Антония. Ты пойми правильно… Я в моем возрасте нахожу молодого мужчину, который влюбляется в меня как сумасшедший! Ученый, атомник! Пять международных премий! Преподает в колумбийском университете, в нью-йоркском университете. Не стану же я говорить ему, без пяти минут Нобелевскому лауреату… дескать мой муж, инженер Мамбретти. Я изобразила ему твой портрет… ну, может, не слишком близко к оригиналу… Сказала, что ты у меня суперумный, суперостроумный, супердобрый…
Мужчина. А я, значит, по-твоему, не…
Антония. Ты?
Муж раздраженно поворачивается к ней спиной, идет к столу, наливает себе большую рюмку водки, пьет.
Не надо, мой дорогой… В тебе тоже много хорошего… Я тебя все равно люблю такого… Когда замуж шла, была еще глупой девчонкой, ничего не замечала… А теперь я другая. И кто знает меня теперешнюю, диву дается, как могла такая женщина, как я, прожить столько лет с таким мужчиной, как ты!
Муж снова «фыркает», забрызгивая водкой изо рта все вокруг.
Не брызгайся! Снова, что ли, гладить! (Уходит в ванную.)
Мужчина (потрясенный). Ты понимаешь, как ты меня оскорбила?
Антония (из ванной). Лучше ты пойми, дорогой…
Myжчина. Да кто ты такая?
Антония (выходя из ванной с парой сапог в руках). Я – другая женщина!
Мужчина (не в силах сдержать ярость). Да, другая, потому что свихнулась! А свихнулась, потому что твои друзья теперь – снобы, рок-гитаристы и всякое дерьмо! Дерьмо в шоколаде! ДЕРЬМОООО!
Антония (к публике). Как тонко! Настоящий лорд. (Мужу.) Я знала, что ты закатишь скандальную сцену, мой дорогой открытый пар! Хотя в таких шарфиках сцен не закатывают. Ты выглядишь – просто смешно. Смешно… (С трудом сдерживая смех.) Как поп на Пасху…
Мужчина. Ну все! Хватит! Мое терпение лопнуло! Я убью тебя! Задушу!
Мужчина бросается на Антонию и своим белым длинным шарфом пытается задушить ее. В схватке оба валятся на пол. Вдруг муж в испуге замирает.
Боже мой, что я наделал?!
Антония (в испуге). С ума, что ли, сошел? Убивать меня в моем доме!
Мужчина. Вот! Вот, что ты наделала!!!
Антония. Я?!
Мужчина. Ты во всем виновата!
Антония. Как же!
Мужчина. Ты меня сама подстрекала…
Антония. Я?!
Мужчина. Да, ты! Ведь я хотел тебя убить, понимаешь? (У него заметно дрожат ноги.)
Антония. Мне тоже показалось!
Мужчина. Сплошные унижения, оскорбления, подстрекательство… До ручки меня довела!
Антония. Какое подстрекательство? Что я такого сказала? Ну, сказала, что в этом шарфе ты похож на попа. Обязательно убивать? А если б сказала, что похож на епископа? Смотри, коленки дрожат. Перестань трястись! И живот надувается прямо на глазах… Будь умником: сходи в ванную, облегчись и отправляйся домой. (Высказавшись, натягивает сапоги, перепутав в сумятице левый с правым.)
Мужчина (в ярости). Прекрати!
Антония. Ну, если ванная вызывает такое огорчение, то облегчайся прямо здесь. В конце концов, это обыкновенный воздух! (Указывая на публику.) Их жалко, они с тобой еще не знакомы!.. (С трудом ковыляет к проигрывателю.) Давай поставлю что-нибудь медленное, чтобы ты получше расслабился.
Мужчина. Ну, хватит! Мерзавка!
Антония. О, Господи… Что со мной… Я чем-то заболела? Меня как будто наизнанку вывернули. (Заметив, что перепутала сапоги, мгновенно стягивает их и надевает как следует.) Видал, это все из-за тебя!.. А я, значит, мерзавка, потому что терпеть не могу трагедий… Хочешь, честно? Я чуть не умерла от страха. У тебя были глаза… Такие глаза!.. Как у папы римского, когда ему докладывают о противозачаточных средствах…
Мужчина. Еще бы, я чуть не задохнулся от мысли, что ты меня бросишь… Антония, я люблю тебя! (Хочет ее обнять.)
Антония. Ты что… Мне пора уходить… Пусти…
Мужчина. Пожалуйста, разденься… Давай поцелуемся…
Антония (стараясь освободиться от объятий мужа). Пусти, у меня свидание.
Мужчина. Я хочу любви, сейчас, здесь… Я сам тебя раздену… (Стягивает с нее юбку, сапоги и, подталкивая, принуждает жену лечь на стол, не заметив телефона, который оказывается прямо под спиной Антонии.)
Антония (вопит, задыхаясь от поцелуев мужа, который навалился на нее). Телефон!.. Телефон!..
Мужчина (сняв трубку). Алло!.. (Жене.) Никто не отвечает… (Вновь набрасывается на жену, которая успела вскочить на ноги.) Ты должна доказать мне…
Антония. Что доказать?
Оба опять вплотную приблизились друг к другу.
Мужчина. Что я для тебя еще что-то значу!
Антония (крепко обняв его). Я поняла… Это самолюбие. Ты хочешь достойно помириться.
Пока Антония говорит, муж, буквально прилипнув к ней, уже уверенный в своей победе, расстегивает брюки, которые спадают к ботинкам.
Да, я тебя люблю! Ты один такой, единственный! Самый большой на свете… Мудак!
