Жила она сначала в Новокисловском. К хозяйке явилась в обличье мужчины, как раз в промежутке между двумя операциями. Назвалась братом Стеллы и показала свой паспорт. Кстати, документ выдавали в обмен на старый, и в красной книжечке стоял штамп прописки в квартире бабы Зины. Но в дом, где жил Павел, Стелла больше не являлась.
– Так вот почему Иван Сергеевич Родионов сказал, что Егора Валентиновича Платова в Москве нет, – пробормотала я.
– Кто это? – удивился Володя.
– Да так, – отмахнулась я, – где же Стелла прописана?
Майор пожал плечами:
– Возник казус. Павел обратился в милицию и сообщил, что проживавший вместе с ним родственник уехал в Америку. Егора выписали, а у Стеллы в паспорте, естественно, остался штамп старой прописки.
– Просто взяли и выписали?
– Ну, – обозлился майор, – в милиции тоже разные кадры есть.
Понятно, небось подмазал кого надо, чтобы насовсем избавиться от неугодного мальчишки.
– Одного не пойму, – вздохнула я, – почему Стелла мне не рассказала правду?
– А вот тут начинается иная история, – ответил Володя, – страшная и безнадежная.
Если покопаться в семейной истории Платовых, станет ясно: и Серафима Константиновна, и Валентин уродились людьми странными. Бабушка панически боялась незнакомых людей и высовывалась из дома только в случае крайней необходимости, предпочитая закупать продукты сразу на месяц. Конечно, можно считать, что на нее таким образом подействовал арест сына, но Серафима была такой всегда. Просто после того, как Валентин оказался под следствием, фобия усилилась и переросла в настоящую шизофрению. Но жила Серафима тихо вдвоем с девочкой, не понимавшей, что бабка больна. Более того, Серафима воспитала у ребенка страх перед незнакомыми людьми и стойкое желание стать богатой. Бабушка постоянно твердила:
– Эх, нам бы деньги, жизнь другая пойдет…
Умерла старуха, так и не раскрыв Насте тайны о судьбе Валентина и Майи. После ее кончины Настенька, разбирая вещи, нашла телефонную книжечку, абсолютно новую, с почти чистыми страницами. Друзей у Серафимы не было, и в книге оказалось всего два номера: один – брата Льва Константиновича, другой – Валентина.
Сначала Настя позвонила деду. Лев Константинович пригласил к себе внучатую племянницу и, думая, что той известно о судьбе родителей, без всяких экивоков спросил:
– Как отец-то пережил смерть Симы?
Возникла тягостная пауза, Лев Константинович слишком поздно понял, что Настя абсолютно не в курсе дела, пришлось ему разъяснять ей ситуацию.
Кстати говоря, его потом долго мучила совесть. Если Серафима не захотела открыть девочке правду, может, и ему не стоило? Желая загладить вину, он, используя свое положение в Министерстве образования, пристроил Настю учиться на суперпрестижный факультет журналистики МГУ и даже помог ее подруге Лесе Галиной, когда у той возникли трения с учебной частью.
Настя позвонила матери по странной случайности в тот день, когда от Майи ушел Егор. Приняли ее в отчем доме крайне нелюбезно и прямо объяснили – она тут не нужна. В сердцах с языка Майи срывается фраза:
– Сговорились вы, что ли, с братом!
Настя чуть не лишилась чувств – у нее еще и брат есть!
Она попросила у матери адрес Егора, но та только пожала плечами. Девушка ушла, не добившись ничего, но с тех пор примерно раз в полгода приезжала к родителям с небольшими подарками и каждый раз спрашивала:
– Егор не объявлялся?
Летело время. Сначала Настенька неудачно выходит замуж за Звягинцева, потом вполне благополучно за Скотинина. Ни Олегу, ни тем более Наташе она ничего не рассказывает о родителях, у нее уже тогда начинается психическое расстройство, но оно пока мало заметно и выражается лишь в повышенной тревоге и желании скрыть прошлое. Кстати, Олега она не слишком любит, брак строит по расчету, намучившись от безденежья. Но к родителям упорно продолжает ездить.
В один из ее визитов Майя, уставшая от дочери, сообщает:
– Егор сюда больше не придет, а ты вместо того, чтобы нас без конца дергать, съездила бы к моему брату Павлу, он-то знает точно, где твой брат.
Настя отправляется по указанному адресу, знакомится с Леней, тот говорит, что должен встретиться с девушкой Стеллой, привозящей посылки от Егора.
Превратившись в Стеллу, Егор постарался сохранить тайну. Ему не хотелось, чтобы знакомые тыкали в него пальцем и хихикали за спиной. Поэтому он порвал отношения со всеми приятелями, распустив слух – Егор Платов уехал на заработки за границу. Вот только с Ленькой не сумел разорвать отношения. Ленечка оказался единственным человеком, кроме покойного Радзило, который любил Егора, да еще Платов не мог забыть, как парень отдал ему столь долго собираемые деньги на музыкальный центр, вручил в тот момент, когда Егору они оказались нужны позарез…
Стелла приезжает к Лене и пытается рассказать тому правду. Но начинает издалека, со взаимоотношений с Радзило. Ленечка изменяется в лице и бормочет:
– Бедный Егорка, он и впрямь голубой, вот жалость-то!
