Затем один из них выпрыгнул из воды, взмыв в небо. Мне удалось рассмотреть его тупую прямоугольную морду и маленькие грудные плавники, прижатые к бокам, как будто это были руки, засунутые в карманы. Судя по небольшой для кашалота длине – всего около шести метров, можно было понять, что это самка. С громким плеском она плюхнулась в воду. Мгновение спустя она снова взмыла вверх, а затем в третий и последний раз мы видели, как взметнулся ее хвостовой плавник и, скользнув вниз, исчез под водой.
Я поспешила обратно в лабораторию, где по видеоканалу было видно, как подводный аппарат поднимает очередной кусок дерева. Я надеялась, что кашалот появится на экране и посмотрит в камеру на глубине 2000 метров, что отнюдь не является невозможной для этих животных глубиной. Кашалот – один из самых глубоководных китов[19]. Взрослые особи регулярно погружаются на час и более в сумеречную и батиальную зоны, чтобы поохотиться, и проводят там более трех четвертей своей жизни. Ареал обитания кашалотов значительно удален от нас, и все же они веками были связующей нитью между человеком и морскими глубинами.
Китобои первыми осознали, как глубоко могут погружаться кашалоты. Зачастую они наблюдали, как эти загарпуненные животные устремлялись вниз, унося за собой лини колоссальной длины. В XIX веке американские охотники на китов обычно использовали канаты длиной 225 саженей (около 412 метров). Часто им приходилось соединять по три или четыре таких каната вместе, прежде чем кит сдавался. Даже если пытавшиеся скрыться кашалоты не ныряли вниз, длина линя могла достигать мили или даже больше. Английский натуралист Джордж Валлих в 1862 году пересказал правдивую историю капитана Уильяма Скорсби о том, как загарпуненный кит утащил вельбот на такую глубину, что из древесины был выжат весь воздух, и после того, как судно вытащили на поверхность, оно уже не могло держаться на воде и камнем пошло ко дну.
В романе Германа Мелвилла «Моби Дик» капитан Ахав разговаривает с отрезанной головой кашалота, которая свисает с борта китобойного судна «Пекод»:
«Говори же, о громадная и почтенная голова… ‹…› поведай нам сокрытую в тебе тайну. Ты ныряла глубже всех ныряльщиков. Эта голова, на которую светит сейчас солнце с неба, двигалась среди глубинных устоев мира»[20].
В процессе забоя и разделки китобои узнали, что заставляет короля таинственных белых китов заплывать в столь далекие глубины. Вскрытие желудков кашалотов показало, что они питаются различными видами рыб, включая акул, но их излюбленное лакомство – кальмары. Внутри кашалотов скапливается огромное количество твердых неперевариваемых клювов многих видов этих головоногих моллюсков, в том числе двух самых крупных – гигантского и антарктического глубоководного кальмара. Хотя чаще всего встречаются особи среднего размера, не более полутора метров в длину. Все кальмары, которыми питаются кашалоты, большие и маленькие, проводят большую часть времени на глубине.
Отправляясь в батиальную и сумеречную зоны охотиться на кальмаров, кашалоты берут с собой запас кислорода, но не в легких, которые под давлением на глубине 300 метров обратимо схлопываются, чему способствует складная структура их реберной клетки, а в мышцах и крови. Пятую часть веса кашалота составляет огромный объем крови, которая сочится, густая, как патока, по артериям и венам такого размера, что в одну из них вы могли бы легко просунуть руку. Липкость крови обусловлена массой красных кровяных телец, заполненных гемоглобином – белком, связывающим кислород. От другого белка, миоглобина, мышцы кашалота приобретают почти черный цвет. Он тоже связывает кислород и отдает его, когда это необходимо. У китов, а также выдр, тюленей, дельфинов и других ныряющих млекопитающих в мышцах в десять раз больше миоглобина, чем у человека. Его так много, что теоретически он должен был бы слипаться и превращать их тела в отвердевшие блоки. Но все эти пловцы остаются гибкими, потому что у них выработалась форма миоглобина с небольшим положительным зарядом, заставляющим молекулы отталкиваться друг от друга. Так что морские млекопитающие обладают антислипающейся версией миоглобина.
Экономно расходовать кислород кашалотам помогают дополнительные механизмы. Во время погружения их пульс замедляется до пяти ударов в минуту.
Этот рефлекс характерен для многих ныряющих млекопитающих, но у кашалотов он доведен до предела. (Опустите лицо в таз с холодной водой, и ваш пульс также немного замедлится.) Такая низкая частота пульса замедляет расход кислорода и уменьшает его количество, потребляемое сердцем кашалота. Кровеносные сосуды перекрываются и отводят поток крови от органов, не задействованных во время погружения – почек, печени, кишечника и желудка, экономя ее для работы мозга и мышц.
