И оборотень со своими вилами ринулся на Сунь Укуна. Тот в свою очередь взмахнул посохом, и между ними завязался бой.
Они бились всю ночь до самого рассвета. Тут оборотень почувствовал, что теряет силы, превратился в ветер и скрылся в пещере, крепко заперев дверь. Сунь Укун обошел пещеру со всех сторон и увидел каменную плиту с надписью: «Облачная переправа».
Уже совсем рассвело, а оборотень так и не появлялся. Сунь Укун слетал на облаке в деревню, где оставил учителя, убедился, что учитель цел и невредим, рассказал ему все подробно, как обстоит дело, и снова полетел к пещере.
Ударом посоха он разнес ворота и крикнул:
– Эй, ты! Мешок с мякиной! Живо выходи на бой!
Оборотень в это время сладко похрапывал. Услышав шум, он в ярости схватил свои вилы и выскочил из пещеры.
– Ну и дурень же ты! – вскричал Сунь Укун. – Думаешь, я твоих вил испугался? Они годятся лишь для того, чтобы работать на поле твоего тестя!
– Знал бы ты, что это за вилы, не говорил бы так, – отвечал оборотень.
– А ты стукни ими по моей голове, – закричал Сунь Укун, – посмотрим, что будет!
Оборотень изо всех сил хватил Сунь Укуна вилами по голове, но у того и царапины не осталось.
– Вот так голова! – в страхе воскликнул оборотень.
И тут Сунь Укун рассказал ему о том, что в Небесном дворце его рубили топорами, мечами и саблями, после того как он учинил там бунт, колотили молотками, напускали на него гром и молнию, но он оставался цел и невредим. После этого святой старец Лаоцзюнь поместил его в свою волшебную печь и поджаривал на священном огне, после чего глаза его стали огненными, голова медной, а руки железными.
– Теперь я вступил на Путь Истины и стал учеником Танского монаха, который идет в Индию за священными книгами, – сказал Сунь Укун.
Тут оборотень отбросил свои вилы, совершил положенные приветствия и воскликнул:
– Веди же меня скорее к своему учителю! Я давно его дожидаюсь. Богиня Гуаньинь велела мне сопровождать в Индию паломника за священными книгами.
– Если хочешь, чтобы я отвел тебя к учителю, сожги свою пещеру и отдай мне твои вилы с девятью зубьями.
Оборотень мигом натаскал хворосту, обложил им со всех сторон пещеру и поджег. Вскоре от жилья оборотня остались одни обгорелые стены. Затем оборотень отдал Сунь Укуну свои вилы с девятью зубьями, а Сунь Укун выдернул у себя клок шерсти, дунул на него, произнес заклинание, и клок тотчас же превратился в длинную веревку. Тогда Сунь Укун завел оборотню руки назад, скрутил их веревкой, и они, оседлав облако и туман, полетели в деревню Гаолаочжуан.
Там Сунь Укун отвел оборотня к учителю, и оборотень рассказал Сюаньцзану о том, что богиня Гуаньинь велела ему вступить на Путь Истины и сопровождать паломника за священными книгами в Индию.
Выслушав оборотня, Сюаньцзан повернулся лицом к югу, возжег благовония и вознес молитву.
После этого Сюаньцзан промолвил:
– Раз уж ты вступил на Путь Истины и будешь сопровождать меня в Индию, надо дать тебе монашеское имя.
– Богиня Гуаньинь уже нарекла меня монашеским именем, – молвил в ответ оборотень, – и прозываюсь я теперь Чжу Унэн. Еще богиня не велела мне есть скоромного. Прошу вас, учитель, снимите с меня этот запрет.
– Запрета я с тебя не сниму, – отвечал Сюаньцзан, – а раз ты не ешь скоромного, я дам тебе еще одно имя: Бацзе.
Старый Гао на радостях, что избавился от зятя-оборотня, устроил в честь гостей пир. На столе чего только не было. К вину Сюаньцзан не притронулся, а ученикам разрешил выпить, но строго предупредил:
– Только смотрите не напивайтесь и не бесчинствуйте!
После пира путники быстро собрали вещи и отправились в путь.
Целый месяц шли они без всяких приключений, но однажды вдруг увидели впереди высокую гору.
– Это гора Футушань, – сказал Чжу Бацзе. – Там живет монах-отшельник по прозвищу Воронье Гнездо, который занимается самоусовершенствованием. Мне с ним как-то приходилось встречаться.
– А что он за человек? – спросил Сюаньцзан.
– Он человек добродетельный, – отвечал Бацзе. – Он и мне предлагал заняться самоусовершенствованием, но я отказался.
Так, беседуя, они незаметно добрались до горы, и перед ними открылся великолепный вид.
Под душистой акацией стояла соломенная хижина. По одну ее сторону разгуливали олени, во рту у них были цветы. По другую – горные обезьяны несли чудесные плоды. Пестрокрылые фениксы распевали песни на верхушках деревьев. Бродили стаями священные журавли и какие-то птицы с золотым оперением.
– А вот и сам отшельник, – сказал Бацзе, указывая на росшее впереди дерево, на дереве сидел человек.
Увидев приближавшихся путников, человек поспешил спрыгнуть на землю, и Сюаньцзан склонился перед ним в почтительном поклоне.
