Роль биржи в развитии капитализма несколько раз существенно менялась. Биржи появились и их значение выросло с преобразованием промышленных и торговых предприятий, а также банков в акционерные общества. На заре капитализма свободной конкуренции биржа была ещё только побочной ареной. Она была, главным образом, местом, где капиталисты отнимали друг у друга накопленные капиталы. Маркс объяснял в третьем томе «Капитала»:
«Так как собственность существует здесь в форме акций, то её движение и передача становятся просто результатом биржевой игры, где мелкие рыбы поглощаются акулами, а овцы — биржевыми волками» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. Ⅰ, c. 483).
Акционирование — это метод превращения капитала, вложенного в здания, машины, сырьё и т. д., в денежный капитал посредством выпуска (продажи) акций и таким образом ускорения роста производительно задействованного капитала. Противоречивое следствие акционирования — возрастающее обобществление капиталистического производства с одной стороны и прогрессирующее упадничество и общее разлагающее воздействие капиталистической экономики с другой. Маркс писал:
«Это — результат высшего развития капиталистического производства, необходимый переходный пункт к обратному превращению капитала в собственность производителей, но уже не в частную собственность разъединённых производителей, а в собственность ассоциированных производителей, в непосредственную общественную собственность. С другой стороны, акционерные общества — переходный пункт к превращению всех функций в процессе воспроизводства, до сих пор ещё связанных с собственностью на капитал, просто в функции ассоциированных производителей, в общественные функции» (там же, с. 480).
Превращение капиталистических предприятий в акционерные общества меняет функцию частного предпринимателя. Он теряет всякую функцию, которую имел в производстве, и превращается в простого денежного капиталиста. Само управление капиталом осуществляется нанятыми менеджерами, хотя и за щедрое вознаграждение, конечно. В США разрыв между доходом этих так называемых «топ-менеджеров» и зарплатой рабочего вырос за последние два десятилетия с 80:1 до 531:1 («Дер Шпигель» (Der Spiegel) № 28, 2002 г., с. 95).
С началом перехода к монополистическому капитализму мы видим, что биржа начинает развиваться в представительницу всего капиталистического производства. На бирже сосредоточились владение предприятиями, владение землёй, зарубежные капиталовложения и колониальные владения. В 1895 г. Энгельс исследовал изменившуюся роль биржи в сравнении с тем, что было изложено в третьем томе «Капитала»:
«Однако с 1865 г., когда книга была написана, наступило изменение, которое придаёт бирже значительно возросшую и всё растущую роль и которое в своём дальнейшем развитии имеет тенденцию концентрировать в руках биржевиков всё производство, как промышленное, так и сельскохозяйственное, и всё обращение — как средства сообщения, так и функцию обмена; таким образом, биржа становится самой выдающейся представительницей капиталистического производства» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. Ⅱ, с. 484).
Но когда финансовый капитал заполучил власть, биржа утратила эту выдающуюся роль. Ленин заметил в своём анализе империализма в 1916 г.:
«Смена старого капитализма, с господством свободной конкуренции, новым капитализмом, с господством монополии, выражается, между прочим, в падении значения биржи…
Другими словами: старый капитализм, капитализм свободной конкуренции с безусловно необходимым для него регулятором, биржей, отходит в прошлое. Ему на смену пришёл новый капитализм, носящий на себе явные черты чего-то переходного, какой-то смеси свободной конкуренции с монополией» (В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма.— ПСС, т. 27, сс. 334 и 335; выделение наше).
В результате тесного переплетения банковского и промышленного капитала через взаимные владения акциями и своё слияние с государственными предприятиями значительная часть акций была выведена из свободной торговли. Банки могли размещать новые эмиссии акций главным образом среди своих клиентов и слившихся с банками предприятий. Функция управления и регулирования процесса производства и воспроизводства в национальных рамках перешла от биржи к банковским монополиям. Ленин указал в статье «О карикатуре на марксизм», что насчёт этого «падения роли биржи» не следует заблуждаться:
«Крупные банки сливаются с биржей, поглощая её. (В литературе об империализме говорят о падении роли биржи, но только в том смысле, что всякий гигантский банк сам есть биржа.)» (В. И. Ленин. ПСС, т. 30, с. 98).
