Двоюродный брат Азата Шамилевича тоже здесь, служит танкистом. На одном из направлений сейчас идет ожесточенная танковая битва, он принимает в ней участие. Иногда жизнь может состоять из очень жестоких законов. За страну, за народ вместе со своими друзьями, больше того, с каждым солдатом, каждым отважным парнем, не жалея живота своего вступаешь в сражение, получаешь раны, которые, возможно, окажутся смертельными, переживаешь и в то же время, когда есть возможность, осознавая всю опасность, можешь встать грудью, скалой навстречу огненному смерчу, а здешние диванные эксперты все равно не понимают, исходя из своих соображений, норм и правил, своей неправдой продолжают морочить другим головы:
«Да откуда Бадранову быть на войне? Он в Москве ошивается, говорят, его и в Уфе в ресторане видели», – источают они яд.
Были и такие, которые представили Азата уже в качестве погибшего. Он жив, он заботится, чтобы воины из Башкортостана были обеспечены всем необходимым, были сыты, обуты и одеты, если нужно, и в Москву несется, если требуется, жизни своей не жалея, и на передовой линии оказывается.
– Здесь я почувствовал себя нужным, полезным, достиг душевной гармонии. Приехал, устроился, изучил вопросы, с которыми обращаются военнослужащие, постарался понять их, а после этого приступил к решению проблем. Здесь все ясно и понятно: если черное – то это черное, если белое – то белое, взаимоотношения между людьми видны насквозь.
Не скрою, вначале было очень страшно. Первые дни службы на линии фронта стали историей преодоления страха, потому что пришлось встретиться с неизвестностью. Но это мой путь, и на этом пути я добился успеха, это я могу сегодня сказать точно. Многие вещи уже воспринимаю спокойно: есть задачи, которые передо мной поставило командование, их надо выполнять – обдуманно, внимательно, основательно! – Мой собеседник, как всегда, горд, как всегда, деловит и настроен по-философски. Я это потому и пишу, что видел его своими глазами, слышал своими ушами, что он говорил.
Немного отвлекся, отошел в сторону, вернее, ушел вперед. Вместе с Шаманом все в той же неимоверной тряске продолжаем свой путь вперед.
– А семья как восприняла это ваше решение? – спрашиваю у него.
– Супруга вначале не хотела отпускать. «Что ты там потерял, сиди дома», – сказала. Понятное дело, переживала, кому же захочется так легко отпускать мужа на поле боя. Спустя две недели поняла меня, она ведь и сама чиновник. Да к тому же еще и патриот. Знает, что такое хорошо и что такое плохо.
– Работа у вас ответственная, – согласно кивает головой Вадут.
– Да, мы говорим «работа», не говорим «война».
– Говорите «работа», а на передовую-то ходите, в самом пекле бываете? – Мой друг тоже вступает в разговор.
– Бываем, конечно, как же без этого, – живо улыбается командир.
– Много смертей видели, немало и таких, наверное, что в памяти остались? – Мне нужно, чтобы воины рассказали остающийся в памяти душещипательный эпизод. Как приключенческое кино в детстве.
– Бывали, конечно, и такие… Хотя каждый солдат дорог… – Он вздыхает и долго смотрит вперед.
Надеясь, что вспомнит-таки какую-нибудь историю, мы терпеливо едем в ожидании. Некоторое время стоит тишина.
– И близких друзей приходилось терять. Гибель Носорога сильно потрясла. Ахмеров Рамис. Замечательный был джигит. Здоровяк за пятьдесят. Все время улыбающийся, обаятельный, до сих пор стоит перед глазами как живой.
Шестое февраля было последним днем его подписанного на полгода контракта. В этот день он был на позиции. Штурмовую группу повел в бой. Прикрывая своих парней, шел впереди всех. До окопов украинцев оставалось всего семь метров. Смерть его была точно такой, как в кино. Двоих хохлов впереди снял, еще одного – с краю, однако чуть подальше засевший пулеметчик и другой в окопе прицельно начали стрелять в него. Пули прошили ему грудь навылет, только Носорог все не падал, желая защитить своих бойцов. Он встал на колени, пытаясь достать гранату, склонился вниз, и только когда уже его добили, упал. Вот так, своей грудью, спас он своих друзей. Когда начали работать пулеметчики, его боевые товарищи залегли и тем спаслись. Мы еще долго не могли вытащить оттуда его тело.
Потрясающая история. Вот где то самое, Эренбургово: «Мы вынуждены сражаться с людьми, не ведающими страха». Это уже не приключения…
Увидев на обочине дороги подбитый и сгоревший, с раскинутыми по сторонам гусеницами танк, в очередной раз невольно вздрогнули. Его остов покрыли пыль и грязь, видать, давно тут встал намертво. Увидев это чудо-юдо, современные дети наверняка сравнили бы его с каким-нибудь железным жуком-мутантом. Что и говорить, они ведь поколение, выросшее на фильме «Человек-паук».
– Приехать зарабатывать деньги – и умереть… – невольно вырвалось у меня.
Дернул черт за язык, что за невоспитанность и нетактичность, запоздало ругаю себя. Однако Шаман воспринял эти слова спокойно.