– Простите, что не встретил вас раньше, – промолвил отшельник.
– Примите и мои поклоны, – сказал тут Чжу Бацзе.
– О, кого я вижу! – воскликнул отшельник. – Как же ты очутился здесь вместе со святым монахом?
– Богиня Гуаньинь велела мне встать на Путь Истины и сопровождать Танского монаха в Индию за священными книгами.
– А далеко до храма Раскатов грома? – с поклоном спросил Сюаньцзан.
– Далеко! – отвечал отшельник. – Путь вам предстоит долгий, опасный. На каждом шагу вас будут подстерегать оборотни и дикие звери. Но я дам вам Сутру о духовном очищении. Как только вам встретится оборотень, прочитайте ее, и оборотень не причинит вам никакого вреда.
Монах прочитал сутру, и Сюаньцзан, обладавший удивительной памятью, запомнил все от первой до последней строки с первого раза.
Вдруг отшельник обернулся сверкающим лучом и исчез, а на месте его обиталища в радужном сиянии появились цветы лотоса.
Паломники поглядели отшельнику вслед, потом Сюаньцзан сел на коня, и они продолжали свой путь.
Если хотите узнать, что случилось дальше, прочтите следующую главу.
Глава двадцатая,
По сути, рождают
Закон людские желанья,
Желания те же
его в ничто обращают.
Так что ж вызывает
рожденье и гибель Закона?
Пожалуйста, сударь,
вы сами в том разберитесь.
Коль судьбы Закона
от нашего сердца зависят,
Зачем нам потребны
других людей рассужденья?
Нам нужно работать,
трудиться прилежно и тяжко,
Чтоб кровь из железа
наш труд выжимал повседневно;
Свой нос пробуравя,
продеть шерстяную веревку
И вытянуть узел
тщеты-суеты неправдивой;
К неделанья древу
себя привязать-приторочить,
Дабы не поддаться
мирским страстям и порокам,
Разбойника злого
не счесть учителем мудрым,
Иначе невольно
Закон и желанья забудем.
Других не учите
меня обманывать нагло, —
Я первый такого
лжеца изобью кулаками!
Явленье желаний
приводит к утрате желаний.
Явленье Закона
к его прекращенью приводит.
Когда мы не будем
людей различать и животных,
Лазурное небо
сверкнет чистотой первозданной.
Как правило, круглой
луна осенняя станет,
С такою расстаться
весьма неразумно и трудно.
Итак, паломники продолжали свой путь. Терпели голод и холод, ночевали под открытым небом, а то и вовсе шли без передышки, не останавливаясь даже ночью. Лето давно миновало.
И вот однажды, когда день уже клонился к вечеру, путники увидели хижину у дороги.
– Солнце скоро зайдет, а над Восточным морем уже всплыла луна. Мы можем остановиться на ночлег вон в той хижине, а завтра тронемся дальше.
– Вот и хорошо! – обрадовался Чжу Бацзе. – Я хоть подкреплюсь немного, легче будет нести ношу.
– Не успел выйти из дому и уже ропщет! – рассердился Сунь Укун.
Вскоре они подошли к хижине. Сюаньцзан спешился, Сунь Укун взял коня под уздцы, а Чжу Бацзе положил свою ношу на землю. Возле увитого плющом домика сидел старец и читал буддийские молитвы. Увидев Сюаньцзана, подъехавшего на коне, старец вскочил, оправил на себе одежду и, выйдя за ворота, приветствовал гостя.
– Откуда вы пожаловали и как очутились возле моей хижины? – спросил старец.
– Я – Танский монах, держу путь из Китая, – отвечал Сюаньцзан. – По высочайшему повелению направляюсь в храм Раскатов грома поклониться Будде и испросить у него священные книги. Время позднее, и мы просим пустить нас переночевать в вашем доме.
Выслушав его, старик покачал головой и сказал:
– Не ходите на Запад, отправляйтесь лучше на Восток. По дороге на Запад стоит гора Желтого ветра, вам ее не одолеть, столько там диких зверей и разных оборотней.
Услыхав это, Сюаньцзан удивился. Ведь богиня Гуаньинь велела ему держать путь на Запад. Да и где на Востоке достанешь священные книги?
Между тем старик пригласил путников в дом.
– Дозвольте узнать ваше драгоценное имя, почтеннейший, – обратился к хозяину Сюаньцзан.
– Прозываюсь я Ван, – отвечал старик.
– А большая у вас семья?
– Двое детей да три внука.
Пока они беседовали, слуга все приготовил и пригласил гостей к столу. Как всегда, перед трапезой Сюаньцзан стал молиться, а Чжу Бацзе за это время успел проглотить целых три чашки еды.
Он съел все, что нашлось в доме, и все равно не насытился. После ужина гости легли спать, а утром, едва рассвело, снова отправились в путь.
Много на этот раз им пришлось перенести трудностей, то и дело встречались оборотни, беды одна за другой сыпались на их головы. И вот снова впереди выросла высокая гора. Вид у нее поистине был зловещий.
Вышины воплощенье – высокие горы.
Крутизны воплощенье – крутые утесы.
Воплощение взлета – торчащие скалы.
Глубины воплощенье – провалы ущелий.