Мужчина (отпрянув от Антонии). Совсем, что ли, спятила?! (Берет себя в руки и для солидности застегивает свой пиджак, не понимая, что остался в трусах.)
Антония. Вот правильно. Застегни пиджачок… А теперь посмотри на себя: герой-любовник без штанов… Тьфу, срам!
Мужчина (стыдливо одевается). Но я люблю тебя! В конце концов, что я такого сделал? Попросил немного любви!..
Антония (к публике). Всего-то!.. Сколько лет тебе уже вообще наплевать, живу я на свете или нет… кто я – блондинка, брюнетка, живая, мертвая… А теперь, когда появился атомный профессор, – атомная угроза! – тебе вдруг понадобилась моя любовь, срочно, прямо здесь, на столе, чтоб телефон под ребра… (К публике.) И он талдычит о свободной паре! (Мужу.) А ведь я поняла: ты хочешь вернуть свое – то, что принадлежит тебе по закону! Ты готов одолжить меня кому-нибудь на время, если вздумается, но не отдать! И если б мог, ты бы выжег мне на заднице раскаленным тавром клеймо со своими инициалами, как корове – частная собственность! (Вновь надевает на себя юбку и сапоги.)
Mужчина. Эк куда хватила! Точь-в-точь феминистка допотопного образца… Одеваешься? Значит, не хочешь? Значит – все? Кончен бал! (Безапелляционно.) Так. Антония, можно узнать, что с тобой происходит?
Антония. Откуда я знаю, что со мной происходит!
Мужчина. Ты какая-то не такая… Даже не знаю… Совсем чужая какая-то. Из другого мира, что ли… Но я люблю тебя, как прежде. (Смягчаясь.) Приди в себя. Где ты? Где Антония, которая кричала, ругалась, хотела броситься из окна, стреляла в меня и не попала? Я люблю ее такую!.. Приди в себя, Антония! Приди в себя!
Антония. «Приди в себя, Антония! Снова страдай, мучайся… В понедельник стреляйся, в четверг бросайся из окна, в пятницу вешайся, но суббота и воскресенье – выходные: в субботу и воскресенье я иду по женщинам. Так что обрети свое потерянное «я», Антония!» Господи, какая пошлость! Какое убожество и примитив! «Антония, обрети свое Я!» Не могу выйти из дома, потому что потеряла свое Я! Кто взял мое Я? Вот оно здесь лежало, у телефона… Не пойму, куда оно делось?… «Синьора, вы не видели тут поблизости мое Я?» «Как же, припоминаю. Оно ехало на велосипеде с эдиповым комплексом на раме!»
Мужчина. Нет, вы только послушайте! Какой язык, какие красочные обороты, сколько иронии! И она еще злится, когда я говорю, что ее воспитывал профессор.
Антония. Так, мой дорогой, все. Полчаса прошло. Уходи! Освобожусь – сама позвоню.
Муж направляется к выходу из квартиры.
Нет, нет… Пройди через заднюю дверь в кухне. Я же сказала: вам незачем встречаться.
Мужчина (обиженно). Ах, вот как! Выбрасываешь меня через кухню. Я, значит, уже не муж, а мальчик из колбасной лавки!
Антония. Ладно, если ты такой обидчивый, делай как знаешь, только проваливай быстрее.
Мужчина. Нет.
Антония. Что значит – нет?
Мужчина. Я передумал. Я его дождусь и посмотрю ему в глаза!
Антония. Ты же обещал…
Мужчина. Ничего я тебе не обещал! Имею полное право познакомиться с любовником моей жены. Я загляну ему в глаза, и если твой рок-артист поморщится в ответ и забренчит на гитаре, я ему эту гитару на голову надену!
Антония. В последний раз очень серьезно прошу тебя: уйди и не порти мне жизнь.
Мужчина. Не уйду!
Антония (очень серьезно, с разочарованием и сдержанной яростью). Я так и знала. Я знала… Ты в конце концов уломал меня, заставил согласиться на эту гадость – жить свободной парой. И я чуть не умерла в буквальном смысле, чуть не загремела в сумасшедший дом… И чтобы не сдохнуть от тоски, от унижения и одиночества, пошла искать себе другого мужчину. Я нашла его. Я его люблю, он любит меня. И вдруг теперь ты хочешь все испортить, хочешь явиться перед ним в своем истинном облике – жалким, грубым, вульгарным… И вдобавок разбить гитару об его голову! Лучше так прямо и скажи: никакое светлое будущее мне не светит. Мое дело – сидеть здесь и вилять хвостом при твоем появлении… Но ты ошибся… Я тебя обдурю… Я покончу с собой… Газ! Я открою газ… (Бросается к кухне.)
Мужчина (удерживая ее). Стой, не надо! Побереги газ. Я сам уйду… Освобожу тебя от досадной необходимости знакомить… Освобожу навсегда!
Антония. Ты покончишь с собой?
Мужчина (хватая пистолет). Когда ты ломала комедию, он всякий раз оказывался незаряжен, но сейчас я его сам заряжу. (Заряжает пистолет.)
Антония. Ты покончишь с собой?
Мужчина. Конечно. Вот – полный магазин патронов.
Антония. Само собой, ты же целиться не умеешь. Тебе же надо раз шесть стрельнуть, пока в сердце попадешь… (К публике.) Неужели я, когда пыталась застрелиться, выглядела так же смешно, как он? (Мужу.) Дай сюда и не сходи с ума. (Хочет разоружить его.)
Мужчина. Пусти! Я застрелюсь!
Антония. Дай пистолет!
Мужчина. Пусти меня!
Антония. Правда? Ты не хочешь, чтобы я тебя удерживала?