Вот почему она ухватилась за мысль об этих малышах с почти неистовым упорством. Рэнди неотступно думала о детях. Они стали ее защитой, амортизатором и одновременно оружием для борьбы с душевной пустотой.
Конечно, Сим ничего не знал о ее состоянии, и она позаботится о том, чтобы он никогда и ничего не узнал. Только в двух случаях почувствовала она, что он озабочен ее настроением. Один раз это было утром. Сим вышел из отеля, пересек площадку и подошел к месту, где она ждала его в автомобиле. Он ничего не сказал, но бросил на нее взгляд, который она никак не могла истолковать.
— Я должен буду остаться здесь до самого конца похорон, Миранда, — вздохнул Сим, — не думаю, что у Карла были какие-то родственники, так что…
— А Руфь приедет?
— Поскольку я не поддерживаю с нею связи, я даже не смог бы сказать, где искать ее. — Сим снова вздохнул, и, тронутая его печалью, Рэнди положила свою ладонь на его руку, лежащую на руле.
— Сим, дорогой…
— Да, я знаю. Все дело в том, что я рассчитывал, что все будет совсем по-другому. А теперь…
— А теперь два малыша остались круглыми сиротами, и их положение гораздо хуже, чем положение двух взрослых, которым просто пришлось прервать свой медовый месяц.
— Просто прервать, дорогая?
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Ты думаешь?
На какой-то момент тот странный взгляд вернулся на его лицо, но только на бесконечно короткий момент, и Сим согласился с ней:
— Да, бедные шкеты.
— Расскажи мне о них, Сим, — о детях. Какого они возраста, как они выглядят?
— Они одинаковые, — ответил Сим.
— Они что, близнецы?
— Да.
— Но ведь это мальчик и девочка!
— Только с точки зрения биологии. Хотя я знаю, что однояйцевые близнецы должны быть одного и того же пола, эти двое похожи друг на друга как две капли воды.
— А сколько им лет?
— Десять.
— А какого цвета эти «капли воды»?
— Военно-полевой загар от макушки до пяток — ведь большую часть времени они проводят на улице. И, согласно оценкам школы заочного обучения, успеваемость у них одинаковая, — здесь Сим сделал паузу, — низкая. Кроме того, — добавил он, прежде чем Рэнди успела сказать что-нибудь в их защиту, — миссис Файф, мог экономка, сообщает, что им нравятся или не нравятся одни и те же вещи. Она также с грустью намекает на то, что они — настоящие дьяволы.
— Этим меня не испугаешь, все дети — дьяволы.
— Ты — моя маленькая учительница! — произнес Сим с любовью, на секунду отводя глаза от дороги, чтобы полюбоваться Рэнди, и вскоре добавил уже более серьезно: — Я и на самом деле верю, что это та еще парочка! Руфь просто не могла их терпеть.
— Расскажи мне о Руфи.
— Она моложе меня, но старше тебя. Руфь вошла в мою жизнь вместе с мачехой, после того как спустя много лет после смерти моей матери и за несколько лет до своей собственной смерти мой отец женился вторично. Это был брак, основанный на дружбе и уважении, и очень жаль, что он длился так недолго. Мне очень нравилась Марион. Она заботилась обо мне, а Руфь в это время была в школе-интернате. Когда Марион тоже умерла, Руфь пыталась занять ее место. Но, — и Сим снисходительно хохотнул, — далеко не так успешно.
— Однако она тебе нравится?
— Да, конечно. Я чувствую себя виноватым за ее брак, тот самый брак, который никогда не мог быть успешным. Руфь импульсивна, и в силу этого она несколько раз попадала в глупые истории. Ее последняя выходка просто вывела меня из себя, между нами возникла перебранка, и я думаю, она вышла замуж за Карла просто назло мне.
— Но при чем здесь твоя вина?
Сим пожал плечами.
— Она встретилась с Карлом в «Йенни», — пояснил он.
— Он что, работал там?
— Он был разъездным агентом, который время от времени заезжал к нам. Я полагаю, он был просто неплохим малым, но ты, как девушка, выросшая вдали от больших городов, можешь себе представить, как часто новое мужское лицо приобретает дополнительное очарование в глазах женщин, ведущих скучную жизнь в отдаленных уголках.
— О да, — согласилась Рэнди, вспоминая агентов, которые заезжали по разным делам в Бродфилдс, и какой интерес они вызывали у местных девушек.
— Карл развелся после неудачного брака, а Руфь переживала разрыв с очередным своим возлюбленным. Иногда такая ситуация дает положительный результат, а иногда нет. В данном случае положительного результата не получилось.
— А как случилось, что дети оказались у тебя?
— Разъездному агенту приходится вести кочевой образ жизни. Руфь ездила вместе с Карлом и оставляла своих приемных детей у меня. И тут они и поселились после того, как Руфь рассталась с Карлом, а Карл предпочел не забирать их.
— Бедные дети!
— Ты уже говорила это ранее, но все совсем не так. «Йенни» — это рай для детей, да это можно сказать и про весь Северо-Запад. Здесь много воздуха и солнца, и они могут делать все, что им заблагорассудится. И как мне с негодованием докладывает миссис Файф, они действительно делают все, что им заблагорассудится. Так что, дорогая, вот такие дела. Но я обещаю, что это ненадолго.
