abbas, что значит «отец»). Симеон был монахом первого типа, а Даниил изначально выбрал второй путь, но он искал более строгую форму служения Богу и поэтому обратился к Симеону за наставлением.
Когда они встретились, Симеон уговаривал Даниила остаться с ним в Алеппо, но тот был полон решимости продолжить путь, чтобы увидеть Иерусалим, а затем отшельником удалиться в пустыню. Впрочем, по словам одного из учеников Даниила, написавшего его житие, у Бога были другие планы. На пути в Иерусалим Даниила обогнал «очень волосатый человек», на вид – тоже монах. Даниил сказал ему, что направляется в Иерусалим, и старик ответил: «Истинно, истинно, истинно, трижды заклинаю тебя Господом, не ходи туда, но иди в Византию, и ты увидишь второй Иерусалим – Константинополь». Какое-то время они шли вдвоем, а вечером Даниил направился в ближайший монастырь, где надеялся устроиться на ночлег. Но когда он оглянулся, таинственный волосатый старик исчез.
Ночью этот странный человек – или, как теперь уже казалось, ангел – вновь привиделся Даниилу и опять велел ему идти в Константинополь вместо Иерусалима. Это прозвучало убедительно. Не смея ослушаться божественного посланника, Даниил повернулся спиной к городу, где был распят Иисус, и направился в новый Иерусалим – столицу Римской империи V века и новый центр христианского мира. По прибытии в Константинополь Даниил, последовав примеру Симеона, взобрался на столп, начал привлекать посетителей, давать советы и служить для общества примером героического христианства.
Константинополь стал политическим и культурным центром, когда притянул Равенну и Италию на свою орбиту. В истории Даниила Столпника сам Бог (посредством ангела) признал новую религиозную реальность. Константинополь стал уже не только новым Римом, но и новым Иерусалимом – домом императора, а вскоре и местом строительства нового храма, которому предстояло затмить все остальные.
Материальное и духовное преобразование Константинополя произошло не в одночасье. Город и новая империя развивались медленно. Но, к счастью, политическая ситуация в конце V – начале VI века оставалась относительно стабильной. В отличие от Западной империи, которая столкнулась с быстрой сменой нескольких лидеров после убийства Валентиниана III, у византийцев были правители с многолетним стажем – Зенон (который посетил Даниила Столпника и правил до 491 года), Анастасий I (491–518 гг.), а затем Юстин I (518–527 гг.).
Юстин I, как и многие другие римские императоры, был талантливым военачальником из простой семьи (скорее всего, крестьянской). Он дослужился до предводителя дворцовой стражи, а после смерти Анастасия I летней ночью 518 года ловко переиграл своих соперников и был провозглашен императором на Большом Ипподроме, который являлся центром гражданской культуры города. Затем семидесятилетний Юстин приказал убить своих бывших соперников, претендовавших на престол. Он окружил себя людьми, которым мог доверять. В их числе был его племянник Юстиниан – тоже из скромной семьи, талантливый политик. Юстиниан всячески поддерживал восхождение своего дяди и в течение нескольких лет, вероятно, управлял большей частью империи. В 527 году Юстин умер от старости, и Юстиниан не упустил свой шанс: он взошел на императорский трон после смерти дяди. Не менее важной для нас является история его супруги Феодоры. Они поженились ближе к концу правления Юстина, когда Юстиниан уже фактически возглавил империю. Феодора тоже имела незнатное происхождение. В то время гонки на колесницах были главным развлечением горожан, и наибольшей популярностью пользовались две партии ипподрома – «синие» и «зеленые». Партии не только содержали лошадей, колесницы и скакунов, но и устраивали в дни скачек развлечения, например травлю медведей и танцы. Феодора родилась примерно в 495 году в семье медвежатника и актрисы. Оба они работали на «зеленых».
Сестра Феодоры была певицей, а сама она, вероятно, выходила на сцену в составе большой труппы мимов. Возможно и даже вероятно, что некоторые ее выступления носили эротический характер. Впрочем, достоверных доказательств нет, и степень порочности, которую ей приписывали критики, объясняется скорее обычным сексизмом.
Феодора стала наложницей – вступила в формальный полубрак, который не обеспечивал стабильности в долгосрочной перспективе, но давал более весомый статус, чем у любовницы, проститутки или содержанки. Она сожительствовала с губернатором провинции, от которого, по некоторым данным, даже родила дочь, но позже отношения распались. Доступ в элитное общество Феодора каким-то образом сохранила и познакомилась с Юстинианом, хотя мы точно не знаем, при каких обстоятельствах это произошло. Нам известно, что Юстиниан способствовал принятию закона, который легализовал браки между бывшими артистами и представителями элиты римского общества. К 523 году Юстиниан и Феодора поженились.
