– Ты не боишься, что я тебя изнасилую?
Вопрос словно разбил меня на осколки. Мне всегда казалось, что я противна ему, он сам так говорил, но в последние годы он постоянно шлепает по неположенным местам, щиплет, а когда оставляет ужасные отметины, я прихожу к выводу, что если не по желанию, то делает он это просто для того, чтобы мне было плохо.
Руки часто выдают меня, когда я нервничаю. Они начинают дрожать, а вместо хорошей речи начинаю заикаться. Мне страшно, я не могу ничего придумать, ведь все произнесенное мной его раздражает. Опускаю голову, дабы скрыть дурацкие слезы слабости.
– Другого «ответа» от тебя не ожидалось. Вопрос номер два, – в этот момент он встает и приближается ко мне, – у тебя был секс с моим отцом?
Ужаснувшись, я прикусываю губу. Оправдываться нет смысла, он все равно не поверит.
– Нет, – вопреки всему, отвечаю шепотом.
Он нависает надо мной, положив бокал на стол.
– Думаешь, поверю?
Ну вот, я же сказала.
– Держи, – протягивает золотой клевер.
В это момент захотелось разрыдаться от этого жеста, потому что он угрожал, что никогда не вернет его. Четырехлистный клевер золотого цвета – герб царской семьи Сиэлии. Но это оказалось не все – он наклонился к виску и прошептал:
– Постарайся быть все такой же послушной девочкой, и твоя жизнь станет легче, – губы коснулись щеки. От страха прикусила собственную губу. – Боишься меня?
Молчу. Он хватает за шею. Поглаживает большим пальцем место, где пролегает сонная артерия.
– Ответь.
– Думаю, ответ очевиден, – нет смысла скрывать, мой страх находится на поверхности, он им упивается.
– Хоть не стала врать.
Не решилась посмотреть в глаза, одно лишнее слово или движение и все.
– Можешь идти. Уже поздно заниматься, ложись лучше спать. Твоя комната рядом с моей, возьми то, что нужно и топай спать ко мне.
– Почему я не могу спать одна?
До нынешнего времени я спала сама, что сейчас на него нашло? Новый вид запугивания ищет?
– Скажем так, произошло много нехороших событий, поэтому сейчас если хочешь выжить, делай все, как я говорю.
Он всегда разговаривал со мной назидательным тоном, словно я ребенок.
– А какой тебе смысл беречь мою жизнь? – вдруг стало интересно, почему он решил меня «уберечь». Не верю ни одному слову.
– Я обещал тебе свою протекцию, вот и наслаждайся, принимая все ее нюансы. Лиза, – негромко произносит он, в комнату спустя минуту входит служанка, – накорми ее и после сопроводи до покоев.
– Да, ваше высочество. Принести вам утяжелители?
– Давай.
Лиза накрыла мне в столовой, которая по своей изысканности могла бы посоревноваться с одним из лучших ресторанов столицы. Два больших арочных окна, не зашторенных в данный момент и позволявших любоваться бледным полумесяцем, были украшены ажурной каменной вырезкой.
Есть хотелось, но с другой стороны, аппетита не было. Выпила немного чая и поела клубники. Думала сегодня еще что-то поделать, но усталость дала о себе знать, отчеты вымотали окончательно. Потерла лицо руками, утомилась.
Прохладная вода помогла снять напряжение, накопленное за весь день. Несмотря на роскошную ванну на резных ножках, предпочтение отдала душевой. Уткнулась в стекло лбом и прикрыла глаза. Рука заныла, повязку придется менять. Нельзя злить Его темнейшество, не представить информацию о его же сыне – дать ему повод сорваться. Отец не может приструнить собственного сына, а он играет по своим правилам, напрочь игнорируя приказы отца. Да и сын эту рану лишь разбередил, когда узнал о моей недошпионской деятельности. Как же! Будто я хочу этим заниматься. У меня нет выхода, никакого, я слишком сильно хочу жить.
Лиза принесла милую пижаму, верх которой был отделан оборкой и ажурными манжетами, а низ выглядел довольно просто. Мне нравятся пижамы, в них удобнее спать, чем в ночных рубашках. Взяла расческу и принялась наводить порядок на голове. Не люблю этот процесс, он слишком долгий и нудный. Волосы прилично отросли, уже до бедер, не отпускала мысль состричь их, может, тогда меня начнут воспринимать серьезнее? О чем это я? Разозлилась на себя, дернув очередную зацепившуюся прядь. Меня длина устраивала, я не должна менять что-то из-за общественного мнения. Пусть не смотрят, если не нравится.
Наверное, прошел час, пока я расправилась с волосами, если не расчешу влажными, потом спутаются, будет сложно. Осталось последнее.
– Лиза, – тихо позвала бедную служанку, которой не давали спать даже во втором часу ночи, – принесите, пожалуйста, аптечку.
– До сих пор не спишь? – поинтересовался ради приличия вернувшийся с пробежки парень, снимая утяжелители. Светлая рубашка прилипла к потному телу, высвечивая его мощные контуры. Он не стал церемониться и снял ее, оголяя голый татуированный торс с четко очерченными кубиками пресса. Как же стыдно, не сразу сообразила, что нужно отвернуться, но все же сделала это спустя несколько секунд.
– Сейчас лягу, – не решилась смотреть на него.
