От таких мыслей тело полубога стало меняться: мышцы налились полнотой и силой, спина приняла благородную осанку. Лицо украсил крючковатый нос и большие зелёные глаза. На поляну к Массандре вышел атлет, полный сил и уверенности в себе. Амазонка с интересом наблюдала за приближением красавчика, потом резко подалась навстречу, завела свою правую ногу за ноги мужчины, полуоборот, и Автолик уже лежал на земле.
— Теперь ты мой! — бросила девушка, принявшись связывать Автолику руки.
Накладывая петлю за петлёй, Массандра загадочно улыбалась и что-то напевала не по-гречески, а затем стала медленно раздеваться. Приглушённый свет озарил накачанные плечи, два спелых плода прелестных грудей, украшающих атлетический торс, стройные мускулистые ножки и две дорожки, сходящиеся вместе, ведущие к колыбели удовольствия. Поглаживая грудь красавца, Массандра задумчиво улыбнулась, а затем схватила губами стройный побег кипариса — дерзко, стремительно, горячо. И быстро начала ласкать его, круша и ломая преграды, заставляя Автолика рычать и корчиться в сладкой неге, не имея возможности ничего предпринять. Так продолжалось недолго. Не более трёхсот ударов сердца.
Глаза мужчины молили о продолжении, глаза женщины были красноречивы. Их лица сблизились. Краткий, и в тоже время, бесконечно долгий миг поцелуя сменился шёпотком: «Я всё сделаю сама!». И вот наездница из дальних степей оседлала греческого жеребца! Одинокая скала Пана соединилась с храмом наяд, а пара, ставшая единой сошлась в безудержном танце. Выгибая спину, амазонка двигала бёдрами со страстным стоном в такт известной только ей музыки. То ускоряя, то замедляя темп, то поглаживая, то царапая ноготками, то шепча ему слова ласки, то выкрикивая площадную брань. Страстные прикосновения и соблазнительный танец сидящей на нём красотки довели полубога до полного исступления.
Автолик был готов дёргаться в экстазе наслаждения, но увы… был связан верёвкой, Полубог не чувствовал никаких запахов, кроме аромата тела прекрасной амазонки, он не чувствовал ничего, кроме того, как храм наяд сковывает его своим сладостным давлением, а благородный нектар стекает ручейками с высокого холма.
Внезапно застонав, Массандра с наслаждением произнесла: «Ну, вот и всё». Она медленно слезла с полубога и стала шарить в складках его одежды. Не найдя там ни единого обола, амазонка сказала «Я так и знала, что у мужиков деньги не водятся. Тратят всё на вино и лошадей».
Немного постояв, подумав, Массандра сняла с ног и швырнула Автолику на грудь два массивных золотых браслета. Пригрозив отрезать ему жезл, если он не пожертвует браслеты храму, амазонка ушла.
Ушла… ЗАБЫВ, развязать несчастного, так и не закончившего гонку любви…
Глава 14Щит Артемиды
Говорят, что к «пробиванию щитов» мужчины приобщаются в военных походах. Женщин они с собой не берут. Овец и коз, что гонят в провиантных обозах, быстро съедают и ничего не остается бравым воякам, как помогать друг другу теми частями тела, что есть у них в наличии. А тех, кто не хочет ублажать боевых товарищей, привязывают к телеге и… делают так, чтобы захотел. Возвращаясь, домой, они и жен своих и любовниц принуждают к таким отвратным ласкам, потому что попривыкли и уже не могут без этого жить. И опять же, такие сношения исключают появление на свет спиногрызов, ведь на контрацепцию тратиться не надо. Также ходят слухи, что придумали такие развлечения индийские гетеры-девадаси — маленькие и страшненькие. Чем брать мужчин? А вот фантазией и выдумкой. В общем, версий много, и все они правдивы.
Но мы опять отвлеклись, забыв об Автолике. А был он в бешенстве! Отвергнутый гетерой, оплеванный поэтессой, замученный амазонкой — никогда доселе бедный родич олимпийцев не был в столь странном и позорном положении, а именно — лежал связанный под деревом, брошенный, как вязанка хвороста нерадивым рабом.
— О, мой господин, кто поступил так с тобой? — послышался из темноты нежный голос. — Давай, я развяжу тебя и помогу подняться. Кто ты? Уж не брат ли ты Дормидонта?
— Нет, то есть да, — ответил Автолик, сообразив, что его облик опять начал меняться.
— В память о своем славном брате, хочешь ли ты подняться на ложе любви с той, что познала мёд материнства и трижды была благословлена замужеством? Знай, что Солла выполнит всё, чего ты пожелаешь!
— Развяжи меня, сначала, глупая женщина!
Узел Массандры был стар, как Олимп: если затянуть, то уж не развязать и не порвать, только резать. Но, в этот раз полубогу повезло. Цепкие тонкие пальчики жены торговца понемногу тянули конец верёвки, толкали обратно в петлю, а там где не получалось пальцами, Солла помогала себе зубами. И так, мал помалу и самозваный брат Дормидонта освободился от пут.
