Боевое крещение
43
Вена, конференц-зал штаб-квартиры ОПЕК. За круглым столом сидят представители стран — крупнейших производителей нефти.
— Следующий вопрос, — объявляет председатель. — Поступила очередная просьба России о принятии ее в ОПЕК. Эта страна уже давно вошла в число ведущих экспортеров нефти и имеет все основания стать членом нашего содружества. Какие будут мнения?
Худощавый молодой араб, представитель Эмиратов, поднимает руку.
— Шейх Исмаил, — говорит председатель, — пожалуйста.
Шейх Исмаил встает.
— Я считаю, что вступление России в ОПЕК приведет к распаду нашей организации. И вот почему. Нефть и газ — основа русского экспорта, и на этом сегодня держится вся их экономика. Следовательно, вступив в ОПЕК, Россия будет толкать нас к взвинчиванию цен на нефть. Хотя сегодня эта цена уже и так достигла тридцати долларов за баррель и продолжает расти. Русским это выгодно, но куда это ведет всех нас? К нерентабельности и банкротству миллионов предприятий во всем мире и, значит, к новому всемирному кризису, вот куда! А при коллапсе мировой экономики нефть у нас не будут покупать даже по десять долларов! То есть, взвинчивая цену, мы рубим сук, на котором сидим.
— Шейх Исмаил, вы отвлеклись от вопроса, — мягко заметил председатель.
— Нет! Это и есть главный вопрос! — по-юношески пылко ответил шейх. — Моя страна считает стратегически правильным держать цены на нефть не выше двадцати пяти долларов за баррель, поскольку все, что выше этого, подрывает мировую экономику. И мы ставим в известность ОПЕК о новой схеме регулирования нефтедобычи в нашей стране. Она будет автоматически привязана к этой здравой цифре. То есть пока рыночная цена превышает двадцать пять долларов, мы будем увеличивать нефтедобычу на пятьсот тысяч баррелей в сутки…
— Позор! — воскликнул представитель Ирана. — Вы идете на поводу у США и выполняете их требования!
— Брат мой! — ответил шейх Исмаил. — Мы выполняем только требования здравого смысла.
— Но опустить цену сразу на пять долларов! — в ужасе сказал представитель Венесуэлы. — Мы потеряем миллиарды!
— Зато спасем мировую экономику, — парировал юный шейх. — А что касается новых членов ОПЕК, то мое мнение — никаких русских!
44
Апрель в Париже прославлен в песнях не только французами, но даже Фрэнком Синатрой и Дюком Эллингтоном. И есть за что! «April in Paris»! Солнечное тепло мягким дюковским баритоном стекает на город и нежит вас ощущением прихода вечной весны, любви и удачи. Оно размягчает души, лечит раны и замиряет даже непримиримых политиков. Весь город живет на улицах, купаясь в этом тепле, — на набережных Сены все кому не лень торгуют картинами, цветами, старыми книгами, открытками и жареными каштанами. У самой воды старики, сидя весь день с удочками, делают вид, будто ловят рыбу, а влюбленные застывают в вечном поцелуе на манер роденовских статуй. Туристы осаждают рестораны Латинского квартала, сувенирные лавки Монмартра и роскошные магазины на Елисейских полях. Короче, попасть в апреле в Париж — это уже удача!
Алене эта удача выпала на двадцатое число. Но она спешила и, поглядывая на часы, лишь урывками хватала глазами парижские прелести. Сверяясь по карте, вышла к площади Согласия, миновала здесь фонтаны и Луксорский обелиск и, оробев, остановилась перед отелем «Крийон». Это оказался огромный дворец со старинными колоннами, с золоченой по фронтону надписью, с внушительными швейцарами в дорогих ливреях у подъезда и с какими-то невиданными Аленой доселе роскошными лимузинами, из которых выходили и исчезали в отеле неведомые Алене знаменитости и миллиардеры в шикарных нарядах…
Когда лимузины отчалили, Алена набрала в легкие воздух и деловой походкой стремительно ринулась прямо на швейцаров, собираясь прорваться в отель любой ценой. Но как ни странно, никто из них не преградил ей дорогу и даже не остановил окриком «Куда!», а, наоборот, они расступились, и один из них побежал и открыл перед ней тяжелую парадную дверь.
— Мерси, — буркнула Алена, вошла в отель и тут же остановилась: весь вестибюль был заполнен людьми с бирками какой-то международной конференции на лацканах пиджаков, по обе стороны вестибюля стояли буфеты с бесчисленным количеством бокалов с шампанским, а посреди молодая арфистка играла на арфе.
Алена оглянулась в растерянности — как же ей найти тут Красавчика? Или она что-то перепутала и пришла не туда?
Между тем Красавчик был здесь — он, невидимый Алене, сидел в глубине вестибюля с каким-то альбиносом довольно плотного сложения.
— А вот и моя, Сашок, — сказал он этому мужчине.
— Да, в порядке… — отметил тот. — Но ты же понимаешь: после операции ее придется убрать.
— Что ж… Издержки производства. Ты ее запомнил?
Альбинос кивнул и протянул Красавчику два паспорта:
— Вот ваши документы. Ты болгарин, она из Эстонии.
Красавчик взял паспорта, бегло просмотрел и спрятал в карман.
— Спасибо. Посылка за мной. Увидимся в Дубае.
И, поднявшись, с радостной улыбкой пошел к Алене, призывно подняв руку над головой.
— Алена! Я здесь!
45
Вечером они сидели в театре «Какаду» на пляс Пигаль. На сцене, которая длинным подиумом вдается в зрительный зал, шло роскошное шоу, а вокруг подиума амфитеатром располагались ложи со столиками для зрителей. От столика к столику расхаживала метрдотель Глория — роскошная брюнетка лет тридцати с прекрасной фигурой и в платье, состоящем из длинных полос ткани — черно-синих снаружи и сиреневых изнутри. Заговаривала с посетителями, шутила, смеялась и кокетничала, создавая непринужденную клубную атмосферу.
Сидя за одним из столиков у подиума, Красавчик вполголоса разговаривал с Аленой.
— А твои не будут волноваться, что ты уехала?
— В каком смысле?
— Ну, ты маме своей сказала, к кому ты уехала? Или подругам?
— Нет. Сказала, что еду в Париж, и все. Я свою личную жизнь не афиширую.
— Я тоже. Запомни, в Париже меня зовут Николай Романов.
Тут к ним подошел официант, и Алена стала с восторгом слушать, как Красавчик по-французски обсуждает с ним сорта вин разных лет из разных районов Франции. Обсудив, Красавчик заказал шабли девяносто седьмого года из Прованса, и официант ушел. Алена усмехнулась и тоже перешла на французский:
— А это имеет значение — шабли девяносто шестого или девяносто седьмого года? Из Прованса или из Шамбери?
— Еще бы! — Красавчик сделал вид, что не заметил этого перехода. — В 96-м во Франции было дождливое лето, и в некоторых районах — например, в Шамбери — виноград не дошел до кондиции. Вообще, пока нам принесут вино, давай я займусь твоим образованием. А то по-французски ты, оказывается, говоришь, но манеры… Во-первых, в ресторане так не сидят. Выпрями спину, разверни плечи. Вот так. Локти, пожалуйста, убери со стола. Теперь… Ты знаешь, какой вилочкой что брать? Вот тут выложен целый набор вилочек — прямые, кривые, косые. Запомни: эта вилка для устриц, эта для улиток. В другом ресторане вилки могут быть иные, но есть общий принцип: начинать еду нужно всегда крайней вилкой и потом двигаться к центру. Потому что закуски подают именно в такой последовательности — сначала под эту вилку, потом под эту и так далее. И не смотри на меня такими глазами, а то…
— А то что? — улыбалась Алена, с вызовом глядя на него своими сияюще-влюбленными глазами.
