Зеркала мы установили друг напротив друга, между ними поставили свечи. Вика торопливо инструктировала меня напоследок.
– Значит, начнет приближаться…
– Кто?
– Ну мужик же из зеркала! Так вот, начнет приближаться, ты сразу кричи “Чур меня” и переворачивай зеркало. Большое, из которого он лезет. А то он в нечисть превратится и всех нас тут в капусту покрошит!
– Хм, – я смерила взглядом зеркало, которое мы с ней вдвоем с трудом установили. – Если я его быстро переверну, оно, во-первых, разобьется. Тяжелое же, как сволочь. Во-вторых, оно ж большое, на свечи упадет и на второе зеркало… И осколками нас всех покромсает без всякой нечисти!
– Зеркала нельзя бить, семь лет несчастий будет, – со знанием дела сообщила Ира.
– Ну вот. А пока я эту дуру аккуратно переворачивать буду, твой зазеркальный мужик успеет три раза вылезти и не только покрошить, но и кулебяку сварганить.
– Не мой, а твой! Мой вообще не агрессивный!
– А может, он у тебя тоже вежливый попадется и не полезет? – робко предположила Ленка.
– Ну нет, так не дело, – нахмурилась Вика. – О! А давай ты заорешь “Чур меня” и накинешь покрывало? Это почти то же самое, что перевернуть, только без членовредительства.
С покрывалами тоже оказалась напряженка: всеми наличными покрывалами были задрапированы кресла и прочая мебель. В конце концов я откопала в недрах шкафа длинную черную юбку, которой вполне можно было накрыть зеркало. С юбкой наизготовку рядом с зеркалом встала еще одна наша бывшая сокурсница Катя, готовясь накинуть ее, как только я заору. Все остальные девицы сгрудились за моей спиной, с любопытством заглядывая в зеркало. Я же уселась на стул перед столом.
Наконец все приготовления были завершены, я зажгла свечи и уставилась в зеркальный коридор.
– Ну, это… свет мой, зеркальце, скажи… ой, то есть, я хотела сказать, суженый-ряженый, приходи ко мне ужинать!
Пламя свечей трепетало, в затылок мне взволнованно дышали парами спиртуоза, а в зеркале между тем ничего не происходило. Целых несколько минут не происходило, и я собралась уже отвернуться от него, чтобы спросить у затейницы Вики, долго ли мне так сидеть, когда отражение в зеркале вдруг моргнуло… и изменилось.
Там, за зеркальной поверхностью, была роскошно обставленная комната, такой дворцовый интерьер… брр, не люблю такой помпезности. Забавно, а ведь мое зеркало бы отлично туда вписалось.
А еще в зеркале отражался мужчина. Русый, длинноволосый и усатый, этакий мушкетер, одетый в белую рубаху с широкими рукавами. Других деталей его гардероба разглядеть не удавалось – он сидел слишком близко к зеркалу, да еще и наклонившись, и ошалело разглядывал… нас.
В голове мелькнула глупая мысль: терпеть не могу такой типаж. Во-первых, длинные волосы на мужиках не переношу. Вот не нравятся мне все эти романтичные идеалы. А у этого патлы были, по-моему, вообще по пояс.
А во-вторых и в-главных – усы! Ну кто носит в наше время усы? Нет, с аккуратной бородкой – почему бы и нет, но одни усы при бритом подбородке у меня стойко ассоциируются с тараканами.
За спиной мужчины стояли двое в почти одинаковых темно-синих мантиях: юная девушка и седобородый старик с длинной седой же косой.
Кажется, девчата за моей спиной перестали даже дышать. Поэтому голос усатого прозвучал особенно отчетливо.
– Это что?! – брезгливо и негодующе глядя прямо на меня, вопросил он.
– Осмелюсь заметить, Ваше Величество, – старик почтительно склонился, – это скорее “кто”. Ваша избранная суженая, разумеется…
Не знаю, что именно привело меня в чувство, но почему-то после этих слов я решила, что балаган надо заканчивать.
– Не надо мне такого волосатого! – брякнула я. – То есть чур меня!
Катя, заглядывавшая в зеркало сбоку, на секунду зависла, и пришлось окликнуть ее. Только после этого она наконец отмерла и поспешно накинула юбку на зеркало.
Пару минут мы дружно продолжали молча пялиться на занавешенное зеркало, больше не подававшее признаков жизни.
– Вик, – в горле у меня почему-то пересохло, – не смешно.
– Что? – так же заторможенно ответила она.
– Ты же проектор где-то поставила, да? Это было… это…
– Я?! – она негодующе фыркнула. – Как я могла поставить где-то проектор, это же твоя квартира, я здесь ни минуты без тебя не была! Ты сама решила нас разыграть, да?
Девушки наконец задвигались и начали выдыхать, осознав, что произошедшему наверняка есть какое-то простое и разумное объяснение. Вроде замаскированного экрана или потайного проектора.
