— Мы его ещё достанем, — успокоил я всех.
— У него все ходы были расписаны, — ответил Лея. — Кстати, а что там полыхнуло, на горе?
«Это я запустил, чтоб хозяин остался жив», — гордо ответил Пал Палыч.
Думаю, что все услышали его слова, потому что больше ни у кого вопросов не возникло.
— Там Катя с Мариной в осаде, — ответила Софья. Вот, уже и румянец появился на щеках.
— Я знаю, как с этим быстро разобраться, — я сжал губы и хмуро посмотрел на телефон.
Когда мы выходили на дорогу, я пытался позвонить Зильберману. Но трубку он не брал. Добравшись до асфальтированной дороги, мы поймали транспорт. Затем доехали до моего загородного жилья и пообедали борщом, который взяли на вынос в первом попавшемся ресторане.
Софья поначалу рвалась поехать с нами, но стоило ей сходить в душ и прилечь на диване, как она тут же провалилась в глубокий сон.
Ну что ж, пусть отдыхает, а вот мне далеко не до отдыха. Настала пора увидеться с Зильберманом.
Хотя это оказалось не так-то просто. Этот хитрый еврей всячески увиливал от встречи. Я точно знал, что он находится на своей центральной фабрике, и ждал снаружи, но он не спешил выходить. Понимал, что я жажду поговорить с ним по душам.
Но бесконечно это продолжаться не могло. Наступил вечер, и первая смена фабрики уже закончила работу, выходя наружу. Затем на выходе показалась компания представительно одетых евреев.
Я же довольно улыбнулся. Меня так просто не обманешь. Орлиный взор работал в живом мире всё лучше. Заметил слегка подрагивающее лицо молодого парня, который старался не смотреть в мою сторону. Иллюзия. Простая, да к тому же криво налепленная. Псевдо-парень уже почти дошел до автомобиля, когда я его окликнул.
— Моисей Абрамович, плохо маскируетесь!
Парень вздрогнул, вздохнул и медленно повернулся ко мне.
— Как вы догадались, Иван? — ответил он, смахивая рукой фальшивое лицо. Теперь на меня смотрел тот самый еврей, которого я знал и раньше, с хитрым прищуром и приподнятым в ироничной ухмылке уголком губ.
— Какая разница. Главное, что я вас нашёл, — какая уж тут вежливость с предателем.
— Ну хорошо. Я могу-таки всё объяснить, — Моисей Абрамович продолжал щуриться, но теперь уже внимательно следя за моей реакцией.
— Это хорошо, что вы сами хотите всё объяснить, — добавил я металла в голос. — Иначе мне пришлось бы заставить вас это сделать.
— Молодой человек, угомоните свои таланты, — ответил старый еврей. — Я старый и больной человек. С кем вы хотите драться? Я же сказал, что готов всё объяснить. Поэтому прошу проехать вместе со мной в одно замечательное место.
Мы с Жориком сели в салон к Зильберману «как почетные гости, которых он давно не видел и сейчас рад их лицезреть». А затем проехали буквально двести метров, остановившись у ресторана.
— Это мой новый бизнес. Только вхожу, так сказать, в море, кишащее акулами ресторанного дела. Но вроде получается.
— Мы встретились не за этим, — напомнил я. Мне не нужно было его хвастовство. Пусть ответит на несколько прямых вопросов. — Это да. Но это я так настраиваюсь, — пояснил Зильберман.
На фоне тихо и мелодично играла гитара. Официанты гремели посудой, а столики были расставлены около стен большого зала и сервированной по полной.
Жорик, как всегда в таких случаях, отступил к столику охраны. А мы с Моисеем Абрамовичем заняли место ближе к стойке.
— Мне как всегдакофе, — ответил Зильберман подошедшему официанту и взглянул на меня. — А вы?..
— То же самое, — ответил я.
Дождался, когда официант удалится, чтобы начать разговор.
— Во-первых, я требую, чтобы вы сняли своих людей с осады моего поместья, — резко ответил я. — Во-вторых, оставьте в покое Медведевых и Рылеевых. Они вам также ничего плохого не сделали.
— А кто сказал, что мои люди на кого-то напали? — удивился еврей, собрав в гармошку свои морщины на лбу. — Всего лишь не выпускали во внешний мир.
— Осада равносильна нападению, — продолжал я давить. — Вы лучше меня это знаете.
— Ну хорошо. Вы, конечно, правы. Но… — сделал многозначительную паузу Моисей Абрамович. — Я был вынужден это сделать.
— Вас поставил в тупик человек с запятнанной репутацией? Изгой? — теперь настала моя очередь удивляться. — Как такое возможно?
— Молодой человек, изгой — это не то пальто, — ощерился Зильберман. — Он теперь тот, кто выслужился перед империей, вернувшись с орденами и медалями. Но я его не оправдываю.
— Ближе к делу, — этот еврей ходит вокруг да около, но не говорит сути. И мне это уже начинало надоедать.
— А что мне оставалось делать? — ответил старый еврей и кивнул официанту, поставившему на стол чашечки, наполненные кофе. — Борис начал прижимать мой бизнес. На вашего покорного слугу было совершено два покушения, причем одно чуть не отправило меня на тот свет. Я опасался за свою жизнь.
— И вы не могли с этим разобраться? — я окинул еврея сомневающимся взглядом.
