- Ах, да! Я очень признателен вам за то, что осмотр судна, мистер Эмет, вы произвели собственной персоной, поскольку я с самого начала хотел, чтобы моим кораблем занялись самые опытные и умелые специалисты, но ваша оценка суммы работ несколько выбила меня из колеи. Конечно, мои познания в области ремонтных смет, быть может, несколько поустарели за четверть века, когда я учился в Коммерческой Академии, но все же цифры, которые вы тут приводили...
Эмет хищно ощерился – примерно так же, как в первый раз, только более благожелательно.
- Вас крупно надули, – произнес он.
У Мэя отвалилась челюсть.
- Что вы сказали?
Эмет кивнул.
- Это проблема первенства, – искренне признался он. – Иногда по собственной воле заходишь в такие дебри и тупики, что забываешь о собственной выгоде и цели. Плата растет за имя, а не за работу. – Он снова сверился с цифрами на табличке. – Вы имеете в виду систему передач дредноут-класса, которое вы можете предложить фирме в счет ремонта?
- Да, я имею, – машинально пробормотал Мэй, все еще не веря, что в воздухе не осталось никаких последствий феромонной атаки.
- С небольшим расширением за счет свободного неиспользуемого пространства в двигательном отсеке, я думаю, мы сможем его установить туда. Система привода станет еще эффективнее, и, даже учитывая доработки по установке, вы сэкономите миллионов двадцать...
- А как насчет...
- Мы можем герметизировать систему передач в специальный кожух, чтобы изолировать остаточное излучение. Как только радиация достигнет безопасного уровня, покрытие начнет отслаиваться. Придется подметать отсек каждые два дня, но безопасность стоит того. К тому же вы можете сэкономить на восстановлении двигательного отсека. Я уже проверил стенки отсека, они вполне прочные. Все, что вам нужно, – пара слоев грунтовки и краска. Наружная окраска займет три дня, а во время сушки мои люди уже смогут работать внутри. Так теперь делают везде в ремонтных доках, и я не являюсь исключением. Таким образом, сэкономив на всем выше перечисленном, да еще принимая в зачет вашу старую коробку передач, кстати, вполне исправную, общая стоимость работ составит пятьдесят один миллион кредитов.
- Пятьдесят один... – Мэй смотрел на Эмета, не в силах поверить своим глазам. Что-то произошло – он даже боялся предположить, что именно, хотя догадывался, в чем дело, косясь в сторону запертого шкафа.
- Да, пятьдесят один, хотя, понимаю, что это все еще очень дорого, ведь цена завышена за репутацию фирмы. Так что я готов сбросить еще пятнадцать процентов и назвать окончательную сумму ровно в сорок три миллиона за все работы с установкой. Больше скинуть не могу – сам останусь в убытке. К сожалению, сроки доставки остаются прежними – девять месяцев. – Эмет откинулся в кресле и встал, протягивая руку капитану:
- По рукам?
- Дайте подумать... – пролепетал Мэй пересохшими губами, – дело в том, что есть некоторые обстоятельства...
Эмет сам схватил его руку и потряс ею.
- Пустяки. Я уже принял решение. Обслужим вас по полной схеме. Будете потом рассказывать друзьям, что лучший ремонт судов во всей вселенной осуществляется в моем доке-гараже, и какую сделку вы со мной провернули. У нас не обманут, так-то, старина. – Захлопнув свой планшет, он сунул его в карман.
- Послушайте, как насчет этих условий, вам не кажется, что они слишком...
- Уже слишком поздно, – подмигнул Эмет. – Сделка заключена.
Дверь распахнулась пошире, когда Эмет приблизился к ней, принимая в учет размеры его корпуса. Учтиво отсалютовав по-штатски, он сказал на прощание:
- Спасибо вам. Сегодня ночью буду спать спокойно. С чистой совестью, и вышел в коридор.
Пораженный донельзя, Мэй посмотрел, как за толстяком закрылась дверь.
- Что за чертовщина, – бормотал он. – Что происходит? Что за...
И тут его осенило, да так, что он подскочил на месте.
- мистербоб!
- Да-а-а, – раздалось гортанно из шкафа.
Мэй снял замок и открыл дверь.
- Вы все-таки снова принялись за свое? Я же просил вас не вмешиваться!
Арколианец пощелкал хитиновыми пальцами:
- Я действительно обещал, джеймсоджеймс, но создавшаяся ситуация потребовала моего вмешательства, сделав его более безотлагательным и настоятельным. Ваша беседа проявила множество интересных запахов. Интереснее всего пахли при этом вы. Это был запах существа, оказавшегося в капкане.
- Пусть так, – горячился Мэй. – Сегодня был, скажем, не лучший день в моей жизни. И все же вы...
- Еще более интересный запах издавал мистерэмет. Это что-то, я вам скажу. Такое редко встретишь. Целый букет. Такой недоброжелательности я еще не испытывал и даже не думал и не предполагал, что она может быть так ярко выражена в человеческом запахе. Хотя мне и пришлось отведать этого запаха на самой заре Альянса, когда я был дипломатическим консулом.
- Недоброжелательность? Что вы хотите этим сказать?
- Ну, может быть, не совсем злорадство, не напрямую, но букет запахов, который в сумме составлял именно это чувство. То, что вы называете алчностью, то, что самим мистерэметом было названо эгоизмом, и опасные уровни апатии. Это не означало никакой прямой угрозы для вас с его стороны, но дальнейшие его действия совершенно определенно могли нанести вам урон.
