[72]
Пережив дни гнусных,позорных, ужасающих преступлений, совершавшихся в Одессе в период времени с 14по 19 июня, берусь за перо, чтобы высказать гласно, без утайки и умолчанияобщие мои наблюдения и заключения о характере движения, повлекшего за собойсвистопляску отвратительного, исступленного еврейского фанатизма и произведшегострашный пожар в Одесском порте; фанатизма, совершавшего всенародные казни надхристианами; фанатизма, возбудившего чернь на грабёж имущества; фанатизма,осуществившего восстание против правительства; фанатизма, взывавшегогромогласно к низвержению Самодержавия.
Прежде, чем говорить оботдельных эпизодах этого сатанинского движения, опишу в кратких словахнастроение города в дни, предшествовавшие взрыву.
В Одессе в течение двух-трёхдней перед 14 июня обострилась забастовка фабричных рабочих и некоторыхремесленников. Работы в порте происходили с осложнениями из-за размеров платы,сроков рабочих часов и праздничного отдыха.
Накануне взрыва еврейскихстрастей была устроена евреями же свалка на Пересыпи между рабочими и полицией.Были убитые и раненые с обеих сторон. Была попытка устроить уличный разгроммагазинов, но шайки малолетних и подростков обоего пола, преимущественносоставленных из евреев и евреек, успели только побить окна в банке ЛионскогоКредита. И сделано это не спроста, а нарочно, для произведения шума в Париже иво всей Европе: Бродскому, Хаису, Груберу, Зоншейну и прочим еврейским банкирамстёкол не били, а Лионскому Кредиту выбили весьма дорогие витрины. Деньокончился тревожно.
Вечером, около 8 часов, впорт прибыл броненосец «Кн. Потёмкин Таврический» и остановился на рейде ввесьма близком расстоянии от брекватера.
Приход броненосца не возбудилвнимания властей, хотя до некоторой степени могло показаться странным, чтообычных визитов начальству порта по прибытии броненосца не было.
Утром 15 июня, в 6 часов сброненосца отвалил катер с шестёркой, которые подошли к Новому молу, противпакгауза Российского Транспортного Общества, и матросы перенесли на пристаньтело убитого человека. Положив труп, матросы поместили на груди убитогообъявление, в котором было сказано, что покойный убит «из-за ложки дрянногоборща», что труп будет предан земле, что до погребения никто не смеет тронутьтела, и что нарушение этого приказа, а также всякие враждебные действия противброненосца и его экипажа вызовут бомбардировку города. Устные рассказысъехавшихся на берег матросов выяснили, что на броненосце произошёл бунткоманды против офицеров, что многие из них убиты и проч., и проч.
Весть об этом моментальнооблетела весь город. В 9 часов 30 минут с бульвара видно было, как катерброненосца с вооружёнными матросами, овладел угольным пароходом «Эмеранс» (флагрусский), туда вскочили по сходням рабочие-угольщики, и пароход на буксирекатера «Муравей» потянулся к броненосцу. «Муравей» принужден был угрозами взять«Эмеранс» на буксир.
После этого установилосьоживлённое сообщение между броненосцем и городом. Шлюпки и катера невозбранноходили взад и вперёд.
На пристанях Нового моласкопилось много народу; вооружённые команды броненосца, приходившие в порт нашлюпках, встречаемы были громким «Ура!». Полиция в порте была в обыкновенномсоставе, слишком недостаточном для прекращения возникшего волнения.
С раннего утра масса евреев иевреек направилась в порт и, что в особенности было заметно, в толпах и кучкахевреев преобладающее число лиц принадлежало молодёжи обоего пола. Формы учебныхзаведений высших и средних, всяких вообще, здешних и иногородних мешались сгруппами молодых евреек в светлых платьях. В Одессе много средних и нижнихчастных еврейских училищ, воспитанники которых носят вычурные формы фуражек сцветными околышками, куртки с кантами, вышитыми воротниками и разнообразнымиукрашениями. Как везде на улицах города вас поразит разнообразие форм одеждыучащегося еврейского юношества, так и в порте нельзя было не обратить вниманиена множество евреев, явившихся в порт, одетыми в форменные учебные платья.
Ещё в большей мере обращалона себя внимание присутствие множества евреев в городских костюмах и молодыхевреек, нарядно одетых, возбуждённо переговаривавшихся со своими кавалерами.
Сначала всё это воинствующеемолодое поколение Израиля шушукалось, многозначительно перемигивалось,группировалось, но мало-помалу возбуждённость росла и росла. Крики «ура!» состороны толпы, встречавшей вооружённые шлюпки с броненосца, постоянные переездычастных шлюпок с людьми в штатских костюмах и еврейских женщин на броненосец иобратно, и распространяемые ими вести мгновенно передавались в толпы,возбуждённость которых уже весьма скоро проявилась в крайней степени.
У места, где лежал трупубитого матроса, появился флагшток с красным флагом. Из кучек и групп еврейскоймолодёжи выделились ораторы, выбравшиеся на подмостки, сделанные из бочек иящиков, и началось словесное возбуждение толпившейся черни к мятежу, квосстанию против правительства, к низвержению Самодержавия.
