Нетерпение, проявляемое Свифтом, холодный и сдержанный Темпль — принимает за черную неблагодарность.
Раз так обстоит дело, Темпль готов предложить Джонатану Свифту независимое положение. Не угодно ли ему отправиться в Ирландию и занять там должность хранителя судебных архивов. Это место Темпль может предоставить ему без труда.
Но Свифт довольно холодно поблагодарил Темпля и напомнил ему, что у него есть другая профессия: ведь он же недаром магистр богословия.
Этот тайный безбожник, иронически относящийся к религиозным верованиям и сектам, отлично знающий темные стороны жизни высшего и низшего духовенства, — заявляет, что предпочитает служить в Ирландии в качестве священника.
Свифт и Темпль расстались недовольные друг другом. Темпль не давал никаких обещаний насчет дальнейшего, если Свифт останется у него, и Свифт покинул Мур-Парк, Стеллу, тихое житье и уехал в Ирландию.
В Ирландии Свифт стал добиваться получения прихода. Но епископы, к которым он обращался за посвящением в сан священника, требовали у него удостоверения о хорошем поведении в доме сэра Темпля.
Создалось неприятное положение. Проходит пять (месяцев глухой борьбы Свифта с самим собой. Нужно было сломить гордость, унижаться, просить рекомендацию от Темпля.
Проходит почти полгода прежде, чем Свифт решается на это. Наконец, в октябре 1694 г. он пишет Темплю письмо. Он не только просит прислать ему удостоверение, но и извиняется перед Темплем за свою невоздержанность.
Письмо это служит началом примирения с бывшим патроном. Темпль прислал просимое и одновременно послал, лорду Капелю, вице-королю Ирландии, просьбу позаботиться о своем бывшем секретаре.
В начале 1695 г. мы видим Джонатана Свифта скромным священником в северном ирландском местечке Кильрут.
Незавидно было положение англиканской церкви в Ирландии в ту пору. Преобладающая масса католического населения со своим духовенством вымещала на представителях англиканской церкви переносимые гонения. Хотя вся Ирландия была официально подчинена англиканской церкви и платила огромные налоги в ее пользу, большая часть имуществ англиканской церкви находилась в руках мирян, духовенство обнищало и многие священники были обречены на полуголодное существование.
Во имя мучавшей его с детства химеры независимости Свифт принял священнический сан, считая, что это только переходный момент в его жизни, что широкая деятельность еще раскроется перед ним.
В захолустном местечке он хорошо изучил глупость и ограниченность ирландских помещиков, узость и лицемерие пресвитериан, многочисленных в его приходе. Он увидел общее безразличие к судьбам церкви.
Здесь, в безвестности сельской жизни, скопляется в уме молодого пастора материал для будущего антицерковного памфлета, который он назовет «Сказка о бочке» и через несколько лет выпустит в свет.
Свифт терзается при виде нетерпимости, предрассудков и системы гнета, которыми руководствуются его коллеги по профессии. Он начинает ненавидеть свой сан, он убеждается, что деятельность приходского священника, которой он посвятил себя, мало соответствует его настоящим наклонностям.
Неподалеку от Кильрута, в соседнем городишке Бельфасте жил школьный товарищ Свифта Уоринг. В его доме он познакомился с его сестрой, мисс Джен Уоринг.
Это была, невидимому, довольно пустая девушка, обладательница Небольшого состояния, мечтавшая о жизни, исполненной довольства и развлечений.
На мгновенье, холодность и сдержанность, как будто, сменяются другими настроениями Свифта.
Молодой пастор увлекается девушкой.
Все чаще любопытные жители Бельфаста видят лошадь Джонатана Свифта привязанной к изгороди дома Уоринга. Свифт пишет стихи в честь победительницы сердца, поэтически называя ее Вариной. Он даже мечтает о браке с ней, и в нежных письмах просит подождать, пока упрочится его положение.
Варина кокетничает с ним, но отвечает уклончиво на его домогания.
Прочного чувства, очевидно, не было у Свифта к Варине. Когда четыре года спустя Свифт стал уже приобретать известность, она написала ему письмо, напоминая о его прежних чувствах к ней и соглашаясь, наконец, стать его женой.
Бедная Варина жестоко обманулась. Свифт ответил ей рассудительным и холодно жестоким письмом. Он сомневается, что брак их может быть таким счастливым, как ему казалось четыре года назад. К тому же он считает свои средства недостаточными для семейной жизни, и не уверен, может ли она вполне подчиниться его вкусам и в состоянии ли она никогда не показывать своего плохого настроения. После всех этих предисловий Свифт заявляет, что если она пойдет на все это, он пожалуй готов жениться на ней, хотя она и некрасива и небогата.
Письмо Свифта осталось без ответа.
Так закончился этот недолгий роман.
Свифт писал уже это письмо, будучи вблизи своей старой привязанности Эстер Джонсон. Действительно, он решил вернуться в Мур-Парк, выбирая меньшее из двух зол или, быть может, тоскуя по Стелле.
