Их спас Чеснаб. После прохода ночной стражи гигант вернулся к дому и стоял внизу, готовый помочь, если требуется. Он ожидал только Азрика, так что упавшая сверху девочка оказалась для него сюрпризом. Однако ему хватило сил и ловкости схватить и ее. Сверху на всю улицу разносились истошные крики хозяина дома, так что Чеснаб, не тратя время на выяснение всех обстоятельств, побежал в сторону прохода между домами. Там он поставил на ноги Азрика — вокруг того прыгал Папсуккаль, требующий максимально заботиться о грузе и угрожающий страшными карами в случае порчи арнума или его статуэтки. От его криков у Азрика шла кругом голова, и он не слышал вопросы встревоженного Чеснаба, тот же, не сообразив, что делать с брыкающейся девочкой, счел за благо закинуть ее как мешок к себе на плечи.
Они долго кружили по темным проулкам, пока наконец не вышли к многоэтажному дому, служившему пристанищем Чеснабу, а в последнее время и Азрику. Чеснаб открыл дверь и забросил внутрь девочку, после туда юркнул Азрик, за ними последовал сам гигант.
Папсуккаль продолжал бесноваться — он требовал немедленно проверить целостность арнума, так как, по его словам, если тот «засветился», а тем паче раскололся, то им всем грозит страшная опасность. Чеснаб возился с запором двери, и только тут Азрик понял, что девочка все это время была вместе с ними.
— А ты чего здесь? — невпопад спросил он.
Та тоже выглядела совершенно ошеломленной, так что не ответила. Чеснаб закрыл дверь и погнал их вверх по лестнице.
Наконец они натолкались в его каморку. Гигант закрыл за собой дверь и сказал, улыбаясь:
— Теперь у меня, кажется, два подарка.
Азрик что-то буркнул и, так как Папсуккаль уже впал в полную истерику, осторожно развернул арнум и положил его на чистую дощечку у стены. Они вдвоем осмотрели его и пришли к выводу, что ничего страшного с ним не случилось. Статуэтка тоже была в полном порядке. Наконец обе драгоценности были аккуратно завернуты в остатки мешка, Азрик обернулся и увидел безмерно удивленный взгляд девочки и понимающий — Чеснаба.
— Он разговаривает с духами, — пояснил гигант. — У него есть семейный талисман, его зовут Папс.
Папсуккаль надулся, но промолчал.
— Вот как ты меня нашел, — сказала девочка. — Надо было выкинуть эту штуку в первый же день. Таскала ее еще.
— Хорошо, что не выкинула, — проворчал Азрик. — Иначе на твою голову пало бы древнее проклятие.
Девочка скривилась и вдруг заплакала. Чеснаб встал перед ней на колени, обнял, она ткнулась лбом в его плечо. Азрик топтался, не зная что сказать или сделать. Папсуккаль, еще больше помрачнев, исчез — видимо залег к себе.
Девочку звали Лиса. Рассказанная ею история была печальной. Они жили с отцом и матерью в деревне неподалеку от Сидона, мать ткала, отец занимался самой разной работой, да вдруг заболел и умер. Сводить концы с концами стало совсем тяжело, и они решили перебираться к тетке в Берит, у нее как раз ткацкая мастерская. Но как на грех в Тире умерла и мать, оставив дочь совсем одну. Все средства, которые у нее были, в первый же день украли. Причем украли способом, который она потом использовала с Азриком и Чеснабом.
Она не воровка, и хотя ей повезло — она никак не решалась к кому-нибудь подойти и продать эту золотую бляху. Просто не знала, как и что делать. Рубашку она обменяла на лепешки и истратила всю найденную в мешке мелочь. За все это она просит у них прощения и перед лицом всех богов обещает, что вернет все украденное, как только сможет.
Чеснаб спросил ее, как она это себе представляет. Лиса сказала, что ее тетка очень богатая, у нее мастерская. А она умеет хорошо шить — и иглой, и на станке, так как ее всему обучила мама. И тетка даст ей работу, и Лиса заработает и сможет расплатиться.
Азрик сидел насупившись. Он сильно сердился на воровку, которая чуть не лишила его всего, что у него было. Но перед ним сидела вовсе не воровка, а испуганная плачущая девочка, очень похожая на его сестру. Сердиться на нее никак не получалось.
Сомнения его развеял Чеснаб — он сказал, что он никого никому не даст в обиду, что всем пора спать, что утро вечера мудренее. Спорить с ним никто не стал.
Проснулся Азрик поздно. Доносились странные звуки, он сначала не сообразил, что это. Ему казалось, что ночные приключения ему приснились. Он, не открывая глаз, протянул руку — вот статуэтка, вот завернутый в тряпки комок арнума, вот… бляхи не было. Он вскочил.
Лиса сидела к нему спиной и, напевая, зашивала его мешок. Чеснаба нигде не было видно.
— Доброе утро, — сказала девочка. — Рубашку я твою заштопала, вон она. Сейчас мешок сделаю. Ничего не выпадет.
— А… где… — Азрик увидел, что золотая бляха лежит поодаль, ему стало стыдно. — Где Чеснаб? — нашелся он.
— Ушел по своим делам, — отозвалась девочка. — Вот, готово.
