— Так почему он пришел, Майкл?
— Сейчас он скажет, что Багдади убили.
— С чего ты взял?
— Френки… Надо говорить — не «с чего ты взял», а «Холмс, как вы догадались». Да какой поклонник смирится с мыслью, что его кумир жил, как свинья, и умер, как свинья? Вот они и выдумывают байки про заговоры, и плачутся об этом со страниц газет.
— Лишка тебе не нравится?
— Я вообще презираю людей, Френки. А нашему пьянчужке Зденеку еще и повезло — в городе оказались мы. Если начнем расследовать это дело, никто не усомнится в правоте его выдумок. Итак?
Зденек Лишка уже успел вылакать бокал марроканского вина — и мне показалось, что наслаждение от напитка он получил, только прочитав этикетку. Его рот и горло настолько привыкли к спиртному, что не отличили бы «Дон Периньон» от жидкости для очистки магических кристаллов.
— Что же привело вас к нам? — ласково спросил я.
Я всегда проявляю долготерпение к тем, кого собираюсь спустить с лестницы.
— Никто не поверит мне, — начал Лишка.
— Я поверю, — солгал я.
Он взглянул на меня, и в его глазах сверкнула тоска законченного алкоголика.
— Серхио убили, — произнес маркиз.
— Серхио убили, — сказал я. — Всех их убили. Поэты прошлого имели хоть мутную каплю достоинства — умирали на дуэли. Сейчас их даже на это не хватает.
Зденек Лишка взволнованно наблюдал за тем, как мы с Франсуаз совещаемся у парапета террасы.
— Возможно, у него есть причины так думать, — заметила демонесса.
— Бесспорно, — согласился я. — И ты сама видела, как он принял внутрь еще двести грамм таких причин. Погляди на него, Френки — это же полусумасшедший. Такие открывают музеи и собирают по всему миру булыжники, на которые когда-то вытошнило великого поэта.
— Неужели ты собираешься выставить его?
— О, да! Я не собираюсь окунуться в ту отстойную яму, где плавают воспоминания о застрелившемся гении.
Франсуаз поджала губы.
— Нельзя отказывать человеку в помощи.
— Да, ему нужна помощь, — согласился я. — Анонимных алкоголиков.
Я подошел к нашему посетителю.
— Вынужден огорчить, мастер Лишка. Сейчас мы не в состоянии заняться вашим делом. Уверен, в полиции вас выслушают с большим интересом.
Лицо гнома стало бесконечно несчастным. Такое бывает у человека, который никогда не утруждал себя тем, чтобы добиваться цели. Получив отказ, он преисполнялся грусти и обиды на весь несправедливый мир, и глубоко уходил в себя, не помышляя о борьбе.
Произошло это и сейчас.
Я не слушал его сбивчивые возражения; крепко взяв Зденека Лишку под локоть, отвел к двери, и запер за ним замок. После этого счел обязательным вымыть руки с душистым мылом.
— Он на самом деле верит, что поэт был убит, — заметила Франсуаз.
Девушка не была согласна с моим решением; но скорее, из чувства противоречия.
— Самое скверное не это, — произнес я. — Лишка думает, что его поэт когда-то существовал.
— Не стоило останавливаться в такой гостинице, — пробормотал я. — Здесь не понимают, что означает просьба не беспокоить.
Я застегнул левую манжету и, окинув себя взглядом, счел, что мой костюм не может вызвать нареканий. Дверной звонок продолжал делать то, для чего его вмонтировали в дверь — мешать постояльцам.
— Раз мы уже покидаем это гнездо буревестника, — сказал я. — То сможем отделаться от новых посетителей, пока станем спускаться по лестнице.
Голос звонка смолк, и я сделал неопределенный жест, констатируя, что наши гости сами сдались. Внезапно раздался громкий треск, и дверь вылетела с петель.
Два орка были одеты в джеркины из шерсти мамонта.
В их грабастых лапах не блестело ни револьверов, ни даже того, чем обычно бьют окружающих по голове. Но перед нами не был марш пацифистов. Просто наши гости думали, будто оружие им не понадобится.
— Чем вы здесь занимаетесь? — спросил тот, что казался повыше.
— Мы здесь целовались, — любезно ответил я. — Простите, вакансий нет.
Франсуаз уселась на кончик стола, закинув ногу за ногу.
— Покажи себя, бейби, — протянула красавица томным голосом стервы. — Может, тогда я действительно позволю тебе поцеловать меня.
— Друзья мои! — обратился я к новоприбывшим. — Обычно я мил и любезен с гостями.
Я надеялся, они не знали, сколь гостеприимно был встречен в этой комнате Зденек Лишка, и с каким шумом катился он вниз по лестнице.
— Но, как видите, дама ждет от меня иного.
По всей видимости, я зашел слишком издалека, и оба не-пацифиста не смогли уловить главную идею.
— Лишка был здесь? — спросил высокий.
Оба были настолько уродливы, что наверняка вышли из мастерской природы через то окошко, в которое выкидывают брак. Дар речи при этом достался только крупному, второй же оказался его лишен, как и нормальной внешности.
Нельзя хвататься за револьвер, если не уверен, какой стороной держать. Тогда почему же каждый принимается болтать языком, хотя не имеет ни малейшего представления о том, что и когда следует говорить?