Ситуацию немного разрядила постучавшая Лиза. После разрешения она вошла, положила коробку на стол и, пожелав кошмарного сна, ретировалась.
– И что это? – прервал он тишину.
– Это для меня, – не смотрю до сих пор, осторожным шагом подходя к аптечке и забирая все необходимое.
– Подожди. Дай три минуты, я в душ, а потом разберемся.
Не поняла, о чем он, какие еще разборки? Начала развязывать бинт, морщась от боли, так как влажным, он прилип к ране. Неприятное ощущение.
– Сказал же подождать, – раздраженно шикнул он. – Дай сюда. И вообще сядь на кровать для начала.
– Я сама могу, – не хочу принимать от него никакой помощи.
– Рот закрой.
Молча даю ему руку на растерзание. Упустим момент, когда состояние раны ухудшилось из-за него. Он выбросил бинт, достал что-то для обеззараживания и начал аккуратно проводить по больному месту. Я поморщилась, щиплет сильно.
– Больно? – голос у него странный сейчас.
– Нет, – солгала, до сих пор стараясь не смотреть на него. После душа он решил надеть простые штаны из черного шелка, не потрудившись прикрыть верх.
– Посмотри на меня, – приказал, закончив с рукой. Не решилась этого сделать. Чувствую касание его пальцев на волосах. – Лю-си, – ощущение дыхания на шее, – ты действительно смущена или делаешь вид?
Мою голову резко повернули, заставляя заглянуть в леденящую душу поверхность этих глаз.
– Все же вернемся к тому вопросу. Что ты предпримешь для того, чтобы я не отымел тебя прямо здесь?
– Хватит! – воскликнула, когда, обхватив талию, заставил податься к нему. Дыхание стало громким и частым, а он не унимался. Его рука проскользнула под тонкую ткань рубашки и приподняла ее. Алекс ладонью накрыл ребра, слегка надавливая на косточки пальцами. Не выдержав, психанула, начав отбиваться. Не хочу! Не хочу! Он лишь грубо вжал меня в кровать.
– Тш-ш, не кричи, мне лень накладывать полог тишины.
– Не надо! – завертела головой. Он схватил за щеки, фиксируя.
– Насчет моего вопроса, боишься или нет?
Его выражение лица надменное, злобное, высокомерное.
– Боюсь, – просипела я. – Очень боюсь. Я не знаю, что могу сделать, чтобы этого не произошло, ведь я и так уже служу тебе.
– Мне неинтересно выслушивать твои излияния. Это утомляет, – он наклонился ближе, еще ближе. Вот его губы уже почти касаются моих, когда лицо озаряет улыбка. Улыбка садиста, издевающегося над своей жертвой. – Ладно, спи. Я на диван, – Алекс просто выхватывает подушку, лежащую рядом и уходит в сторону дивана.
Очень громко выдохнула и откинула руки в стороны, расфокусировано глядя в потолок. Что это было?
Глава 6. Коутен
– Коутен, подними свою жопу. Хватит дрыхнуть.
Накрываю голову подушкой, его голос мешает спать. Сегодня же выходной.
– Коутен!
Вскакиваю от резкого шлепка чем-то очень неприятным по месту ниже спины. Алекс в белой рубашке и черных узких штанах возвышается надо мной, в руках держа…
– Н-е-е-е-т, – громко начинаю ныть и закрываю лицо. – У меня же рука болит.
Забыла об этих глупых тренировках, которые, скорее, напоминали экзекуцию и в которых главной мишенью становилась я. Его высочество держал в руках острую рапиру.
– Это я с тренировки вернулся, а ты вставай, мы сегодня в Службу безопасности. К тому же императрица настаивает на примерке платья. Так что быстро. У тебя десять минут. Лиза!
Чем ближе день свадьбы, тем хуже мое состояние. Может, что-то случится раньше и всего этого не произойдет? Хорошо, ничего не изменится, и мы будем с Алексом в тех же отношениях, что и сейчас. В идеале, чтобы он забыл о моем существовании.
– Леди, позвольте, – начала служанка.
– Я сама разденусь.
Сначала зашла в ванную, чтобы надеть другой комплект белья, и только потом вышла к девушке.
– Леди, – она смутилась, – вам придется снять верх.
– Зачем? Почему нельзя дать мне другое платье, которое не требует открытой спины и рук?
– Ваше высочество, вам придется надеть это, – девушка осталась непреклонна.
Промолчала и взяла голубой тонкий атлас. Модистка, видимо, посчитала, что сверху платье недостаточно открыть, поэтому сделала еще длинный разрез от середины бедра. Верхнюю часть белья меня заставили снять, поэтому ткань облепила грудь, выделяя то, что мне не хотелось бы выделять. Лиза спокойно затянула платье на талии и свела лямки ближе к спине, подчеркнутой треугольным вырезом. Спустя минуту она подала туфли светло-розового цвета, с лентами, которые должны завязываться на щиколотке.
– Прекрасно выглядите, ваше высочество! – наверное, Лиза измывалась. – Чтобы вы желали видеть на голове?
– Не затягивайте, пожалуйста, сильно волосы, потом голова будет болеть.
–Леди, а что вы думаете насчет жгутов по бокам?
– Это как?
– Вот, – она взяла две передние пряди, прокрутила их подобно жгутам и закрепила сзади. Похожие прически обычно делала моя одногруппница Танариэль и принцессы. Красиво.