Де Вер составлял такой резкий контраст со мной, что хотелось провалиться сквозь землю.
— Добрый день, госпожа Хоткинс, — по его сверкающим губам промелькнула тень лукавой усмешки.
Мужчина даже вида не подал, что смущен моим нарядом.
— У меня к вам разговор, милорд, — я вспомнила, что еще стою на лестнице и поспешила спуститься. — Вчера вы не предупреждали о верховой прогулке.
— Об этом было нужно предупредить заранее?
— Это может повредить делу, — я заговорила строго, совсем как стоунвильский законник, — если я буду развлекаться, у меня не останется времени на закон и защиту.
— Нельзя навредить делу, которое и так уже проиграно, Джейн, — граф подал мне руку, помогая преодолеть последнюю ступень.
Вот, он уже дважды назвал меня по имени. Я будто становилась к нему ближе. Если это, вообще, возможно.
— Неужели вы в этом настолько убеждены, милорд?
— Абсолютно.
Сказать откровенно, я считала так же, но его слова все равно задели мое самолюбие.
— Значит, вы решили, что я не справлюсь? Скажите тогда, почему вы пригласили именно меня?
— Вы далеки от двора, Джейн. И вы, как я полагал, сможете разделить мои убеждения.
— Потому что я написала статью о свободе слова? О, милорд, я… Не думаю, что мне под силу понять вас. Я человек прямой, и если уж мне придется защищать вас, я буду делать это, как следует.
Не знаю, что означал долгий пристальный взгляд де Вера: осуждение или восхищение — но этот взгляд заставил меня умолкнуть.
— Пойдемте, госпожа Хоткинс, я хочу вам кое-что показать.
Лакеи распахнули перед нами дверь, и мы оказались на улице. В глаза ударил яркий свет. Мы спустились по широким ступеням парадной лестницы и пошли вдоль дома, где располагались великолепные террасы. Накануне я совершенно не обратила внимания на сам дом, который был исполнен в духе готического замка. На фасаде под самой крышей был изображен родовой герб де Веров, самый старинный в королевстве — щит, который держат два льва; в середине — кинжал; сверху — корона.
Я оглянулась, бросив обескураженный взгляд на большую прямоугольную клумбу, разделяющую две парадные лестницы.
Мы шли мимо многовековых деревьев, статуй и кованых лавок, а за нами следовали провожатые — лакеи и помощник графа. Когда свернули на аллею, нам открылся вид на зеленую долину и разноцветные залитые солнечным светом поля. Зрелище неописуемое!
На лужайке я увидела конюхов и высоких гнедых лошадей.
— Бесподобно, — протянула восхищенно.
— Это еще не все, — загадочно улыбнулся мой спутник.
Я досадливо закусила губу и усмехнулась.
— Значит, сюрпризы у вас не закончились?
— Только не сегодня.
— Учтите, — честно призналась, — лошадей я люблю, но если вывалюсь где-нибудь по дороге и сверну шею, защищать вас будет некому.
Когда я волновалась, то начинала искрометно шутить. Дурная наклонность, но, увы, я не могла ее контролировать.
— Этого не случится, — заверил меня де Вер, сопроводив ответ ласковым взглядом.
Что ж, мне не миновать конной прогулки. Надеюсь, польза от нее действительно будет, и я не потеряю даром время.
***
Граф нагнал меня только у развилки, потому что я решительно не знала, куда ехать. Натянула поводья, одобрительно похлопала лошадь по холке и оглянулась. Мой спутник резво скакал на коне в окружении охраны. Спина прямая, подбородок вздернут, руки в перчатках сжимают поводья — картина маслом, не иначе!
— Где вы так научились ездить? — спросил он, когда мы поравнялись.
— Стоунвилль — это деревня, милорд. Я была бы белой вороной, если бы не умела.
— Вы прожили там всю жизнь?
— Да, с отцом и дедом. Мать умерла, когда я была совсем маленькая.
— Значит, вас воспитывал отец? Это многое объясняет.
— Да? — хмыкнула я. — Что именно?
— Ваше желание лидировать, — ответил де Вер. — Вы всегда во всем соревнуетесь, Джейн?
— Я привыкла быть лучшей, — призналась честно. — И я не из тех, кто идет на попятный.
— Это хорошие качества, — одобрил мужчина, затем пришпорил коня. — Налево, госпожа Хоткинс!
Мы мчались до холма так быстро, что я едва успевала дышать от летящего навстречу ветра. Когда я поняла, что проиграю де Веру — о, как я этого не хотела, — меня кольнула невидимая ревностная иголочка. Я отвлеклась от нашей гонки, повернула голову и едва не выпала из седла. Резко натянула поводья, почувствовав, как дрогнула лошадь, а затем та (без предупреждения) встала на дыбы и успешно выкинула меня на землю.
Хорошо, что я не сильно ушиблась. Гораздо больше пострадала моя гордость и самолюбие. Я поднялась, оглядывая себя. Н-да, в платье было бы гораздо хуже. Короткие брюки испачканы и порваны на коленке. Я наклонилась и поморщилась, увидев, как на коже блеснули капельки крови.
— Эдуард! — раздался встревоженный возглас графа, которым он будто бы сказал: «Бросай все немедленно и посмотри, что случилось с дамой! Лекаря! Врача! Священника!»
— Все в порядке! — рассмеялась я, приводя мужчин в замешательство. — Со мной бывает и хуже!
Де Вер подлетел ко мне на коне, спрыгнул вниз, встал передо мной на одно колено и приподнял лоскут ткани на брюках, осматривая рану.
