— Извини, чужеземец, — спешно поправился Жрец. — Я не нарочно. Что ж, осталась последняя религия. По слухам, она стартовала как самая главная религия на Земле. Ее приверженцы сначала были рабами, а после их таскали сорок лет взад-вперед по пустыне — я, правда, так и не понял, зачем. Однако крысокабанов им тоже есть нельзя: и не проси у меня объяснений, в чем у этих людей вкупе с аравианцами провинились бедные крысокабаны. Самогон вполне доступен, но первоначально бутыль должен благословить жрец. Крайне важное условие — в шестой день недели строжайше запрещено работать.
— Слушай, о великий, — задумчиво сказал клиент. — А нет ли такой религии, чтобы можно было не работать и во все остальные дни недели? Я бы очень охотно ее принял.
— За такой религией, молодой человек, ко мне бы круглосуточно в бункер ломились, — отрезал Жрец. — Если тебе и это не подходит — я не понимаю, зачем ты сюда пришел?
Клиент потупился, рассматривая пурпурно-черную траву.
— Мой прадед перед смертью успел поведать — раньше люди поклонялись различным богам… он сам не помнил их имен. Им молились, чтобы на столе была еда, просили о дожде и ставили огоньки за удачу. Если что-нибудь не удавалось — говорили, это наказание за неправедную жизнь. В случае везения каждый считал, что ему помог бог. Увы, мы напрочь позабыли всех земных божеств, и никто не расскажет, как они выглядели. Ты — единственный в мире Хранитель Древних Книг, потому все племена приходят к тебе с подобными просьбами. Нынешние джунгли скудеют крысокабанами, а посевы бульбощавеля бьет засуха. Нам остается надеяться только на бога… а его-то у нас и нет. Помоги, Жрец, прошу. Я не могу вернуться в руины Семи Холмов с пустыми руками.
Бородач потрепал одноглазого по плечу.
— Ты достучался до моего сердца. Обожди здесь минуту… я вернусь.
Действительно, Жрец появился из бункера весьма быстро: в руках у старика была плюшевая игрушка — розовый кролик. Улыбнувшись, он буквально впихнул ее обалдевшему клиенту.
— Держи! Этот вариант я не предлагал никому. Самая универсальная религия, которую ты только способен представить. Идол исполняет целую кучу желаний: если, конечно, ты этого заслужишь. Крайне могущественен. Может наказать любого твоего врага. Усердно молись ему, чтобы третья жена не узнала о внеочередном сексе с восьмой. Жертв не требуется — достаточно лишь содержать его в чистоте и регулярно сушить от сырости.
— Могущественен? — в смятении переспросил клиент. — А что он умеет делать?
— Все! — бестрепетно заявил Жрец.
— Супер! — вскричал клиент. — Я хочу… хочу… хочу сейчас же получить гранатомет, способный одним выстрелом прибить стадо слономамонтов! Такой, за который просят тысячу девственниц на невольничьем рынке у развалин шопинг-центра «Кошан!».
Он не успел договорить — гранатомет свалился прямо ему на голову.
— Охренеть! — прошептал одноглазый, потирая синяк на лбу. — О! И пусть дадут…
— Хватит! — простер к нему руку Жрец. — Ты можешь просить только изредка, если кролик благоволит к тебе. Иначе он разгневается и пожрет твое племя. Неси идола домой, радуйся его великой милости. Это мощнейший бог, когда-либо существовавший на Земле. Да смотри, будь осторожен — другие племена не должны узнать о вашем счастье. Иначе они отберут кролика — какой дурак откажется, чтобы гранатометы валились к нему с небес?
— Спасибо! — клиент склонился так, что едва не коснулся лбом земли. — Твои услуги баснословно дороги, но они стоят туши редчайшего бабочкового бегемота, чье мясо, как известно, на вкус будто пепел кондитерской фабрики. Завтра мои воины доставят тушу в бункер, о Жрец, — и я буду молить кролика о даровании тебе вечной жизни. Прости, что сердился на тебя. Я вознагражден — у племени руин Семи Холмов появился истинный бог!
Попрощавшись, Жрец спустился в бункер — на три этажа вниз, почти не различая в темноте ступеней. Неспешно подойдя к шкафу, где в ряд стояло с десяток розовых кроликов, он наклонился к груде их длинноухих собратьев на полу: выбрал наугад одного и втиснул на полку — на освободившееся место. Черты лица старика внезапно расплылись, меняясь. За пару секунд из сгорбленного седого бородача он превратился в крепко сбитого молодчика со щегольскими усиками, крючковатым носом и блестящими в полумраке глазами. Из темноты навстречу к нему выступил другой человек — лет тридцати, одетый в белоснежный хитон. Длинные волосы рассыпались у него по плечам.
— Ты отлично сегодня выступил, — улыбнулся Иисус.
— Да какой, на хрен, отлично! — с горечью сказал Дьявол. — Ведь опять же взяли зайца!
— Они всегда берут зайцев, — скучно заметил Иисус. — Примитивно, я согласен. Но ведь на прежней Земле люди тоже поклонялись богам с головой шакала и туловищем крокодила? Наверное, следует дать им чуть времени, пока они дойдут своим умом.
— Уверен? Мы честно предлагаем все религии на выбор — и всякий раз беседа кончается зайцем, — скептически оценил обстановку Дьявол. — Сотворишь гранатомет — и сразу вера безоговорочная. Может, тебе не маскироваться, а выйти к народу и столь же эффектно, как в Кане Галилейской, превратить воду в вино? В прошлый раз все просто очумели.
— Заколебало, — отмахнулся Иисус. — Знаешь, утомляет штамповать чудеса.
— Да неужели? — с издевкой поинтересовался Дьявол. — Но именно так ты и начинал!
— И каков результат? — парировал Иисус. — Взойдя на вершину человеческого развития, они перебили друг друга — устроили Апокалипсис сами себе, даже нас с тобой не подождав. Значит, использовать прежние чудеса суть опасно. И, если уж так рассуждать, мне любопытно — выберет ли меня хоть одно племя Семи Холмов без сотворения гранатомета?
— Забавная игра, — согласился Дьявол. — Но что мы станем делать, когда кончатся зайцы?
— Я сотворю еще пару тысяч, — флегматично сообщил Иисус. — В чем проблема? Давай запасемся терпением. В итоге выжившие поймут: их души спасет лишь искренняя вера.
Пол бункера задрожал — началось вечернее землетрясение.
— О, вот тогда-то мы и вступим в битву за право владеть миром! — потер копыта Дьявол. — Я, конечно, не из тех, кто играет по правилам… но что ж такого я натворил, дабы обрести леса, полные мутантов, и руины, источающие радиацию? Гадство! Я хочу гламурный Апокалипсис — с водами, что стали горьки, как полынь, с саранчой и с морями, что превратились в кровь. А не гребаную ядерную войну! Неужели я так много прошу?!
В ночной чаще, переступая через овцегадюк и огибая питающиеся плотью пальмы, шагал по-настоящему счастливый человек. На вытянутых руках он бережно нес розового кролика.
* Автор оценит вознаграждение на ваш вкус:)