И Стелла понимает, что парню не следует знать истину. Но все равно несколько раз в год она встречается с Леней и передает тому подарки – джинсы, рубашки, плеер… Ленечка страшно доволен: уехавший за границу Егор его не забыл, он хочет оказать приятелю услугу и… берет с собой на очередную встречу со Стеллой Настю.
Большей гадости нельзя был придумать. Стелла, больше всего боявшаяся, что кто-нибудь узнает правду о ее прошлом, просто цепенеет при виде сестры. Родственных чувств у нее нет, да и откуда им взяться? Настя расспрашивает «подругу» брата:
– Где Егор?
– В Америке, – быстро отвечает Стелла.
– Дай адрес, – требует Настя.
– Он работает в шоу, постоянно переезжает с места на место, хочешь что-нибудь передать, отдай мне, – поясняет Стелла и неизвестно для чего поясняет: – Он жил раньше в той квартире, которую сейчас снимаю я.
– Скажи свой телефон и адрес, – требует Настя.
Стелле приходится дать координаты дома на Новокисловском.
– Я напишу письмо и позвоню, – сообщает Настя и интересуется: – А чего он в Америку подался?
Тут Стелла решает проверить, можно ли будет когда-нибудь рассказать сестре правду, и ляпает:
– Да из-за денег все, нищета заела, вот и подался в шоу трансвеститов.
– Куда? – не понимает Настя.
– Ну такой спектакль, где выступают мужчины, переодетые женщинами, – поясняет Стелла и внимательно следит за реакцией собеседницы.
Скажи Настя в ответ просто: «А, понятно» или: «Надо же!», и череды страшных убийств не произошло бы, но девушка приходит в ужас:
– Какой кошмар! Как ты думаешь, его там не сделали голубым?
И Стелла понимает – Насте правду нельзя сообщать никогда, она не поймет или, еще хуже, осудит, растрепет всем…
Несколько дней Стелла проводит в мучительных раздумьях, потом съезжает с квартиры на Новокисловском в другое место в надежде на то, что Настя никогда ее не найдет. Но Насте не до Стеллы, у нее обостряется шизофрения, возникает мания преследования, она перестает питаться дома, ест только сырые овощи…
Не зря многие психиатры считают безумие наследственным. У Платовых выстроилась целая цепочка – ненормальная Серафима, крайне странный Валентин, больная Настя и… Егор-Стелла. У последней своя проблема. Ей все время кажется, будто тайна исчезновения Егора может вылезти наружу. Стелла живет в постоянном напряжении – вот девушки во дворе хихикают, глядя на нее, наверное, знают правду. Вот парень улыбнулся – тоже небось в курсе… Но если Настю пытаются лечить, то Стелла борется со своей болячкой один на один.
В одно из коротких просветлений рассудка Настя едет к Майе специально для того, чтобы рассказать той о кошмарной судьбе Егора.
Плясать, изображая женщину, перед вопящей толпой, что может быть хуже! Так пусть Майя узнает, чем занимается ее сын, может, хоть чуть-чуть пожалеет его.
Но Майя воспринимает новость спокойно, в отличие от Насти, она совершенно нормальна, поэтому реагирует соответственно.
– Ну и что? Во все века мужчины переодевались на подмостках в женское платье, в Японии, например, или Китае… Ничего кошмарного тут нет.
Но у Насти иное мнение по этому поводу.
– Вот до чего Егора довела нужда, – бросает она в лицо матери, – а все из-за тебя, не захотела нам помочь!
Майя пожимает плечами.
– У нас у самих денег нет!
Но Настя уже видит в открытом ящике письменного стола пачки долларов, перетянутых резинками, и вне себя кричит:
– А это что! Да у тебя миллионы, а Егору и мне ты пожалела даже рубль!
Майя спокойно объясняет:
– Там лежит шестьдесят тысяч, а не миллионы.
– Откуда? – изумляется Настя.
– Мы получили премию, которую Союз борцов за права народов в Вашингтоне учредил для лиц, внесших вклад в правозащитное движение, – спокойно объясняет мать. – Сумму эту мы собираемся передать обществу «Мемориал», она пойдет на нужды людей, пострадавших от коммунистического режима…
В эту секунду с кухни раздался возглас Валентина:
– Проголодался.
Майя ринулась на зов. Оставшись одна, Настя уставилась на пачки, их было ровно шесть. Недолго думая, она хватает три и убегает. Теперь деньги нужно передать Егору.
Настя звонит на Новокисловский, там к телефону подходит Регина и объясняет, что Стелла съехала, но она может передать ей информацию.
– Скажите, что звонила ее сестра, – бормочет Настя.
Она просто оговаривается, хочет произнести «сестра Егора», но от волнения выпаливает – «ее сестра». Эта оговорка в конечном счете стоит Насте жизни.
Ничего не подозревающая Регина сообщает Стелле:
– Звонила твоя сестра Настя, оставила свой телефон. – А потом удивляется: – Ты никогда не упоминала про родственницу.
– Это ошибка, – помертвевшими губами шепчет Стелла.
Она в диком ужасе: значит, Настя уже знает, более того, небось рассказала Регине, вон как та ухмыляется.
Несколько дней Стелла мучается, потом принимает решение – Настю надо убить, иначе тайна раскроется. Нормальному человеку не придет в голову подобное решение, но Стелла больна психически и начинает осуществлять план. Сначала она колеблется, что лучше – отравить, застрелить, толкнуть под машину… И тут ей на память приходит давний разговор с Радзило.