Азрик осмотрел ее работу — сделано очень хорошо. Насколько хороша в шитье была его тетка Ильсан, но маленькая Лиса ей в этом явно не уступала. Он подергал шов, потом аккуратно уложил туда свои пожитки.
— А ты вправду с духами общаешься?
— Ну… в общем да. С одним. По крайней мере. Хотя вижу много, — похвастался он.
На самом деле, он говорил правду, но эта правда сильно пугала его самого. Он видел старика и женщину, которых допрашивал Папсуккаль, он видел духа ручья и то странное и страшное существо во взорвавшемся храме. И кроме них — он часто замечал нечто, снующее вокруг него, особенно недалеко от храмов. Некоторые были похожи на жрецов, некоторые — на бродяг, некоторые вообще ни на что не были похожи — словно к змее приделали голову человека, например. Видел он их всегда мельком, словно искоса — любые попытки разглядеть их оборачивались тем, что видение расплывалось и исчезало.
А еще ему начали сниться сны. Он видел сцену драки между богами, он видел, как его осыпает черный песок. Он видел, что попавшие в него песчинки словно прорастают — иной раз это было страшно, он словно становился деревом, вырастал до неба, видя всю землю — горы и пустыни, моря и реки, корабли и караваны… Или он был птицей, летел по небу, и перед ним словно раскрывались необыкновенные виды. Временами он словно видел сквозь землю, проницал грандиозный подземный мир, а иногда — в облаках словно вырастали чертоги богов, и соединяла их долгая, длинная, старинная дорога.
Но это сны и делиться ими с Лисой Азрик не спешил. Самому бы разобраться.
— А что это за дух? А что ты видишь? А какие они? — Лиса тем временем засыпала его вопросами.
— Давай потом, — остановил ее Азрик. — Дождемся Чеснаба, там и решим, что и как делать дальше.
Глава 13. Поиски
Пульций был в отчаянии. В большом городе арцет отказывался работать. Нет, он исправно катился, показывая направление на мальца, но вот только пути в этом направлении не было — перед ними неизменно вставала стена дома или храма. Идти, бросая шарик непрерывно, было страшно неудобно, но, похоже, другого пути не было. В итоге они с Кудрой двигались вперед, постоянно бросая и бросая шарик, определяя едва ли не на каждом углу направление, в котором находится малец.
Проблема была еще в том, что сам маленький негодяй, похоже, был в постоянном движении, перемещаясь по всему городу. Иной раз Пульций боролся с желанием запустить шарик в стену, настолько странные направления он показывал.
Самое лучшее, конечно, было бы найти место их ночлега — Пульций не думал, что они его часто меняют, однако ночами выходить на охоту они не могли — мешала треклятая ночная стража.
Единственный плюс был в том, что с ним был Кудра, которому Пульций платил, и тот взял на себя всю работу по добыванию пищи, обеспечению ночлега, тасканию тяжестей, а также защите. Причем он даже позволял собою помыкать, что Пульцию нравилось еще больше. Оказывается, очень даже здорово иметь под рукой человека, на котором можно выместить раздражение.
Три дня хождения по городу были, тем не менее, не совсем уж бесполезны. Выходя пораньше они определили несколько кварталов, в которых скорее всего жил малец. Правда доходных домов, постоялых дворов и просто домов с большим количеством обитателей там было очень много, но это все же лучше, чем ничего.
На четвертый день им, наконец, повезло. Вышли они едва рассвело, и на этот раз, похоже, малец не собирался никуда ходить — арцет направление не менял. Весь трясясь от возбуждения, Пульций бросал и бросал шарик, пока не оказался перед большим доходным домом высотой аж в четыре этажа. Малец был там.
Кудра обошел квартал кругом и сказал, что выход из дома, похоже, только один. Внутрь Пульций соваться не рискнул — они расположились напротив входа, прикрыв, насколько возможно, лица.
Энимилки старался везде иметь доверенных людей — он давно понял, что это является одним из залогов успешности всех начинаний. Поэтому он не скупился на подарки ни чиновникам, ни морякам, ни жрецам, а они всегда щедро делились с ним тем, чем были богаты сами — новостями, сплетнями и слухами.
Поэтому он в первый же день своего пребывания в Тире узнал о странном пророчестве, полученном во сне жрецомВаала о странном мальчике, которого следовало немедленно схватить, подробно допросить, а затем, возможно, и принести в жертву — все ради благополучия города. Узнало нескольких служках из храмовой стражи, посланных в какую-то богом забытую горную деревню на его перехват. Узнал о том, что экспедиция не увенчалась успехом, так как вмешалась некая банда, которая тоже пыталась его захватить. Узнал о схватке, о том, что мальчик как в воду канул, а вот главарь бандитов захвачен и находится в камере в храме Ваала. Туда и направился Энимилки — сразу после обязательных визитов к главам города и начальнику порта.
Он коротко знал главного жреца. Его звали Абибаал и он — уникальный случай — уже почти тридцать лет умудрялся не ссориться ни с одним из постоянно грызущихся за каждый лакомый кусок кланов. Даже в недобрые времена диктатора Мария он оставался лучшим посредником и арбитром, и его решения никто не подвергал сомнению.