К этому представился удобный случай, которым воспользовался Свифт. Вернее он сам создал этот случай. Познакомившись с одним очень бедным деревенским священником, отцом восьми детей, Свифт отправился в Дублин и отказался от своего прихода в пользу этого священника.
Растроганный старик священник горячо благодарил Свифта за это благодеяние, и Свифт говорил впоследствии, что никогда не испытывал такой радости, как в этот день.
Итак, корабли были сожжены. Свифту нечего было делать в Ирландии. Он отправился в резиденцию Темпля, где ждал его радушный прием. Недаром Темпль теплым письмом приглашал его вернуться и встретил его, как близкого друга.
С 1695 г. до самой смерти Темпля в 1699 г. Свифт пробыл в Мур-Парке.
В эти годы их отношения были чрезвычайно дружескими, и между Темплем и его секретарем не возникало больше никаких недоразумений и размолвок.
Свифт оказал существенную помощь Темплю в той литературной полемике, в которой ученый дипломат принял участие. В ту пору среди литераторов и ученых Англии образовалось два враждебных лагеря. Один доказывал, что современная поэзия — жалкая стряпня по сравнению с созданиями древних писателей. Другой лагерь утверждал, что современная поэзия — это совершенство формы и содержания, тогда как древние писатели не могли достигнуть этого совершенства, живя в эпоху младенчества человеческого рода.
Не в Англии, а по ту сторону канала, во Франции Людовика XIV родилась апология современной поэзии. Под этой современной поэзией разумелась та раболепная литература, которую создавали, восхваляя французского короля, раболепные лицемеры. И хотя поэзия XVII века ориентировалась на классическую древность, теоретики и практики этой классической поэзии, восхвалявшей абсолютизм, все же старались вознести свои творения над лучшими созданиями античной древности, из которой они механически заимствовали свои эстетические приемы.
Борьба между защитниками и врагами древней поэзии, возгоревшаяся во Франции, перекинулась и в Англию.
Литератор Уоттон написал «Размышления над древними классиками и современными писателями», где, следуя примеру француза Перро, провозгласил превосходство современной поэзии' над древне-классической.
Темпль выпустил трактат по тому же вопросу и с негодованием оспаривал мнение Уоттона. Английский ученый Бентли стал на сторону Уотгона. Филолог и лингвист, он отстаивал создание английской национальной поэзии… Темпля поддержал английский философ и моралист Роберт Бойль.
Свифт решил вмешаться в этот спор и написал сатирическую поэму, названную им «Битва книг».
Только спустя несколько лет после ее написания, ©та сатира вышла из печати. Но в широких литературных кругах знали произведение молодого автора. Оно переходило в рукописях из рук в руки.
«Битва книг» — произведение насквозь аллегорическое. Действие сатиры происходит в Сент-Джемском книгохранилище. Весьма пристрастный библиотекарь Бенти неправильно расставил книги, отведя ’ лучшие места современным поэтам. Древние писатели собирают свои силы, стремясь занять подобающее им положение. Новые писатели, плохо вооруженные, но весьма многочисленные, готовятся к бою, стягивая свои силы.
Сперва завязывается спор, затем страсти разгораются. Шевелятся книги на ближних и дальних полках. Строятся ряды. Две армии стоят друг против друга. Древние классики полны мужества и благородства, современные писатели — легкомысленны и запальчивы. На стороне классиков — боги Олимпа, на стороне современных — дух критики со своей челядью: Шумихой, Бесстыдством, Педантизмом.
В отдельных поединках представители литературной молодежи терпят поражение. Битва кончается тем, что главные зачинщики спора Бентли и Уоттон, с одной стороны, и Темпль и Бойль — с другой вступают в войну. Бентли и Уоттон терпят поражение. Победителями выходят приверженцы древних писателей.
Так в своей «Битве книг» Свифт стал на защиту Темпля и выявил себя защитником древних писателей.
Не следует, конечно, думать, что Свифт начисто отвергал современную ему английскую литературу. Просто в пылу полемики, горя желанием унизить идейных противников Темпля, Свифт хватил через край в своих насмешках над надутым самомнением и бездарностью худших представителей современной ему литературы.
Свифт пишет этот памфлет (в Мур-Парке, работает параллельно над созданием одного из лучших своих произведений «Сказкой о бочке» и испытывает радость от дружбы с Эстер Джонсон, которая по-прежнему живет со своей матерью в поместье Темпля. Ей уже 16 лет, ее красота расцвела с годами. Свифт, описывая ее впоследствии, говорил, что все ее считали одной из красивейших, грациознейших и приятнейших девушек в Лондоне, хотя некоторая полнота вредила ее внешности, Чернее вороньего крыла были ее волосы, и каждая черта ее лица была совершенна. Никогда еще не было такого счастливого сочетания учтивости, свободы мысли, непринужденности и откровенности. К ней все относились с почтением, несмотря на $е скромное положение в свете, и вместе с тем всякий