На вкус они оказались вполне ничего, но только-только Азрик взялся набивать ими рот, как мир раскололся. Его бросило на спину, в глазах потемнело, а когда он смог наконец-то вздохнуть — небеса пошли складками, словно кто-то пытался сдернуть их с земли, как шатер с каркаса.
Звук шел сверху и сбоку, там что-то рвалось и трещало, кто-то хотел оторвать от этого мира кусок побольше.
Азрик с трудом повернулся и сел. На другом конце долины высилась приметная рогатая скала. Звук шел от нее, от ее подножия, скрытого холмом. С холма уже летели испуганные козы. Мальчику очень хотелось убежать вместе с ними, но ноги были как вода, они больше не принадлежали ему. С ужасом, трясясь всем телом, он пошел туда, на холм, к скале. К месту, где рождался этот страшный звук.
Звук услышал и Аполлинор. Еще бы не услышать, когда носилки чуть не слетели со склона холма. Будь прокляты эти рабы! Он давно должен быть на месте, но из-за них, именно из-за них, немного опаздывает! Указания были недвусмысленны, нужно было сойти с дороги еще вчера, одному, дойти до долины Санфа и ожидать там. Но как это — одному! Это не лезет ни в какие ворота, чтобы он, жрец храма Аполлона Солнцеликого путешествовал по этим проклятым холмам в одиночку! Так что совет отправиться попозже, но дойти с носилками и охраной до самой долины, оказался весьма кстати. Но почему, почему он не подумал, что мудрость богов непостижима, и нужно исполнять их повеления точно? Но сейчас-то уже поздно что-то менять, и не отсылать же пустые носилки! Конечно, Аполлон поймет.
Он уставился на наспех нарисованную карту. Вот тут он сошел с дороги, здесь они прошли меж двух каменистых холмов, эти бездельники чуть не опрокинули его. Пустой колодец, обложенный камнем, потом вверх… да где же эта проклятая долина! Должен быть узкий вход, тропа, холм посередине и рогатая скала… Аполлинор вскинул голову — ну да, вот же она! Только чтобы к ней пройти нужно сворачивать не влево, а вправо… даже боги ошибаются, когда рисуют свои карты!
Азрика несло, словно ветром, он даже ноги не переставлял. Откуда-то снизу подступал холод, ему было очень страшно, хотелось закрыть глаза, уснуть, и чтобы все это кончилось, оказалось сном!
Снова раздался треск, Азрик со всего размаха упал на вершину холма. Папс, который все еще лежал за пазухой, воткнулся ему в ребра. Азрик вскрикнул от боли.
— Эй, ты!
У Азрика словно что-то случилось с глазами. Он ясно видел склон холма, рогатую скалу, ровную песчаную площадку перед ней. На этой площадке, разрывая песок ногами, боролись три человека. И с ними происходило что-то непонятное — то уменьшались до обычных размеров, то вдруг вырастали едва ли не до неба.
Двое изо всех сил пытались повалить третьего. Тот стоял в центре, упирая в песок обутые в сандалии ноги. На нем криво висел доспех — две анатомические пластины, сверху скованные металлическими кольцами, а по бокам стянутые ремнями. Лица не было видно из-за нахлобученного на голову сплошного шлема, только борода топорщилась из-под забрала.
Он старался от доспеха избавиться, тянулся к ремням, а его противники не давали ему это делать, висели на руках, зло гнули к земле. Они были мельче и легче, но их было двое. Оба — в серых плащах с капюшонами, но в схватке они свалились.
Один, покрупнее, выделялся яркой, солнечной шевелюрой и бородой. Он, видимо, был опытным борцом, старался всем весом своего тела закрутить и заломать руку, за которую держался, прижать противника к земле. Но сил на это ему недоставало.
На голове второго был круглый шлем с крылышками, на ногах — крылатые золотые сандалии. Он изнемогал в борьбе — тот, что в центре, медленно, но верно поднимал руку, отрывая его от земли.
Азрик сделал еще один шаг. Картинка изменилась — центральная фигура стала огромной, выше скал, буквально до неба. Но противники не отвалились, секунда — и они снова одного размера.
Тот, что в центре, чуть присел, потом резко выпрямил ноги. Солнечноволосый лишь подпрыгнул, продолжая удерживать правую руку. А вот мелкий дернулся, левая рука, которую он изо всех сил старался удержать, согнулась. Его противник резким кивком воткнул забрало ему в лицо. От удара шлем треснул, стали видны бешеные глаза, а мелкий с разбитым лицом кубарем покатился по песку.
Освободившейся левой рукой высокий ударил солнечноволосого, потом попытался развязать пряжку на кирасах. Когда это не получилось, он уперся ладонью в лицо противника и уже почти освободил свою правую руку, когда мелкий, подобрав с земли какую-то дубину, изо всех сил ударил его по голове.
Раздался все тот же раскалывающий весь мир на части звук, высокий упал лицом в песок. Азрик тоже не удержался на ногах, со всего маха опустившись задом на склон холма. Он полностью оглох.
Мелкий отбросил дубину в сторону. При более внимательном рассмотрении видно, что это не дубина — узкий топор с двумя противостоящими лезвиями и круглым набалдашником, очень богато украшенный. Мелкий достал его из полуразобранного тюка, валяющегося прямо перед скалой.
Высокий не подавал признаков жизни. Мелкий подошел к нему, осторожно ткнул носком сандалии. Второй, с солнечной шевелюрой, торопливо рылся в вещах.