– Может, оно и правда, но ты так не говори, – тихо произнес. Проверил свой телефон и продолжил: – Многие берут оружие по зову сердца. Среди них много таких, кто когда-то уже воевал, прошел горячие точки, служил в органах правопорядка и вышел в отставку. Я занимаюсь выплатами. Со многими приходится общаться по этому вопросу, разбираться. С уверенностью могу сказать, что среди контрактников тридцать процентов приехали зарабатывать деньги, а остальные считают службу здесь своей обязанностью, честью и совестью.
– Таким нашим джигитам, конечно, хвала и слава. И все же дети, жена…
– Нет. Понимаю ваш вопрос. По выплатам проблем нет. – Шаман держится удивительно спокойно. – По крайней мере, у нас в Башкортостане все выплаты доходят в срок. Если же возникают какие-то проблемы, мы их решаем через Министерство семьи, труда и социальной защиты населения. Разумеется, какие-то вопросы возникают по линии Министерства обороны. Скажем, в компьютере может значиться неточное имя, фамилия, какие-то другие моменты. Они тоже решаются своим порядком. В общем и целом, по этой части, можно сказать, сейчас вопросов нет.
Слово за слово, разговор переходит к теме патриотизма. По его мнению, для нас примером должны быть добывшие победу в Великой Отечественной войне наши дедушки и прадедушки. Оба его деда – ветераны той войны. Каждый год он в рядах «Бессмертного полка» с портретом своего деда Муллахана Хаерзаманова. Вспомнил Шаман и о том, как еще школьником мама привезла его из Бураево в Уфу, чтобы показать Вечный огонь в парке Победы. Если подумать, то как раз вот с этих простых вещей, наверное, и просыпается любовь к Отечеству.
– Я думаю, что растущее в культуре чтения, на патриотических кинолентах нынешнее подрастающее поколение больше любит свою страну, – говорит Вадут и начинает перечислять книги, фильмы: «Они сражались за Родину», «В бой идут одни старики», «Молодая гвардия», «Повесть о настоящем человеке»… Одни только эти названия способны заставить каждого мальчишку подняться с кровати, взять в руки оружие и встать в ряды тех, кто защищает Родину.
А сегодня некоторые все еще ждут: мол, может, мир изменится, надеются, «в стране скучаю по стране», ждут каких-то перемен, что «падающую изгородь Путин или Пушкин починят». Они стоят в сторонке, а сами тем временем на чем свет стоит ругают государство. «Арба развалится – дрова, найдем, авось, пойти куда». И снова ждут… Ждут манны с небес, с сетей Интернета… А чего ждут, и сами не знают, вместе с тем осуждая тех, кто пошел защищать Родину. Снова чего-то ждут, скандируя: «Мы против войны»… Опять ждут…
Что такое Отечество?
«Отечество – это деревни, города, в которых мы живем, взметнувшиеся в небо горы, серебристо журчащие родники… Родившись на этот свет, в качестве самого большого богатства человек берет в наследство Отечество. Оно такое же единственное, как наша жизнь. Его нельзя ни изменить, ни поменять, ни обновить. Так же, как ты не можешь выбрать себе родителей, так же ты не можешь выбрать Отечество. И оно, это Отечество, хорошее ли, плохое ли, сделает ли оно тебя счастливым либо ввергнет в несчастье – это твоя судьба. Ты должен принимать его таким, какое оно есть. Твой долг – быть довольным тем, что есть, и оставаться его верным сыном. И в моменты радости, и в тяжелые печальные минуты только ты его опора» – так нас учили в школе. Наверное, и сейчас так. Вот только…
Достаточно и тех, кто не понимает в полной мере, что такое Отечество. Среди нас есть и такие, кто воспринимает родную страну как кормушку, считают, что страна должна их накормить, насытить. Такие вечно недовольны жизнью, ругают страну, еще кого-то. Сами же они ни в чем не виноваты. Самое интересное (а вернее, огорчительное): чем больше эти «умные головы» матерят страну, ее руководство, тем демократичнее они считают себя, больше того, мнят себя самыми великими борцами за свободу.
Это еще можно стерпеть. Опасно то, что они пытаются и другим навязать эту мысль. Есть такая поговорка: «Тот, кто желает своей стране беды, сам в беду попадет и умрет». Люди ведь не дураки, они даровиты, умны, смышлены. Не будем забывать и о том, что 80–90 процентов из них поддерживают Путина.
«Я чистый, я белый и пушистый, я против войны», – так говорит иной. Он не делает никаких пожертвований, никому не помогает… Увидев сообщение о погибшем бойце, начинает брюзжать, ворчать, мол, опять труп. Нет, наверняка они и не желают победы врагу, возможно, будучи рабами своих глупых, ложных принципов, лишь затуманивают себе мозги. И все еще ждут. Ждуны, шайтан их побери.
«С Родиной и черный день станет праздником», есть у башкир такая поговорка. Я тоже против войны, я тоже пацифист. Только если что суждено моей стране, я вместе с ней.
В ходе разговора получил для себя интересную информацию. О том, что погибших на войне называют «двухсотыми» («груз 200»), уже слышал не раз, а вот о том, что сбежавших из своей военной части называют «пятисотыми», не знал. Также, оказывается, раненых называют «трехсотыми», а легко заболевших, временно госпитализированных – «сотыми». Об этом надо знать, потому что впоследствии при разговоре с солдатами придется общаться и на языке этих цифр.