Игорь Пантюхов«Снегири на окно прилетели…»(из предисловия к книге «Деревья», 1989 г.)
…Своенравную, не похожую ни на какие другие, речку напоминает мне творческое движение Сергея Филатова.
Чем подкупают, покоряют неотстоявшиеся, угловатые порой строки Сергея? Меня задели они своей непоказной, глубинной, я бы даже сказал, стеснительной человеческой добротой. Не только по отношению к людям, но и ко всему живому. Сострадать всему сущему на земле – вот, по-моему, удел истинной поэзии. И этот беззвучный призыв к состраданию – не к жалости! – Сергей Филатов сердцем своим услышал.
Сколько помню бабу Надю – всё болела,
всё лежала, вышивала кружева.
От её работы в горнице светлело,
а она не уставала вышивать!
Ни одной трагической нотки не слышится в этом запеве к короткой исповеди о долгой и многотрудной человеческой жизни, а угасающий свет незнакомой, но доброй души бабы Нади уже коснулся и моего сердца.
Ходим-бродим,
считаем ворон,
рассуждаем на сельские темы, –
как-никак – деревенская кровь
в избалованном городом теле.
И опять – ни здесь, ни далее С. Филатов не клянётся в любви к земле, не винится, как это стало модным сейчас, перед нею, а добрая, непреходящая связь с кормилицей нашей освещает всё стихотворение.
Апофеозом сострадательной темы в стихах С. Филатова звучит, на мой взгляд, стихотворение «Снегири на окно прилетели…» – об умирающем от гангрены соседе по палате:
«Мать!.. Сестрёнка,
ну что-нибудь сделай!» –
На окне, словно бред, – снегири.
Снег белее больничной постели.
Только ты говори,
говори…
В этой неоконченности, которая, кстати, присуща большинству стихов С. Филатова, есть то самое «чуть-чуть», которого должно недоставать истинной поэзии, чтобы заставить меня, читателя, сопереживать вместе с автором…
Николай Шипилов«Душа и мир живут в покое»(из предисловия к книге «В свете участи земной…», 1994 г.)
Вначале я узнал слово, слово в стихах Сергея Филатова, и оно утешило меня своим озёрным спокойствием, своей горькой сдержанностью, приятной негромкостью и узнаваемостью русской интонации.
Потом я узнал и самого поэта: он и его стихи Едины.
Листья срываются медленно
С чутких притихших осин.
Что-то, должно быть, изменится,
И – ничего не спасти.
Повода нет для отчаянья,
Есть только светлая боль.
Всё хорошо, что кончается
В срок, отведённый судьбой.
Стихи Сергея Филатова не разрушают мира, они, как старая песня, узнаваемы, и новое в них – лишь сам человек, поющий дедовскую песню.
Именно сейчас, в конце нашего безумного времени, ненарочитая, природная, родовая чистота мироощущения и чистота помыслов Сергея Филатова неоценимы как явление, достойное милости читателя. Стихи, в конце концов, пишутся не для литераторов и даже не для читающей публики. На мой непросвещённый взгляд, стихи – это вечный отчёт перед Господом Богом нашим о состоянии дарованной Им Души, о направленности дарованного Им таланта. Возможно, что устами каждого поэта говорят все те, безмолвные, что жили и умирали до нас.
Может быть, это единственная зримая, слышимая и чувствуемая нами реальность ушедших.
…Ведь на этом древнем белом свете
Жизнь прожить и кануть – не впервой.
До костей пронизывает ветер.
И скорбит оркестрик – духовой…
Сдаётся, Сергей Филатов ещё не знает всей глубины своего дарования. Но написанное им на сегодня и опубликованное в этой книжке – многообещающе и радостно, несмотря на чёрные порой мазки…
Вячеслав ВозчиковВсеобщее личное(из предисловия к книге «Тверской 25, Добролюбова 9…», 1996 г.)
