Представим себе человека, заявившего, что ему не нужна еда и что он будет питаться только солнечной энергией. Время от времени таким подвигом похваляется какой-нибудь индийский йог — на потеху скептикам. Стоит ли говорить о том, что подобные речи нельзя принимать всерьёз, каким бы истощённым ни выглядел сам заявитель. Тем не менее компатибилист вроде Деннета вполне способен встать на защиту шарлатана. Этот человек действительно живёт за счёт солнечной энергии — равно как и мы с вами, поскольку любая пища так или иначе связана с фотосинтезом. Когда мы едим говядину, мы потребляем траву, которую съела корова, а трава поглотила солнечный свет. Так что йог не солгал. Однако йог хвалился не этим, а своей сверхчеловеческой способностью, так что его изначальное заявление — это неправда (либо бред). В этом-то и беда компатибилизма. Он решает проблему свободы воли, полностью игнорируя саму проблему.
Как мы можем быть свободными личностями, если все наши осознанные намерения вызваны процессами в мозге, которые мы не запускали и которые мы абсолютно не контролируем? Никак. Сказать, что мой мозг осознанно или бессознательно решил подумать или поступить тем или иным образом и что на этом основывается моя свобода, значит пренебречь главным источником нашей веры в свободу воли — чувством, что мы сознательные личности. Люди чувствуют, что управляют своими мыслями и поступками, это и есть единственная причина, по которой проблема свободы воли достойна обсуждения.
Причина и следствие
Если взглянуть на нас с точки зрения физиологии, то любое действие человека легко свести к цепочке обезличенных актов. Гены считываются, нейротрансмиттеры связываются со своими рецепторами, мышечные волокна сокращаются, и имярек спускает курок пистолета. Однако в свете наших привычных представлений о человеческой личности и морали наши поступки немыслимо представить как заурядные продукты биологических процессов, условных рефлексов либо чего-то другого, что может сделать их предсказуемыми. Поэтому некоторые учёные и философы полагают, что простор для свободы воли оставляют случайность или принцип неопределённости.
Например, биолог Мартин Гейзенберг заметил, что некоторые процессы в головном мозге, в частности открытие и закрытие ионных каналов и выделение синаптических пузырьков, происходят произвольно и, следовательно, не могут определяться внешними стимулами. Таким образом, наше поведение по большей части можно рассматривать как «самогенерируемое». На этом-то, считает он, и основана человеческая свобода. Но каким образом эти наблюдения связаны с ощущением свободы воли? В данном контексте определение «самогенерируемое» означает лишь то, что некоторые процессы берут начало в головном мозге.
Если моё решение выпить утром вторую чашку кофе зависело только от произвольного высвобождения нейротрансмиттеров, почему это надо считать свободным выражением моей воли? Я по определению не несу ответственности за случайные события. И если моё поведение в какой-то момент действительно есть результат случая, я первый обязан удивляться своим поступкам. Как неврологические «западни» могут сделать меня свободным?
Представьте, во что превратилась бы ваша жизнь, если бы все ваши действия, намерения, убеждения и желания «самогенерировались» случайным образом. Вряд ли у вас осталась бы хоть частица разума. Вас бы сотрясали внутренние бури. Действия, намерения, убеждения и желания могут существовать только при жёсткой системе, ограниченной характером поведения и законами стимула и реакции. Возможность общаться с другими человеческими существами (или по крайней мере находить в их поведении и манере издавать звуки определённый смысл) обусловлена убеждением в том, что их мысли и поступки соответствуют реальности. То же самое верно для понимания собственного поведения. Кстати, мысль Гейзенберга о «самогенерируемых» психических процессах, доведённая до логического завершения, исключает само существование человеческого мозга.
Не годится в качестве точки опоры и один из принципов квантовой механики — неопределённость. Если мой мозг — это квантовый компьютер, то мозг мухи, скорее всего, то же самое. Есть ли у мухи свобода воли? В любом случае вряд ли для природы характерны квантовые эффекты. Они играют роль в эволюции, поскольку космические лучи и прочие потоки частиц высокой энергии вызывают точечные мутации в ДНК (и поведение таких частиц, проходящих через ядро клетки, подчиняется законам квантовой механики). Следовательно, эволюция выглядит в принципе непредсказуемой[13]. Однако только считаные нейробиологи рассматривают мозг как квантовый компьютер. И даже если они правы, квантовая неопределённость не придаёт концепции свободы воли никакой научной строгости. Наши мысли и действия отнюдь не независимы от предыдущего опыта, скорее наоборот, и их характер довольно точно передаёт выражение: «Даже не знаю, что на меня нашло».
Если детерминисты правы, будущее предопределено — вместе со всеми нашими психическими процессами и вытекающим из них поведением. Если же закон причинно-следственной связи соответствует логике индетерминизма — квантового либо другого, мы можем приписывать происходящее собственной заслуге. Однако найти такую комбинацию этих выводов, которая окажется совместимой с общепринятым представлением о свободе воли, невозможно.
