Истории надо рассказывать о «реальных» вещах. Отсюда следует, что все чаще в комиксах «Марвел», в том числе порой и в моих, попадались сцены, происходящие на Ближнем Востоке или на борту захваченного самолета. Акцент сместился с эскапистской космической фантазии, ностальгии и сюрреализма на социальный комментарий, сатиру и кинематографическую vérité[284], обернутые флагом бесстыжего патриотизма и окрашенные подъемом героя формата «крутая сволочь». В результате формалистских экспериментов восьмидесятых и девяностых сложился мощный штамм – выглаженный продукт, в самый раз для Голливуда, уже испытанный в полевых условиях и избавленный от шероховатостей.
В этом десятилетии мастерство росло невероятными, беспрецедентными скачками, а вот творчество, пожалуй, утрачивалось. Зачастую гораздо проще и существенно прибыльнее было украсть идею известного персонажа и его переименовать, нежели создать новое с чистого листа. Все усердно зубрили правила сочинения голливудских сценариев, старательно применяли их к прекрасно структурированным историям, но шансы ошибаться, нечаянно попадать в яблочко или баловаться экспериментами упали почти до нуля – для всех, кроме некоторых из нас, «суперзвезд». Последний пиратский жанр искусства вновь сменил «Веселого Роджера» на звезды и полосы, и на сей раз, похоже, назад дороги не было. Супергерои превратились в крупный бизнес – гиковские грезы оборачивались кинофильмами, телесериалами и играми, а также лицензией печатать деньги, пока не кончатся чернила.
«Новые Люди Икс» зародились у меня в блокнотах непосредственным продолжением веселого утопизма «Невидимок» и более воинственного футуризма «Марвелбоя». Три года я провел в обществе популярных персонажей, описывал подъем и закат культуры мутантов, рассматривая их как любое другое меньшинство, добивающееся признания. В этом новом десятилетии я снова чувствовал себя неловким и угловатым, и, хотя я по сей день горжусь своей работой, «Новые Люди Икс» стали мне скорее тюрьмой, чем игровой площадкой.
Я предпочел изображать Людей Икс не жертвами, которых мир «боится и ненавидит», не желает понять, а откровенно гордыми представителями неизбежной следующей стадии эволюции. Мы ненавидели мутантов по той же причине, по которой втайне ненавидели своих детей: потому что они пришли нам на смену. Основа сюжета была такова: активирован недавно обнаруженный «ген вымирания», который обрекает человечество на уничтожение в пределах нескольких поколений, и впервые начинается подъем мутантов, которым предстоит унаследовать Землю.
Я воображал культуру мутантов не единым монолитным идеалом или противоборствующими идеологиями «злых мутантов» и «добрых мутантов», но спектром конфликтующих позиций, представлений о себе и образов будущего. Мы с художником Фрэнком Куайтли пытались вообразить, как на наших глазах зарождается странная новая культура – модельеры-мутанты создают шестирукие рубашки или невидимый кутюр, музыканты-мутанты выпускают пластинки, которые слышны только на инфра- или ультразвуковых частотах, в изобразительном искусстве применяются цвета, различимые только глазом мутанта. Мы сочиняли не команду и даже не племя, но полностью сформированное общество Homo superior, наконец-то вышедшее на свет эмансипации. «Новые Люди Икс» должны были рассказывать о заре грядущего, в котором будет новая музыка, новые мечты, новые способы смотреть и жить. Институт Ксавьера – плацдарм завтрашнего дня в здесь и сейчас, а также штаб-квартира и школа. Я рассчитывал через комикс поговорить о позитивных и негативных аспектах проникновения гик-культуры в мейнстрим.
Чтобы перечеркнуть конфликтную воинственность предыдущих версий, мы решили переделать самих Людей Икс в добровольческий отряд спасателей в духе Джерри Андерсона[285], поклявшихся применять свои суперспособности, дабы в непростой переходный период помогать и мутантам, и людям. Затем, вскоре после начала проекта, художественным эхом прозвучало 9/11.
Сюжет превратился в историю о том, до каких пределов способны дойти люди, дабы уничтожить собственных детей, прекрасных и странных новых мидвичских кукушат[286], которые пришли заменить людей и собираются перекрасить стены и передвинуть мебель. За сорок выпусков «Новые Люди Икс» превратились в хронику моего растущего недоверия к культуре конформизма, сформировавшейся после 9/11 и, похоже, взявшейся жадно пожирать все необычное и непохожее.
В «Мятеже у Ксавьера», мутантского коктейля личностных системообразующих нарративов из «Если…», «Лучших лет мисс Джин Броди»[287] и «Заводного апельсина», мы с Куайтли изображали нердов как фашиствующих громил, которые употребляют наркотики, повышающие способности и поставляемые в виде противоастматических ингаляторов. У нас получилась темная сторона Спенсовой «имперской молодежи» штурмового поколения: тошнотворная, мстительная, невежественная и в своих требованиях предсказуемая до зевоты.
