Когда эти четыре монахини официально попросили меня о полном монашеском посвящении, моё сердце сказало мне, что на их просьбу есть лишь один ответ. Отказываться было бы неэтично. Ну, и, как говорится, проблемы не заставили себя долго ждать.
Через шесть месяцев после того, как мой учитель Аджан Чаа послал меня и моего тогдашнего наставника Аджана Джагаро в Австралию, мы основали там мужской монастырь Бодхиньяна. Следующей нашей задачей было создание женского монастыря. Во всех монастырях, которые я когда-либо видел и в которых проживали и монахи, и монахини, монахи всегда доминировали, а женщины вынуждены были оставаться на вторых ролях. Вот почему я считал крайне важным дать бхиккхуни отдельное от Бодхиньяны место для практики.
Мы искали земельный участок под женский монастырь, и поначалу нам предложили примерно 15 гектаров неплодородной земли, окружённой фермами и, как следствие, лишённой необходимой для практики созерцания уединённости и тишины. Расположенный на территории более 120 гектаров, поросших диким лесом, и окружённый живописными холмами, монастырь Бодхиньяна был прекрасен. На фоне этого строить женский монастырь в таком второсортном месте было бы проявлением глубочайшего неуважения по отношению к монахиням. К счастью, затем мы узнали о 200 гектарах земли с холмами, красивым лесом и протекающей через него рекой в Джиджеганнапе, примерно в полутора часах езды от Бодхиньяны. Нам удалось купить этот участок, и там был основан женский монастырь Дхаммасара.
Его построили наши монахини. Айе Ваяме и ещё девятерым послушницам, не имевшим почти никакой поддержки мирян, в первые годы пришлось жить в очень суровых условиях. Они обрели некую независимость, но всё же так и не имели полного монашеского посвящения, поэтому жили и практиковали в статусе как бы второсортных монахов – в соответствии с традицией тхеравады полное монашеское посвящение для женщин исчезло более тысячи лет назад.
После того как я решил провести церемонию посвящения в бхиккхуни, я хотел убедиться, что моё решение имеет прочное основание в Винае. Я самостоятельно выучил язык пали, который во многом напоминал латынь, которую я изучал в школе. Когда я углубился в изучение Канона, то убедился в справедливости выводов так называемой конвергентной теории, которая, оценивая тексты с различных точек зрения – лингвистической, археологической, исторической, политической, показывает, какие из них были записаны при жизни Будды и содержат его собственные слова и учения, а какие были добавлены позже. Это исследование оказалось крайне важным, так как придавало достоверность утверждению о том, что учения в главных книгах традиции Дхамма-Винаи подтверждают возможность возрождения женского монашеского ордена.
Кропотливое исследование показало, что около 1200 года н. э. бхиккхуни из Шри-Ланки приплыли в Китай, чтобы учредить там монашеский орден. Эта линия передачи была непрерывной в полном соответствии с Винаей. Китайцы – великие хранители записей. Из них следует с абсолютной ясностью, что традиция посвящения, установленная там шри-ланкийскими бхиккхуни, была подлинной.
В буддизме основным является то, что мы монахи, а то, к какой конкретно школе буддизма каждый из нас принадлежит, имеет второстепенное значение. То же самое относится и к монахиням. Монахи и монахини всегда переходили из монастыря в монастырь, и куда бы они ни шли, в каком бы монастыре или храме ни останавливались, они считались братьями и сёстрами.
Легитимность церемонии посвящения в монахини определяется выполнением четырёх условий:
1. Церемония проводится на территории монастыря и все члены сангхи, которым разрешено присутствовать на собрании, присутствуют на нём или заранее определяют доверенных лиц, которые будут их представлять.
2. Кандидату не запрещено получать монашеское посвящение, например по причине несовершеннолетия.
3. Формальный акт посвящения, совершаемый сангхой посредством заявления, сопровождающегося тремя провозглашениями, соответствует стандартной формуле, описанной в Винае.
4. На церемонии присутствуют минимум пять бхиккхуни (или десять, если она проходит на территории Средней Индии, например в долине Ганга).
Следует отметить, что в четвёртом условии не упоминается о том, что кворум должен состоять из бхиккхуни, проживающих в одном монастыре, принадлежащих к единой линии передачи или школе буддизма. Если присутствующие имеют легальный статус бхиккхуни, то они удовлетворяют условию о кворуме.
Для описания разделения единой сангхи на различные секты в Винае используется термин nana-samvasa. В буддизме для разделения на секты допускаются только два законных основания: либо люди отлучаются от сангхи официальным актом, именуемым ukkhepaniyakamma, либо они принимают решение уйти сами. Также есть только два основания для того, чтобы снова объединиться в единую сангху: либо отменяется акт отлучения, либо люди принимают решение объединиться самостоятельно. Итак, согласно Винае, пять бхиккхуни, принадлежащие к любой из традиций, могут собраться вместе, чтобы провести церемонию монашеского посвящения для новой бхиккхуни. При этом цвет одеяний, которые будет носить монахиня, и обряды, проводимые после окончания церемонии, не имеют никакого отношения к законности посвящения.