К примеру, этим двоим давно было пора извиниться.
Франсуаз провела ладонью по внутренней стороне бедра.
— Ты заставляешь меня ждать, бейби, — предупредила она.
— Не пытаться лгать! — заревел первый из наших посетителей. — Мы знаем, Лишка был здесь.
Его волосатая физиономия расцвела так, словно он только что получил диплом по высшей математике. Произнесенные слова показались ему недостаточно убедительными, поэтому он счел необходимым добавить:
— Я это сам видел.
— Джентльмены, — произнес я. — Зденек Лишка на самом деле заходил к нам. По всей видимости, вы хотели бы знать, куда он направился дальше? С удовольствием подскажу вам! Его спустили с лестницы. Показать?
Это был не тот ответ, которого гости ждали.
Тогда я попробовал нечто другое.
Пословица гласит, что путь к сердцу человека лежит через его желудок.
Поэтому я направил свой удар именно туда, и мы достигли взаимопонимания. Мышцы у орка оказались твердыми — верный знак, что он много времени проводил в спортивном зале. Тем приятнее мне стало, когда удар достиг цели.
Второй замахнулся, и постарался кого-нибудь пнуть. Для того, чтобы попасть в меня, ему следовало еще и прицелиться, но он упустил из виду этот момент. Я позволил ему выбить пыль из воздуха, и несильно хлестнул по шее ребром ладони.
— Ну как, Френки? — спросил я. — Я заслужил хотя бы поцелуй?
Франсуаз склонилась над одним из орков.
Его глаза расширились при виде роскошной груди девушки, оказавшейся настолько близко.
— Пока мой друг вызовет городскую стражу, — проворковала Френки. — Я смогу задать тебе пару вопросов…
Я подошел к телефону и стал набирать номер.
— На ее языке, — пояснил я орку. — Это значит, что она станет тебя пытать.
Возможно, я ошибаюсь, но у меня создалось впечатление, что мои слова его испугали. По всей видимости, он не очень любил боль.
Странные у людей бывают предрассудки.
Френки засмеялась.
— Нет, бедняжка, — ласково проворковала она. — На настоящие пытки нужно время… И настроение.
— Она знает, о чем говорит, — заверил я орка.
Тому отчего-то становилось все хуже — или новости его не радовали?
— Я хочу заявить о нападении, — произнес я. — Это «Адмиральский отель», президентский номер. Можете не спешить. Все, что могло случиться, уже случилось.
Я повесил трубку.
Мой первый удар поставил орка на колени, и с того знаменательного момента он так не смог изменить своей живописной позы. Теперь в ней появился новый смысл; казалось, гость молил о пощаде.
Он знал Франсуаз недостаточно близко.
— Я начну с простого вопроса, — сказала девушка. — Очень простого. Какого тролля ты вломился в мой номер?
Орк помотал головой. Крепко стиснул зубы, словно боялся, что слова против его воли выпрыгнут и поскачут по сверкающему паркету.
— Я не скажу, — прохрипел он.
Это было ошибкой; и в корне противоречило замыслу молить о пощаде.
— У нас с тобой мало времени на разговор, — сообщила девушка. — Поэтому тебе будет очень больно.
— Хорошо, — провыл орк. — Только отпусти меня!
— Нет, — возразила демонесса. — Сначала ты ответишь, а только потом я тебя отпущу. Правда, так интереснее?
— Элдарион, — простонал ее пленник. — Он послал нас.
Я задумался.
— Пожалуй, ты можешь отпустить его, Френки, — произнес я. — Если не хочешь пытать ради забавы. То, что он говорит, похоже на правду.
— Кто такой этот Элдарион? — спросила девушка.
— Издатель, — пояснил я. — Он выпускал стихи Багдади Серхио.
— Ладно, — согласилась Франсуаз.
Демонесса вновь обратилась к стоящему на коленях парню.
— Это было неплохо. Будь я твоей учительницей, поставила бы тебе троечку… Теперь у нас следующий вопрос. Если ты не ответишь сразу, душечка Френки займется твоей второй рукой. Поверь, это будет так же захватывающе.
— Спрашивай, — прохрипел орк.
— Зачем Элдариону наш номер? Я не пишу стихов. Разве что оставляю милые узоры ножичком. На живых людях. Он хочет издать альбом?
— Я не знаю, кто вы…
— Еще бы! Если бы ты знал, сто раз бы подумал, прежде чем высаживать мою дверь. Но ты не ответил…
Девушка с сожалением посмотрела на нашего посетителя; потом ее пальцы сомкнулись вокруг мохнатого запястья орка.
— Нет! — закричал парень. — Я скажу. Ему нужна рукопись.
— Чего?
— Эта проклятая поэма. «Мои слова радуге». Элдарион знает, что Серхио успел ее дописать. Мы перерыли мансарду, но ничего не нашли. Тогда стали следить за Лишкой и всеми прочими, кто у Багдади толкался. Маркиз привел нас сюда. Дэйбрил решил, что вас прислали колдуны Зеристана. Он хотел знать, отдал ли Зденек рукопись вам.
— Кому нужна рукопись стихов? — с недоумением спросила Френки.
Она постучала костяшками пальцев по колдовскому кристаллу. Орки сидели внутри, и старательно притворялись, будто не хотят свернуть нам шеи.