Выбор, усилие, намерение
Когда мы рассматриваем поведение человека, различие между преднамеренным, осознанным действием и абсолютно случайным кажется более чем закономерным. Как мы увидим, это отличие можно сохранить (вместе с ним сохранятся и наиболее важные проблемы, затрагивающие мораль и право), при этом раз и навсегда отказавшись от идеи свободы воли.
Нам кажется, что одни состояния нашего сознания возникают автоматически, без каких-либо намерений с нашей стороны, тогда как другие «самогенерируются» и подчиняются нашим желаниям. Когда я слышу, как шуршит листва за окном, этот звук практически не затрагивает моего сознания. Не я его породил, и не в моей воле сделать так, чтобы он исчез. Я могу попытаться отвлечься и сосредоточиться на чём-то ином, например на работе, и такое переключение внимания отличается от обычного слухового восприятия. Я прикладываю усилие. В определённых пределах я способен выбирать, на что себя нацелить. Звук шумящей листвы меня отвлекает, но я могу сконцентрироваться и направить внимание на что-то другое. Различие между невольным и сознательным настроем можно проследить на уровне головного мозга, поскольку за разные состояния отвечают разные системы. Это несходство состояний отчасти и рождает ощущение, будто наше сознательное «я» наделено свободой воли.
Как мы, однако, теперь видим, чувство свободы возникает только из-за постоянного отрицания первопричин наших мыслей и действий. Выражение «свобода воли» описывает наше ощущение, которое рождается в результате отождествления нас самих с некоторыми психическими процессами, происходящими в сознании. Мысли вроде «Что подарить дочке на день рождения? Знаю, я отведу её в магазин игрушек, и мы купим ей тропическую рыбку» вроде бы свидетельствуют о реальности выбора, сделанного абсолютно свободно. Но если взглянуть на проблему шире, то мы увидим, что эти мысли возникают непроизвольно и моделируют наши действия.
Нельзя сказать, что осведомлённость и размышления не служат никакой цели. Более того, от них в основном и зависит наше поведение. Сидя на стуле, я могу неосознанно переменить позу, но я не могу неосознанно решить, что мне надо пойти к врачу из-за болей в спине. Для этого следует понять, что у меня болит спина, и иметь стимулы вылечиться. Быть может, когда-нибудь изобретут робота, способного всё это проделать, но в нашем случае для некоторых видов поведения требуются осознанные мысли. Мы знаем, что разные области головного мозга отвечают за разные функции. Одни задействованы, когда мы автоматически реагируем на стимулы, другие позволяют обдумать ситуацию. Так что сознание в этом смысле совсем даже не алогично[14]. И всё же весь процесс осознания боли в спине, размышления по этому поводу и поиск выхода из положения зависит от явлений, о существовании которых я даже не подозреваю. Разве это я, сознательная личность, причинил себе боль в спине? Ничего подобного. Спина сама заболела. Разве это я внедрил себе в голову мысли о боли, которые и побудили меня записаться к врачу? Нет. Они тоже появились сами. Хотя процесс сознательного размышления и отличается от бессознательного рефлекса, он не даёт оснований верить в свободу воли.
Как указывали Дэн Деннет и многие другие, люди часто смешивают детерминизм с фатализмом. В итоге возникают вопросы наподобие следующего: «Если всё предопределено, зачем напрягаться? Почему нельзя просто сидеть и ждать, что будет дальше?» Это очевидная путаница. Сидеть и ждать, что будет дальше, — это тоже индивидуальный выбор, имеющий свои последствия. Кроме того, это довольно трудно осуществить на практике. Попытайтесь проваляться весь день в кровати, ожидая, когда что-нибудь произойдёт. Вас просто замучает желание встать и чем-нибудь заняться, и потребуется сверхгероическое усилие, чтобы справиться с этим зудом.
Тот факт, что наш выбор зависит от неосознанных факторов, совсем не означает, что он маловажен. Если бы я не решил написать эту книгу, она бы не написалась сама собой. Бесспорно, мой выбор стал первопричиной появления книги на свет. Решения, намерения, усилия, цели, сила воли и т. д. — все эти психические свойства задают определённый тип поведения, а поведение в этом мире определяет результаты. Следовательно, как и считают адепты свободы воли, выбор человека чрезвычайно важен. Однако ваш очередной выбор будет обусловлен малопонятными факторами, не имеющими ни малейшего отношения к вам как к сознательному субъекту и творцу своей жизни.
Следовательно, хотя утверждение, что человек поступил бы иначе, если бы этого захотел, правдиво, оно не передаёт ту сущность свободы воли, которая так нравится большинству людей. Дело в том, что «выбор» человека возникает в его мозге, образуясь словно из вакуума. И если взглянуть на вещи здраво, вы не больше отвечаете за мысль, пришедшую вам на ум, чем за факт вашего появления на этот свет.