При государственно-монополистическом капитализме наряду с монополистическими крупными банками существенные функции регулирования в интересах монополий приняло на себя государство. При реорганизации международного производства и финансовых рынков это национально-государственное регулирование применимо лишь ограниченно. В той степени, в какой монополии переросли национально-государственную организацию, национально-государственное регулирование и устранение конкуренции, которое никогда не было более, чем относительным, стали недейственны для их целей. На мировом рынке превосходство в каждом случае определяется ожесточённой конкуренцией между международными монополиями. Именно в связи с этим мы наблюдаем возрождение биржи как необходимого регулятора экономических процессов. Она была регулятором при позднем свободно-конкурентном капитализме, и теперь вновь стала им, но на новом, международном уровне: регулятором глобальных потоков капитала.
На биржах концентрируется необходимый и применимый капитал для международных промышленных монополий, для добычи сырья, для сельского хозяйства и деятельности банковского капитала. С беспрецедентной мощью биржи заняли центральное положение в обществе. Значительной частью инфраструктура, предприятия бытового обслуживания, даже малые предприятия или профессиональные спортклубы находятся в руках акционеров. Не в последнюю очередь предметом биржевых спекуляций стали долги развивающихся стран. Биржевые сводки не пропускаются ни в одной программе новостей, ибо биржевые тенденции затрагивают всё больше секторов общества, решающим образом влияют на законодательство, государственное и всё в большей мере также и на частные хозяйства.
Акционерный капитал, циркулирующий на биржах Германии, достиг в конце 1999 г. огромной суммы в 2,8 трлн дойчмарок, из которых 635 млрд лежали на депозитных вкладах частных вкладчиков. Немецкий институт акций насчитал летом 2000 г. уже 11,3 млн акционеров и держателей фондов, а в 1997 г.— ещё только 5,6 млн. Мировой акционерный капитал (без инвестиционных фондов) вырос с 9464 млрд долл. в 1990 г. до 35 080 млрд долл. в 1999 г., превысив мировой валовой продукт этого года на 4,4 трлн долл. Каждый человек получил бы 5870 долл., если разделить его между шестью миллиардами населения Земли.
Однако ещё больше выросли доля торгуемых акций и скорость обращения. По подсчётам Банка международных расчётов, ежедневно более 1,5 трлн долл. ищут помещения. Йорг Хуффшмид прокомментировал это так:
«Мировая биржевая торговля акциями соответствовала в 1980 г. десятой части курсовой стоимости всех зарегистрированных на мировых биржах акционерных обществ. При таком темпе коммерции полный портфель акций продавался бы раз в десять лет. К 1990 г. курсовая стоимость всех обращающихся на биржах акций возросла в три с небольшим раза; объём сделок с акциями, однако, увеличился в двадцать раз в сравнении с 1980 г. В среднем почти две трети (62,5 %) всех акций переходили из рук в руки в течение одного года, что опустило продолжительность пребывания до 19-ти месяцев. Это ускорение продолжалось на протяжении 1990-х: в конце 2000 г. курсовая стоимость всех акций была в 3,2 раза выше, чем в конце 1990 г.; объём же сделок с акциями в этом году увеличился почти вдесятеро в сравнении с 1990 г. Скорость обращения акций выросла до 1,9, то есть продолжительность пребывания снизилась до шести с небольшим месяцев. В сравнении с 1980 г. скорость обращения акций на мировых биржах, таким образом, увеличилась почти в двадцать раз» (Йорг Хуффшмид (Jörg Huffschmid), «Политическая экономия финансовых рынков» (Politische Ökonomie der Finanzmärkte), с. 40).
За биржами стоит финансовый капитал, который в конечном счёте дёргает за ниточки. Сегодня 97 % мирового рынка ценных бумаг поделено между 56-ю международными биржами, которые большей частью приватизированы и принадлежат международным крупным банкам и учреждениям ценных бумаг. На пять важнейших бирж приходилось в 2001 г. почти три четверти (74 %) мировой торговли акциями. Крупнейшая из них — Нью-Йоркская биржа, вторая — НАСДАК (NASDAQ) в Нью-Йорке, далее — Лондонская биржа, затем — франко-нидерландо-бельгийская «Юроунекст Пэрис» (Euronext Paris) и немецкие биржи. В Германии Франкфуртская биржа ценных бумаг и «Дойче терминбёрсе» (Deutsche Terminbörse) остаются ещё публично-правовыми учреждениями, но используются частным акционерным обществом «Дойче Бёрсе» (Deutsche Börse AG). Так что биржи — не независимые учреждения, организующие свободную игру спроса и предложения, а в сущности инструменты финансового капитала для накопления капитала.
