Свита падших богов: путь в Тир — страница 21 из 37

Он пошел впереди, остальные, мрачно переглядываясь, последовали за ним.

* * *

Азрика колотило. То, что произошло, было самым настоящим боем, и он, можно сказать, одержал в нем победу. Двое его обидчиков уже никогда не будут ходить по земле, остальные отступили. И он сам мог погибнуть — осознание этого превращало ноги в траву, несколько раз он чуть не упал.

Папс маячил где-то впереди. Тропа резко ушла вверх, потом — вниз, по склону, потом влилась в узкую старую просеку. Идти было легко.

— Там впереди деревушка, остановимся, — сказал Папс.

— А эти? Если они тоже туда пойдут?

— Не пойдут, — уверенно сказал Папс. — Они в другую сторону сейчас чешут.

— А ты откуда знаешь?

— Знаю.

Мальчик поднажал. Ему требовалось отдохнуть и обдумать свое положение. Все с ним произошедшее за последнее время сильно поднимало его в собственных глазах, но и заставляло думать о будущем. Думать самому — это было пугающе непривычно.

Деревушка была небольшой — два ряда домов, два больших постоялых двора, маленький храм, и по краям — большие склады. Посторонние, видимо, появлялись тут часто, на Азрика никто не обращал внимания. Он поел лепешки и сыр из своего мешка за столом на постоялом дворе, напился, и за какую-то мелочь сговорился с хозяином о комнате.

Вечерело. Свечу Азрик зажигать не стал, просто лег и закутался в одеяло. Сон не шел.

— Папс, — тихо позвал он.

— Не называй меня так, — с привычным раздражением откликнулся тот. — Я Папсуккаль, глашатай великого Ашшура! Знал бы ты, что это означает!

— Расскажи!

— Да что тебе рассказывать?! Я был… мы были властителями мира! Я первым из чужаков вошел в Дельту, вошел сам, без их дурацких правил — потому, что они признавали мое могущество! Передо мной склонялся Яхве, мы крушили Тесцит — место тысячи богов! Столько всего было, но ведь тебе не понять всей ослепительности этих деяний!

— Ты говорил, что хочешь встретиться с давним другом… встретился? Что это за друг?

Папс замолчал, ответил нехотя и, как показалось Азрику, немного наигранно.

— Один из величайших богов этой местности, очень сильно мне обязан. Как же он удивился, узнав, что я жив и здоров!

— Он нам поможет?

— Конечно поможет!

— И покарает врагов? И я смогу вернуться в племя? И ты снова станешь нас защищать?

Папсуккаль поперхнулся.

— Ну да, — прокашлявшись сказал он. — Конечно!

— Как здорово. А как он поможет? Пришлет стражников? Нам ведь не только этих бандитов нужно покарать, но и того жреца, и этого Аполлона и кто там с ним был, Гермес? Они все должны заплатить!

— Заплатят, заплатят, конечно заплатят.

— Здорово. А потом ты появишься перед моим отцом? Расскажешь ему, как я себя вел? Не рассказывай, как я плакал, а вот про сегодняшний бой — обязательно!

— Конечно расскажу. Ты спи, спи…

Азрик подумал, как же здорово, что у него есть такой замечательный советчик, такой хороший защитник. И уснул.

* * *

Чернозубый смотрел на арцет. Тот упорно катился влево.

— Рушка, оглядись, его нет поблизости? На каком-нибудь дереве или еще как?

Тот нехотя встал и отправился обозревать окрестности. Вернувшись, отрицательно покачал головой.

— Если этой штуке верить, малец как раз за этим хребтом, — задумчиво сказал Чернозубый.

Они стояли на развилке. Прямо уходила лесная дорога, туда они хотели идти изначально — на перехват, если мальчик будет идти с караваном. Вправо через седловину шла узкая лесная тропа, как раз примерно туда, куда указывал арцет.

— Там деревушка должна быть, — предположил Кудра. — В ту сторону просека шла, помните? Еще до того оврага, там как раз дневной переход.

— Так что, если мы пойдем прямо сейчас и будем идти всю ночь, то утром можем его перехватить, так?

Чернозубый смотрел на своих спутников. Рушка пожал плечами.

— Можем, наверное.

— А раз можем — сделаем. Жрите сейчас то, что в мешках есть, потом выступаем.

* * *

Мальчику снились очень странные сны. В одном из них его, плачущего и вырывающегося, двое служек заталкивали в огромную медную статую, изображающую быка. Он видел это словно со стороны — вот захлопнулась дверца, в петли вложен круглый штырь, а под быком разводится огонь. И вот он внутри — кричит, обезумевший от страха и боли. И вот снаружи — криков не слышно, хитрая конструкция преображает их в мычание медного животного.

Храм огромен, и мычание ясно слышно во всех его концах. Перед алтарем распростерлись люди, над ними возвышаются совсем другие фигуры — грубый, надменный воин в рогатом шлеме, Азрик знает, что его зовут Мелькарт; высокая, ослепительно красивая женщина с холодными глазами — Астарта, они стоят на ступенях, возносящихся к огромному трону, на котором сидит ужасный Ваал.

У ног Астарты видна маленькая растрепанная фигурка — присмотревшись, Азрик понимает, что это Папсуккаль — жалкий, почему-то мокрый, растерявший всю свою гордость.

