я мир, объективируя его в точке под своими ногами. Вы хотите знать, как работает Микос? – Дед сделал паузу на один глоток, - Ну, так я объясню вам, единственно возможным способом. Он играет с нами так, как кошка с мышью, возомнившей себя тигром. Он сшибает столб, и столб, волочимый потоком явлений, вдруг обнаруживает, что никакого потока нет. Столб становится Солнцем, в нем происходит ядерная реакция, и он начинает во всех направлениях излучать самого себя, вбирая в себя все, с чем соприкасается. Это момент импринтной уязвимости, это русская рулетка – вы можете стать всем, чем захотите или зарастить собственный глаза. Это игра – вы можете играючи врастить чьи-то ноги в землю или обнаружить, что вы не Солнце, а спичка – кто-то играючи дунул, и вас нет. – Дед утомленно откинулся в кресле. – Ну-ка, плесните, а то что-то пасть пересохла от этих лекций, - он гулко глотнул и отставил стакан, - Вот вам и весь ноу-хау до копейки, а кто есть ху, вам придется выяснять самому. Но вы – тигр, а не мышь, и я еще посмотрю, как вы с этим ху поиграете. – Вы вбрасываете меня в игру, как мяч, и мне не нравится, как Микки Маус играет моей головой. А вы играете с ним уже пять лет, неужели вы не можете объяснить мне правила игры? – Нет правил. – Лукавите, Док, всегда есть правила. Любая искусственная реальность создается и существует по своим законам. Даже когда я играл со своим ху, в подростковом возрасте – были правила игры. Вы не сможете ни написать картину, ни толком сдрочить, не зная законов перспективы. Мне нужна карта, изображение его задницы, понятно? – Любая реальность – искусственная! – Дед свирепо поскреб лысину, - Вы никогда не узнаете, какова реальная реальность потому, что являетесь одной из бесконечного количества точек зрения реальности на саму себя. И любая ваша искусственная реальность является подлинной, как стенка, о которую можно расшибить лоб, потому, что вы строите ее из самого реального материала во Вселенной – из самого себя. Я пытаюсь объяснить вам, что вы сами создаете правила игры, а вы требуете мою карту, чтобы стоять столбом, врастая ногами в грязь, по моим правилам. Я не более лукав, чем тот путешественник по звездам, который пытался объяснить людям, что они могут двигать горами. А вы – дурак, вы хотите копошиться в горе, как мышь, и Микки будет играть с вами, как с мышью, пока вы не обретете веру. – Что-о-о? – Веру! – Дед зверски дернул себя за бороду, - Без веры в себя все усилия тщетны, вы всегда будете тварью под катящимися камнями, даже имея силу Бога. Оставьте детские игры по дворовым правилам – и вам не понадобится ни карта, ни Бог, чтобы путешествовать по звездам, все карты сокровищ – поддельные, потому, что здесь нет сокровищ, они – на небесах, как вам узе сообщил специалист. Человеку нужен Бог, потому, что он не может поверить в себя, ему нужно зеркало, чтобы объективировать силу в своем отражении. А вы не нуждаетесь в зеркале. Вы уже прошибли стенку своим дурацким лбом, не заметив этого, и вернулись из Зазеркалья, но пока вы торчите столбом, соображая, на каком свете находитесь, кто-нибудь возьмет вас за жопу. Думать надо быстрее, чтобы жить веселее и лучше. Несите еще бутылку.
В пространство между первой и второй втиснулся возбужденный подросток, - Дед! Там Наган вернулся, они его ранили, суки.
Глава 18
На губах мальчишки пузырилась кровавая пена, его прострелили в грудь насквозь, непонятно было, как он, вообще, добрался до дому. Дед низко наклонился к белому лицу, - Коля, зачем они в тебя стреляли? – Но Наган хрипел и ничего не мог ответить, глаза его закатывались.
Стоя в толпе сочувствующих рядом с Дедом посреди грязного дощатого барака, окутанный запахами немытых тел, крови и подступающей смерти, он вдруг ощутил ирреальность происходящего. Кто-то стряхнул декорации, косо пошел снег, и они оказались стоящими вдвоем с бледным мальчиком внутри темнеющей сферы.
- Я не хочу уходить, - сказал мальчик, - Здесь холодно. – Ты не уйдешь, - сказали его губы, - Я заберу тебя с собой.
Толпа замерла, когда этот небритый тип с лицом, как смерть, прижал свой рот к губам мальчика.
В мертвой тишине Наган сделал воющий вдох и широко открыл глаза, кисти его рук напряженно раскрылись, дернулись ноги в грязных ботинках.
Тип выпрямился, в глазах его не было зрачков – один грязный лед. Внезапно он хлопнул ладонью по ране в груди мальчика, и тот сел, как складной ножик.
- Живи, - сказал тип и ударил его костяшками пальцев в лоб – мальчик упал навзничь, - И веселись. – Тип утер слюну со своих губ, - Не трогайте рану вообще, не обмывайте, не прикасайтесь к ней, - и обернулся к Деду, - Пошли.