Исступлённые молодые еврейкис распалёнными лицами, жестикулирующие своими широкими рукавами, полезли натрибуны и, окружённые своими кавалерами, говорили народу речи, сопровождаемыеодним и тем же приговором — «долой Самодержавие!».
Дело становилось ясным.
К месту происшествия прибылодесский анархистский кагал, так называемый «Комитет Еврейской Самообороны», итут же главари решили возбудить народное восстание против власти.
Распускаемые слухи о том, чтоброненосец воспретил властям посылать в порт войска, что с броненосца ужесвезён десант для овладения портом и тому подобные вести поселили уверенность вполной безнаказанности исступлённых ораторов и всех, бывших на Новом моле.Уверенность эта поддерживалась в толпах народа фанатическими речами ораторов,указывавших народу на трусость, растерянность и бездействие власти, нерешавшейся послать в порт войска для усмирения открыто и дерзко поднятоговосстания.
К двум часам дняфантазирование толпы достигло крайних пределов.
Вооружённые шайки евреевбросились по сходням на частные пароходы и сгоняли силой экипажи судов наберег. Были случаи сопротивления со стороны судовых команд, кончавшиеся тем,что сопротивлявшихся сбрасывали в воду. Угрозы сопровождались выстрелами. Вдействиях пароходных команд не было стимула самозащиты. При единстве действиякоманды, сплотившись, могли бы одолеть еврейскую толпу, но единения междукомандами не было. На некоторых пароходах командиры и помощники уговаривалилюдей сойти с пароходов. Там, где было оказано сопротивление евреям, как,например, на пароходе «Саратов», Добровольного флота, там увода команды небыло. Разлад между пароходными командами и администрацией пароходных обществ,поддерживаемый частными забастовками и несогласиями, был причиной того, чтокоманды оставили пароходы, не выказав намерения отразить нападения еврейскихшаек.
Большое влияние на дух командимел также страх перед всемогуществом еврейского анархического «КомитетаСамообороны», который терроризировал рабочее население города тайными и явнымиубийствами.
Не видя со стороны властейотпора преступным действиям анархистов, не чувствуя за собой поддержкивооружённых сил государства, народ поддался чувству страха и беспомощностиперед наглой дерзостью анархистов, изрекающих смертные приговоры и приводящихэти приговоры в исполнение всенародно.
После двух часов днявосстание в черте порта пошло ускоренным темпом.
Один из эпизодов еврейскогофанатизма должен быть увековечен. Свидетелями его были сотни лиц, которые могутподтвердить кровавое, позорное преступление. Портовой стражник Глотов казнёнвсенародно по приговору фурии-еврейки. Эта дьяволица, стоя на бочке, держаларечь толпе и, как все прочие фурии, провозгласила: «долой Самодержавие!»Глотов, находившийся близко от этого места, громко сказал, что такие безумныеслова не должно говорить. «Смерть ему!» — взвизгнула еврейка, и тотчас изокружавшей фурию кучки евреев выделились четыре человека и выстрелами изревольверов уложили Глотова. Тело его сейчас же было сброшено в море...
В четвёртом часу дня началсяграбёж товаров, лежавших на пристанях, а затем разбиты товарные портовыемагазины, и всё, что там было, подверглось расхищению черни. «Босая команда»(чернорабочие) прежде всего набросилась на напитки. Началось пьянство, а вместес ним и разбой. Толпы грабителей, русских и евреев, ринулись в порт. За нимипоявились бабы с детишками. Товары расхищались, уносились и увозились в городна извозчиках на ломовых подводах, на шлюпках. Со стороны властей не былосделано распоряжений ни к прекращению грабежа, ни к закрытию движения поулицам, ведущим из города в порт.
До 9 часов вечера снованиенарода между портом и городом не прекращалось.
С Николаевского бульвара, гдестояли пехотные цепи, можно было обстрелять порт, ибо весь он, как на ладони. Ноотсюда давали залпы только с двух часов ночи, когда поджигатели, распространивпожар по всему порту, двинулись массами в город с целью разгромить и сжечьгородские здания. Отпор, данный поджигателям в черте Карантинной гавани ротойкарантинной стражи, действовавшей под командой энергичного начальникаКарантинного округа доктора Н.И. Дамаскина, отпор, спасший таможню и всездания, находившиеся в Карантинной гавани, показывает, что можно было сделать,не произведя ни единого выстрела. Доктор Дамаскин заявил печатно, что ротаКарантинной стражи не выпустила ни одного патрона.
Для меня ясно, что власти нерешались на подавление мятежа и грабежей днём, потому что опасалисьбомбардирования города с броненосца. Растерянность властей очевидна. Ведьдавали же ночью, после 2-х часов, залпы по поджигателям; почему же днём, в 4часа, когда развивался грабёж, не обстреляли хотя бы один только Новый мол сбульвара и с обрыва на конце Канатной улицы?
Я уверен, и мою уверенностьразделяют весьма многие, что трёх-четырёх ружейных залпов, даже не по толпебезумствовавших, было бы достаточно, чтобы заставить эту толпу бросит