам дам! — сказал в колодец Никита. — Вы зачем тут живёте?
Вода в колодце вдруг замутилась, и оттуда кто-то чавкнул пастью. Никита открыл рот, чтобы вскрикнуть, но голос его вслух не прозвучал, он занемел от страха, у него только дрогнуло и приостановилось сердце. «Здесь ещё великан живёт и его дети!» — понял Никита.
— Дедушка! — поглядев на солнце, крикнул он вслух. — Дедушка, ты там? — И Никита побежал назад к дому.
У сарая он опомнился. Под плетнёвую стену сарая уходили две земляные норы. Там тоже жили тайные жители. А кто они такие были? Может быть, змеи! Они приползут ночью в избу и ужалят мать во сне, мать умрёт.
Никита побежал скорее домой, взял там два куска хлеба со стола и принёс их. Он положил у каждой норы и сказал змеям:
— Змеи, ешьте хлеб, а к нам ночью не ходите.
Никита оглянулся. На огороде стоял старый пень. Посмотрев на него, Никита увидел, что это голова человека. У пня были глаза, нос и рот, и пень молча улыбался Никите.
— Ты тоже тут живёшь? — спросил мальчик. — Вылезай к нам в деревню, будешь землю пахать.
Пень крякнул в ответ, и лицо его стало сердитое.
— Не вылезай, не надо, живи лучше там! — сказал Никита, испугавшись.
Во всей деревне было тихо сейчас, никого не слыхать. Мать в поле, далеко, до неё добежать не успеешь. Никита ушёл от сердитого пня в сени избы. Там было не страшно, там мать недавно была. В избе стало теперь жарко, Никита хотел испить молока, что оставила ему мать, но, посмотрев на стол, он заметил, что стол — это тоже человек, только на четырёх ногах, а рук у него нету.
Никита вышел в сени, на крыльцо. Вдалеке, за огородом и колодцем, стояла старая баня. Она топилась по-чёрному, и мать говорила, что в ней дедушка любил купаться, когда ещё живым был.
Банька была старая и омшелая вся, скучная избушка.
«Это бабушка наша, она не померла, она избушкой стала! — в страхе подумал Никита о дедушкиной бане. — Ишь живёт себе, вон у неё голова есть — это не труба, а голова — и рот щербатый в голове. Она нарочно баня, а по правде тоже человек! Я вижу!»
Чужой петух вошёл во двор с улицы. Он был похож по лицу на знакомого худого пастуха с бородкой, который по весне утонул в реке, когда хотел переплыть её в половодье, чтобы идти гулять на свадьбу в чужую деревню.
Никита порешил, что пастух не захотел быть мёртвым и стал петухом: значит, петух этот тоже человек, только тайный. Везде есть люди, только кажутся они не людьми.