Тщательного исследования и размышления требуют в живописи тени, гораздо большего, чем очертания предметов. Доказать это можно тем, что очертания тел можно прорисовать при помощи вуали или стекла, которые мы помещаем между глазом и тем предметом, который нам нужно изобразить; но к теням это правило неприменимо вследствие того, что их границы смутны и неощутимы.
Помещенное в границы всегда сложнее, чем свободное. Границы теней не имеют определенных очертаний, но они образованы своего рода ступенями, и, если живописец не знает этого, изображенные им предметы не будут рельефными. Именно рельефность, объем – самое главное в живописи, то, что одухотворяет ее.
Рисунок всегда свободен, ибо представляет нам бесконечно много различных лиц – с длинным носом, с коротким и так далее. Живописец всегда может пользоваться этой свободой; и где есть свобода, там отсутствуют правила.
Красиво – не всегда значит хорошо. Это я говорю специально для тех живописцев, которые ставят на первое место красоту красок и поэтому делают слабые, едва видные тени, недооценивая силу рельефности. Это уподобляет таких художников тем, кто произносит красивые слова, но речь их лишена при этом всякого смысла.
Зеркало с плоской поверхностью дает нам истинную картину того, что оно отражает. Так и совершенная картина, исполненная художником на какой-либо плоскости, подобна зеркалу. Вы, живописцы, можете найти в поверхности плоского зеркала своего учителя, который продемонстрирует вам светотень и изменения размера каждого предмета. Среди ваших красок найдется одна, более светлая, чем освещенные части предмета, отраженного в зеркале; и одна более темная, чем самые темные части этого предмета. И с помощью этих красок вы, художники, делаете свои картины похожими на отражения в зеркале…
«Тайная вечеря» Леонардо да Винчи, написанная им на стене трапезной монастыря Санта-Мария-делле-Грацие, – яркая иллюстрация к его высказываниям об объемности живописи (90-е гг. XV в.)
Если ты хочешь увидеть, соответствует ли созданная тобой картина срисованному с натуры предмету, возьми зеркало так, чтобы в нем отражался предмет, и сравни это отражение со своей картиной – согласуются ли друг с другом эти два подобия?
Зеркало, прежде всего плоское, стоит взять себе в учителя потому, что на его поверхности изображенные вещи во многих отношениях подобны картине. Картина, исполненная на плоской поверхности, представляет предметы так, что они кажутся объемными; то же самое делает с ними и зеркало. Картина – это просто поверхность, и зеркало также. Картина не дает нам возможности охватить пальцами то, что кажется объемным и отдельным от поверхности, то же самое можно сказать и об отражении в зеркале. И в зеркале, и на картине мы видим образы предметов, окруженные тенью и светом; и то, и другое кажется нам отдаленным от поверхности. И если тебе известно, что зеркало при помощи очертаний, теней и света заставляет вещи казаться отделенными от фона, и если у тебя среди твоих красок, света и теней есть более сильные, чем краски, свет и тени зеркала, то при умении хорошо компоновать их друг с другом твоя картина будет во всем подобна природной вещи, видимой в зеркало.
В пространстве великое множество вещей, которые распределены в нем; при этом каждая представлена во всех и все в каждой.
Если у нас есть два зеркала, обращенные друг к другу по прямой линии, то они будут отражаться друг в друге. Первое, отражаясь во втором, принесет в него свое подобие вместе со всеми подобиями предметов, в нем представленных, в числе которых будет находиться также и подобие второго зеркала. И так, отражая бесконечные подобия, они сами превратятся в бесконечность. Из этого примера видно, что каждая вещь отсылает свое подобие во все места, в которых можно увидеть эту вещь. Также верно и обратное – каждая вещь воспринимает на себя все подобия предметов, которые ей предстоят. Таким образом, глаз, пронзая воздух, посылает свое подобие всем объектам, которые ему противостоят, и получает их изображение на свою поверхность. А уже оттуда при помощи чувства они направляются к памяти…
Если в темное время суток ты поместишь свет между двух зеркал, расстояние между которыми будет в один локоть, ты увидишь в каждом из этих зеркал бесчисленное число светов, один меньше другого. Если же ночью поместить свет между стенами комнаты, все части этих стен будут в итоге окрашены образами этого света. Все части, которые видны свету, точно также будут видеть и его, если между ними не будет никакого препятствия, мешающего образам. Этот же пример очень нагляден, когда мы смотрим на солнечные лучи, распространяющиеся на все объекты.
Каждое тело наполняет воздух своими образами, и воздух принимает в себя образы множества предметов, в нем находящихся. И каждое тело целиком представлено во всем воздухе и целиком в малейшей его части – каждое во всем и все в каждой части.
Почему из двух вещей равной величины написанная на картине покажется нам большей по размеру, чем объемная?