Он не успел ответить — к ним подошел официант с бутылкой вина и стал демонстрировать ее Красавчику.
— Уи, — кивнул на это Красавчик, — у вас хорошая партия?
— Конечно, мсье. Но если вам не понравится, я открою другую бутылку.
— Хорошо, открывайте эту.
Официант откупорил бутылку и налил немного вина в бокал, стоящий перед Красавчиком.
Красавчик поднял бокал, чуть раскрутил вино по его стенкам, посмотрел на свет, понюхал…
Алена следила за ним, как на театральном представлении.
А Красавчик, опустив кончик языка в вино, попробовал его, затем сделал небольшой глоток и одобрительно кивнул официанту.
Официант налил вино Алене и Красавчику, и в это время возле их столика возникла Глория.
— Бонжур! Вы откуда?
— Из России! — не без гордости ответила Алена.
— О! Из России с любовью? А можно мне, мадемуазель, полюбить твоего парня хоть на секунду? — И Глория с бесцеремонностью кошки уселась Красавчику на колени. — О! Он настоящий мужчина! Русский мачо! Я тебе завидую, крошка, это, должно быть, что-то особенное! — Глория уже совершенно внаглую расстегнула на Красавчике рубашку и стала гладить его грудь, обращаясь к соседним столикам по-французски и по-английски: — C’est gеnial! Il est tellement sexe! Fantastic! He is so sexy![3]
Алена, онемев от ее наглости, не знала, куда деть глаза.
Но тут Глория увидела вошедших в зал новых посетителей, вскочила и ушла приветствовать их и обеспечить столиком.
Хлопая ей вслед глазами, Алена сказала по-русски:
— Ни фига себе! Они тут все такие наглые?
Красавчик усмехнулся:
— Это Франция, тут все очень просто и непосредственно.
— Вот уж действительно! Подошла к мужчине и сразу на колени! Ну и ну! Так даже пьяные деревенские бабы не делают!
— А у тебя в деревне есть поклонники?
— Навалом!
— А любовники?
Алена нахмурилась:
— А к чему эти вопросы?
— Ну, мы же партнеры. Мы должны все знать друг о друге.
— Совсем все?
— Абсолютно.
— Тогда знайте: я девушка.
— Неужели? А как же муж?
— Муж? — Алене все больше не нравился этот разговор, она видела, что что-то изменилось в ее Принце со дня их петербургской сказки. — Муж объелся груш! Свадьба не состоялась.
— Н-да… — протянул Красавчик. — Тяжелый случай…
Тут Глория опять вернулась к их столику, на этот раз с двумя бокалами шампанского, и сказала Алене:
— Послушай, не сердись на меня. Мне так нравится твой парень, я просто с ума схожу! — И снова уселась Красавчику 1 на колени, подала ему бокал. — Мон амур! Я хочу выпить с тобой! Ты такой сладкий! За тебя! — Глория выпила с Красавчиком, нежно прижалась к нему щекой, залезла руками ему под рубашку и наконец уселась на его коленях верхом и прижала его голову к своей пышной груди. — О, мой милый, мой сладкий русский мальчик! Я не могу без тебя! Это любовь с первого взгляда!..
Наблюдая за этим, все вокруг посмеивались, а Алена хмурилась, нервно комкала салфетку и отворачивалась к сцене, отчего все вокруг смеялись уже в полный голос.
А Глория, поднявшись и подмигнув публике, поцеловала Красавчика в темечко и, изображая муки разлуки, опять ушла встречать новых гостей.
— Да, пылкая девушка… — сказал ей вслед Красавчик. — А ты могла бы изобразить такую любовь?
— Изобразить? По-моему, она тут ничего не изображала, а смотрела на вас, как кошка на сметану! Ну и порядки! Нет, я б тут жить не смогла! А я еще французский, как дура, столько лет учила!
— А ты вообще занималась в какой-нибудь самодеятельности? Или в драмкружке?
— С трех лет! — гордо ответила Алена. — Во время Олимпиады к нам в деревню выслали одного человека…
Появление на сцене ведущего прервало ее.
— Мадам и мсье! Леди и джентльмены! — объявил ведущий. — А сейчас для вас станцует Глория, наша суперзвезда!
И под темпераментную музыку Глория выскочила на сцену. Ритмично и зажигательно проделав несколько па, она стала исполнять стриптиз — быстрыми движениями под музыку отстегивать от своего платья длинные полосы ткани, бросая их к ногам Красавчика. Все больше и больше обнажаясь, она открыто посвящала этот танец Красавчику, превращая свой стриптиз в любовное признание мужчине, столь неожиданно поразившему ее сердце. И при этом мимикой лица и мольбой своих прекрасных оголенных рук просила прощения у Алены за свою любовь к ее парню, за любовь, с которой она не может совладать.
Зал хохотал, но Алене было не до смеха — эта Глория, раздеваясь, открыто предлагала себя ее Принцу и недвусмысленно соблазняла его своими прелестями.
Ерзая на стуле и краснея, Алена, стараясь держать себя в руках, стала пить вино, но и тут выдала свою ревность дрожанием руки с бокалом и стуком зубов о бокал. Даже пролила шампанское…
А Глория уже не обращала на нее внимания, она была целиком поглощена своим любовно-танцевальным посланием к Красавчику и даже бросила ему свой лифчик, а сама стала танцевать, прикрыв грудь ладошками. Затем, танцуя, приблизилась к столику Алены и Красавчика и, распахнув руки, продемонстрировала ему и публике свой совершенно роскошный бюст.
Публика взревела от восторга.
А Глория, танцуя перед Красавчиком, медленно, очень медленно — под барабанную дробь — повела руками по своим крутым бедрам, дотронулась до тоненьких трусиков, отстегнула их и швырнула своему возлюбленному русскому избраннику.
И тут Алена ахнула, закрыв рукой рот.
— Ой, это мужик!!!
Зал грохнул от хохота, а Красавчик, глядя на Алену, едва не упал со стула от смеха.
— Да ну вас! — сказала Алена чуть не плача. — Что тут смешного-то?
46
Но через несколько дней Алена в Париже освоилась и чувствовала себя так, словно прожила тут всю жизнь. Ей нравилось все — и пестрота парижской жизни, и уют маленьких кафе, и круассаны с апельсиновым соком по утрам, и даже ее крохотная, не больше курятника в Долгих Криках, комнатка в отельчике «Victoria Shatelet» у площади Шатле, куда поселил ее Красавчик.
Никакого любовного романа, о котором она тайно мечтала весь этот месяц, не случилось — Красавчик с утра до ночи был занят какими-то делами, возникал на несколько минут то утром, то поздно вечером, снабжал Алену деньгами и мелкими поручениями и опять исчезал, порой даже на несколько дней.
Но было ясно, что он что-то затевает, к чему-то готовится, и Алена молчала и ждала, понимая, что не ради ее прогулок по Парижу вытащил он ее сюда.
И — дождалась…
Франция празднует День Победы не 9-го, а 8 мая, и вечером праздничный фейерверк осветил Эйфелеву башню. Грохотали и палили пушки, все небо было в разноцветных сполохах огненных шаров и вихрей.
