Наташа удивленно вскинула брови.
– Брат? Егор? Первый раз слышу, а про родителей невестки, к сожалению, ничего сказать не могу, мы их не знали.
– Ее отец и мать увлекались альпинизмом, – пояснил Лео, – они погибли в горах, вроде лавиной накрыло, впрочем, Настя сама не слишком в курсе была. Ее бабушка воспитывала, а старушка не любила рассказывать о смерти дочери и зятя. Такая странная дама! Даже фотографии родственников выбросила, никаких не было, ни Настиных детских, ни ее отца с матерью, просто удивительно…
– Бабушку мы тоже не застали, – пожала плечами Наташа, – а про брата и не слышали, это какая-то ошибка. Ну хватит о грустном, лучше давайте о нашей новой песне…
Я изобразила восторг и полчаса слушала душераздирающее мяуканье, которое издавал севший за рояль Лео. Все-таки прогресс шагнул очень далеко, в прежние времена публика быстренько бы закидала господина Скотинина гнилой картошкой. А теперь, применив на концерте кое-какие технические уловки, можно сойти без особых усилий за Мика Джаггера и Андриано Челентано в одном флаконе. Но всему приходит конец, настал и час прощания с милым семейством. Наташа вышла со мной в прихожую и протянула небольшой плоский пакетик.
– Милая Луиза, примите скромный подарок, последний компакт Лео, его пока нет в широкой продаже, на днях состоится презентация. Очень надеюсь на вашу порядочность, пожалуйста, не рассказывайте никому о нашей трагедии. Настенька мертва, нехорошо нарушать ее покой…
– Можете рассчитывать на полное молчание, но у меня встречная просьба.
– Какая? – насторожилась госпожа Скотинина.
– Вы говорите, Ростов отличный доктор?
– Великолепный! – с жаром воскликнула маменька.
– Дайте мне его координаты, у моей подруги с мужем беда…
– Пожалуйста, – с явным облегчением сказала Наташа, – пишите телефон.
В метро, пристроившись на скамеечке в ожидании поезда, я разодрала обертку пакетика, чтобы поглядеть на компакт. Кирюшка будет очень доволен, когда получит диск, которого нет ни у кого, во всяком случае, его рейтинг в классе резко возрастет. Эх, жаль не догадалась я попросить автограф Лео на обложке. Когда я сняла обертку, перед глазами возникла пластиковая коробочка. Я онемела. Только не подумайте, что новинка была украшена порнографической картинкой. Нет, все было крайне прилично. Красивую фотографию осеннего леса пересекала широкая надпись: «От Лео Ско с любовью к тебе». Но мое изумление было вызвано не диском. Сверху лежали доллары. Я машинально пересчитала баксы, три сотни, а под ними бумажка с короткой фразой: «Молчание – золото». Значит, Наташа решила во избежание скандала лучше заплатить журналистке. Да, дорого стоит сохранение имиджа. Небось Луиза Феррари не единственная, получившая мзду.
Глава 14
Дома меня встретил грустный Кирюшка.
– Опять двойка? – поинтересовалась я и протянула ему диск Ско.
– Прикольно! – завопил мальчишка. – Нет, у меня как раз две пятерки, училки такие здоровские, в особенности Милочка.
– Что ж тогда не весел?
Выяснилось, что к 8 Марта в школе решено поставить спектакль «Красная Шапочка», и Кирке досталась роль медведя.
– Погоди, погоди, где же в этой сказке Топтыгин? Волк, бабушка, охотники…
– Милочка решила, что будут еще зайчики, ежики, сорока, лиса и другие звери, вроде Красная Шапочка у них дорогу спрашивает…
– Зачем?
– Ну какая ты непонятливая, – вскипел Кирюшка, – да чтобы у каждого роль была, а то обидно, кому-то досталась, а кому-то нет.
– И много зверей? – усмехнулась я.
– Двадцать, – не моргнув глазом, ответил Кирка.
– Господи, да столько в лесу не живет.
– А у нас гусь, утка, корова, – принялся перечислять мальчишка, – иначе нечестно выйдет.
В общем, ему нужен костюм, причем самый лучший, с головой и лапами.
– И где его взять? – изумилась я.
– Ну Лампуша, – заныл Кирюшка, – придумай!
До прихода Кати и Сережки мы рылись на антресолях, благо ни Ивана, ни Люси, ни близняшек дома не оказалось.
Сначала я попробовала нацепить на Кирюшку старую коричневую цигейковую шубу и такую же шапку.
– Очень здорово, – убеждала я мальчика, – купим маску, лицо прикроем…
– Нет, – отказался Кирка, – уродство.
Отверг он и жилет из овчины, потом мохнатый плед и коричневый вельветовый костюм. Чем быстрее опустошались чемоданы, тем больше вытягивалось личико Кирюшки. Когда показалось застеленное газетами дно, он разрыдался. Сквозь всхлипыванье доносились слова:
– Да, Лешка будет зайцем, так ему родители такой прикид сделали! Анька Пирютина – лиса, у нее хвост на полметра и морда лисья… А у меня – шуба старая!
В самый разгар причитаний появился Сережка. Увидав выпотрошенные саквояжи и зареванного брата, Сережа моментально взял дело в свои руки.
– Ну-ка, утри сопли, – велел он, – развел сырость. Костюм медведя? Без проблем, сейчас привезу.
– Откуда возьмешь? – шмыгнул носом Кирюшка.
– Мишка знаешь где работает? – спросил Сережка, хватая ключи от машины. – В театре юного зрителя. Вот он и даст костюмчик. Жди, доставлю медведя.
