— Признаюсь, это я его подбил, — сказал Квенч.
— Мы оба сожалеем, что так получилось, — неуклюже продолжил Теори. — Но если вы…
— Вы сожалеете? — Ножки стула жалобно скрипнули — Дженифер поднялась из-за стола. — Вы воспользовались мною, чтобы доказать что-то друг другу, а теперь говорите, что сожалеете?
Теори тоже встал. Ему так хотелось протянуть руку, дотронуться до ее пальцев, вытереть со щеки катившиеся крохотными жемчужинами слезы. Но он сдержался и не сделал ни того, ни другого.
— Мы ничего друг другу не доказывали. Поверьте, Дженифер. На самом деле вы очень мне нравитесь. Вы, конечно, еще совсем юная, но уже такая независимая. И у вас доброе сердце. Я понял это все в тот самый вечер. И еще… вы очень красивая. Никого прекраснее я еще не встречал.
Дженифер медленно покачала головой.
— Вы решили, что я красивая? — Теори видел, что девушка дрожит. — Вы? Гребаная компьютерная программа!
— Я человек, — ответил Теори твердо, словно констатируя это как факт. — Я мужчина. И я хочу увидеть вас еще.
— Вы что, шутите?
— Нет.
Она повернулась к Квенчу. Теори понимал, в глубине души ей все еще хочется, чтобы это он, Квенч, был тем, кто поцеловал ее в тот вечер.
— А вы что можете сказать?
— Я могу сказать, — ответил майор, — что, если не считать моего возлюбленного, Артура, полковник Теори — самый лучший из всех мужчин, кого я знаю — в реальном мире и виртуальном. Скажу откровенно, я бы умер за него. И пару раз такое едва не случилось. — Тут Квенч не удержался от своей знаменитой улыбки, осветившей «Кафе Камю» словно выпорхнувшее из-за облачка летнее солнышко. — Думаю, вам стоит дать парню еще один шанс.
— Вы и вправду так думаете?
— Так точно, мэм.
Дженифер повернулась к Теори, и он постарался не только встретить ее взгляд, но и выдержать его. С надеждой?
— Никогда. Даже через миллион лет, — отрезала Дженифер. — Нептунских лет!
Она повернулась и гордо вышла из кафе. Двери из красного дерева с дымчатыми стеклянными панелями разошлись и бесшумно сошлись за ней.
Теори упал на стул.
— О Боже, — простонал он. — Мне конец.
Квенч ловким жестом прихватил два шерри с подноса проходившего мимо официанта, который продолжил движение в заданном направлении, как будто ничего и не случилось.
— Думаю, ты ей понравился. Надо только дать девушке время — пусть она сама с этим свыкнется.
— Перестань, она сбросила меня со счета. Навсегда.
— По физиономии ведь не заехала, верно? Свиньей или ублюдком тоже не назвала? Или сукиным сыном…
— Какая разница.
— Я знаю женщин, — уверенно заявил Квенч. — Сам был в этой шкуре и снова в нее вернусь, как только получу повышение. — Он поднял бокал, принюхался. — Если бы она думала о тебе так, молчать бы не стала. А теперь давай выпьем.
Теори с мрачным видом взял шерри.
— Давай.
Квенч выпил. Залпом и до дна. Теори лишь пригубил. Шерри был хорош. Как и все прочее в «Кафе Камю». Все прекрасно и на высшем уровне — разве что цены высоковаты.
— Ну, и что мне теперь делать?
— Дай ей недельку, потом позвони. Пригласи куда-нибудь.
— Куда?
— Ну, с моим телом ты уже порезвился. Пригласи куда-нибудь в виртуальность!
— Думаешь, она согласится? После всего этого?
— Кто ж тебе скажет, черт возьми! По крайней мере ты еще не проболтался насчет сына. — Квенч опустил бокал на стол, и рядом с ним моментально материализовался официант с еще одним шерри. — Так или иначе, я знаю тебя, — продолжал майор. — Ты попытаешься еще раз. Сам. Мне даже не придется тебя подталкивать. Потому что ты самый напористый, самый настойчивый, самый упертый парень. И если цель поставил, своего добьешься.
— Вот и посмотрим. — Теори знал, что Квенч прав. Он не сдастся и не отступится, пока есть еще хоть какая-то надежда. Сдаваться — не в его натуре.
Может быть, во всех этих разговорах об одержимости свободных конвертеров что-то и есть, подумал он. Уж кем-кем, а расчетливым ублюдком я точно быть могу.
Сделав еще глоточек шерри, полковник Теори задумался над тем, как все-таки добиться любви Дженифер Филдгайд.
Глава пятая
Составлено Лабораторией передовых исследований, Тритон
Герардо Функ, коммандер.
Раздел 11. Тактические вопросы.
Военный грист применяется как в наступательных, так и в оборонительных операциях, а также для разрушения крупных структур.
Прямой штурм.
Во многих случаях грист-мил может применяться по прямому назначению, как есть, для решения одной или всех следующих задач:
1. Ликвидация физической целостности обороняющейся стороны с последующим ее разрушением.
2. Нарушение алгоритма гриста защищающейся стороны с последующим ее разрушением.
3. Лишение защищающейся стороны возможности выполнять командно-контрольные функции с последующей путаницей на поле боя.
4. Использование гриста защищающейся стороны в интересах атакующей для достижения вышеуказанных задач.
Главная цель — незамедлительное уничтожение противника.
Отсроченный штурм.