Рассыпаясь на тысячи сверкающих осколков, петарды падали с неба в Сену вокруг теплохода «Бато Муш», пришвартованного у моста «Пон Альма». Палубы теплохода были заполнены праздничной публикой, любующейся фейерверком, и мужской голос с русским акцентом вещал по судовому радио:
— Мадам и мсье! Дамы и господа! Поздравляем вас с Днем Победы! Русский бал в Париже объявляю открытым!
И знакомая песня грянула над водами Сены голосом Лещенко:
День Победы порохом пропах,
Это праздник
С сединою на висках…
Все новые и новые гости — русские и французы — поднимались по сходням на борт, с изумлением глядя на палубу. Там, слева от входа, под лозунгом «ЗА НАШУ И ВАШУ ПОБЕДУ!», сидели в креслах, как на фото с Ялтинской конференции, генералиссимус Сталин, премьер-министр Черчилль, президент Рузвельт и примкнувший к ним маршал де Голль. Чокались и выпивали за победу.
А справа от входа всех новоприбывших встречали французские актеры в плащ-палатках русских солдат 1945 года и с алюминиевыми фляжками в руках. Из этих фляжек они каждому гостю и гостье наливали по пятьдесят граммов и заставляли выпить «входную дозу» — пропуск на теплоход. Французы с восторгом выпивали, тут же хмелели и с хохотом направлялись дальше — мимо ряженого русского медведя. Но медведь пускал их на судно, только старательно обнюхивая каждого гостя и облапывая каждую гостью, восторженно хихикающую от такого церемониала.
— Замечательно! — восторгались французы. — Очень смешно!.. Русский юмор!.. Мы даже не ожидали от русских такой выдумки…
Но главное действо происходило в салоне теплохода. Там на сцене царил Слава Зайцев, бывший главный модельер СССР, а ныне маэстро искусства моды постсоветской России.
— Дамы и господа! Мадам и мсье! — говорил он со сцены. — Прошу вас поприветствовать почетного гостя нашего бала — военного атташе России во Франции полковника Николая Лигова! — И, переждав аплодисменты, на которые раскланялся статный сорокалетний полковник, продолжил: — А теперь я перехожу к следующей части нашей программы. Сегодня, в этот праздничный день, в историю многовековых русско-французских культурных отношений будет вписана новая страница. Мой московский Дом моды Славы Зайцева открывает в Париже русскую линию парфюма! Это духи, лосьон и мыло «Маруся». Для наших гостей поясняю, что это самое популярное русское имя. А вот и сама Маруся…
Под любимый французами танец «Казачок» на сцену выпорхнули девушки в кокошниках и русских сарафанах — у первой в руках был огромный флакон духов с надписью «МАRUSSIA», а все остальные несли по корзине маленьких флакончиков, которые они стали раздавать всему залу.
Красавчик подошел к двум известным моделям-манекенщицам, сопровождавшим полковника Лигова.
— Здравствуй, Оля. Видел твой портрет в «Эль», потрясающе!
— Спасибо. — Оля повернулась к Анне и Лигову: — Знакомьтесь, мой хороший приятель Николай Романов. — И Красавчику: — Полковник Николай Лигов и моя подруга Аня…
Лигов с профессиональным любопытством поинтересовался у Красавчика:
— А вы, простите?..
Красавчик тут же подал ему свою визитку:
— Бизнесмен. — И спросил с участливой улыбкой: — Наверно, сегодня у вас тяжелый день?
— Да уж… — вздохнул полковник. — Шесть приемов.
Девушка в кокошнике вручила им флакончики с духами «Маруся», а рядом с ними двое мужчин энергично замахали руками, запрещая платному фотографу с «Полароидом» запечатлеть их для истории. Фотограф перевел «Полароид» на Красавчика, полковника и его девушек и спросил:
— Можно?
Красавчик повернулся к полковнику:
— Вы не против?
Полковник улыбнулся:
— Сегодня я общественное достояние.
Все четверо с минуту позировали под вспышками блица, Красавчик расплатился с фотографом, «угостил» всех фотографиями и увлек девушек и полковника к бару, говоря на ходу:
— Ой, послушайте! Такая история! Про французов… — И спросил двух мужчин, стоявших в очереди к бару — тех самых, которые запретили себя фотографировать: — Вы крайние?
Мужчины — один шатен с проседью, второй лысый — хмуро кивнули.
Красавчик тут же отвернулся к своей компании и продолжил:
— Французы, конечно, замечательные люди, но абсолютно больные на почве секса! Вот послушайте! Я, как Оля знает, занимаюсь металлоломом по программе утилизации всякого армейского старья. И казалось бы, где русский металлолом, а где французский секс? Что может быть общего? А? Не угадаете никогда! Две недели назад в Гавр пригнали пять старых русских подводных лодок, чтобы их разрезать и продать на переплавку по программе помощи России от Европейского сообщества. Правильно, товарищ полковник?
Полковник кивнул.
— Я их купил, — продолжил Красавчик, — разрезал четыре лодки, и вдруг — бац, приезжает киногруппа французского телевидения с канала «М-6» и берет у меня пятую лодку в аренду для съемок. Зачем, как вы думаете? Эротический фильм «Глубокая любовь» — про то, как французские нимфы соблазняют русских подводников и тем самым спасают человечество от мировой войны. Полный бред, но съемки — это нечто! Если бы вы не были такими скромными и положительными девушками, я мог бы устроить вам экскурсию…
Тем временем на верхней палубе прозвучал удар колокола и голос по радио объявил по-русски и по-французски:
— Мадам и мсье! Дамы и господа! Внимание! Наш теплоход отплывает через две минуты.
И тут в числе последних гостей по трапу поднялась Алена в сопровождении пяти латиноамериканцев. Один из них — пожилой, маленький, энергичный — был явно главой компании, остальные — крупногабаритные — его телохранителями. Алена, их гид и переводчица, была уже слегка навеселе, громко хохотала и висла на главаре.
Когда вахтенные с флягами заступили дорогу латиноамериканцам, Алена любовно объяснила своим спутникам, смешивая русский, французский и английский:
— Ну ты, хорек ушастый! It’s Russian medovuha, you have to drink it to the bottom![4]
Латиноамериканцы выпили, ряженый медведь пошел было к ним с распростертыми объятиями, но, увидев громадных телохранителей, отступил и притворно поднял руки вверх.
Теплоход отшвартовался, и Париж, украшенный праздничной иллюминацией, поплыл за его бортами.
А в зале-салоне Зайцев объявил со сцены:
— Продолжаем наш праздничный бал! Сейчас вы увидите мои новые модели, посвященные Дню Победы…
Тотчас под любимую французами «Калинку» на подиум одна за другой стали выходить девушки в сочетаниях армейских и ультрасовременных нарядов.
Гости встречали их веселыми аплодисментами.
Алена, издали перехватив взгляд Красавчика, оставила своих латиноамериканцев и уединилась с Красавчиком в баре над залом. Показывая ей сверху на участников бала, он говорил:
— Видишь шатена с проседью? Вон у столика с закусками стоит с лысым мужиком… Это Коромыслов, твой клиент. А лысый — это Петр Дьяконов, во время путча он отдал Ельцину свою охрану, за что потом получил безлимитный доступ к нефтяной трубе. Теперь смотри сюда. Это легендарный Тайвань, а это Миша Черный и Жора Макинтош. При них — никаких разговоров о деле, они умнее нас с тобой в десять раз… Это — военный атташе, к нему тоже не подходи. Ясно?
— Ясно. Я пошла.
— Только не пережми! Запомни: этот Коромыслов — стреляный воробей. Гений! По частям скупил на Украине, в Грузии и в Белоруссии нашу самую секретную установку «С-300», вывез и продал американцам.