— Вы уж извините, молодой человек, но на стороне Бориса была администрация. А где администрация, там и хранители. И вот на них у меня очень сильная аллергия, — объяснил Зильберан, отхлебывая из кружки кофе. — Да к тому же мы, евреи, всегда пользуемся главным правилом — своя рубаха ближе к телу.
— И почему я не удивлён? — Поймите, Иван, я не питаю к вам вражды. Это всего лишь бизнес, да и только. И моя жизнь.
Мы ещё пообщались с Зильберманом. Я задавал провокационные вопросы, а хитрый еврей, выкручивался, показывая свою правду. В завершении, когда настала пора уходить, я встал из-за стола.
— Крайне советую в ближайший час снять оцепления с моего поместья. Иначе будут последствия, — пообещал я.
— Уже всё снято, — улыбнулся он и протянул руку.
Долго еврей держал руку. Но я не пожал.
— Это жест для близких, друзей или деловых партнеров, — ответил я. — К счастью, мы с вами не являемся ни теми, ни другими, ни тем более третьими. Поэтому прощайте, Моисей Абрамович. Когда вам потребуется моя помощь — вспомните наш сегодняшний разговор.
Понятно, что спорить и доказывать что-то Зильберману бесполезно. Он будет упирать на личную выгоду и придумывать всяческие отговорки. Поэтому я оставил эту затею. Нервные клетки целее будут.
Вышли мы с Жориком на свежий воздух. Я вдохнул полной грудью вечернюю прохладу. И настроение немного улучшилось. Пусть и непонятно, что случилось с Борисом, но всё-таки это была победа!
Софья к нашему приезду уже проснулась. Что удивительно, успела вычистить съемный дом до блеска, запаковала весь мусор в несколько специальных мусорных мешков, и даже приготовила из оставшихся продуктов небольшой перекус в виде бутербродов.
Мы заморили червячка, и затем я её обрадовал. Сказал, что хитрый еврей был куплен Борисом с потрохами, но уже осознал свою неправоту. Снял всех людей с осады нашего поместья и оставил в покое других наших союзников.
— Меня интересует ещё один факт, — задал я Софье вопрос, когда мы уже ехали на такси в мое родовое гнездышко. — Откуда у него столько магов⁈
— Этот хитрый старик потратил на них приличную сумму, — усмехнулась Софи. — С учетом дальнейшей окупаемости затрат. Борис ведь обещал ему очень много денег, в том числе и часть территории твоего поместья.
— Вот же шакалы! — воскликнул я, не удержавшись. Эмоции хлестали через край.
— Интересно, а куда исчез Борис? — задумался я.
— Наверное, он сейчас ляжет на дно, — ответила Софья. — Я почти раскрыла его местонахождение. Если б ещё денек, и ничего бы этого не произошло.
— Символично, — улыбнулся я в ответ. — Был статусным, но опустился на дно.
— Короче, там этому засранцу и место, — подытожил Жорик, когда мы уже подъезжали к воротам поместья.
Как же я соскучился по дому. Пусть он и не родной, но я к нему так привык, что воспринимал его точно так же, как и свой дворец из мира, в котором родился.
Охранники, увидев меня, Жорика и свою начальницу, обрадовались, откатив ворота в сторону.
Когда я попал в фамильный дом, в мои объятия в первую очередь кинулась Марина. Прижалась очень крепко, даже слишком. Я почувствовал внезапно желание. Но, как говорится, всему своё время.
Катюша плакала от радости и не могла остановится. Слезы текли у неё по щекам, будто из неиссякаемого источника. Успокоилась лишь, когда я рассказал о битве с Борисом. А уж когда я поведал про эпичный выход Леи в зале суда и то, как она управляла судьей, Катя наконец улыбнулась.
Все приветствовали меня как победителя. Что бы случилось, не появись я вовремя, страшно подумать.
Захар суетился, тоже соскучился по своему хозяину. Накрыли стол на ужин очень быстро. Хотя, осмотрев блюда, я понял, что это, скорее всего поздний обед.
Борщ со сметаной, пельмени, большой копченый осетр и несколько видов салатов, включая полюбившиеся мне «Цезарь» и «Оливье». Вот перечень блюд, каждого из которых я попробовал гораздо больше одной ложки.
Наелся всего до отвала и запил прекраснейшим односолодовым виски со слегка терпким вкусом. После ужина, когда на поместье опустилась тьма и зажглись фонари, я побродил по саду в компании с девушками, обсуждая грядущие планы и рассказывая о своих учебных буднях.
Когда появился Лис, мы немного отошли от хохочущих девчат, держа в руках стаканы с виски, в которых плескались полурастаявшие кубики льда.
— Ты же понимаешь, что бы произошло, если бы ты не прислал ту записку? — спросил я у некроманта.
— Как минимум посадили бы Софью, — ответил Лис.
— Никаких минимум или максимум, — ответил я. — После Софьи Бориска занялся бы каждым из вас, а потом развалил бы поместье на куски.
— Да, согласен. Все шло к этому. И это было непростое время, — кивнул Лис. — На свой страх и риск я мог перемещаться по норам в пределах края. А дальние норы оказались настолько нестабильны, что эта записка скорее была актом отчаяния. Я надеялся, что она попадет к тебе, но сомневался.
Лис что-то совсем скис. Я положил руку на его плечо.