Выпив ещё пару стопок, мы направились в уже растопленную баню. Сначала Матвеич смочил странную штуковину из каких-то веток с листьями, которую он назвал веником, и отхлестал меня по спине. Сразу стало заметно лучше, я даже почувствовал себя как новеньким. Как-то насмешливо улыбаясь, дед протянул мне свое орудие… Само собой я принял вызов!
— Ух, хорошо, — вздохнул Матвеич, когда мы вышли в предбанник. Сели за небольшой деревянный столик, и он разлил по кружкам квас квас.
Я выпил залпом, отдуваясь.
— Щас ещё раз сходим, и познакомлю тебя с морозко, — ответил он.
— Кто это? — удивленно спросил я, уже не зная, чего ждать.
Матвеич рассмеялся:
— Увидишь!
Следующий заход был не менее жарким, чем предыдущий. Матвеич пробовал взять реванш, разлохматив веник о мою спину. И вновь я ответил достойно — на последнем ударе Матвеич закряхтев, соскочил с полки и выбежал в предбанник.
— Ф-ф-фу-у-у-ух, а ты мастер! — крикнул он, доставая что-то из шкафчика у двери и поставил на стол бутылку с ярко-синей жидкостью.
— Познакомься, это Морозко, — он указал на бутылку и заплетающимся языком добавил: — Морозко, смотри — а это Иван.
— Что это? — я не удержался и рассмеялся в голос. — Заморозить меня хочешь?
— А то, — улыбнулся Матвеич, плеснул немного в кружки. — Пробуем.
Я заглянул — совсем на донышке. Что же там за чудесный напиток такой?
— А-а-а-ах, зараза! — Матвеич уже выпил и как-то странно медленно поплёлся обратно в парилку.
Я выпил. Тут же изнутри будто льдом сковало. Холод расползался по моему организму, и вот я уже почувствовал, как правая рука начала неметь. Что, мать твою, происходит⁈
Я подскочил и побежал в сторону двери в парилку.Только вот дверь приближалась гораздо медленнее, чем хотелось бы.
Когда мне показалось, что я превратился в айсберг, дотянулся левой рукой, которая ещё двигалась, до ручки двери, открыл и нырнул в жаркое пространство.
Через пару секунд будто замораживающий эффект исчез, и наступило блаженство. Я сел на нижнюю полку рядом с довольным Матвеичем.
— Ну что, как знакомство с морозко? — повернулся он ко мне.
— Такое, что ну его к дьяволу, — ответил я.
— Ну а сейчас как? — он вытер пот со лба и плеснул из ковшика на камни. Они зашипели, выбросив облако пара.
— Сейчас хорошо, — подтвердил я. Но в другой раз я бы не рискнул такое пить, но вслух я говорить это не стал.
Когда мы зашли в дом, поняли, что звери что-то не поделили, и медведь рычал на моего кота, а тот в ответ шипел на медведя. Лея же стояла в боевой стойке рядом с лавовым котом и готовилась плюнуть чем-то ядовитым, судя по светящемуся оранжевым брюшку.
— А ну разошлись! — гаркнул Матвеич на них. — Не нужно ссориться. Юлий, как не стыдно?
Медведь виновато опустил голову и пошел доедать рыбу.
«Что не поделили?» — подошёл я к Пал Палычу и погладил его по холке.
«Да этот урод назвал меня мелкой букашкой, и Пал Палыч заступился. Да я бы и сама дала отпор», — ответила Лея.
«Давайте терпимей относиться к хозяевам. Судя по всему, старик очень любит своего медведя. Не поддаемся на провокации», — предупредил я.
«Хорошо, хозяин. Но если что…» — ответила за двоих Лея.
«Без „если что“!» — ответил я.
«Хорошо», — пробурчала питомица.
Чуть позже мы вышли во владения Матвеича. Под куполом, который поддерживали несколько артефактов, было на удивление тепло. Несколько теплиц, небольшой огородик, пара сараев.
Отметил я и с десяток работающих на грядках людей в серых одеждах. А за куполом, в долине, несколько десятков домов. Жители провожали удивлёнными взглядами меня, Пал Палыча, мягко шлёпающего возле меня лапами, и Лею, сидящую на плече. Но смотрели искоса, стараясь не отвлекаться от работы.
— Так ты глава поселения? — удивленно спросил я Матвеича.
— Можно и так сказать… Староста, — он натянуто улыбнулся. — Но лучше бы я жил отшельником. Людей терпеть не могу.
— А животных?
— Мой Юлий никогда меня не предаст. Он не бухает, не качает права и не пытается совершить переворот, — Матвеич скривился в ухмылке.
— Есть там и такие?
— Всякие, — вздохнул Матвеич. — Были и те, что покушались на мою жизнь.
Щека у него после этих слов нервно задёргалась.
— Но чёрт с ними, — ответил он, здороваясь с одним из работающих на грядке. — Главное, чтобы помогали разломы закрывать.
— И часто появляются разломы? — удивился я. Ничего про это не слышал.
— В последнее время да, — напряженно всмотрелся он куда-то вдаль, за деревню. Туда, где ветер гулял между ледяных скал, поднимая снежную пыль.
Затем Матвеич повернулся к тому рабочему, кто оказался ближе всех.
— Эй ты… да, ты… Выдай нашему гостю шубу, мы прогуляемся за кордон! — крикнул он мужику, и тот хмуро кивнул, побежав в одно из строений.
— Матвеич, ты с ними и общаешься вот так? У них же имена есть, — я вопросительно посмотрел на старосту.