— Сволочь!
— Только без эмоций! Ты на работе, поняла? Запомни: в нашем деле главное — бросить наживку и отойти. Остальное лохи делают сами, по жадности. Ни пуха!
— К черту!
Спустившись к своим латиноамериканцам, Алена взяла под руку их главаря и якобы невзначай подвела его к столику с закусками как раз там, где стояли Коромыслов и Дьяконов.
— Bienvenue а la soirеe Russe! Welcome to the Russian party![5] — щебетала она и, развлекаясь, добавляла по-русски: — Только не сожрите стол вместе с тарталетками! Good? Хорошо?
— Карашо… — согласился Маркос, главарь латиноамериканцев.
Но его охранники тут же сгребли весь поднос с закусками. — Оглоеды! — сказала им Алена с очаровательной улыбкой. — Хоть бы мне оставили! What do you want for a drink? Что вы будете пить?
— Vodka! A lot! [6]
Лысый Дьяконов не удержался и протянул Алене свою тарелку с тарталетками:
— Можно вас угостить? Я не дотрагивался, ей-богу…
— Спасибо. — Алена одарила его благодарной улыбкой, взяла с его тарелки одну тарталетку и повернулась к своим латиноамериканцам: — Stay here! I’ll bring you vodka![7]
И ушла к бару, где стояла очередь за напитками.
А Дьяконов обратился к Маркосу:
— Where are you from?[8]
— Colombia[9], — сообщил тот.
— Ого! What are you doing at the Russian party?[10]
— We are looking for someone… [11]
Алена, подходя с бутылкой «Столичной», поспешно перебила:
— Arrete! Ferme ta gueule! Stop! Shut up![12] Ну, бараны! — И снова Маркосу с очаровательной улыбкой: — My dear, here is your vodka! [13]
Едва она поставила на стол бутылку, как латиноамериканцы тут же разлили ее по бокалам.
Дьяконов с усмешкой спросил у Алены:
— Где вы раскопали этих чудовищ?
Но Алена оскорбленно оглядела его с головы до ног:
— Между прочим, эти «чудовища» могут купить здесь всех вместе с этим пароходом!
— Это не пароход, девушка, — заметил шатен Коромыслов. — Это теплоход.
Алена небрежно отмахнулась:
— А какая разница! — И, поведя плечом, отвернулась к Маркосу: — Un peu de vodka, s’il vous plait! Darling, it’s a day of our victory in the War! Give me some vodka! I want all of you to drink for it![14]
Маркос налил ей в бокал, латиноамериканцы шумно чокнулись с ней, залпом выпили и показали, что это «Гуд!», «Грейт!», «Бьен!», великолепно. Затем Маркос спросил:
— Well, what about our business?[15]
— Ну, достал! — недовольно вздохнула Алена и повернулась к Дьяконову и Коромыслову: — Слушайте, вы можете мне показать тут нашего военного атташе?
— А зачем вам? — поинтересовался Дьяконов.
— Да мне мой козлик все мозги проел — хочет купить подводную лодку.
— Что-что?
— Ну, подводную лодку. Не новую, конечно.
Дьяконов повернулся к Коромыслову:
— Это по твоей части.
Коромыслов спросил у Алены:
— А зачем им? Они кто?
— Ну, Колумбия! — объяснила Алена. — Что вы, не понимаете? У них бабки на плантациях растут! — И оглянулась по сторонам: — Блин, где же тут этот атташе?
— Я знаю военного атташе, — с прищуром сказал Коромыслов.
— Правда? — обрадовалась Алена. — Покажите мне хоть издали! — И добавила с умоляющей улыбкой: — Пожалуйста!
— Но он не торгует лодками.
— Почему?
— Потому что он дипломат, хоть и военный. Дипломатам запрещено заниматься торговлей.
— Ой, как же мне быть? — растерялась Алена. — Я этому хорьку обещала…
— What you are talking about?[16] — нетерпеливо вмешался Маркос.
— It’s turn out that Russian di plomats cannot sell submarines[17], — ответила Алена.
— Why?[18]
— Весаuse they are di plomats, it’s forbidden[19], — пояснил Дьяконов.
— Shit! — выругался Маркос.
— Но я могу вам помочь, — вдруг сказал Коромыслов Алене.
— Вы? Как?
— А какая лодка ему нужна?
— Ну, какая? Вы что, не понимаете? — Алена оглянулась и объяснила, понизив голос: — Это колумбийский картель. Им нужно нагрузить лодку марихуаной в Колумбии и чтобы она всплыла в Америке. Вот все, что им нужно.
— И сколько они могут заплатить? — продолжал допрашивать Коромыслов.
— Мой процент? — тут же деловито осведомилась Алена.
— Два, — сказал Коромыслов.
— Пять, — сказала Алена.
— Три.
— Три с половиной.
— Толковая девушка. Принято.
— Они могут дать лимон. Если это, конечно, действующая лодка, на ходу.
— Питер, — сказал Коромыслов Дьяконову, — угости клиентов по-русски, возьми им «Кремлевскую» и икру. — И повернулся к Алене: — Я выйду на палубу, позвоню в Москву.
И Коромыслов пошел в другой конец зала, ища кого-то в толпе.
А на сцене уже шло комедийное шоу, девушки в кокошниках и купальных костюмах танцевали под мелодию «Едут, едут по Берлину наши казаки». Зрители, раскованные после выпивки, плотно сгрудились у подиума и бурно аплодировали, даже подпевали.
Протиснувшись через эту толпу, Коромыслов добрался до Красавчика, тронул его за плечо:
— Молодой человек…
Красавчик оглянулся:
— Извините?
— Можно вас на минутку?
Красавчик состроил недовольное лицо:
— А позже нельзя?
— Нет, это по делу.
— Блин! — Красавчик вслед за Коромысловым выбрался из толпы. — Слушаю вас.
— Давайте выйдем на палубу, — предложил Коромыслов, увлек Красавчика из зала и уже на палубе спросил: — Вы действительно занимаетесь утилизацией подводных лодок?
Красавчик, отстранившись, смерил Коромыслова взглядом и сухо поинтересовался:
— А вы кто?
— Моя фамилия Коромыслов.
Красавчик пожал плечами:
— Мне это ничего не говорит.
— Не важно, я слышал ваш рассказ о подводных лодках в Гавре. Я хочу купить у вас одну лодку.
— Это невозможно.
Коромыслов усмехнулся:
— Юноша, для денег нет ничего невозможного. Назовите цену.
— К сожалению, — холодно сказал Красавчик, — я не имею права продавать эти лодки. Я обязан их утилизировать. — И собрался уйти. — Извините…
Но Коромыслов удержал его за руку:
— Минуточку. Как вас звать?
— Николай Романов.
— Замечательно. Николай, вы предлагали девушкам экскурсию на эту лодку. Я понимаю, что девушкам это ничего бы не стоило. Но я не девушка, я готов заплатить за экскурсию. Скажем, тысячу долларов…
— Сколько?! — изумился Красавчик.
— Вы не ослышались, — усмехнулся Коромыслов. — Но мы выезжаем сию минуту. И по дороге все обсудим…
Красавчик пристально посмотрел ему в глаза.
47
На рассвете они были в Гавре, и «БМВ» Красавчика спустился к пирсу, где действительно стояла подводная лодка. Вокруг лодки и на ее палубе у рубки суетились киношники, здесь стояли кинокамеры, прожекторы и вентиляторы, создающие эффект шторма.