«Планета Икс», моя предпоследняя арка, перешла границы и с моей точки зрения, и с точки зрения давних поклонников комикса, когда я «уничтожил» Магнето (лидера Братства Злых Мутантов, сыгранного в кино сэром Иэном Маккелленом). Хотя Мастер Магнетизма занимал высокую должность в организации, не боявшейся писать слово «злой» на визитках, Крис Клэрмонт потратил немало времени, развивая суперзлодея из одномерного торговца ужасом 1963 года в чувствительного романтического антигероя. Магнето у Клэрмонта был трагическим, по натуре благородным человеком, пережившим лагеря смерти, – человеком, на чью долю выпало предостаточно печали и испытаний, научивших его делать непростой выбор. Он обладал глубиной и достоинством, поэтому я превратил его в обезумевшего наркомана, не способного достучаться до поколения молодых мутантов, которым нужно было лишь его лицо на футболках с надписью «Магнето был прав», – как Че Гевара в последние годы.
К тому времени я регулярно конфликтовал с новым рьяным издателем «Марвел» Биллом Джемасом из-за направления и реализации моих историй. Вместе с Джо Кесадой на должности главного редактора Джемас пришел модернизировать компанию, и поначалу мы все ладили. Но постепенно я стал замечать, что Билл не понимает модного аспекта мейнстримных геройских комиксов и их потребности постоянно идти в ногу со временем.
Старая война между клевым «Марвел» и занудным «Брендом „Бе-е“» перешла на уровень детских обзывательств. Чтобы привлечь внимание к своим комиксам, Джемас мастерски манипулировал интернет-аудиторией, разжигал полемику. Он публично и презрительно отзывался об «AOLComics»[288], а своего конкурента из DC Пола Левитца в интервью и подстрекательских пресс-релизах вновь и вновь называл Лол Певитц, будто от повторов это в конце концов станет смешно. Марк Миллар, уже прочно осевший в «Марвел» и по-прежнему кипевший из-за покушений цензуры на «Власть», у себя на сайте вывесил портрет Левитца, а рядом – фотографию из паспорта известного тогда европейского педофила и предложил посетителям найти отличия. В стиле старой школы DC Левитц предпочел играть седеющего джентльмена, решительно игнорировал хулиганье, кидавшееся экскрементами в окно его гостиной, но тем временем тишком внес своих мучителей в черный список DC. Некоторое время эта новая версия старого соперничества, подлее и грязнее прежнего, выставляла «Марвел» крутой. DC – это Папины Комиксы, а «Новомарвел» – все, что только есть на свете чумового. И у «Марвел» получалось: продажи выросли, Человек-Паук гремел в кинотеатрах, а бормочущий призрак банкротства отступал, вновь внушая дерзость отряду гиков.
С 2002 года я набирал материал для потенциальной новой серии «Семь солдат», где должны были заблистать кое-какие малоизвестные персонажи DC. Я хотел сочинить огромный «командный» комикс, где герои друг с другом даже не встречаются и все равно ухитряются спасти мир. На досуге я написал целые выпуски – на чистом энтузиазме и желая хотя бы ненадолго сбежать из вселенной «Марвел» 2002 года, которая становилась чем дальше, тем зауряднее. Словно вода к дамбе, ко мне стекались новые идеи, которые мне ни за что не позволили бы реализовать в стремительно деревенеющем режиме «Марвел».
Дэна Дидио наняли новым вице-президентом и шеф-редактором DC после революционного компьютерного мультсериала ReBoot, где художником-постановщиком выступал Брендан Маккарти, а четкие арки сочинялись под комиксы[289]. Дэн был моим сверстником, только общительным, походил на медведя и говорил бруклинским тенором, который я с удовольствием передразнивал, когда Дэна не было поблизости. Дэн мне понравился сразу, и к моей работе он выказывал уважение – что после растущего равнодушия Билла Джемаса было приятно.
Дэн позвал меня на работу немедленно, обещал опубликовать «Семь солдат» и предложил поработать над двенадцатью выпусками проекта по Супермену с Джимом Ли.
Мой контракт с «Марвел» истекал лишь спустя унылые полгода, и поработать с Ли мне не удалось; впрочем, на проект по Супермену в итоге взяли Фрэнка Куайтли. Стараясь не высовываться и особо не трепыхаться, я закруглял свою сагу о Людях Икс вместе с суперхудожником и медиамагнатом Марком Сильвестри, и комикс держался наверху списка бестселлеров на протяжении всей прощальной арки.
Где-то под конец этого периода «Марвел» решила перезагрузить франшизу Людей Икс, вернув знакомые супергеройские костюмы и сюжеты чуть поближе к канону. Производители игрушек объявили, что им не нравятся потрепанные наряды муниципальных рабочих с флуоресцентным иксом, которые придумали мы с Фрэнком Куайтли для перезапуска 2001 года. Возвратилась традиция, а будущее потихоньку отменили, как свидание, которого никто из нас, вообще-то, не мог себе позволить.