Что останется с ней после этой ночи…
С другой стороны — она должна Дарену. Должна столько, что не расплатится и за всю жизнь.
Поэтому…
Всё правильно.
Всё справедливо.
Тая хотела выдавить из себя улыбку, но, натолкнувшись на злой прищур, не смогла.
За то время, что они не виделись, Дарен не подобрел. Напротив, создавалось впечатление, что всё в нем кипит от ярости и негодования. Он двигался плавно, не спеша. Слишком расчетливо.
Под халатом на Тае были лишь трусики, лифчик она не стала надевать.
Дарен ничего не говорил.
Не говорила и она.
По опыту знала — когда мужчина к тебе приходит в спальню, лучше не раздражать его пустой болтовней.
Дарен подошёл к кровати и поставил одно колено на матрас, фактически полностью загородив собой свет и поглотив пространство вокруг. Тая снова почувствовала себя слабой и никчемной. Песчинкой в пустынном, холодном ночном океане.
Она говорила себе — что не всё так страшно… Главное — не накручивать. Не зажиматься. Не сопротивляться. Это Дарен, и он…
Всевышний.
Он-то как раз и может её порезать на куски, и в виду того, что маршал точно знал, кого и к кому отправляет, её смерть останется без внимания.
Грудь обожгло огнем, но не одна эмоция не отразилась на девичьем лице. Шок от встречи с Дареном прошёл, и ей худо-бедно удалось взять контроль над собой.
— Халат распахни.
Первые слова, произнесенные мужчиной, обожгли нутро. Прошлись электроплетью по душе, оставляя незаживающие, кровоточащие раны. Пришлось напомнить себе, кто она такая и какую роль сыграла в судьбе Дарена.
— Хочешь посмотреть видео с пытками твоего благоверного? Что побледнела, Тая? Девочка ты наша… Не переживай. Твой Мозарри будет жить. С его-то деньгами и долбанной регенерацией! Эта сука сама склеит себя да ещё новые, более острые зубы отрастит. Но видео занятное… Так посмотришь?
На теле Дарена она не видела ни одного шрама. По крайней мере на груди и руках. Но она интуитивно знала — его пытали. И с особой изощрённой жестокостью.
Чуть приподнявшись, Тая развязала короткий пояс халата и распахнула его полы. Она приказала себе не думать, что происходит, абстрагироваться. Подобная уловка позволяла ей не раз сохранять разум и пережить насилие.
Как только она оказалась фактически полностью обнажена, дыхание Дарена изменилось — стало более тяжелым, протяжным. Тая снова сглотнула. Пусть она и остается в интимных вопросах наивной дурочкой, не сложно понять, что Дарену понравилось то, что он увидел, и он возбудился.
Тут впору было усмехнуться. Естественно, ему понравилось. Он уже прикасался к её груди.
— Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.
Ревность змеей заползла под кожу, пустила яд.
— И много… ты видел?
— Чего? — взгляд затуманенный, с поволокой желания.
— Девушек.
— Тая… Не бурчи. Дай себя рассмотреть. Пожалуйста… Ты хотя бы представляешь, насколько ты красива, и я жду не дождусь, когда сделаю тебя своей. Буду иметь право ласкать тебя, как я хочу и где хочу.
— Звучит угрожающе.
— Перестань. Ты же знаешь, я с ума по тебе схожу, девочка ты моя… Дурею от тебя… Дай, потрогаю грудь. Только её…
Он тоже знал — трогать Таю до бракосочетания нельзя. А очень хотелось. И ей тогда хотелось…
— Трусы. Тоже снимай.
Она послушалась.
Неуклюже встав на колени, потянула резинку трусиков вниз. Руки дрожали, она надеялась, что на подобную мелочь Дарен не обратит внимания.
Абстрагироваться…
Уйти от реальности…
Снять трусики изящно не получилось, да она к этому и не стремилась. Сказали избавиться, она это и сделала.
— Халат… снять? — она всё же решилась спросить.
— Да.
Его ответ прозвучал с рычащими, вибрирующими нотками. Как там ей говорили про него? Он не человек. Зверь? Не думать… Не злить… Подчиниться.
В то время, когда они близко общались, она и подумать не могла, что он принадлежит к избранной расе, что умеет принимать боевую трансформацию, что владеет древними знаниями.
И что найдутся желающие убрать всех избранных.
Тогда она думала о другом.
Трусики сняты. Остался халат. Она повела плечами, и теплая ткань соскользнула на матрас. Не глядя на Дарена, Тая скомкала халат с трусиками и отодвинула их в сторону. Кровать была большой, вещи мешать не будут.
Она так и осталась стоять на коленях, не зная, что предпринять далее. Их с Дареном разделяло расстояние вытянутой руки, и она уловила исходящий от его большого тела терпкий аромат парфюма, перемешанного с собственным запахом мужчины. Мурашки побежали по телу, и они никак не были связаны с возбуждением.
— Ложись на живот.
На живот. Значит, будет брать сзади.
Наверное, хорошо. Она не сможет видеть его лица. С другой стороны, и знать, что он намеревается предпринять, тоже не будет. Неизвестность сильно пугала Таю.