Глава 19
- Похоже, вы начинаете ускоряться, - сказал Дед, вытерев с усов капли коньяку, - Вот уже исцелили умирающего. – У меня такое чувство, что это был не я. И с некоторых пор перед тем, как меня прошибает каким-нибудь феноменом, я попадаю в какое-то темнеющее пространство, в котором идет снег. – Только не надо переживать, - Дед поскреб лысину, - И мистифицировать. Ум – это аналоговая машина, которая познает себя так же, как и окружающий мир – по закону соответствий. Когда в вашем мозгу начинает работать контур, который раньше не использовался, вы слышите голоса или видите райский сад или кабинку в общественном туалете. Сознание интерпретирует работу незнакомого контура в знакомых или узнаваемых символах, оно не может работать без опоры на известное. Чтобы сделать шаг в познании, мы должны опереться на ступеньку схемы, которую создаем сами или извлекаем из чужого опыта. Люди делают такой шаг сплошь и рядом и повисают в воздухе, не имея ступеньки для опоры – тогда их называют сумасшедшими. Если они опираются на схему – их называют учеными. Харви и Фрейд описали работу сердца и психики соответственно в терминах гидравлики и термодинамики – поэтому их поняли. А язык автора Апокалипсиса был невнятен, даже большинству современников – поэтому мы сегодня смеемся над его семиглавыми Зверями. Представления Харви и Фрейда оказались несостоятельными, но без них никто не встал бы на следующую ступеньку, с которой стала очевидной их несостоятельность. Мы двигаемся к правде от одной лжи к другой, и кто знает, каких зверей мы увидим, если дорастем до ментальности библейского пророка? – Кто такие «мы»? – усмехнулся он, - Я не знаю никаких «мы». Я сам, - он выплеснул в рот коньяк, - Со своими зверями, которых легион. Я выблядок, у меня нет ни отца, ни сына, ни святого духа. Никто не мостил мне камни под ноги – только в голову бросали. Я научился сам прыгать через пропасть, я не пишу писулек, в отличие от вашего чмошного пророка, я умею делать дела. – «Я»? – ухмыльнулся Дед, - Это я вам сказал, что это вы делаете дела. Минуту назад вы полагали, что за них ответственен кто-то другой. Не надо болеть звездной болезнью, вам еще далеко до того, чтобы прыгать со звезды на звезду. Но сам факт резкой смены самооценки говорит о серьезных подвижках в вашей психике – не сдвинетесь совсем, вы будете не первым, кто допрогрессировал до шизофрении. – Я буду последним. Нам не о чем беспокоиться, Док, у нас светлое будущее. Вы же не полагаете, что мы оба – вменяемы? – Дед расхохотался, - Вы будете первым богом-шизофреником, я уже начинаю пророчествовать о вас! – Далеко не первым, неадекватность поведения всегда была признаком божественности. Чего стоит один только Зевс, который постоянно прикидывался то быком, то лебедем, чтобы кого-нибудь трахнуть? А как вам нравится этот Всевышний, который сначала создает человека по своему образу по подобию, а потом наказывает его за грехи? – Не нравится совсем. Насадить посреди рая наркоту и рассчитывать, что Адам со своей подружкой не запустят туда лапу! Где всезнание? Предвидение где, я вас спрашиваю? Особенно учитывая, что, как утверждают, без Его воли и лист конопли не может шевельнуться? – А где выполнение предвыборных обещаний? Он же говорил еще апостолам, что их поколение увидит Царствие Небесное на земле, совсем как Хрущев. С тех прошло уже две тысячи лет. – Вы все еще ждете? – ухмыльнулся Дед, - Мошенник давно смылся, а прислуга продолжает божиться на пачке оставленных им фальшивых векселей перед тем, как сделать какую-нибудь гадость. Сатана – тот был честнее, он предлагал царства земные. Но Искупителя не устроила цена, и теперь мы купаемся в собственной крови, стоя на этой земле раком в ожидании пинка, неизвестно с какой стороны.
Так они богохульствовали помаленьку, чтобы не потерять веру в собственное существование и веселились, ведая, что выплата по векселям производится постоянно, без перерывов на Апокалипсис и безотносительно к содержанию мозгов, по которым получает каждый – в строгом соответствии с выданными гарантиями.
- А почему вы не дали Нагану эликсир, как дали мне? – спросил он, когда, вдоволь обсудив вопросы теологии, они перешли по скелетам мороженого палтуса к третьей бутылке. – Потому, что вы дали ему свое причастие раньше, чем я успел подумать о терапии, - хохотнул Дед, - И черт его знает, как повлиял бы на него эликсир. Пусть бы лучше вытянул ноги от раны, чем от моего зелья, иначе мне бы самому понадобилась терапия. – Почему Микос действует избирательно? – Потому, что он – Дудочник! Он уводит за собой ту часть генофонда, которая ему нравится, а остальных предоставляет их судьбе или пускает под нож непредсказуемых мутаций. – Зачем же нож? – Чтобы отсечь от избранных нежелательные генетические контакты. Он, подлец, поощряет тех, кто способен войти с ним в симбиоз, а несовместимых подвергает порицанию через мясорубку. – Такое возмон6о? – Такое уже было. Среди предков человека выжили те, кто оказался способен войти в симбиоз с пищеварительными бактериями – остальные вымерли в мучениях. Он действует старым, проверенным способом мамочки-природы, только быстрее и лучше, - Дед поднял брови и поскреб лысину, - Как, в сущности, естественно и достоверно все, что именуется или кажется таинственным, включая ваш взгляд василиска, сто раз описанный в старых и серьезных текстах. – А где описан Микос-из-Лабиринта? – В Священном Писании! – Дед выпучил глаза и напряженно вытянул грязный палец в его сторону, - Над которым мы так славно поюродствовали, подобно всем влюбленным недоучкам. Он – Конь Бледный, он – посланник Антихриста и средство его продвижения в мир. Он собирает армию Антихриста и вооружает ее так, как речено пророками! – Неужели вы во все это верите? – Я не верю ни во что, кр