В некоторых случаях ситуация требует отсроченного или отложенного по времени штурма. Многофункциональное оружие может находиться в состоянии ожидания до тех пор, пока изменившиеся условия не потребуют его активации. Оно может также выполнять различные многократные действия в течение всего срока использования. Снабженное контролирующим алгоритмом достаточного интеллекта, такое оружие способно адаптироваться к меняющейся боевой обстановке, доказывая свое многократное превосходство над «тупым» оружием.
Фортификация и оборона
Возможности применения при решении оборонительных задач:
1. Фортификационные укрепления
Грист-периметр служит как предупреждающим устройством, так и передовой линией обороны при вражеском наступлении. Развертывается на уровне роты и выше, вплоть до театра военных действий.
2. Мины и минные поля
См. ниже.
3. Антиинформационные зоны.
Мил-грист может быть развернут для нарушения или воспрепятствования работе коммуникационных линий противника в заданном районе или системе (например, нервной системе человека).
Непосредственное уничтожение
Мил-грист высокоэффективен в разрушении физических объектов и рассечении коммуникационных линий.
Применяется для:
1. Отсроченных разрушений
Установленные заранее заряды используются для уничтожения объектов при стратегическом отступлении или отводе войск. В этих случаях они находятся под контролем разумных свободных конвертеров, которые поддерживают и сохраняют их в «безопасном» состоянии до необходимого момента.
Отсроченное использование применяется также в отношении наземных и космических минных полей, снабженных разумными или полуразумными индивидуальными устройствами.
2. Нацеленных разрушений
Применяются в случаях, когда вмешательство противника маловероятно, и для установки есть достаточно времени. Нацеленные разрушения экономичны по энергозатратам и компьютерным ресурсам, а потому эффект их сравнительно больше по отношению к затратам.
3. Оперативных разрушений
Используются в условиях недостатка времени, когда быстрота важнее экономии. Особое внимание следует обращать на распоряжение зарядов, каждый из которых должен незамедлительно снабжаться контролирующим алгоритмом. Времени на установку потребуется при этом больше, но и вмешательство противника не помешает достичь по крайней мере частичного успеха.
4. Отсроченное разрушение
Преимущества при использовании отсроченных разрушений те же, что и в прочих случаях с использованием отсроченного оружия. Отсроченные заряды помогают захватить противника врасплох и при употреблении за линией фронта неприятеля вызывают сокрушительный эффект. Особенно результативны в сочетании со стелс-технологиями.
Для отсроченных разрушений применяются также минные поля, как наземные, так и космические. Размещенные за вражескими линиями, устройства используются в качестве пассивных наступательных средств.
Глава шестая
Может быть, единственное, что нравилось Обри на Марсе, это его гравитация. Сила тяжести здесь была гораздо ближе к ее родной, меркурианской, чем стандартная, земная, создаваемая и поддерживаемая повсеместно в Мете. Когда она пять лет назад посещала Меркурий в последний раз, то весила около сотни стандартных фунтов. Сейчас, в свои шестнадцать, Обри тянула уже на двадцать фунтов больше. Здесь же, на Марсе, ее вес составлял около сорока фунтов — всего-то восемнадцать килограммов. И не какого-нибудь жира, а прежде всего мышц.
Обри уже полностью адаптировалась к космосу. Процесс приспособления оказался долгим и занял несколько лет; альтернативный, краткосрочный вариант с применением специальных средств был крайне дорогим. Да и в любом случае получить доступ к спецсредствам не так-то легко, когда ты в бегах, когда тебя разыскивает правительство, а за твою голову назначена награда в пятьдесят тысяч гринлифов.
Эффективно заменявшая скафандр пелликула позволяла Обри стоять сейчас на краю обрыва и без помех вглядываться в зияющую под ногами бездну. Ее собственная кожа была прочнее стандартного планетного костюма и позволяла выдерживать даже удар микрометеорита. Энергетическая система организма давно переключилась с дыхания и приема пищи на замедленную реакцию синтеза, хотя она иногда ела, пила и дышала, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания и ничем не отличаться от других. Впрочем, здесь, на поверхности Марса, когда рядом никого не было, дышать вовсе и не требовалось.
Да и вдыхать нынешнюю марсианскую атмосферу никто бы добровольно не стал, подумала Обри. Когда-то, столетия назад, воздух здесь был приятный и чистый, углекислый газ практически без примесей. Теперь же он представлял собой густую мешанину отвратительных органических соединений — печальный результат провалившихся экспериментов по терраформингу, имевших место в 2700-х. Грист и биоинженерная протозоя, соединившись, дали эффект чудовищных пропорций. Процесс начался в южном полушарии, и там масштаб и глубина разрушений были еще значительнее. Но и здесь, на экваторе, поверхность все еще покрывал тонкий слой токсичной жижи. Каждый шаг сопровождался — даже в редкой атмосфере Марса — противным чавкающим звуком. Каждый год несколько пришлых умирали только из-за того, что кто-то по неосторожности приносил с собой эту дрянь под герметичный купол городов. Те же, кто жил на Марсе достаточно долго, проходили несколько утомительных антитоксичных модификаций грист-пелликулы. Стоило это недешево, и на протяжении трех сотен лет служило надежной мере по снижению притока приезжих. Ядовитая жижа — местные называли ее «мораба» — атаковала в первую очередь центральную нервную систему. У Обри такой проблемы не было, потому что у нее не было больше нервов — их заменили провода.