…Мне кажется, Сергей счастливо избежал искушения одобрением и критикой: что-то разумом принималось, что-то нет, но в любом случае не приобретало довлеющего значения. Потому и голос, природой поставленный, развивался не по правилам ремесла, а по законам становления души – процессу отнюдь не прямолинейному…
Мир творчества Сергея Филатова – напряжённая внутренняя рефлексия, фиксация светотеневых бликов, погружение в пограничное состояние не как нечто кратковременное, а как в естественную, единственно необходимую среду, в контексте которой только и возможно понимание – жизни, находящихся рядом, себя…
«Познав меня, ты сам есть часть меня…» – слышим ли мы отголоски хемингуэевского колокола, единого для всего человечества?.. Сегодня, когда слово «духовность», произносящееся через запятую в современном лексическом наборе, сведено до обыденности?.. Когда в невероятной переоценке искренность становится предосудительной, а повальное безверие – во что-либо, в кого-нибудь – сделало нормой опустошающую некоммуникабельность?.. Поэзия С. Филатова – преломлённое через призму души время. Однако ценность – не в отражении, а в возникающей мотивации познания собственного внутреннего мира в его неповторимой значимости. Уберём же защитные «фасады», пусть свободно войдёт в нас Слово:
По тонкому свету минувшего дня,
По шелесту ясной листвы в сентябре
Когда-нибудь кто-нибудь вспомнит меня
Как неторопливую тихую речь.
Как светлую грусть. Как вечерних берёз
Багряный настой.
Как имя земли изначальное – Русь.
Когда-то потом…
Владимир Башунов(альманах «Розмысл», № 2–3, 2000 г.)
Среди пёстрого и нестройного смешения стихотворных подборок в журналах ли, в появившихся ли у нас в последнее время полусамодеятельных литературных газетках стихи Сергея Филатова всегда обращали на себя отдельное внимание, притягивали, к ним хотелось вернуться, как следует вглядеться и вслушаться. Его выговор не смешивался с другими, он не разменивался на ходульные приёмы и построения. «Боязно всё без остатка понять», – писал Сергей в прежних стихах. Действительно боязно. Эта боязнь, слава Богу, сохраняется в нём сегодня и оберегает от нивелировки. В новых стихах слышна внутренняя сосредоточенность, они стали глубже и драматичнее по состоянию, выразительнее по исполнению, чище по огранке…
Валентин Курбатов(из письма, 2006 г.)
…С благодарностью посмотрел Ваше «Число». Прав был Володя Башунов, предложив Вам это название, – всякое слово и самого простого дружеского свойства, и горького общего исполнилось значения и «свидетельства» в порядке человеческих дней. Слово Ваше спокойно и твёрдо и не рядится в чужое платье, хотя бы оно казалось и наряднее своего…
Сергей Максимов(из письма, 2009 г.)
Серёжа, здравствуй! Прочитал на одном дыхании твою книгу. Почему-то хочется сказать: береги себя! Есть какое-то такое качество в стихах, когда чувствуешь боль автора. И чувствуешь агрессивность окружающей среды. Так показалось. Я совсем не говорю о стихотворчестве как таковом… Всё и так понятно. Хорошо! Просто почувствовал качество другого рода. В стихах, над стихами, выше их и вокруг – ПОЭЗИЯ…
Михаил Андреев«Боязно всё без остатка понять»(из книги М. Андреева «Потому что нельзя», 2011 г.)
Невозможно остаться никем,
Неизбежно – остаться. Диктую
По скрещению вен на руке,
По слиянию Бии с Катунью.
Так параллельно мысли и чувству идут строки поэта из Бийска Сергея Филатова, иногда с такой тяжеловесностью, что организм говорит, что на сегодня поэзии хватит.
И бряцает цепью тяжёлой
Февраль… или пёс на дворе.
Или продолжая ту же мысль так, что даже у изощрённого читателя мурашки могут пойти по руке.
…и покой на свете том,
что октябрь на этом свете.
Масштабность и лиричность – вот стрелы поэта, которые летят прямо в сердце.
За полночь. Кто-то невидимый ахает,
Вечности близкой темнеет нора.
Время уходит короткими взмахами
И на Земле – ни кола, ни двора.
Лиричность – важный элемент воздействия. Когда мысль ещё не сформирована, а чувства уже бушуют в душе читателя.
Слово, как влажную марлю, прикладывать
на оголённую рану вины…
Стремленье к совершенству и сомнения – вечернее вдохновенье, вот чем живёт поэт. И вот как он пишет:
Чтоб, как река, утратив берега,
утратить всё: пространство, время, имя.
Главное, этому веришь. Веришь в эту непридуманность:
Я, как стакан, – до дна. Я вымолчан…
Это интересно, это продавливает, задевает. Поэт разнообразен, зримо-конкретные детали уходят в бесконечность, влекут за собой.
Ночь города в окно посеяна
С есенинской похмельной нежностью.
Раскинуто бельё постельное,
Как Русь безропотная, снежная.