— Ничего, они заслужили, — хмыкнул он. — Недавно сожрали половину припасов. Пришлось наводить порядок. Успокоились, только когда Юлий растерзал за это двоих на глазах у остальных.
Я испытал де-жа-вю. Ну прямо очень похоже на ситуацию с психами. Только тут немного повёрнутый властитель, относящийся к животным лучше, чем к людям.
Какая-то девушка в серой робе принесла теплую одежду, взглянула уставшими глазами, и тут же отвела их.
— Ну, чего встала⁈ — прикрикнул на неё Матвеич. — Иди работай!
Девушка тихо фыркнула и пошла к своей грядке.
— Ты не думаешь, что твои методы… кхм… как бы это сказать… слишком грубые? — обратился я к старосте, когда мы подходили к светящейся в куполе двери.
— Иван, со своим уставом в чужой монастырь не лезут, — постарался как можно мягче ответить Матвеич, но я различил в его словах нотки раздражения. — Я тут сам управляюсь, без лишних советов.
— Понял. Просто хотел помочь, — пожал я плечами.
— Ты себе помоги выбраться отсюда, — ответил он раздраженно. — Пока ничего тебе не могу предложить.
— Уйдём через сумеречную зону, — ответил я.
— Исключено, — резко ответил Матвеич, сверкнув взглядом. — В Арктиде запрещена магия.
— Как тогда мне выбраться?
— А вот тут думай сам. Я за тебя это делать не собираюсь.
Мы прошли сквозь сияющие врата. Вовремя же я накинул шубу. Питомцы тут же спрятались в пространственном убежище, куда мороз не мог дотянуться.
Ледяной ветер выбивал слёзы из глаз, которые я периодически смахивал. А щёки яростно кусал сильнейший мороз. Да, к такому точно привыкнуть сложно.
— Вон, теперь видишь? — махнул он на ледяные глыбы, когда мы подошли поближе.
Да это же замороженные монстры. Мы подошли вплотную, и я рассмотрел множество ледяных валунов, камней. Все они были полупрозрачными, и сквозь них просматривались темные очертания тварей.
— Вот так с ними и боремся, — хрипло засмеялся Матвеич. — Но никакого огня. Скоро придут раскольщики.
— Это кто? — я попытался коснуться одной из глыб рукой.
— Не нужно этого делать, — напряжённо ответил Матвеич, и я отошёл. — Раскольщики — те, кто раскалывают глыбы и дробят тварей на куски. Потом сжигаем их под куполом. Кстати, удобрения из их пепла просто шикарные.
— А это осталось после последнего нашествия? — поинтересовался я.
— После двух, — ответил Матвеич. — Просто кто-то спиз… украл мой самогон и ушёл в недельный запой. Все бы от работы увильнуть. и за что людей любить скажи?
— Понятно. А почему нельзя дотронуться до замороженных?
— Были случаи, когда некоторые гады вытягивали ману и раскалывали лёд. Не буду говорить, сколько после этого возникало проблем… — горько усмехнулся он. — Так что лучше не надо.
Когда мы вернулись, я заметил в одной из построек открытые ворота. Внутри два бытовика, мужчина и женщина, подпитывали несколько синих кубов, причём через специальные устройства. Трубки присоединялись к их грудной клетки в области жи́вы, и через них поступала энергия, насыщая артефакты.
— А это что? — махнул я в сторону происходящего.
— Подпитывают замораживатели, — объяснил Матвеич. — С их помощью тварей и останавливаем.
— А через шланги передают ману?
— Да, открытое применение магии растапливает лед. Это опасно, — ответил староста.
Я кивнул, что понял, затем взглянул на часы на запястье. Сегодня воскресенье, и уже шестнадцать часов. Надо бы собираться в столицу.
Следует подумать, как выбраться. Хорошенько подумать.
«А что тут думать? — услышал я Лею. — Я прямо сейчас вижу несколько точек перехода. Одна прямо за куполом, снаружи. Надо только старика убедить».
«Опасно, Лея. Ты ж понимаешь. Начнут таять льды — мы все под водой окажемся», — объяснил я.
«Я не собираюсь здесь торчать. Грызть замороженное мясо? Ну уж нет!» — зарычала паучиха.
Она и сейчас о еде думает. Вот же прожорливый питомец мне достался…
«Я всё слышу, между прочим», — ответила Лея.
«Читать чужие мысли нехорошо», — напомнил я паучихе.
«Извини, случайно. Но я не прожорливая», — обиженным голосом буркнула Лея.
«Просто у тебя очень хороший аппетит», — поправился я.
«Вот так лучше, ага», — довольно застрекотала паучиха.
Мы зашли в дом старосты, и он махнул на скамью:
— Будете спать вон там.
— Матвеич, мы, наверное, покинем тебя. Есть срочные дела, — ответил я. — Мне ещё надо друга отыскать. Он в беде.
— Так и чего? Я же сказал, что нельзя использовать магию в открытую, — раздражённо ответил староста. — Иван, ты меня хоть слушаешь⁈
— Кажется, что я знаю, что делать, — улыбнулся я, когда в голове созрел план. — И да — это будет безопасно.
Я ещё раз обмозговал идею под удивленный и недоверчивый взгляд Матвеича. Ну да. Это единственное, что можно сделать в такой непростой ситуации.
Глава 10
— Хм, безопасно, говоришь? — нахмурился Матвеич. — Кажется, ты ничего не понял. Магия жи́вы топит льды. А твоя точка перехода может вызвать магический всплеск. Исключение — лишь магия из замораживателей. Есть у меня умельцы, у которых получилось сделать такие штуки. Кстати, и купол они же изготовили. Он не влияет на льды Арктиды.