— Ты же говорил, что твое зелье будет действовать! И где?! Ты вообще понимаешь, что сейчас может произойти? — зло сказал он мелкому.
Азрик видел, что делает солнечноволосый, видел, как открывается его рот. Но вот то, что он говорит — доносилось не через уши. Голос рождался где-то внутри, гудел как колокол, грозя разбить череп.
Мелкий осторожно ощупывал лицо, все в ссадинах и царапинах.
— А где твой жрец? Он давно должен быть тут! У нас все готово!!! — огрызнулся он.
Его «голос» был тоньше, но тоже бился в голове, грозя ее разломать.
Высокий издал протяжный стон. Парочка замерла.
— Если ты еще раз ударишь его либрисом — знаешь, что будет? И так звон на всю Ойкумену! Может, лучше просто всем обо всем объявишь?
— А что мне оставалось делать? Подождать, пока он тебя размажет?
— Я бы с ним справился! — прошипел солнечноволосый.
— Ага, конечно!
Переругиваясь, они торопливо достали из вещей трубки и большую медную чашу, собрав переносной жертвенный треножник — мальчик видел похожие в храмах. Мелкий вынул несколько мешочков и, шевеля губами, аккуратно насыпал из них в чашу пылящие порошки, залил все сверху тягучим ярко-желтым маслом.
— И как зажигать? Тут нужен человек!
— Будет тебе человек!
Азрик обнаружил, что снова идет к месту схватки. Взгляды двух нападавших — один у треножника, второй у лежащего на песке высокого — скрестились на нем. Мальчику стало горячо. Ему было нестерпимо страшно, живот превратился в камень, но он шел и шел к ним.
— Как тебя зовут, мальчик? — спросил солнечноволосый. У него светло-голубые глаза. У него ярко-красные губы. У него приятный, звучный голос. Голос, привыкший повелевать.
— Азрик.
— Какое красивое имя!
Солнечноволосый прищурил один глаз.
— Кажется, тебя ждет немало интересного в жизни. Можешь мне верить, я прорицатель… в какой-то степени. Но сейчас ты должен нам помочь.
Мальчик испытывал страстное желание сделать все, что просит у него солнечноволосый, расшибиться в лепешку, стать червем, пылью под его ногами, чтобы… но тут он споткнулся и упал, в ребра ему вонзился Папс, и резкая боль смыла с него это наваждение. Снова им владел лишь страх.
— А что мне надо делать?
Губы солнечноволосого скривились, он вдруг потерял всю свою неописуемую красоту. Его взгляд внимательно ощупывал мальчика — казалось, что одежда сейчас задымится.
— Нам нужно, чтобы ты поднес факел к вот этой чаше, — медленно сказал солнечноволосый. — Но сначала дай-ка я…
Он внезапно оказался совсем рядом и протянул руку прямо к тому месту, где у мальчика под одеждой был скрыт Папс. Азрик заледенел, но в этот момент лежащее на песке тело вдруг задергалось.
— Быстрее, — истошно завопил второй, подбегая клежащему с занесенным либрисом.
— Что ты делаешь! — не менее истошно заорал солнечноволосый, бросаясь к нему. — Только попробуй!
Голос — ясный, холодный, но почему-то удивительно знакомый, раздается прямо в голове мальчика.
— А вот сейчас самое время сделать отсюда ноги.
Азрик всецело согласен с ним. Но только-только он начал разворачиваться, чтобы броситься наутек, как перед ним уже снова появился солнечноволосый. Его губы изогнуты в недоброй усмешке, в руках — либрис. Краем глаза Азрик видит, что второй навалился на лежащего.
— Интересный ты мальчик, — мягко говорит солнечноволосый. — Жаль, что у нас так мало времени для более близкого знакомства. Зажги это.
Мальчик на деревянных ногах подошел к треножнику. В руках у его сопровождающего как по волшебству оказался факел. Он сунул его Азрику, факел неожиданно оказался очень тяжелым, мальчик едва смог его удержать. Миг — факел вспыхнул.
— Давай!
Мальчик нервно оглянулся. Высокий и мелкий возились в песке. Он поднес факел к чаше треножника, вспыхнуло жаркое пламя, вспыхнуло так быстро и сильно, что Азрик сел на песок.
Солнечноволосый простер руку над пламенем, грозно сказал что-то на непонятном языке. Скала треснула, осыпался камень, обнажился вход в пещеру. Черный полукруг, из которого повеяло могильным холодом.
Послышался шум. Высокий неимоверным усилием поднялся на колени, мелкий висел на нем. К нему присоединился солнечноволосый, вдвоем с товарищем они снова скрутили противника. Из тела высокого струился тонкий черный песок, он летел по воздуху и, закручиваясь, исчезал в отверстой дыре. Для обоих похитителей этот песок оказался полным сюрпризом, мелкий даже попытался размахивать руками, то ли стараясь удержать песок в теле закованного, то ли поймать его. Выглядело это крайне нелепо.
— А теперь — беги изо всех сил, — снова раздался в голове чистый и странно знакомый голос.
На этот раз ноги послушались Азрика, но послушались по-своему. И понесли его не назад, а вперед — подальше от страшных фигур, одна из которых начала страшно, задушено стонать, а две другие злобно ругались вполголоса. Он пробежал перед разверстым зевом пещеры.