Что мы можем сказать об этой паре? Юстиниан и Феодора, похоже, искренне полюбили друг друга. Императору Юстиниану пришлось заплатить определенную политическую цену за то, чтобы жениться на представительнице низших классов, пусть даже она была грамотной и невероятно умной. Образы Феодоры и Юстиниана отражены в работах историка Прокопия. В большинстве своих текстов Прокопий превозносит Юстиниана и Феодору как богоизбранных правителей. Но в одном своем труде под названием «Анекдоты» Прокопий называет Юстиниана демоном и похотливым дураком, а Феодору – шлюхой (подробнее об этом ниже). Конечно, возникает соблазн отбросить официальную версию и принять за истину изложенное в «Анекдотах» (также известных как «Тайная история»). Если «неофициальная» версия отражает реальные взгляды Прокопия, получается, он считал правителей незнатного происхождения признаком нестабильности, и Византии это предвещало беду.
Но на все это можно взглянуть и с другой стороны, не через призму современного классового сознания. Юстиниан и Феодора – два явно талантливых и целеустремленных человека. Они сумели стать самыми влиятельными людьми в этом великом и гибком сообществе, близком к пику своего развития. Одной из характерных черт империи было то, что выдающиеся люди имели возможность выйти за рамки своего положения. Получается, что незнатный лидер – это уже не признак слабости. Нет, это новая яркая цивилизация, в которой выдающиеся личности могут пробиться наверх. Если исходить из этой позиции, темные века становятся немного светлее, правда?
И эта яркость – не просто метафора. В 532 году Юстиниан и Феодора столкнулись с бунтом, кульминацией которого стали массовые выступления на ипподроме. Бунтовщики представляли обе гоночные партии. И в Средние века, и в наше время ситуации, когда болельщики-соперники объединяются против общего врага, – это очень опасно. Согласно преданию, с криками Nika! (то есть «победа!») повстанцы захватили разные части города и в какой-то момент якобы назначили кого-то из своих новым императором. По словам Прокопия, Юстиниан и его советники подумывали о бегстве, но Феодора заявила, что не сбежит, поскольку пурпур, сияющий цвет императорской власти, «как саван куда благороднее». Ее слова укрепили решимость – Юстиниан остался. Он послал Велизария и другого генерала собрать своих людей, а затем обрушил всю военную мощь на бунтовщиков, устроив жуткую бойню на ипподроме. Город полыхал. Пожары поглотили трупы граждан Константинополя, а также церковь Святой Софии, прилегающую к ипподрому и к императорскому дворцу.
Впоследствии Юстиниан взялся восстанавливать город и в процессе ощутил, как сложно распознавать римлян и управлять ими в этой пестрой по составу стране. Одной из приоритетных задач было восстановление Церкви Божественной Мудрости. Юстиниан обратился к Анфимию и Исидору, блистательным ученым, изобретателям и градостроителям. Это были мастера нового типа – они одновременно использовали мудрость древних (особенно древнегреческую математику и инженерное дело) и продвигали человеческие знания вперед. Это были новаторы. Считается, что Анфимий, например, с помощью паровой энергии вызывал искусственные землетрясения, чтобы изучить это столь частое в городе явление. Уникальные знания, полученные в ходе экспериментов, ученые применили при возведении нового собора, Святой Софии (sophia с греческого – мудрость), как ее теперь называют, и его массивного купола. Это было самое большое замкнутое пространство в христианском мире того времени. У этого храма был самый большой купол вплоть до перестройки собора Святого Петра в Риме тысячелетие спустя. Он завораживал и местных жителей, и многочисленных паломников на протяжении всего Средневековья. Даже сегодня, когда золотой потолок собора в значительной степени скрыт штукатуркой, посетителей ошеломляет необъятность пространства. Удивительно и другое: эта великолепная церковь была построена всего за пять лет с невообразимой скоростью и точностью.
По оценкам некоторых ученых, в настоящее время закрыто более половины первоначальных окон храма. Это погружает пространство в тень, а в первоначальном виде храм, должно быть, просто ослеплял. Мраморный пол в определенное время суток отражал свет так, как воды Босфора отражают солнце. И при свечах, и в солнечных лучах Собор Святой Софии сиял.
Прокопий в своей книге «О постройках» писал, что свет был частью архитектурного замысла: «Над ними высится круглое, выгнутое сооружение; отсюда всегда появляется первая улыбка дня. Оно… как бы витает над всей землей, и все это сооружение постепенно поднимается кверху, сознательно задержавшись настолько, чтобы те места, где, кажется, оно отделено от здания, были проводниками большого количества лучей света». Обратите внимание не только на описание продуманной архитектуры, но и на то, как историк останавливается, чтобы поразмышлять над взаимосвязью земли и солнца. Он говорит, что купол как будто «витает в воздухе», и его выверенная красота заставляет прихожанина понимать, что «его разум, устремляясь к богу, витает в небесах, полагая, что он находится недалеко и что он пребывает особенно там, где он сам выбрал. И это случается не только с тем, кто в первый раз увидал этот храм. Такое впечатление возникает постоянно у каждого, как будто с этого начинается у всякого его обозрение». Разумеется, все церкви порождают чувственные переживания, но Святая София отличалась от них на порядок. Пространство благоухало благовониями, испарения накапливались под куполом, и даже акустика – которую современные археологи сумели нанести на карту и воспроизвести – была особенной. Она позволяла звукам отражаться от стен и накладываться друг на друга, «течь», по словам искусствоведа Биссеры Пенчевой.