Вот только я-то знала, что никакого экрана там нет. А если направить проектор на зеркало, такой чистой картинки никак не получится, это все-таки не белая простыня…
– Девушки! – Вика решительно потянула меня из кресла. – Кому шампанского долить? Дальше у нас по программе – ворожба…
Девичник пошел своим чередом. Вот только зеркало, занавешенное черной юбкой, все почему-то предпочитали обходить. Запоздало мне пришло в голову, что зеркала обычно занавешивают, когда в доме покойник. Стало неприятно. Но убирать юбку с него все равно не хотелось.
*
Разошлись девчата поздней ночью, веселые, хмельные и, кажется, совершенно выбросившие уже из головы странное происшествие с зеркалом.
И только мне с этим зеркалом предстояло оставаться и ночевать в одной квартире.
– Да какого черта! – вслух сказала я, заперев дверь за последней гостьей и решительно, пока не прошел запал, вошла в комнату и сдернула юбку с зеркала.
И тут же упала в кресло.
Из зеркала на меня смотрел все тот же мужчина. Только, кажется, злой, как черт.
И стриженый!
2. Его Величество Фиррей IX
Нельзя сказать, чтобы Его Величество был рад предстоящей женитьбе. Все-таки в том, чтобы оставаться самым завидным холостяком страны, вниманию которого будет счастлива любая красотка, есть немало преимуществ. Впрочем, брак как ограничение собственной свободы он все равно не рассматривал. Да, придворный маг и семейные предания в один голос твердили, что нашедшему свою истинную становятся неинтересны другие женщины, однако король полагал это скорее красивой легендой. Пусть даже был перед глазами пример – его собственный отец, да будет его новое рождение лучшим. Но родители – это родители, а Фиррей совсем не походил на отца ни нравом, ни темпераментом.
Так или иначе, он превосходно понимал свой долг перед народом. Стране нужен наследник, наделенный даром королевского рода, а появиться он может лишь в браке короля с его истинной парой. И значит, пришло время Его Величеству, как и всем его предшественникам, наконец использовать древний артефакт, чтобы разыскать ту самую девушку, где бы она ни находилась и кем бы ни была.
При этой мысли Фиррей поморщился. История знала самые разные случаи. Одному из его предков, например, досталась в жены юная селянка, не умевшая даже читать. О чем прадед с ней разговаривал и как уживался, оставалось только гадать. Может, они вообще не разговаривали? Для производства наследников, в конце концов, это необязательно. Представить подобный брак любого из аристократов королевства было немыслимо, но с магией не поспоришь. Страна примет любую королеву, если она – истинная пара государя. Как раз после того случая, кстати, в королевстве и была создана система начального образования для черни.
Пара другого пращура оказалась моложе него почти на десять лет. А поскольку предок рано занял престол и озаботиться вопросом о наследниках пришлось уже в 20 лет, можно представить, в каком неловком положении оказался несчастный монарх, которому вдруг стали неинтересны все женщины вокруг, а собственная невеста была еще очаровательным ребенком. Следующие семь лет бедняге пришлось вести монашескую жизнь, тоскливо зачеркивая в календаре дни.
Однажды, несколько поколений назад, один из королей женился даже на иномирянке – сильной магичке с крайне скверным нравом. Поговаривали, что она и вовсе не совсем человек, а в ее высокой прическе прячутся рожки. Впрочем, Фиррей знал это вполне достоверно. Рогов, к счастью, ему не досталось, как и ее талантов, а вот взрывной характер прапрабабки-демоницы нынешний король унаследовал в полной мере.
– Ритуал проведете вы, разумеется? – поинтересовался он. Сейчас Его Величество Фиррей IX сидел за столом в своем кабинете и разбирал накопившиеся бумаги, одновременно краем уха внимая своему придворному магу.
Седобородый старик в длинной темно-синей мантии поперхнулся.
– Что вы, Ваше Величество! Активация артефакта требует серьезных магических усилий, для этого нужен по-настоящему сильный маг. Разумеется, в должной степени квалифицированный, но…
– Разве не вы сильнейший маг Тайрены?
– Я – мудрейший маг Тайрены, – с достоинством ответил колдун. – Однако, смею заметить, в мои годы пик магической силы давно миновал. Так уж устроены мы: в юности у нас есть сила, но не хватает знаний, а когда знания накапливаются, начинают иссякать силы…
– Я вас понял, – прервал Фиррей. Король, хоть и пользовался магическими артефактами ежедневно, о механизмах магии имел довольно смутное представление – как и всякий человек, лишенный соответствующего таланта. Дар королевского рода, позволяющий поддерживать плодородие земель королевства и обеспечивать его защиту, работал совсем иначе и был скорее божественным благословением. – Вы хотите сказать, что с этим лучше всего справится один из ваших студиозусов?
– Выпускников, – тонко усмехнулся мэтр Борем. – Как я и говорил, необходима еще и достаточно высокая квалификация, все-таки речь идет о древнем и сложнейшем артефакте. Но не волнуйтесь, я подберу вам лучшего из лучших своих учеников, а работать он будет под моим неусыпным контролем.
Король лишь пожал плечами. Волноваться он и не думал: артефактом пусть занимаются маги, и пусть мэтр сам решает, кто на что там способен. Фиррея куда больше интересовало другое.
– Скажите, мэтр, а как будет проявляться моя связь с истинной? Помимо рождения наследников с королевским даром, разумеется.