Причину этого не так легко объяснить, но постараюсь удовлетворить ваше любопытство. Перспектива уменьшения показывает нам – чем дальше предмет от нашего глаза, тем больше он уменьшается. Этот факт подтверждается опытом. Зрительные линии, которые находятся между глазом и предметом, достигая поверхности картины, пересекаются одной общей границей. Если же мы говорим о линиях, которые находятся между глазом и скульптурой, то они имеют различные границы и длину. Та линия будет длиннее, которая простирается от глаза до части скульптуры, более отстоящей от нас, нежели другие; поэтому данная часть будет казаться меньше. И так как применительно к скульптуре много зрительных линий более длинных, чем другие, получается, что многие детали, будучи дальше, кажутся меньше. А так как в итоге получается много меньших деталей, кажется меньше и весь предмет в совокупности. С картиной же такого не случается, так как там все линии заканчиваются на одном расстоянии и оказываются неуменьшенными. А значит, и картина не уменьшается так, как скульптура.
Вещи, которые находятся от нас на большом расстоянии, кажутся нам сомнительными и затуманенными. Изображай их и на своей картине такими же смутными и расплывчатыми, иначе, будучи изображенными, они не будут выглядеть достоверно. И не делай их границы слишком определенными, ибо границы есть линии или края, которые, являясь пределами вещей, становятся неразличимы не только вдали, но и на очень близком расстоянии… Поэтому, живописец, не ограничивай вещи, отдаленные от глаза, ибо на большом расстоянии границы и даже отдельные части тел неразличимы.
Перспектива уменьшения показывает нам, что чем дальше от нас находится предмет, тем он кажется меньше. Например, если человек находится от нас на расстоянии выстрела из самострела, ты сможешь полностью охватить взглядом его фигуру через игольное ушко, если будешь держать иголку близко от глаза. Более того, если даже не один, а несколько человек, находящихся далеко от нас, будут посылать свои образы к твоему глазу, все они уместятся в игольном ушке! И если человек, удаленный от нас на расстояние выстрела, посылает нам свой образ, который помещается в игольное ушко, то мы не можем в столь маленькой фигуре рассмотреть выражение лица, или форму носа, или какую-либо другую ее частичку. А не видя мелких деталей, ты не можешь узнать человека, ведь, чтобы узнать его, нужно не только знать его особые приметы, но и видеть их.
Если вещь кажется небольшой из-за значительного отдаления, в ней не так легко обнаружить свои ошибки, как в большой; причина в том, что, если эта вещь изображает, например, животное или человека, части его фигуры вследствие большого уменьшения не могут быть полностью проработаны до конца творцом изображения. Поэтому вещь остается по сути своей незаконченной; а если она не закончена, ты не сможешь зафиксировать глазом ошибки.
Приведу такой пример: если ты смотришь на человека с большого расстояния, ты не сможешь понять, красив он или безобразен, стар или молод. Причина в том, что большое расстояние уменьшает этого человека до такой степени, что становится невозможно рассмотреть свойства его отдельных частей. Если хочешь наглядно увидеть это уменьшение, размести свой палец на расстоянии пяди от глаза и передвигай этот палец так, чтобы верхний его край совпадал с ногами фигуры, на которую ты смотришь.
Именно поэтому мы часто не можем узнать даже своего хорошего друга, если он находится на большом расстоянии.
Один из любимых живописных приемов Леонардо да Винчи – пейзаж, видимый за деталями архитектурной галереи («Мадонна с гвоздикой», ок. 1478 г.)
https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/e/e0/Leonardo_da_Vinci%2C_Study_of_drapery_for_Salvator_Mundi%2C_Royal_Collection.jpg
Драпировка (эскиз рукава). Ок. 1505 г.
Предметы кажутся малыми потому, что они далеко от нашего глаза. В этом случае между глазом и предметом много воздуха, который мешает отчетливости форм. Большое количество воздуха образует довольно плотное тело, которое мешает глазу и сглаживает маленькие детали предметов. Соответственно, мелкие части изображаемого будут неразличимы и плохо воспринимаемы глазом.
Поэтому, живописец, делай маленькие, далеко расположенные фигуры лишь слегка намеченными и как бы незаконченными. Если же ты будешь изображать их иначе – поступишь вопреки правилам природы.
О свете, тени, цвете и красках
У тени есть все те же свойства, что и у всех прочих природных вещей: в самом своем начале они являются более сильными, а в конце ослабевают. Я сейчас говорю о начале и окончании различных форм и различных видимых и невидимых качеств, а не о вещах, которые начинаются с малого и заканчиваются большим, как, например, огромный дуб, история которого начинается с маленького желудя. И все же у дуба тоже можно найти свойство сильного начала и слабого окончания: он толст там, где ствол его выходит из земли, а ближе к вершине становится тоньше. Первая степень тени – мрак, последняя – свет. Поэтому, живописец, делай тень наиболее темной там, где находится ее причина (предмет, который эту тень отбрасывает); а конец тени пусть постепенно переходит в свет, чтобы тень казалась не имеющей пределов.