С помощью исторически низких процентных ставок и широкой кампании в средствах информации в связи с выходом на биржу «Дойче Телеком» (Deutsche Telekom) банки побудили многих частных мелких вкладчиков и сберегателей поместить свои деньги в акции или инвестиционные фонды с более высокой рендитой. Это служило главным образом тому, чтобы сбережения масс непосредственно перешли в распоряжение банков для спекуляций капиталом, и было новым методом перераспределения национального богатства. Кроме того, выход «Телеком» на биржу направил денежное тёплое течение в испытывающую дефицит государственную казну.
Это развитие одновременно усилило паразитический характер общества и увеличило число паразитов, живущих за счёт биржевых барышей, в особенности в империалистических странах. Ленин отмечал:
«Империализм есть громадное скопление в немногих странах денежного капитала… Отсюда — необычайный рост класса или, вернее, слоя рантье[7], т. е. лиц, живущих „стрижкой купонов“,— лиц, совершенно отделённых от участия в каком бы то ни было предприятии,— лиц, профессией которых является праздность. Вывоз капитала, одна из самых существенных экономических основ империализма, ещё более усиливает эту полнейшую оторванность от производства слоя рантье, налагает отпечаток паразитизма на всю страну, живущую эксплуатацией труда нескольких заокеанских стран и колоний» (В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма.— ПСС, т. 27, сс. 397—398).
Завоёвывая мелких вкладчиков, финансовый капитал преследует, помимо самых конкретных интересов прибыли, и цель укрепления мелкобуржуазного образа мышления среди масс, чтобы связать их в экономическом отношении, но также и в плане мировоззрения. Буржуазные средства информации, управляющие концернов и профсоюзные функционеры не устают распространять иллюзии о «демократизации» контроля над международными монополиями, о более справедливом распределении общественного прироста стоимости среди широких слоёв населения, и о праве отдельных вкладчиков определять монополистическую политику. Председатель наблюдательного совета «Дойче банк» Гильмар Коппер дошёл до заявления, что не какие-нибудь богачи или крупные предприниматели контролируют корпорации, а рабочие, мелкие офисные и государственные служащие (Андреас Нёльтинг (Andreas Nölting), «Биржа — новая сверхдержава» (Die neue Supermacht Börse), с. 25).
Это неуклюжая попытка скрыть власть банков! Широкое распределение владения акциями и фондовыми активами является в действительности чрезвычайно эффективным средством увеличения власти финансового капитала. Депозиты мелких вкладчиков управляются крупными банками, и полномочия банков голосовать акциями, лежащими на таких счетах, даёт банкам гораздо больший вес на общих собраниях акционеров, чем дали бы одни только их непосредственные участия.
В биржевых кризисах и обвалах курсов акций мелкие акционеры затем лишаются денег, заработанных упорным трудом. Летом 2000 г., когда «Дойче Телеком» продал второй транш «T-акций», 80 % осело в портфелях частных покупателей, которым пришлось раскошелиться на 65 евро за акцию. Вскоре после этого крупные инвесторы выбросили на рынок большие пакеты, и цена быстро упала до 40 евро. Крупные инвесторы, продававшие по 65 евро, а затем выкупавшие по 40 евро, получили курсовую прибыль в размере 38 %, в то время как мелкие вкладчики, неспособные на такие финансовые маневры, понесли соответствующие потери.
Другой пример экспроприации мелких вкладчиков был показан «Дойче банк» летом 2001 г., когда он повысил курс, рекомендовав покупать акции «Телеком», только чтобы выбросить на следующий день на рынок огромный пакет из 44 млн акций от поглощения «Войс-Стрим» (VoiceStream). Цена резко упала ниже 20 евро. Вкладчики, последовавшие совету, остались ни с чем. За счёт мелких вкладчиков биржевая стоимость в 40 млрд евро была уничтожена за несколько дней. К июню 2002 г. цена «Т-акции» временно упала даже до беспрецедентно низкой цены 8,14 евро. За счёт денег мелких вкладчиков «Телеком» финансировал своё международное расширение — например, приобретение «Войс-Стрим» в США — и улучшил своё положение на мировом рынке. В ходе биржевых кризисов в 2000—2002 гг. (см. гл. Ⅲ-3) каждый мелкий акционер «Телеком» в Германии потерял в среднем 20 тыс. евро.