Выйдя из машины, Красавчик повел Коромыслова к лодке и по дороге хлопнул по плечу какого-то седого вальяжного француза:
— Бонжур, Эдмон! — И объяснил Коромыслову: — Это продюсер.
Продюсер, поглядев на часы, сказал Красавчику по-французски:
— А что ты так рано приехал? У меня аренда лодки до двенадцати дня.
— Нет проблем, снимай хоть до часу, — ответил ему Красавчик. — Я хочу показать лодку моему другу.
— Это другое дело. Но подожди минуту, сейчас они снимут дубль и будет перерыв.
— Внимание! — крикнул на лодке режиссер, стоящий у камеры. — Приготовились! Мотор! Начали!
Тут стал развинчиваться верхний люк ходовой рубки, крышка люка откинулась, и из люка появились полуголые девушки, одетые в тельняшки и бескозырки советского военного флота. Изображая немыслимые усилия, они «из последних сил» стали тащить наружу бездыханных полуголых моряков…
Красавчик и Коромыслов наблюдали за съемкой.
— Ну, полный бред! — сказал Красавчик и показал продюсеру большой палец. — Бьен!
А через полчаса, уже в рубке подводной лодки, Красавчик, опустив перископ и сложив его рукоятки, повернулся к Коромыслову:
— Перископ, вся ходовая часть и двигатель в полном порядке, лодка пришла из Мурманска своим ходом. Но предупреждаю: все вооружение срезано вплоть до креплений торпедных установок. Зато за счет этого повысилась грузоподъемность.
— На сколько? — поинтересовался Коромыслов.
— На семнадцать процентов. Но говорю сразу, чтобы не было рекламаций: лодка старая, класса «Дельфин», крейсерская скорость — шестнадцать узлов. То есть никаких гонок устраивать нельзя. Кроме того, вы должны проверить бортовой журнал и мои документы владельца лодки и страхового полиса. Вот свидетельство Ллойдовского регистра, вот моя купчая. — Красавчик сел за компьютер. — Посмотрите все документы, пока я выпущу контракт…
Коромыслов стал читать документы, а Красавчик вызвал на экран стандартную форму контракта, впечатал в него имя нового покупателя лодки и сумму — $ 200 000. Подвел курсор на команду «PRINT 2 copies» и нажал клавишу.
Принтер выпустил два экземпляра контракта, Красавчик подписал оба экземпляра, а Коромыслов тем временем достал из кармана чековую книжку швейцарского банка UBS и выписал чек на 200 000 американских долларов.
Подписанные контракты Красавчик подвинул Коромыслову на подпись, тот подписал, взял себе один экземпляр, а второй вернул Красавчику, накрыв свою подпись чеком на $ 200 000.
Красавчик посмотрел чек на просвет.
Коромыслов усмехнулся:
— Не беспокойтесь. Это лучший швейцарский банк.
— Я не сомневаюсь. Вы вступаете во владение лодкой с двенадцати дня. А до этого дайте этим киношникам доснять их галиматью. Я уверен, что к этому времени ваш чек пройдет через банк.
— Безусловно! — заверил его Коромыслов.
Красавчик пожал Коромыслову руку:
— Поздравляю вас, капитан! — И отдал ему честь. — Семь футов под килем!
В тот же день счастливые Красавчик и Алена с хохотом катили в машине по парижским улицам.
Выехав на площадь Трокадеро, где, как всегда, сидели уличные музыканты — те самые латиноамериканцы, которые были на балу с Аленой и изображали представителей колумбийского картеля, — Красавчик остановился, отсчитал им пятьсот долларов «за спектакль», пожал руки и тронул машину.
Алена театральным жестом протянула руку:
— Мсье! Мы договорились: моя доля — тридцать процентов.
— За вычетом производственных расходов, — согласился Красавчик. — Аренда лодки обошлась мне в 10 тысяч долларов. Плюс еще десять — артисты и реквизит.
— Согласна. Когда я получу свою долю?
— Хоть сейчас. Но!.. У меня есть предложение. Давай эти деньги вложим в новый проект. Скажи, что ты знаешь о замещении нефти?
— О чем, о чем?
48
Самолет был компании «Air France», Красавчик и Алена летели с комфортом — бизнес-классом. Алена держала в руках свой плейер, но наушники были не на голове, а на шее, поскольку она слушала наставления Красавчика.
— Замещение нефти — это такой бизнес. Скажем, Россия должна поставить в Америку нефть в обмен на бурильные установки. А Кувейт должен по своим контрактам поставить нефть в Европу. И чтобы сэкономить на транспортировке, компании договариваются о замещении нефти — Кувейт гонит нефть в США, а Россия по нефтепроводу в Европу. Эти простые комбинации дают гигантские прибыли, а люди, которые сводят эти компании, то есть мы с тобой, получают жирные проценты.
— Так мы с тобой теперь сводники?
Красавчик улыбнулся:
— Нет, конечно. Мы маклеры.
Алена разочарованно нахмурилась:
— Понятно…
— А ты думала, я кто?
— Я думала, ты крутой.
— С чего ты взяла?
— Да так… — Она отвернулась и собралась надеть наушники.
— Подожди! Я говорю о серьезном деле. Если мы провернем его, нам светят миллионы. Миллионы! Понимаешь?
Алена кивнула.
— Но есть препятствие, — продолжил он. — Один шейх, министр нефти, не хочет этой сделки, его нужно уговорить.
— И как же ты будешь его уговаривать?
— Я не буду. Это сделаешь ты.
— Я? Это клево. А как?
— Понимаешь, я работаю не один. У нас фирма — Фонд в защиту поддержки воздушных путешествий. А у фонда есть служба информации. И они установили, что этот шейх помешан, во-первых, на казино, а во-вторых, на блондинках примерно твоей комплекции. Так что тебе придется завести с ним небольшой романчик.
— Что?! — Алена возмущенно посмотрела Красавчику в глаза. — Ты за кого меня принимаешь?
— Спокойно. Ты же сама захотела стать моим партнером. Кто кричал «Я для вас что угодно сделаю?» Ну так пофлиртуешь с ним немножко, продинамишь. Что ж тут такого? Это бизнес, к нашим с тобой отношениям это дела никакого не имеет. — И Красавчик обнял ее за плечи. — Ну, будь умницей, не дуйся.
Алена, растаяв, доверчиво припала головой к его плечу.
— Вот и хорошо! — сказал Красавчик. — Ну-ка, о чем там поет твоя Патрисия? — И надел на себя наушники от Алениного плейера.
— Ой, смотри! Что это? — показала Алена за иллюминатор.
Там, за иллюминатором, внизу, в ночи было действительно нечто необыкновенное — на берегу Персидского залива, словно вынесенный далеко в море, сиял гигантский стеклянно-бетонный парус — здание самого роскошного и самого грандиозного в мире отеля. Подсвеченный прожекторами, он переливался всеми цветами радуги, как гигантский изумруд, а вокруг него высоко в небо били такие же многоцветные фонтаны.