Повеселевший Кирюшка помчался делать уроки, а я отправилась на кухню, где обнаружила очередной несъедобный обед, вдохновенно состряпанный Люсей, – суп из гречневой крупы, больше похожий на жидкую кашу из ядрицы с вермишелью, и творожная запеканка, смахивающая на гигантский ластик из-за непомерного количества манной крупы. Просто удивительный дар готовить малоаппетитные кушанья!
Где-то около десяти, когда все, кроме Люси и Ивана, дружно отказавшись от супа и запеканки, разбрелись по комнатам, появился Сережка с огромным пакетом.
– Ио-хо-хо! – завопил Кирюшка и понесся переодеваться.
Катя и Юля, севшие в гостиной смотреть телевизор, громко крикнули:
– Покажись нам!
Минут через десять, когда на экране очередной секретный агент укладывал штабелями поверженных врагов, Кирюшка влетел в комнату с криком:
– Ну как?
Юля разинула рот, Сережка прыснул, я сделала вид, что лакомлюсь попкорном, и быстренько, чтобы не дай бог не пришлось что-либо говорить, набила рот воздушной кукурузой под завязку. Лишь Катя сохранила самообладание и протянула:
– Просто отлично, настоящий мишка!
– Клево, – прыгал от восторга Кирка.
Голос его из-за огромной морды с блестящими глазами и черным клеенчатым носом звучал глухо.
– Тебе не душно? – поинтересовалась Юля. – Дышать-то как будешь?
– Жарковато, – пробубнил Кирюшка, – и воняет гадостно, но искусство требует жертв. Главное, медведь настоящий, завтра все от зависти лопнут!
– Анекдот про американского агента знаешь? – со вздохом спросил Сережка.
– При чем тут шпион? – удивилась я.
– ЦРУ заготовило резидента, – пояснил Сережка, – по-русски говорит как россиянин, одет в наше, обстановку десять лет изучал. Ну сбросили его в Сибирь, выходит он в деревню и врет, будто охотник, в лесу потерялся. А бабка, к которой агент в дом вошел, живо милицию вызвала и сдала шпиона. Тот в шоке! Не выдержал и спрашивает: «Бога ради, бабушка, ну как ты догадалась, что я из ЦРУ?» А старушка говорит: «Миленький, в зеркало глянь, ты же негр!»
– Что-то я не пойму, к чему этот анекдот, – насторожился Кирка.
– Ты в зеркало глянь, – вздохнул старший брат, – мне Мишка костюм в пакете вынес, я его не разворачивал…
– Ну? – удивился Кирка, вертясь перед трюмо. – Ну и что?
– А то, дурья башка, что на тебе костюмчик белого медведя!
– Ну и что? – переспросил Кирюшка.
– Как что, – влезла Юля, – белый медведь никак не мог с Красной Шапочкой повстречаться, он на Севере живет.
– Подумаешь, – фыркнул Кирка, – у нас Маша Гаврюшина – павлин, скажешь, павлины в средней полосе обитают?
– Нет, – растерянно отозвалась я.
– То-то и оно, – заявил Кирюшка и, страшно довольный, умчался переодеваться.
– Хотела бы я поглядеть на этот лес, где соседствуют белые медведи, павлины и Красная Шапочка, – хихикнула Катя.
– Обязательно увидишь, – пообещала Юля, – спектакль на Восьмое марта покажут.
Доктор Ростов мог принять меня только в пятницу, поэтому я с утра поехала в журнал «Ваша песня» на поиски Леси Галиной.
В просторном холле за конторкой с компьютером и тройкой телефонов восседала раскрашенная во все цвета радуги тощая девица. Фиолетовые волосы торчали дыбом, худенькую грудь без всякого признака бюста обтягивал оранжевый свитерок, в уши воткнуто по килограмму железа, а костлявые запястья унизаны браслетами, фенечками и бисерными косичками.
– Вы к кому? – лениво процедило существо, мерно жуя жвачку.
– Леся Галина где сидит?
Не говоря ни слова, секретарша вытянула в сторону руку и ткнула пальцем в одну из дверей:
– Леся Петровна в кабинете.
Я пошла в указанном направлении. Очевидно, Галина получила повышение, потому что дверь украшала красивая латунная табличка с надписью «Заместитель главного редактора». Ниже кто-то прикрепил на кнопках вырезанное из упаковки название «Яйцерезка».
Я хихикнула и толкнула красивую, выполненную под орех дверь. Комнатка оказалась небольшой и утыканной множеством аппаратуры. Компьютер, принтер, ксерокс, факс, сканер и еще парочка каких-то неизвестных мне серых пластиковых ящиков, завораживающе моргавших зелеными лампочками. Если учесть, что у окна помещался огромный письменный стол с грудой рукописей и высокое кожаное кресло, то места для передвижения просто не осталось. Даже для моих сорока пяти килограммов. Приходилось удивляться, как Леся Галина ухитряется протискиваться за рабочий стол, потому что сидевшая передо мной женщина тянула на полтора центнера.
Бесформенное тело было укутано в просторную черную хламиду, очевидно, Леся пыталась при помощи одежды стать стройней. Большие руки, похожие на булки, держали папку.
Галина отложила бумаги и грудным голосом поинтересовалась:
– Вы ко мне? По какому вопросу?
Я внимательно посмотрела в ее лицо. Мягкие карие глаза, прямой, аккуратный нос, красиво изогнутый пухлый рот и брови, летящие к вискам. Кабы не чудовищная толщина, Леся сошла бы за красавицу. Кстати, и волосы у нее оказались хороши – целая копна смоляных кудрей, а зубы, показавшиеся на секунду, сверкнули белизной, да и цвет лица чудесный – нежно-розовый, персиковый.