Главное средство обогащения владельцев акций сегодня — повышение цены акций. Курсовая прибыль и дивиденд вместе дают рендиту, которая в какое-то время может действительно намного превысить максимальную прибыль от производства. Гюнтер Оггер написал об этом в своей книге:
«В то время как валовой внутренний продукт США вырос с 1994 г. к концу 1999 г. только на 30 %, при том, что половина прироста порождена инфляцией, биржевые курсы более чем утроились за тот же период — индекс Доу-Джонза вырос с 3600 до 11 000 пунктов. Однако прибыль предприятий увеличилась только на 60 %, а недвижимость прибавила в цене только 9 %» (Гюнтер Оггер (Günter Ogger), «Биржевая афера» (Der Börsenschwindel), с. 258).
Биржи стали высшими управляющими всего общественного богатства в международном масштабе. Они достигли беспрецедентного значения для развития общества. Их функция регулятора международного процесса производства и воспроизводства капитала может быть описана в шести пунктах:
• Они поддерживают ликвидность международного капитала, чтобы всегда утолять жажду международных монополий в отношении капитала;
• Они обеспечивают рисковый капитал для новых высокотехничных предприятий и таким образом ускоряют научно-технологическую революцию в сфере Интернета, телекоммуникаций и биотехнологий;
• Через биржу международный финансовый капитал господствует над мировыми валютными рынками и манипулирует национальными валютами зависимых стран;
• Они контролируют цены на сырьё и манипулируют ими;
• Они принимают у международных монополий капиталы, которые из-за перенакопления нельзя использовать для получения максимальной прибыли, и поэтому стремящиеся к финансовому размещению;
• Но, прежде всего, на биржах концентрируется постоянно возрастающий объём спекулятивного капитала. Соответственно, сегодня биржи — это в первую очередь арена авантюристических финансовых спекуляций и гигантского уничтожения капитала.
Финансовая спекуляция — это выражение загнивания и разложения империализма, которое регулярно разражается всё более всеохватывающими финансовыми кризисами и, в стадии реорганизации международного производства, приобретает новые масштабы. Между тем, затрагиваются не только сами монополии, но и целые страны терпят крах, и миллионы людей погружаются в нищету.
С образованием международных бирж, управляющих более-менее всем общественным богатством мира и регулирующих международный процесс воспроизводства, расширились и материальные предпосылки перехода к Соединённым Социалистическим Штатам мира. Концентрация и централизация подавляющей части мирового богатства в руках маленькой прослойки международного финансового капитала — важное предварительное условие перехода к обобществлению этого капитала ассоциированными непосредственными производителями. Уже Карл Маркс указал на это в своей важнейшей работе, «Капитале»:
«Это — упразднение капиталистического способа производства в пределах самого капиталистического способа производства и потому само себя уничтожающее противоречие, которое prima facie[8]представляется простым переходным пунктом к новой форме производства… Оно воспроизводит новую финансовую аристократию, новую разновидность паразитов в образе прожектёров, учредителей и чисто номинальных директоров; оно воспроизводит целую систему мошенничества и обмана в области учредительства, выпуска акций и торговли акциями. Это — частное производство без контроля частной собственности» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. Ⅰ, сс. 481—482.— выделение наше).
Международные биржи всё более преобразуют функции в процессе воспроизводства, ранее связанные с капиталистической собственностью, в общественные. Капиталистическая частная собственность на средства производства становится излишней, и назревает время для экспроприации международного финансового капитала, крупных акционеров и высших менеджеров интернационально объединённым рабочим классом как представителем общества без эксплуатации и угнетения.
Роль инвестиционных фондов
Над международной биржевой торговлей господствуют сегодня инвестиционные фонды. Таким образом банки обеспечивают получение главной части прибыли от спекулятивных сделок. Десять крупнейших инвестиционных фондов вместе контролируют примерно 60 % мировых фондовых активов. Во главе этой группы — «ЮБС Пейн-Уэббер» (UBS PaineWebber), далее — «Фиделити» (Fidelity), крупнейший ещё независимый от банка фонд в США.