Большой запас кислорода – не только вопрос выживания в абиссали, он также дает кашалотам значительное преимущество. В их охотничьих угодьях, обычно на глубине около 1000 метров, кислорода в воде не хватает. Эти районы океанов известны как зона кислородного минимума, или призрачная. Чтобы выжить здесь, вододышащие животные, такие как рыбы и кальмары, должны поглощать кислород при помощи своих жабр, но его может быть так мало, что они начинают медленно соображать, становятся слишком вялыми и оказываются легкой добычей хищников. Кашалоты же имеют собственный запас кислорода, что позволяет им непринужденно действовать в удушающих глубоких водах, обгоняя и заманивая добычу хитростью.
Ученым удалось разобраться в том, что дает кашалотам возможность долго оставаться на больших глубинах, но вот сам способ их охоты поражал морских биологов, долгое время оставаясь загадкой. Представлялось маловероятным, что такие успешные охотники проталкивают свои гигантские головы сквозь толщу воды и замирают, чтобы ловить зазевавшуюся добычу узкой нижней челюстью. Ведь кашалоты вылавливают от ста до пятисот живых организмов в сутки – в среднем такой улов может весить целую тонну! На протяжении многих лет выдвигались различные гипотезы о том, как кашалоты действуют на глубине. Одни считали, что эти хищники зависают вниз головой, ожидая проплывающего мимо кальмара, другие – что они приманивают добычу своей светлой пастью, третьи – что выслеживают ее, ориентируясь на слух. В конце концов исследования начала XXI века с использованием датчиков давления, движения и гидрофонов, закрепленных на китах, подтвердили, что кашалоты вовсе не сидят неподвижно в засаде в ожидании добычи, а активно преследуют ее и отслеживают с помощью своего особого, шумного способа «видеть» в темноте.
В отличие от запоминающейся лиричной песни горбатого кита, «пение» кашалота больше напоминает оглушительный треск разматываемого рулона клейкой ленты. Этот самый мощный звук в животном мире исходит из огромной колодообразной головы, которая по сути представляет собой разросшийся до невероятных размеров нос. Источником подобного звука является поток воздуха, проталкиваемый через правую ноздрю, которая изолирована от внешней среды. Воздух проходит через пару мясистых клапанов, известных как «обезьяньи губы», которые вибрируют подобно человеческой гортани. Звуковые колебания разносятся внутри гигантского носа, а ряд заполненных жидкостью внутренних камер формирует и фокусирует вибрации, а затем направляет их в воду. В 1980-е годы, согласно так называемой биологической гипотезе большого взрыва, предполагалось, что кашалоты охотятся с помощью звуковых волн, воздействуя на свою добычу акустически. Последующие исследования показали, что их звуки недостаточно громкие для этого. На самом деле они ищут и преследуют добычу с помощью эхолокации, словно гигантские водные летучие мыши.
Когда кашалот начинает охоту, он посылает на глубину залпы щелчков – один или два в секунду. Этот дальнобойный гидролокатор исследует окружающий хищника мрак, не оставляя шансов на спасение ни одному кальмару в радиусе нескольких тысяч футов. Кит прислушивается к эху, отражающемуся от твердых частей тела кальмара, таких как клюв, похожий на попугайский, и кольца зубцов, расположенных на присосках вдоль восьми конечностей и на концах двух щупалец[21]. Приближаясь к цели, кашалот-охотник учащает свои щелчки, пока они не сливаются в скрип, похожий на звук, издаваемый ржавой дверной петлей. Аналогичным образом поступают летучие мыши: они настраивают свой акустический сигнал, готовясь наброситься на насекомое, и испускают больше звуковых импульсов, позволяющих различить дополнительные детали своей порхающей добычи.
Кальмары не обращают внимания на щелчки и скрип, но могут почувствовать вибрации в воде, поэтому при приближении кашалот перестает бить хвостом и скользит вперед в темноте, преследуя свою добычу. Когда наступает момент для атаки, кит резко набирает скорость до семи метров в секунду. Он изгибается и переворачивается, испуская все более частые щелчки в попытке догнать кальмара. Как только кальмар оказывается в пределах досягаемости, кит тормозит и резко разворачивается, всасывая жертву и проглатывая ее целиком.
Охота продолжается час или даже дольше, пока в организме кашалота не истощится запас кислорода.
Тогда он бесшумно всплывает на поверхность и, рассекая носом волны, делает вдохи и выдохи, освобождаясь от углекислого газа и позволяя кислороду вновь насытить мышцы и кровь. Через восемь или девять минут кашалоты вновь готовы к подводной охоте.
В середине XIX века, примерно тогда, когда происходило действие, описанное в романе «Моби Дик», в Мировом океане набирала обороты коммерческая охота на китов, вызванная спросом на их жир. С туш китов, обитающих в верхних слоях океана, – финвалов, горбачей, сейвалов и синих полосатиков – снимали жир, растапливали и использовали в качестве дешевого лампового масла, которое воняло при горении. На кашалотов же охотились не из-за жира, а из-за более прибыльного содержимого их носов. Одна из носовых камер, через которую проходят эхолокационные сигналы, является органом, вырабатывающим спермацет. Китобои вырезали отверстие в голове кашалота и вычерпывали галлоны спермацета – ценного «жидкого золота»