Облизнув пересохшие губы, девушка на коленях повернулась к мужчине спиной и аккуратно легла на живот, вытянув руки вдоль туловища и не осознавая, как стягивает покрывало, цепляет его короткими ноготками.
Сердце захлебывалось от бешеного ритма, отдавая глухими ударами в висках.
Тая уперлась лбом в подушку, с фатальным отчаянием прислушиваясь к звукам за спиной.
Тишина.
Дарен смотрел на неё?
По всей видимости.
У неё была узкая спина с выраженной талией, переходящая в округлые ягодицы с отнюдь не плоской попой. И вот сейчас на эту попу опустилась тяжелая мужская рука, враз придавившая каким-то образом всё тело Таи.
— А тебя трахали уже в попу? Ты и здесь раздолбанная? Или у тебя осталась хотя бы одна девственная дырочка?
Видимо, вопросы были риторическими, потому что ответа от неё не требовалось. Тая сильнее вжалась лицом в подушку.
Мужская рука тем временем продолжила исследовать её полушария, ощутимо сжимая и оставляя красноватые пятна, завтра обещающие стать синяками. Чуть помяли и скользнули ниже, к плотно сжатым ногам.
— Раздвинь.
Его голос совсем охрип, и если бы Тая не продолжала находиться в полушоковом состоянии, воспринимать происходящее через призму прошлого и ожидать боли, она непременно удивилась бы, задалась вопросом — что же происходит с самим Дареном?
Но она была слишком напряжена.
Его пальцы коснулись обнаженной плоти. Прошлись по сухим складочкам. Задержались на них.
Тая лежала, не шевелясь.
Если Дарену нужна будет её активность, он скажет — отдаст приказ.
— Шире.
Снова лаконично и по существу.
Тая подчинилась.
Она услышала, как глухо щелкает резинка от домашних штанов. Он не собирался избавляться от одежды полностью, лишь приспустил штаны. Не удосужился. Да и зачем… Кто она такая, чтобы с ней возиться?
На этот раз, когда он прикоснулся к её лону, она ощутила, что его пальцы смочены слюной. И на том спасибо.
Предательские слезы зажгли глаза.
Дарен старался максимально меньше касаться её, словно боялся запачкаться. Лишь только в местах, где их тела обеспечивали полное слияние. Воображение Таи живо нарисовало картину, где мужчина навис над её распластанным телом, как расставляет мускулистые крепкие руки по обе стороны от её лопаток, как бугрятся его мышцы. Но главное — на его лице застывает нечитабельное выражение, на нем нет ни одной эмоции.
Лишь только похоть в глазах.
Дарен оказался крупным не только телом, но и интимной плотью. Когда головка прикоснулась к увлажненным слюной складкам, Тая мысленно охнула. Её рот не издал ни одного звука. Она с силой сжала губы, готовая к боли, к тому, что сейчас её будут рвать.
Она ошиблась.
Дарен входил плавно. Не спеша.
Ожидаемой боли не последовало. Да, был сильный дискомфорт, от того, что сухие складки расперло изнутри, заполнило до основания, натянуло до предела. Присутствовало сильное жжение, словно внутри неё прошлись наждачной бумагой, что до сих пор использовали некоторые мастера, работающие по старинке.
Дарен не дал возможности привыкнуть к себе и начал движения. Первое, второе, третье.
Тая же, в отличие от мужчины, бравшего её тело, лежала, не двигаясь и не дыша. По крайней мере, ей казалось, что воздуха больше нет у неё в легких, да и сама жизнь вытекает из её тела с каждым толчком внутри себя. Сколько надежд она возлагала на это путешествие… И одно из них было началом спокойной жизни.
С новой встречей с Дареном всё покатилось по наклонной.
Сколько раз в прошлом она мечтала воссоединиться с ним? У неё были даже грешные, преступные мысли отдаться ему. Стать его. Перед днем, когда она совершила предательство…
Дарен вошёл резко, до конца, и Тая невольно отреагировала, выгнувшись спиной вперед.
— Что же ты, какая неласковая, — его голос врезался в сознание, проникал и затрагивал те струны души, которые, как думала Тая, она спрятала далеко-далеко, погребла под светлыми надеждами стать когда-либо счастливой.
Дарену же удавалось тянуть за эти струны, натягивая их до максимального предела, едва ли порывая.
— Хотя бы попой двигай.
В голосе Дарена слышалась насмешка. Никакой нежности, никакой любви. Лишь потребительское отношение.
В следующий раз она обязательно будет двигаться. Как он захочет, будет выполнять каждый его приказ. Но не сегодня.
И вновь, как пару минут назад, от неё не требовалось ответа.
Его руки опустились на её ягодицы и потянули назад. Тая инстинктивно ухватилась за простыню, едва не ломая короткие ногти. Пальцы мужчины не берегли её плоть, держали крепко, властно.
И движения стали другими.
Теперь Дарен проникал в неё резкими толчками, на всю длину толстого крупного члена. Вот тогда и расцвела боль яркими красками, распустила бутоны, состоящие из шипов. На самом деле боль была не сильной, но Таей воспринималась иначе. Она зажмурила глаза, моля Всевышнего, чтобы поскорее всё закончилось.
Самый глубокий и финальный толчок сорвал, всё же сорвал с её губ глухой, болезненный стон. Тая испугалась собственной реакции, ожидая последствий.