Табл. 21. Крупнейшие в мире фонды и управляемое ими финансовое имущество
| Рейтинг | Фондовая компания | Страна | Млрд долл. |
| 1 | «ЮБС Пейн-Уэббер» | Швейцария | 1597 |
| 2 | «Фиделити» | США | 786 |
| 3 | «Кампо» (Kampo) | Япония | 702 |
| 4 | «Кредит суисс» (Crédit Suisse) | Швейцария | 680 |
| 5 | Группа «АКСА» (AXA) | Франция | 655 |
| 6 | Алианц (Allianz) / «Пимко» (Pimco) | Германия | 647 |
| 7 | «Дойче банк» | Германия | 616 |
| 8 | «Стейт стрит» (State Street) | США | 495 |
| 9 | «Меррилл Линч» (Merrill Lynch) | США | 489 |
| 10 | «Вэнгард» (Vanguard) | США | 448 |
По состоянию на 31 декабря 1999 г.
Источник: «Биржа — новая сверхдержава», с. 33.
Только в 1999 г. средства, вложенные по всему миру в акционерные, пенсионные и валютные фонды, увеличились на 40 % до более чем 12 трлн евро. В США фондами контролируется уже около половины биржевой стоимости всех котирующихся на биржах предприятий. В Германии активы, управляемые общественными фондами (для частных вкладчиков), увеличились в шесть раз с 1990 г., достигнув в 1999 г. суммы в 391,2 млрд евро (765,1 млрд дойчмарок). Кроме того, 473,1 млрд евро (925,3 млрд дойчмарок) удерживалось так называемыми специализированными фондами, доступными только для институциональных вкладчиков. Установленное законом введение частных пенсий по возрасту в контексте «пенсионной реформы» немецкого министра труда и социальных дел Ристера открывает банкам и страховым компаниям дополнительно сотни миллиардов евро для помещения в международные фирмы монополий.
В Германии крупные банки и сберегательные кассы твёрдо держат в своих руках рынок инвестиционных фондов. Наверху пирамиды — «Дойче банк» со своим филиалом ООО «ДВС Инвестмент» (DWS Investment GmbH), имеющим долю на рынке в 25 %, далее — сберегательные кассы «Дека» (Deka), кооперативные банки «Юнион инвестмент» (Union Investment), «Аллианц Дресднер Ассет Мэниджмент» (Allianz Dresdner Asset Management).
Небольшое число руководителей фондов осуществляет всё больший контроль над промышленными предприятиями. Они регулярно собирают правления компаний, выдвигают требования максимального повышения рыночной капитализации и рендиты, и представляют соответствующие «программы оздоровления». Никакое правление корпорации не может просто проигнорировать требования руководителей фондов.
В области финансовой спекуляции акционерные фонды, спекулирующие на росте цен акций,— это сравнительно простой вариант. В торговле производными ценными бумагами[9] можно получать сверхприбыли. Эта коммерция растёт в десять раз быстрее, чем торговля акциями, и уже достигла большего объёма. Более 600 млрд долл. вложено в хеджевые фонды, спекулирующие, помимо прочего, и производными бумагами. Наибольшая часть производных бумаг — чистые ставки на будущее повышение или понижение курсов или цен. Если спекуляция срабатывает, наградой может стать прибыль в размере 100 % и более. Ошибочные же предположения часто приводят к сенсационным банкротствам и крахам, угрожающим всей финансовой системе:
• В 1993 г. штатовский филиал немецкой компании «Металльгезелльшафт» (Metallgesellschaft) «просчитался» с нефтяными производными бумагами и угрожал даже утянуть в банкротство материнскую компанию.
• В 1995 г. «Бритиш бэринг бэнк» (British Baring Bank) был на грани краха, поскольку потерял 1,7 млрд дойчмарок на спекуляции с производными бумагами японского биржевого индекса «Никкей» (Nikkei).
• В 1997 г. товарищество «Вестдойче геноссеншафтс — Центральбанк» (Westdeutsche Genossenschafts-Zentralbank e.G.) потеряло 377 млн дойчмарок на неудачной долларовой спекуляции.
• В 1998 г. фонд «Лонг терм кэпитал мэниджмент» (Long Term Capital Management) стоял на грани краха. С собственным капиталом менее 5 млрд долл. менеджеры фонда набрали кредитов общим объёмом в 125 млрд долл., используя их для спекулятивных сделок в объёме 1250 млрд долл. Чтобы предотвратить общий финансовый кризис 14-ти международным банкам во главе с Федеральным резервным управлением США пришлось помочь фонду суммой в размере 3,7 млрд долл. В обмен 90 % акций «ЛТКМ» перешло в их собственность.