— Этот дубайский отель называют восьмым чудом света, — сообщил ей Красавчик. — Вот, дорогая, что можно сделать на нефтедоллары. И между прочим, мы как раз в нем и остановимся…
49
Когда юный шейх Исмаил в сопровождении телохранителей вошел в свое любимое казино «Paradise», он увидел, что внимание всего зала привлечено только к одному столу. За этим столом играла очень красивая пара — юная темпераментная блондинка и стройный тридцатилетний брюнет. Вокруг них сгрудились почти все игроки и зеваки, поскольку ставки были огромными. Но главное, конечно, было не в деньгах, их тут, в Эмиратах, видели-перевидели, а в непосредственности и темпераменте блондинки, которая, собственно, и вела игру. При каждом своем проигрыше она ужасно огорчалась, сердилась, как ребенок, и получала у своего невозмутимого спутника новую пачку денег на фишки, а при выигрыше радостно подпрыгивала и, не обращая на окружающих никакого внимания, висла на этом невозмутимом брюнете и обнимала его, соблазнительно подергивая своими крутыми бедрами. Казалось, энергия просто пышет из ее налитого, как спелое яблоко, тела.
Увидев эту красотку, шейх Исмаил остановился, его ноздри затрепетали, а тонкие прожилки в белках глаз запульсировали горячей арабской кровью. Жестом отправив охрану в бар, шейх не спеша подошел к столу блондинки и сделал ставки золотыми фишками.
Блондинка радостно запрыгала и захлопала в ладоши, принимая вызов, и удвоила свои ставки, а все остальные игроки отошли от стола и почтительно стали вокруг.
Игра пошла по-крупному.
Крупье бесстрастно вел эту игру, шарик летел по желобу рулетки…
Алена и шейх Исмаил то проигрывали, то выигрывали, а Красавчик все с тем же невозмутимым видом стоял у стола и при проигрышах Алены покупал ей новые фишки, а при выигрышах спокойно принимал ее шумные объятия. И все это происходило буквально рядом с шейхом — Алена почти касалась его своим плечом, волосами, платьем. У шейха от возбуждения побелели пальцы, которыми он сжимал свои золотые фишки.
Наконец, после очередного проигрыша Алены, Красавчик беспомощно развел руками.
— Как? — возмутилась Алена. — Мы все проиграли?
— До нитки, — сообщил ей Красавчик.
— Не может быть! Посмотри в карманах!
— Там нет ни цента, — горестно сказал Красавчик. — Я банкрот. Пойдем.
Шейх Исмаил кивком показал Алене на гору своих фишек:
— Can I help you?[20]
Но Красавчик отрицательно покачал головой:
— No, sir. It’s our problems[21].
— Ну почему? — возмутилась Алена. — Человек может нам одолжить!
— Я сказал: нет!
— Let her play, — мягко попросил шейх Красавчика. — It’s really nothing, only game. I can land you…[22]
— No, sir, — твердо отрезал Красавчик. — Thank you. She is not playing[23].
— Yes, I am!!! — неожиданно заявила Алена, взяла из рук шейха три золотые фишки и поставила их на три цифры на столе.
Публика, потерявшая было интерес к игре, снова повернулась в ее сторону.
Красавчик, побледнев от бешенства, тихо процедил:
— Ты с ума сошла! Верни его фишки!
— Отстань от меня! — грубо отмахнулась Алена и повернулась к крупье: — I am playing, sir![24]
Крупье поднял руку с шариком и объявил по-английски:
— Делайте ваши ставки, господа.
Шейх сделал ставки высокими стопками золотых фишек.
При виде таких крупных ставок — на кону было больше ста тысяч долларов! — рокот прошел по залу, публика поспешила сюда со всех концов и сгрудилась вокруг стола.
Крупье сделал резкое движение рукой, шарик побежал по желобу.
Все замерли.
Красавчик сжал зубы, скулы заострились на его лице.
Шейх негромко сказал Алене, кивнув на свои запасные фишки:
— You can take more while it’s running[25].
Алена поспешно взяла еще три золотые фишки шейха, поставила их рядом со своими и закрыла ими весь квадрат с цифрой 17.
Шейх, следя за бегущим шариком, тронул свои усики над губой.
Шарик катился, замедляя ход.
Алена сжала кулаки и остановила дыхание.
Шарик замер в лунке цифры 17.
Зал восхищенно охнул.
— Seventeen, — бесстрастно объявил крупье, убрал со стола все проигравшие фишки и подвинул к Алене ее выигрыш. — Ваш выигрыш, мисс. Сто восемь фишек по тысяче долларов.
Алена передвинула свой выигрыш Красавчику.
— Вот видишь, я все отыграла!
Шейх Исмаил сказал ей с улыбкой:
— It was great. Can I bye you a drink?[26]
Алена посмотрела ему в глаза.
Но шейх, повернувшись, уже пошел к бару. Там его телохранители почтительно встали при его приближении.
Алена вызывающе посмотрела на Красавчика и с независимым видом пошла за шейхом.
Шейх, стоя у стойки бара, спросил у Алены через плечо:
— What do you want?[27]
— I want to talk French. Could you?[28]
— Конечно, — ответил он по-французски. — А что вы будете пить?
— Текилу.
— Ого! — восхитился шейх и взглянул Алене прямо в глаза: — Я хочу тебя похитить.
— Прямо сейчас? — кокетливо улыбнулась Алена.
Но юный шейх был серьезен:
— Да.
Алена кивнула на его телохранителей:
— А как насчет этой банды?
— Они всегда со мной.
Алена усмехнулась:
— Так это ваше общее приглашение? — И со значением заглянула ему в глаза.
— Хорошо, — понял он ее. — Мы от них сбежим. Я сейчас выйду, а ты выйдешь через минуту.
Дав знак своим телохранителям оставаться на местах, шейх ушел.
Алена, выждав минуту и выразительно глянув на Красавчика, последовала за шейхом.
Красавчик, сдавая в кассу фишки и получая выигрыш, набрал номер на своем мобильном телефоне, сказал в трубку по-русски:
— Это я. Игра пошла. Ты получил посылку?
Тридцатью этажами выше, в гостиничном номере отеля тот самый альбинос, с которым Красавчик сидел в вестибюле парижского отеля «Крийон», ответил ему по своему мобильному:
— Получил. Спасибо. — И, дав отбой, встал на кровать, дотянулся до решетки кондиционера, снял ее и извлек оттуда пистолет. Затем, установив решетку на место, набрал на своем мобильном телефоне длинный номер. — Hello! It’s Alex[29].
Ответ прозвучал с некоторой задержкой, поскольку шел очень издалека — из Марокко, из кабинета министра безопасности страны.
— Hi, Alex! What’s up?
— Is your offer still valid?
— Of course.
— Than prepare your money. He’ll be done soon[30].
50
Под мистическую арабскую мелодию вертолет на бреющем полете шел над ночной пустыней. Шейх сам вел свою двухместную «стрекозку» с круглым пластиковым колпаком над кабиной, Алена — в наушниках — сидела рядом на пассажирском сиденье.
И вдруг…
Воспарив над очередным барханом, они оказались в первых лучах восходящего солнца, и этот восход над пустыней был настолько сказочным зрелищем, что у Алены перехватило дыхание. Горбатые спины барханов словно оживали под солнцем и двигались, меняя цвета и оттенки от темно-фиолетовых до золотистых. Пустыня превратилась в бирюзовое море, на гребнях его песчаных волн ветер завивал ярко-желтые струйки…
— Ну, клево! — восхитилась Алена.
Шейх улыбался.
Вертолет подлетел к оазису, где располагалась огромная вилла с розовым садом и бассейном.
— Что это? — спросила Алена.
— Одна из моих резиденций. Летом я живу на море, а зиму провожу здесь или в путешествиях.
Потом на земле он показывал ей свою гордость — розовый сад в пустыне…
Затем они катались на мощных дюноходах с широченными колесами. И уж тут Алена оторвалась по полной программе — она сама вела дюноход, выжимая предельную скорость, и визжала от восторга при каждом лихом прыжке с гребня бархана. Шейх, сидя рядом, в притворном ужасе закрывал глаза…
Выскочив на вершину одного из барханов, Алена увидела караван верблюдов, пересекавших пустыню, и, зачарованная этой картиной, остановила дюноход.