Мэй почувствовал, что покрывается гусиной кожей.
- Ну, спасибо, – пробормотал он, пытаясь изобразить улыбку на лице. Вы очень услужили мне, мистербоб, но что будет, когда мистер Эмет вернется в офис? Что случится, когда ваше феромонное воздействие иссякнет и развеется?
Арколианец понимающе кивнул:
- Только минутку, пожалуйста, вашего внимания. Вспомните о маргаретхирн.
В горле у Мэя застрял ком, которого он, как ни силился, проглотить не мог. Казалось, в желудок ему опустилась непереваренная подошва сапога.
- Хор-рошо, – прохрипел он.
мистербоб посмотрел на него секунду и заворковал.
- Могу сказать, даже с моей точки зрения, что когда вы думаете о маргаретхирн, вы вспоминаете свои ритуальные связи.
Лишившись на некоторое время дара речи, Мэй только кивнул в ответ.
Восхитительный, просто поразительный аспект общения разумных А-форм. У них крепкие связи, которые так легко забываются.
- Давайте ближе к делу, – наконец просипел Мэй и закашлялся.
- В случае с маргаретхирн я не использовал влияние, которое называется мимолетным. Вместо этого я отыскал запах давно забытых связей и восстановил их. Какое наслаждение – видеть, как охотно А-формы реагируют на давно забытые запахи, когда они обнаруживают то, что считали навсегда потерянным. Дружбу. Я предлагал ему запах дружбы. Вы стали его «старым дружбаном по Камчатке» – тут не все слова понятны мне, я просто запомнил их на всякий случай.
- Вот, значит, что вы сделали с Эметом?
- Да. Но ничего плохого. И ничего такого, что не понравилось бы ему самому.
Мэй вздрогнул и испустил тяжелый и продолжительный вздох. Так, наверное, ведет себя следователь после затянувшейся беседы с неисправимым преступником.
- Ну, ладно. Сделанного не воротишь. Но прошу вас впредь быть осмотрительнее. Вы понимаете, что я имею в виду. – Он еще раз посмотрел на арколианца, чтобы удостовериться, что тот понял смысл сказанного. Пожалуйста, поймите, что вы очень рискуете, когда восстанавливаете эти связи, мистербоб. Мы, Разумные А-формы, пока только привыкаем к мысли о вступлении в контакт с арколианцами, не зная еще, к чему могут привести такие союзы. И я бы очень не хотел вернуться в те дни, когда в комнате переговоров приходилось держать собаку... – Тут он на миг остановился, потупив глаза. – Прошу прощения, мистербоб, я не должен был... похоже, это лишнее.
Арколианец поднял клешню умиротворяющим жестом и дотронулся до плеча Джеймса Мэя.
- Как это у вас говорится, «чепуха». Хотя не знаю, чем она пахнет, но мне это слово нравится. Вот почему меня так заинтересовала человеческая раса. И вот почему я хочу освоить способы, ходы и методы общения. Чтобы старых методов ведения переговоров больше не повторилось никогда. И мы никогда не вернулись в те дикарские дни. С собаками.
- Ну что ж, – с натужной улыбкой выдавил Мэй. – На этой оптимистической ноте... закончим.
4
Герцог лежал на столе, голый по пояс. Правую руку удерживали эластичные ремни, наброшенные на локоть, плечо и запястье. Крошечные электроды были прикреплены к кончикам пальцев, и по всему телу были наклеены датчики, размещенные на основных мышцах. На мониторе, расположенном рядом на столе, мелькали какие-то картинки, сообщавшие о том, что сейчас происходит, и какая часть его тела подвергается пристальному изучению научных работников и врачей.
- А теперь, мистер Арбор, – сообщил один из докторов, – мы собираемся проверить ваши нервные связи и характер мускульной реакции вашей руки. Это совершенно безболезненно, просто вы можете почувствовать себя... несколько дискомфортно.
- Порядок, – ответил Герцог. И посмотрел на пристегнутую руку.
- Вот вам пример того, что мы делаем, чтобы вы знали, чего ожидать.
Его пальцы вдруг разом вздрогнули. Разжались и сжались. Остальное тело оставалось напряженным.
- Пожалуйста, расслабьтесь, мистер Арбор. Я же сказал, тестирование пройдет совершенно безболезненно, но нам не удастся провести его, пока вы не расслабите вашу ручку полностью.
«Ручку. Ишь чего захотели. Сначала вам ручку, потом ножку, а потом всего с потрохами».
Герцог сделал глубокий вдох и зажмурился.
- Порядок. Извините. Сейчас все будет в норме.
- Ничего, ничего, это наша работа.
И тут Герцог ощутил, что его рука двигается. Сама. Без всякого приказа или побуждения с его стороны. Словно ею управлял кто-то другой. Или как будто эта рука принадлежала совсем не ему. Странное, удивительное чувство совершенно захватило его на некоторое время. Он опять посмотрел на руку. Ладонь сложилась в кулак, потом в кукиш, затем пальцы вновь свободно раскинулись по сторонам. После этого каждый палец по очереди коснулся подушечки большого пальца руки. Ощущение было потрясающее. Герцог знал, что это делает его рука, но при этом он не прилагал никаких уси