В другом сне уже он сам скрючился у подножия огромного трона, на котором сидел суровый старик с длинной белоснежной бородой с трезубцем в руках. Высокий дворец заполнен светящейся прозрачной водой, перед ними мелькали причудливые морские обитатели, то собирающиеся в стайки, то разбегающиеся в стороны. Старец смотрел на него светло-голубыми глазами, а Азрик рассказывал, рассказывал, рассказывал — только совершенно не понимал, что.

Потом началось какое-то мелькание, в котором сплелись смех Чернозубого, плач маленькой Гювенд, мягкий голос Энимилки, рассказы Зеба и крики убитых им бандитов — все это накрывал темный небосвод с ярко горящими звездами. Наконец он увидел другого старика, окруженного причудливыми животными, на его шее висел сияющий солярный символ, он вглядывался в Азрика, словно искал его.

На этом мальчик проснулся, весь мокрый от пота. Горло его пересохло. Вспомнилось, что хозяин предлагал ему вчера кувшин воды, а он почему-то отказался. Осторожно откинув защелку, Азрик открыл дверь. Его комната была на втором этаже, под самой крышей. Он прошел по галерее и спустился в зал — очаг едва мерцал, столы были убраны, несколько человек спало прямо на скамьях. Он нашел кувшин и напился чистой холодной воды, потом прошел обратно.

Один из спящих привлек его внимание. Человек огромного роста — Азрик никогда еще не видел таких великанов. Он не поместился на скамейке — длинные ноги торчали в проходе, а сам он опирался о стену. На лицо падали жесткие курчавые волосы, черные, как сажа, все это плавно переходило в короткую бороду. Одежда простая, но крепкая и добротная. Торчали босые ступни — сандалии стояли у скамейки. Великан сладко улыбался во сне, пальцы на ногах шевелились, это было так забавно, что Азрик какое-то время постоял перед ним и лишь потом поднялся к себе. Снова приложился к кувшину, поставил его на столик. Посмотрел по сторонам — с недавних пор он отлично видел в темноте. Под потолком была видна поворотная рама, видимо, для проветривания, она была полуоткрыта. Прямо в стене были выбиты ступени, как лестница — видимо для доступа к ней. Азрик поднялся, толкнул раму — она открылась шире. Он высунулся наружу.

Вдоль стены проходила внешняя галерея — ею, видимо, давно не пользовались, уж очень она была хлипкой и прогнившей. С нее можно было попасть на крышу. Азрик повертел головой — деревня спала, кромешная темень, на небе не видно ни Луны, ни звезд — видимо, мешали облака. Делать на крыше было нечего, он слез, снова закутался в одеяло и незаметно для себя уснул.

Утром он проснулся поздно. Немного испугался, но вовремя появившийся Папс его успокоил — сказал, что никакой опасности нет и что он его загодя предупредит, если таковая обнаружится. Папс рекомендовал продолжить отдых — мол, его друзья скоро объявятся и тогда станет ясно, что делать и куда идти. Азрик положился на него — спустившись вниз, позавтракал теплой кашей с маслом. Давешнего великана нигде не было, видимо, ушел по своим делам. Гулять не хотелось, да и не было в деревне ничего интересного, так что он снова отправился к себе, завернулся в одеяло и погрузился в размышления.

Его обуревали сомнения. На первый взгляд, все было просто — нужно было всего лишь отомстить всем обидчикам, а потом вернуться, получить прощение и жить себе так же, как жил раньше. Но как это — как раньше? Снова пасти коз? Или — он ведь сейчас мужчина, на его счету целых два врага, лишенных жизни его рукой, он будет, как отец и другие мужчины, заниматься мужской работой? Но они занимаются почти тем же самым — только стада не их, и плата у них мизерная. Ну да, вот его дядька Олан — тот ворует лошадей. Он богаче, но зато его в любой момент могут убить. Но ведь и их — тоже, что и произошло недавно, и никто не встал на их защиту.

С другой стороны, он сейчас богат. У него есть деньги, хорошая одежда, у него есть золото, выкопанное из клада на горе, у него есть этот арнум, которым так дорожит Папс. Тоже, наверное, стоит дорого. Это значит — он может поехать в Тир и сам увидеть его храмы, и корабли в гавани. Он даже может сесть на корабль и отправиться в далекие страны — увидит Александрию с ее огромным маяком, увидит древнюю Киренаику, увидит Сицилию, Италию, может, даже Рим! И Афины, о которых столько рассказывал Зеб. Он все может. Да, есть семья, он нуждается в ней, но ведь возвращаться никогда не поздно! Да и куда они сейчас отправились, куда повела их тетка Шилан? Может, они прибились к кому-нибудь, и теперь это не совсем уже его семья? А у него, возможно, останется еще достаточно денег… тут Азрик начал вычислять, что значит достаточно и совсем запутался. По любому выходило, что он богач, но вот насколько?

Он позвал Папса, но тот не откликался. Видимо, пошел посмотреть, нет ли какой-то опасности. Добрый старый Папс.

Из-под потолка потянуло прохладой. Затянутое облаками небо обещало дождь — Азрик подумал, что ветер может занести капли внутрь и стоит попытаться закрыть раму. Он поднялся к ней и вдруг услышал два голоса.