Тем временем в Дубае в каменном дворике небольшой мечети шел дневной намаз — три десятка арабов, стоя на коленях, били поклоны и скороговоркой твердили молитву.
Сидя в соседней кофейне, Красавчик и альбинос Алекс пили кофе, курили кальян и играли в нарды.
— У тебя все готово? — между делом поинтересовался Красавчик.
— У меня-то готово. А вот где твоя девка?
— Скоро выйдет на связь. Я дал ей сутки.
— Сутки?! — возмутился Алекс. — Как сутки? Через пять часов кончается световой день. Если за это время вы не ставите этого шейха мне под ствол…
— Значит, поставим завтра, — спокойно сказал Красавчик.
— Нет, завтра отпадает. Завтра у арабов праздник, шейх будет весь день молиться, она его никуда не вытащит.
— Н-да… — сказал Красавчик после паузы. — Выходит, ей повезло…
— В каком смысле?
— Ну как же! Если завтра у них праздник, то сегодня пост, он не может к женщине прикоснуться.
Алекс усмехнулся:
— А тебе не все равно — прикоснется он или нет? Я ее и так уберу, и эдак. В таком деле чем меньше свидетелей, тем лучше.
Красавчик задумчиво посмотрел на Алекса.
А в пустыне, в оазисе, Алена с шумным плеском нырнула в изумрудную воду и затяжным нырком доплыла почти до противоположного края бассейна, над которым в плетеном кресле сидел юный шейх Исмаил. Одетый в бурнус, он любовался своей гостьей.
Алена подплыла к шейху, спросила по-французски:
— Ты почему не плаваешь?
— Сегодня не могу.
— Почему?
— Завтра у нас праздник. Накануне праздника я не могу войти в воду, где купается женщина. Аллах запрещает.
— Ну и зря! — Алена обиженно оттолкнулась от края бассейна и уплыла на спине, делая телом такие волнообразные движения, что у шейха снова начали трепетать ноздри.
Доплыв до края бассейна, Алена перевернулась, нырнула и снова вышла из воды у ног шейха, словно сирена из морской глубины.
Шейх, борясь с собой, в истоме закрыл глаза.
— А ты вообще по жизни чем занимаешься? — спросила из воды Алена.
— Я? — Шейх усмехнулся. — Вообще-то я министр нефти.
— Чего-о? Да ладно врать!
— Я не вру.
— Этого не может быть, — убежденно заявила Алена.
— Почему?
— Потому что! Сколько тебе лет? Ты пацан еще. — И Алена насмешливо усмехнулась: — Министр!
— Но я правда министр.
— Да? А это я сейчас проверю. Ну-ка, скажи мне: что такое замещение нефти? А?
— Это взаимопоставки. Например, мы должны нефть Скандинавии, а твоя Россия — Америке. Но чем гнать нам танкеры в Скандинавию вокруг всей Европы, мы можем вместо русских доставить нефть в Штаты, а они вместо нас — на север Европы. Понимаешь?
— Правильно… — удивилась Алена. — А где ты языки учил?
— В Сорбонне, конечно. А ты?
— А я в Долгих Криках… Слушай, может, ты и вправду министр?
Шейх засмеялся:
— Клянусь Аллахом, я министр.
— Ну, тогда тебе нужно с моим шефом познакомиться.
— Это с кем же?
— Ну, с которым я в казино была. Я его секретарша и переводчица.
Он усмехнулся:
— Понятно…
Алена обиделась:
— Ничего тебе не понятно! Вы, мужики, такие примитивные! У вас одно на уме. А он ко мне, между прочим, как к дочке относится. И за то, что я от него сбежала, он мне просто голову оторвет.
— А чем он занимается?
— Да ты что?! Он же начальник всего русского нефтяного импорта! Замещение нефти, квоты. Вы с ним такие дела можете закрутить!
— Я не имею дела с русскими, это мой принцип.
— Почему?
— Потому что они все коммунисты. Десять лет назад на нашу землю вообще не могла ступить нога ни одного русского. Такой был закон.
— А что ж ты меня пригласил? — обиделась Алена.
— Ты другое дело.
— Ну и мой шеф другое дело! И вообще я тебе знаешь что скажу? Мне пора домой, в гостиницу. Отвези меня. — И Алена обиженно вышла из воды, стала обтираться полотенцем.
— Да ладно тебе, — подошел к ней шейх. — Я не хотел тебя обидеть.
— При чем тут обидеть? Я на больных не обижаюсь. Просто я бросила своего шефа, он меня за это может с работы уволить. И будет абсолютно прав — что я тут делаю?
— Ты? Ты вербуешь меня вступить в переговоры с Россией.
— Ага! А по-моему, это ты вербуешь меня принять мусульманство. Короче, мне нужно в отель. — Алена взглянула на часы. — Блин, уже четыре часа! Он меня просто убьет!
— А вы еще сколько пробудете в Дубае?
— Не знаю. У вас праздник начинается, что нам тут сидеть? Мы, наверно, завтра улетим.
— А если я вас задержу, я тебя после праздника смогу увидеть?
— Интересно, как это ты нас задержишь?
Шейх усмехнулся:
— Ну, если я вступлю с твоим шефом в переговоры…
— Ты шутишь?
— Почему? Он занимается нефтью, и я занимаюсь нефтью. У нас есть о чем поговорить, правда? И с работы он тебя не уволит…
— А ты умный… — Алена потянулась к шейху, чтобы поцеловать его в щеку.
Но тот резко отстранился и даже загородился руками.
— Нет, нет! Сегодня нельзя!
— Ну и дурак! — сказала Алена в сердцах.
Шейх, польщенный ее злостью, широко улыбнулся.
— Ладно, полетели к твоему шефу.
51
Телефонный звонок прозвучал поздно вечером, когда Красавчик и Алекс гуляли по Дубаю, остывающему от дневного пекла.
— Наконец-то! — сказал Красавчик в трубку своего мобильника. — Алло! Ты где?
Алена, сидя в кабине летящего вертолета, ответила:
— Слушай меня внимательно. Исмаил готов начать с тобой переговоры. Мы летим в ресторан «Аль-Альхамбра». Это на побережье, сорок километров от города. Будем там через час. Ты все понял?
— Понял. Ресторан «Аль-Альхамбра», ровно через час. Ты молодец! Пока! — И, дав отбой, Красавчик повернулся к Алексу: — Ты все слышал?
Вскоре они уже гнали машину по скоростному шоссе. Автострада, построенная на нефтедоллары, была с идеальным покрытием и замечательным освещением, а по обе стороны от нее стеной стояла ночная темень. Лишь изредка в ней проглядывали, мелькая, искусственные оазисы с крохотными пальмовыми и кактусовыми рощами.
Сидя в машине, Алекс навинчивал глушитель на дуло пистолета.
— Я вот что думаю… — сказал Красавчик, чуть сбавляя мощность кондиционера. — Если она склонила его к переговорам, то зачем его убирать?
Алекс усмехнулся:
— У тебя от этой телки крыша поехала?
— При чем тут?..
— А при том! За что нам бабки платят? За переговоры или за ликвидацию?
Красавчик промолчал.
— То-то… — подытожил Алекс. — Мозги нужно иметь.