Таким образом, около восьмисот лет назад тхеравадинские монахини из Шри-Ланки провели обряды посвящения в бхиккхуни женщин в Китае, тем самым основав линию передачи в этой стране. В итоге шри-ланкийские монахини, по-видимому, вернулись на родину, в то время как их протеже в Китае продолжили постепенное развитие линии передачи, в которой на протяжении веков появились отличительные обряды, одеяния и толкования учения, которые в совокупности теперь воспринимаются как махаяна. Но важно отметить, что они сохранили в неприкосновенности саму церемонию посвящения, и все четыре её обязательных условия до сегодняшнего дня никогда не нарушались.
Главным аргументом возражающих против посвящения женщин в монахини является отрывок из Палийского канона, в котором Ананда просит Будду дать монашеское посвящение мачехе Будды, Махападжапати Готами. «Если мы дадим посвящение женщинам, то буддизм просуществует только пятьсот лет вместо тысячи», – ответил Будда, согласившись выполнить просьбу Ананды лишь после того, как тот спросил, правда ли, что женщины способны достигать пробуждения наравне с мужчинами. Эта история отсутствует и в китайской, и в санскритской версиях текста, потому я, как и многие другие, считаю этот фрагмент позднейшей вставкой в Канон, а не словами самого Будды, который, как известно, никогда не делал предсказаний. И даже если Будда сказал такое, то он явно оказался неправ!
В другом месте Канона приведён сильный аргумент в пользу посвящения женщин. Вскоре после того, как Будда достиг пробуждения, его посетил Мара.
«Окей, я вижу, что ты достиг пробуждения, – сказал Мара. – Но зачем кого-то учить? Это вызовет у тебя лишь головную боль».
«Я покину этот мир лишь после того, как установлю четыре столпа учения, – ответил Будда. – Сангху монахов, сангху монахинь, сангхи надёжных мирских последователей и последовательниц».
Сорок пять лет спустя Мара вновь посетил Будду и напомнил ему о данном обещании.
«Ты преуспел, – отметил Мара. – Вот тысячи монахов и монахинь, а вот – сотни тысяч мирских последователей. Теперь ты можешь покинуть этот мир». И три месяца спустя Будда поступил именно так.
Среди своих целей после достижения пробуждения Будда особо упоминает создание сангхи для женщин, равной мужской сангхе. Именно в этом заключался смысл его учения.
Моя сангха и я были убеждены, что возрождение полного посвящения для женщин не нарушает никаких законов. Чтобы провести посвящение, мы пригласили пятерых бхиккхуни из Сан-Франциско, и они провели прекрасную, очень трогательную церемонию.
«Ну наконец-то! Наконец-то! – восклицали миряне из нашей сангхи. – Нам нравится буддизм тхеравады, но то, как вы обращались с женщинами, было отвратительно».
Многие люди из нашей традиции ждали этого всю свою жизнь. И теперь они видели, как это происходит у них на глазах.
Лично для меня появление полностью посвящённых бхиккхуни было чрезвычайно волнительным событием. Я чувствовал, что буддизм будет неизмеримо обогащён этим.
В нашей традиции есть множество великих учителей-женщин. Одна из наиболее дорогих мне – Патачара, также известная как Бродяжка. Она была родом из аристократического семейства, но полюбила хорошего человека из низшего класса и против воли своих родителей сбежала с ним. Когда она забеременела второй раз, то попросила своего мужа отвезти её в родительскую деревню, чтобы они помогли ей при родах.
Схватки начались раньше времени, и Патачара родила ребёнка, когда они с мужем ещё находились в дороге. Во время родов разразилась сильная буря. Когда муж Патачары отправился нарубить веток, чтобы построить временное убежище, его укусила ядовитая змея и он умер. После родов Патачара продолжила своё путешествие в родительский дом, но дорогу ей преградила река, сильно разлившаяся из-за дождей. Она не могла перенести на руках через реку обоих детей сразу, поэтому сначала пошла на другой берег с новорождённым. Когда она уже возвращалась за старшим сыном, то увидела кружившего над головой ястреба. Она стала размахивать руками и кричать, стараясь отогнать хищную птицу. Ребёнок же подумал, что мать зовёт его, вошел в реку и был унесён потоком. В этот же момент ястреб схватил новорождённого и унёс его в небо.
Патачара продолжила свой путь в родительскую деревню, не зная о том, что они тоже погибли, когда во время бури рухнул их дом. Известие о смерти родителей повергло её в безумие. Она сорвала с себя одежду и швырнула её на землю. Так она стала бродяжкой – безумной женщиной в лохмотьях, еле прикрывающих её тело, скитающейся между деревнями.
Однажды Патачара увидела Будду, который давал учение в роще Джета. Мирские последователи, слушавшие Будду, хотели прогнать её, полагая, что почти полностью нагая женщина может соблазнить монахов. Но Будда подозвал Патачару и призвал восстановить осознанность. Безумие покинуло её, и она склонилась к ногам Будды. «Смерть людей, которых мы любим, неизбежна, – сказал Будда. – Тяготиться или расстраиваться из-за этого – пустая трата жизни. Никто не сможет защитить нас от судьбы, которая нас ожидает. Поэтому мы должны вступить на путь, ведущий к Ниббане».