— Милорд...
— Подождите, Джейн, я должен взглянуть.
Это ж надо! Еще ни разу в жизни мужчина не стоял передо мной на коленях (или одном колене). Прохладная рука графа скользнула по моей ноге, подушечки пальцев коснулись царапины.
— Хотите, я вылечу? — спросил он и поднял голову, заглядывая мне в глаза.
— А вы лекарь?
Чудак-лекарь-граф и... идеальный мужчина. Какая бы женщина не захотела, чтобы такой человек постоял перед ней на коленях подольше?
— Почти, Джейн. Вы позволите? — изящным жестом он извлек платок, приложил к ране.
— О-у, — усмехнулась я, — вы, несомненно, талантливый лекарь, милорд. Кровь точно остановили.
Что это со мной? Я флиртую и хочу понравиться?
Охрана графа в лице трех мужчин тактично молчала и покашливала. Интересно, как выглядело со стороны мое поведение?
— Мне даже не больно, — я отняла его руку, убрала платок и ахнула.
Взглянула на ткань, испачканную кровью, на коленку, не понимая — куда из этого уравнения делась ссадина?
— Вам показалось, — улыбнулся граф, — царапина была крошечной.
Ага... Значит, магия у него все-таки есть.
Рассказывать, как он избавился от досадной ранки, этот морт не собирался. Впрочем, это было не так интересно по сравнению с причиной, которая заставила меня выпасть из седла. Я посмотрела на возвышающиеся за холмом надгробья.
— Что это?
Граф проследил мой взгляд.
— Усыпальница де Веров и кладбище, госпожа Хоткинс.
Я поежилась от нехорошего предчувствия.
Кладбище заливал солнечный свет, но от этого оно смотрелось только мрачнее и таинственнее.
— Там похоронены ваши предки?
— Да, — его взгляд стал задумчивым, — хотите посмотреть?
— Боже упаси, — дрогнула я, — или это то место, которое вы припасли в качестве сюрприза?
Де Вер улыбнулся, перевел на меня взгляд.
— Нет, госпожа Хоткинс, мой сюрприз впереди. Уверены, что можете держаться в седле?
— Уверена только в том случае, если по пути нам не встретится еще одно кладбище.
Ко мне подвели лошадь, и я без промедления взобралась на нее, смахнула с лица волосы. Представляю, как нелепо я выглядела рядом с красавцем де Вером, у которого не растрепался ни один волосок в его идеальной белоснежной гриве.
Мы преодолели холм, и я увидела огромные плантации, на которых работали люди. С изумлением глянула на графа, а он пояснил:
— Плантации кардамона, лемонграсса, корицы... Пойдемте, госпожа Хоткинс.
Нам пришлось спешиться, ибо узкая тропа резко уходила в спуск.
— Это часть моей жизни, Джейн, мое дело, — сообщил мне де Вер, — здесь ежедневно работает около тысячи человек. Каждому я плачу по полфунта серебром за две недели работы.
Де Вер предложил мне свою помощь, ибо я то и дело норовила упасть со склона. Приятное прохладное прикосновение к пальцам вынудило сердце забиться чаще.
— Разве вам это выгодно?
Де Вер снисходительно улыбнулся, будто я не понимала очевидных вещей.
— Посудите сами, Джейн. Мои плантации приносят более полумиллиона годового дохода, а плантации, допустим, лорда Эстера всего четыреста тысяч. А все дело в том, что я не унижаю людей. Они ценят и уважают свой труд, и я поощряю их.
Мы спустились и далеко ушли вперед, оставив позади охрану. Я приложила к глазам ладонь, оглядывая бесконечные просторы плантаций и слыша многоголосый запах пряностей.
— Идите за мной, — де Вер все еще держал меня за руку и, воспользовавшись моей растерянностью, потянул между высокими рядами сочных листьев и длинных изогнутых красных перцев.
Мы шли быстро. Я едва поспевала за графом. А когда, наконец, врезалась в его спину, меня ошарашил гомон голосов и дурманящий запах корицы.
Мы вышли на площадку, где в тени виноградника загорелые женщины перебирали специи, очищали, выносили их на солнце.
— Милорд! Рад вас видеть! Госпожа, — перед нами возник высокий мужчина в широкополой соломенной шляпе, — вы как раз вовремя, мы собрались запускать машину!
В этот момент раздался чудовищный гул, и я вздрогнула. Де Вер успокаивающе сжал мои пальцы и улыбнулся. Его вид сейчас напомнил вид сытого умащенного кота, который замыслил поиграть с мышью. Не дав опомниться, он потянул за собой. Мы долго петляли между рядами специй, и у меня начала кружиться голова от смеси запахов. Рядом с нами весело скакали загорелые мальчишки, быстро шли мужчины и женщины. Все куда-то спешили... что происходит?
Гортанный гул раздавался громче. Мы вышли на каменную площадку, и я обомлела. Передо мной возвышалась огромная машина. Здоровенный пыхтящий котел, из которого время от времени выбивались струи пара. Все вокруг галдели, кричали, смеялись. Царило такое воодушевление, будто сейчас в этом котле сварят настоящую ведьму. Не меня ли? Рука де Вера внезапно отстранилась, а он сам быстро подошел к деревянному столу, вокруг которого собрались какие-то мужчины. Он разом прекратил их спор, указав на какую-то схему, над которой, собственно, все и думали. Я же чувствовала себя, как случайно забредшая на шабаш монашка.