Французский критик глобализации Вивиан Форрестер заключила из зачастую гигантских прибылей от спекуляций, что создание стоимости сегодня не имеет больше ничего общего с реальным производством на заводах и в офисах:
«Когда, к примеру, мы увидим, что „стоимость“ „извлекается“ уже скорее не на основе „создания“ материальных благ, а на основе совершенно абстрактных спекуляций, без всяких связей (или только с весьма хлипкими связями) с производственными инвестициями?» (Вивиан Форрестер (Viviane Forrester), «Террор экономики» (Der Terror der Ökonomie), с. 123).
Конечно, биржевые курсы основаны по существу на предположении относительно будущей прибыли. Случайность, манипуляция и множество нереалистичных надежд и предположений играют большую роль. Целая армия аналитиков «советует» вкладчикам каждый день и, в псевдонаучной манере, обещает прибыль, которую те могут ожидать. Исследование качества биржевых аналитиков, провокационно озаглавленное «Гильдия неудачников» (Die Zunft der Blindgänger), установило следующее:
«Результаты отрезвляют. Из более чем 15 тыс. советов более половины были суждениями о сделках. Советы, в большинстве оказывавшиеся грубой ошибкой. В среднем советы покупать в отношении 30-ти ценных бумаг ДАКС (DAX) приводили к потере 19,3 %; рекомендации в отношении 50-ти предприятий СТОКСС (STOXX) принесли в среднем потерю 24,5 %; и положившиеся на суждение экспертов в отношении нового рынка потеряли более двух третей своих ставок с конца июня 2000 г. до конца марта 2002 г.» («Мэниджер магацин» (Manager Magazin), № 7, 2002 г., c. 122).
В утреннем выпуске теленовостей «Моргенмагацин» (Morgenmagazin) на канале АРД/ЦДФ (ARD/ZDF) 7 октября 2002 г. сообщалось, что аналитики предсказали на конец 2002 г. средний курс ДАКС — 5800. На самом деле этот индекс соскользнул 7 октября ниже 2700. Однако главное, что покупатели и продавцы следуют манипулируемому совету дня, обеспечивая банкам выручку от продажи.
И всё же противоречие между спекулятивной стоимостью акций и реальной тенденцией прибыли может развиваться столь экстенсивно лишь временно. Такое возможно только на основе действительного быстрого расширения производства вкупе с реализацией прибыли через успешную продажу продуктов на рынке, как часто происходит в новых отраслях. Спекуляция с Интернет-фирмами дала доказательство этого. Гюнтер Оггер писал,
«…что число котируемых на бирже предприятий этой отрасли увеличилось в двадцать раз за последние пять лет, а стоимость их акций выросло стократно, в то время как за тот же период их оборот повысился только в шесть раз» («Биржевая афера» (Der Börsenschwindel), с. 261).
Шестикратное увеличение оборота в 1995—2000 гг. было материальной основой спекулятивного стократного увеличения стоимости акций. Но как только рынки перенасытились и, в апреле 2000 г., Интернет-индустрия начала спотыкаться, спекулятивный пузырь лопнул. Противоречие между предположением и действительностью разрешилось в беспрецедентном процессе уничтожения капитала. В 2000—2001 гг. немецкие акционеры понесли потери в сумме 160 млрд евро (ежемесячный отчёт немецкого Центробанка за июнь 2002 г., с. 27). Многие мелкие акционеры потерпели крах. Интернет-отрасль «разрядилась» огромным числом крушений мелких и средних предприятий. Они не только остались со своими неликвидными продуктами, но и потеряли изрядную часть своего основного капитала из-за повального обесценивания акций.
Этот пример демонстрирует чрезвычайную нелепость выдуманного Вивиан Форрестер «виртуального» делячества вне связи с материальным производством. Научный анализ Маркса неограниченно применим и к сегодняшней спекулятивной прибыли. В докладе «Заработная плата, цена и прибыль» он говорил:
«Рента, процент и промышленная прибыль — это только различные названия разных частей прибавочной стоимоститовара, или воплощённого в нём неоплаченного труда, и все они в одинаковой мере черпаются из этого источника, и только из него одного» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, с. 139).
Отрицание фундаментальной важности общественного производства и воспроизводства — вот и всё побуждение Вивиан Форрестер. Этим одновременно прикрываются формирующий капиталистическое общество классовый антагонизм и рабочий класс как преобразующая общество сила. Тогда она может всё настойчивей претендовать на руководящую роль мелкобуржуазных интеллигентов и критиков глобализации в международном движении протеста «За другой мир» — какой бы эта роль ни была.