Вертолет шейха Исмаила подлетал к Дубаю. Сверху и в темноте арабской ночи это было фантастическое зрелище — город, вытянутый вдоль побережья залива, сверкал огнями, как многокилометровое бриллиантовое ожерелье.
Алена восторженно смотрела на эту панораму и вдруг по какому-то порыву души запела, подражая Земфире:
Я задыхаюсь от нежности,
От твоей-моей свежести.
Я помню все твои трещинки…
Ресторан «Аль-Альхамбра» на берегу залива оказался одним из самых посещаемых туристами мест. Автобусы у входа, масса автомобилей на паркинге, восточная музыка и танец живота на сцене, суета официантов с подносами, шум застолий и хохот громкоголосых американцев, канадцев и других иностранцев.
Алекс, нахмурившись, прошел по залу, Красавчик, следуя за ним, сказал:
— Можно заказать отдельный кабинет. На втором этаже или на пляже.
— Нет, это место вообще не подходит. Пошли отсюда.
— Куда?
— Пошли, я сказал.
Алекс вышел из ресторана и уселся в машине на пассажирское место.
— Поехали.
— Я не понимаю… — сказал Красавчик.
— Поехали.
Красавчик, пожав плечами, сел за руль, завел машину.
— Разворачивай, — приказал Алекс.
Красавчик развернул машину и покатил в обратном направлении, к городу.
Алекс всматривался в дорогу. Когда впереди, слева от дороги показался очередной оазис, приказал:
— Стоп. Остановка.
Красавчик остановил машину возле километрового столба с номером «31».
Алекс опустил стекло, от чего в машину пахнуло жаром пустыни. Но он не обратил на это внимания, поднял пистолет и выстрелил по яркому фонарю дорожного освещения, нависающему над оазисом.
Фонарь погас, осыпав цветущие кактусы осколками стекла.
— Так, порядок. — Алекс поднял стекло. — Теперь звони своей телке. Скажи ей, что у тебя что-то с машиной, пусть подхватят тебя здесь, на 31-м километре. Нужно, чтобы они вышли из вертолета и пошли к машине. Понял?
Красавчик кивнул, он понял нехитрый план Алекса.
— Все, — сказал Алекс. — Звони ей, а я пошел.
И, выйдя из машины, исчез в темноте кактусового оазиса.
Красавчик набрал номер на мобильном телефоне:
— Алло! Это я. Вы где?.. Слушай, у меня машина заглохла недалеко от ресторана, на 31-м километре. Вы можете меня подхватить?.. Можете? Спасибо… Подожди, еще вопрос: ты уверена, что он готов к переговорам? Уверена? Хорошо, я понял. Жду. — И, дав отбой, тут же набрал другой номер.
Тем временем Алекс, стоя в темноте за цветущим кактусом, репетировал свою операцию: из-за толстого ствола кактуса делал шаг вперед, вскидывал руку с пистолетом и фиксировал ее в двух направлениях: на километровом столбе с отметкой «31» и… на голове Красавчика, сидящего в машине.
Красавчик в это время разговаривал с Москвой, с председателем Фонда поддержки воздушных путешествий.
— Алло! Это я! — говорил он торопливо. — Слушай внимательно! Объект летит на точку, но ситуация совершенно изменилась. Он готов начать с нами переговоры…
В Москве, проезжая по Новому Арбату и держа одной рукой руль своего «мерседеса», председатель отвечал ему в трубку мобильника:
— Не может быть! Он же русофоб!
— Клянусь тебе! — настойчиво заверил его Красавчик, сидя в машине за три тысячи километров от Москвы. — Я не знаю, что она с ним сделала, но факт есть факт: она везет его на переговоры. Я предлагаю отменить операцию или хотя бы отложить. Быстрей говори, что делать! Они уже подлетают…
Действительно, в воздухе послышался шум приближающегося вертолета.
— Понял, спасибо! — крикнул Красавчик в телефон и тут же выскочил из машины, закричал в темноту: — Алекс! Алекс! — И, оглядываясь на снижающийся вертолет, побежал к оазису.
Алена, сидя в кабине приземляющегося вертолета, вдруг увидела Красавчика, бегущего от своей машины.
— Куда это он?
Распахнув дверцу, она выпрыгнула из приземлившегося на шоссе вертолета и побежала вслед за Красавчиком, крича:
— Эй, мы здесь!..
Шейх Исмаил высунулся из пилотской кабины:
— Alyona! Stay! I don’t like it here!..[31]
Негромкий хлопок выстрела из пистолета с глушителем заставил замереть на месте Красавчика, а Алена, оглянувшись на бегу, вдруг увидела шейха, вываливающегося из кабины вертолета с простреленной головой.
Красавчик, повернувшись на шум выстрела, разглядел рядом с собой Алекса, уже целящегося в бегущую Алену, и бросился на него, выбил пистолет и сбил Алекса с ног.
Вдвоем они покатились по песку, борясь и пытаясь найти в песке пистолет.
Алена в ужасе смотрела, как убийца шейха первым схватил этот пистолет и, превозмогая сопротивление Красавчика, торжествующе направляет дуло ему в лицо.
— За тебя лимон дают, знаешь? — с усмешкой сказал он Красавчику, нажимая курок.
Но пистолет, побывавший в песке, дал осечку, и в этот же миг Алена оглушила Алекса ударом каблука по голове, а Красавчик заломил ему руку, вырвал пистолет и ударом рукоятки по виску добил своего несостоявшегося убийцу.
Вскочив, он схватил Алену за руку, потащил на шоссе, затолкал в машину, прыгнул за руль и завел мотор.
— Стой! — закричала в истерике Алена, оглядываясь на Исмаила, который кулем лежал под вертолетом. — Шейх! Может, он жив…
— С простреленной головой? — Красавчик сорвал машину и с места погнал ее на предельной скорости.
Алена, срывая пальцы, стала лихорадочно набирать номер на мобильном телефоне.
— Куда ты звонишь? — спросил Красавчик.
— В полицию! — И Алена закричала в трубку: — Алло! Police!..
Красавчик выбил у нее телефон.
— Ты с ума сошла!
— Почему? Убили шейха! Мы свидетели! Ты хотел его спасти!
Красавчик наотмашь ударил ее ладонью по лицу и сказал ледяным тоном:
— Прекрати истерику. Запомни: арабы не будут разбираться — свидетели, не свидетели. Отрежут нам головы за убийство и — все, тут это запросто, даже по телику показывают.
Алена, вжавшись в угол сиденья, разрыдалась.
Красавчик, ведя машину левой рукой, стал правой гладить ее по плечу, по голове.
— Ну, все, все… Возьми себя в руки… Мы должны срочно улететь… Черт бы побрал этот нефтяной бизнес, он весь на крови…
Алена с рыданиями бросилась к его плечу:
— Милый, спасибо!..
— За что?
— Ты меня спас!.. Родной мой, как я тебя люблю!..
— Ну, все, все обошлось!.. Вытри слезы. Это ты меня спасла. Мы вылетаем врозь, в разные стороны…
Алена в испуге ухватила его двумя руками:
— Почему? Нет! Я боюсь! Я не могу без тебя!
— Так надо, поверь. Нас видели вместе в Париже, в Дубае. Поэтому мы сейчас разлетаемся в разные страны. Но мы встретимся в Ницце, в ресторане «Боккаччо». Он мне всегда приносил удачу. Запомни: Ницца, улица Массена, ресторан «Боккаччо». Жди меня там… Все, уже аэропорт, вытри слезы. Дай я тебя поцелую…
Через час два самолета, взлетев один за другим, покинули Дубай и разошлись в разные стороны.