— Возможно, я захочу, чтобы дети еще долго жили с нами, — сказала Рэнди. Она уже знала, что непременно захочет этого. Они, эти двое, станут ее защитой.
— Но дети должны получить достойное образование, — напомнил с серьезным видом Сим. — Даже под наблюдением гувернантки заочное обучение не может заменить регулярного посещения школы. Кроме того… — И он снова отвел глаза от дороги и взглянул Рэнди в глаза.
— Да, Сим?
— Должны быть еще наши дети, понимаешь, наши. Нечто совершенно далекое от любой семьи с приемными детьми.
Она почувствовала легкий приступ удушья, это было совсем не похоже на те спокойствие и уверенность, которые она испытывала прошлой ночью. Быстро и весело, во всяком случае, она старалась, чтобы ее слова звучали весело, Рэнди спросила:
— Я полагаю, животноводы всегда заказывают мальчиков?
— Да нет, девочек.
— Девочек?
— Спроси любого отца на Севере. Юноши всегда заводят собственные фермы, а девушки приводят мужчин на ферму своих родителей. И это не говоря уже о том, что помощи от девочек гораздо больше. Скотоводческая ферма немыслима без конных пастухов, а лучших всадников, чем женщины, нет.
— Я тоже могу ездить верхом, но я не могу похвастаться особым искусством! — засмеялась Рэнди.
— Ну, мы поручим Джейн заняться тобой, — пообещал Сим, — хотя я говорил совсем не об этом, дорогая, я имел в виду…
— Семью, в которой дети свои, а не приемные. — Рэнди произнесла это легко, но при этом она снова почувствовала боль в душе, боль, которая на самом деле никогда не оставляла ее.
Вплоть до окончания похорон Рэнди жила в доме дяди Джорджа и тети Фрэнси. После похорон Симу потребовалось еще какое-то время, чтобы продать автомобиль.
— Не считая самолета, на ферме множество транспортных средств, Миранда, — говорил он ей, — джипы, пикапы, грузовики, но там нечего делать таким игрушкам, как эта.
Наконец они отправились домой. А дом находится в том месте, которому принадлежит твое сердце.
Рэнди думала обо всем этом, глядя вниз на местность, подобную которой она не встречала нигде ранее, хотя практически всю жизнь провела на фермах. Земля цвета хорошо обожженной глины казалась безжизненной, тем не менее то там, то тут в блестящее небо взмывали яркие павлины и поднимались зеленые, полные жизни холмы. Дом там, где находится твое сердце, и эта местность является сердцем всей Австралии, но принадлежит ли и будет ли когда-либо принадлежать этому месту ее сердце? Без Джеффа может ли это место когда-нибудь стать ее домом?
— Миранда. — Сим был явно озадачен, и она догадалась, что он уже говорил ей что-то, но она не слышала.
— Ой, извини, Сим, я… я загляделась.
— Здесь нетрудно заглядеться. Я спрашивал, ты имела когда-нибудь опыт общения с нашими аборигенами?
— Не особенно большой. На некоторых фермах, где я работала, были аборигены.
— Ясно. Здешние будут абсолютно не похожи на них.
— Это что, другая раса?
— Более чем просто другая, ее не коснулась наша цивилизация. Племя, обитающее в окрестностях «Йенни», никогда не было ни в каких других местах. Это гордые, спокойные и добрые люди, я бы даже сказал, деликатные. Дикий народ с общепринятой точки зрения, однако их нецивилизованность служит им хорошую службу. Я хочу сказать, Миранда, что они сохранили очень многое из того, что было бы полезно и нам в нашем так называемом просвещенном обществе.
Рэнди кивнула, снова глядя на местность под крылом самолета.
— Когда же мы доберемся до «Йенни»? — спросила она.
— Да мы уже летим над «Йенни»! Правда, только первые сотни миль, — улыбнулся Сим.
Вскоре после этого от летчика, управлявшего самолетом, Сим передал ей сигнал застегнуть ремень безопасности, маленькая машина заложила вираж, и пилот выровнял ее. Повинуясь законам тяготения, Рэнди почти встала в тесной кабине, с трудом вмещавшей их троих, а затем та же сила усадила ее обратно.
— Добро пожаловать домой, жена моя! — сказал Сим.
На этот раз у нее не было времени на то, чтобы вновь с душевной болью подумать о том, что наш дом там, где наше сердце, поскольку винты самолета перестали вращаться и она оказалась на мягкой, плодородной земле красного цвета, являясь центром внимания группы дружелюбно настроенных людей, которые перелезали через белые перевернутые пластиковые баки, отмечавшие взлетную полосу фермы, и с шумом устремлялись вперед, чтобы приветствовать новую хозяйку, или «Новую Миссус», как величали они Рэнди.
— Тебя это не пугает, дорогая? — озабоченно спросил Сим.
— Что ты имеешь в виду: титул «Новая Миссус» или саму форму приветствия? Я не возражаю ни против того, ни против другого. — И Рэнди улыбнулась толпе, которую Сим старался удержать на месте.
Судя по всему, их было не менее сорока человек, а если считать младенцев, то вдвое больше. Некоторые из аборигенов, воспользовавшись торжественностью момента, успели раскрасить себя в родовые цвета племени и надеть перья. Наряды остальных были самые разнообразные. Женщины, прислуживавшие в доме, носили форменные платья; на мужчинах, работавших со стадом, были надеты