— В зад! — рявкнул Автолик на Соллу, отодвигая её в сторону и намекая на то, что общество женщин в данный момент ему претит.
Поняв эту фразу по-своему, Солла подняла одежды и явила миру самую незагорелую часть своего тела — серебряный щит Артемиды. Тёмная полосочка ленты разделяла щит на две симметричные части. И Автолик подумал: «А почему бы, Тартар всё побери, и нет?!» И приблизился к женщине. Эта была его первая в жизни близость с женщиной, когда он овладевал ею так, как, по слухам, афиняне овладевают друг другом. Каждое движение Автолика приносило дивную смесь ощущений. Приятное давление ока павлина влекло вперёд, обжигающий жар тела требовал не останавливаться и двигаться к сладостному мигу удовольствия.
Сулла шепнула:
— Тебе нравится, мой господин?
— Дааааа! — только и смог выдавить полубог, полностью поглощённый процессом созерцания «щита».
— Тогда я сделаю ещё лучше!
О, с какой божественной силой сжала его жезл тугая плоть. И в этот миг он потерялся в огне желаний. Кончились слова у полубога! Как передать ту радость и миг философского блаженства, когда разум мужчины очищается от всех мыслей, всех идей. Ясная, незамутненная картина кристально чистой простоты: ты — свободен, но твоё тело напряжено… ещё немного напряжения, и оно забьется в приятных конвульсиях. Твои чресла готовы обмякнуть, перед этим выдав свой секрет, но разум плывёт в лодке аргонавтов, катится на колеснице Гелиоса, идет по тропе праведных… Только в эти секунды, когда время тонкой струйкой убегает сквозь пальцы, мужчина может понять любит ли он по-настоящему, в чём смысл его жизни, прав ли он, жаль, что эти мгновения длятся лишь… три удара сердца.
Автолик был готов подарить Солле весь мир, но она его опередила:
— Я всё знаю, — жарко зашептала она на ухо, — Я видела, как глупые девчонки и змея-Тисея одаривали тебя подарками, просив пожертвовать их храму. Я видела, как ты менял личины. Ты слуга Диониса?
— Ну… — выдавил из себя Автолик, а жена торговца продолжала:
— Солла даст тебе в два раза больше, если ты пожертвуешь всё от моего имени. И до утра — я твоя. По рукам?
— По рукам! — радостно ответил полубог, но с Соллой не остался.
Бессовестному лиходею мало было ограбить паломниц и посмеяться над их верой. Автолик хотел проучить Диониса, чтобы тому не повадно было обманывать родственников.
Глава 15Оливка наслаждения
Исимея сидела у подножия статуи Диониса в окружении нескольких зажженных старых ламп фаллического дизайна, скучала и по привычке разгадывала тематический кроссворд «Как хорошо вы знаете греческую посуду?»
«Сосуд для воды. Шесть букв. Гидрия! Сосуд для смешивания воды и вина. Шесть букв. Кратер! Туалетный сосуд для хранения косметики и драгоценностей… семь букв… Пиксида!»
Паломницы ушли в рощу, а юная жрица перебирала в голове разные слова, зевала и поклевывала носом, и сама не заметила, как уснула в неудобной позе. Проснулась Исимея оттого, что её руки, почему-то поднятые вверх, страшно затекли! Тряхнув головой, прогнав сонливость, жрица с удивлением обнаружила себя обнажённой и подвешенной за руки на статуе Диониса! Статуя, как мы вам уже рассказывали, изображала бога с чашей вина в правой руке, эта самая рука и удерживала девушку. Рядом стоял мужчина, похожий как две капли воды, на изображение Диониса на щите, что висел в лавке..
— Дионис? — пролепетала жрица.
— Могу быть и им, если пожелаешь. Кстати, он мне ничего не передавал?
— Неть, — пискнула Исимея, храбро хмуря бровки.
— У меня в кармане одна только дырка, — продолжил Автолик, — а жажда-то как замучила! Если бы ты знала! И унять её сможет только молодое вино из чаши в форме груди Афродиты, моей милой кузины.
— Неть! — уже решительней произнесла верная жрица.
— Нет? Точно нет? А восемнадцать тебе уже есть?
— Есть.
— Это хорошо. А то у нас тут… надзор, — Автолик, пристально посмотрел в небеса, огляделся по сторонам. — Вот что, юная дева, прости, но вынужден тебя пытать. Мне нужны деньги. Не смотри на меня так! Деньги нужны не для того, чтоб их пропить, вовсе нет. Хотя, кому я вру…
Рука Автолика дотронулась до живота Исимеи, погладила пупок и медленно переползла к розовой оливке наслаждения.
— Говорят, что в Египте построили волшебный треугольник из цифр, знаешь ли ты эти цифры?
— Три, ой, четыре, неенененененеет, пя-пя-пять. — изнывая от сладостного чувства, застонала Исимея.
— Очень хорошо! А чаша где?!
— Я нннне знаю!
— Продолжаем!
Полубог стал поглаживать розовую ягодку, венчающую холмик между ножек девушки. Жрица закусила губки, закатила глаза, милое личико раскраснелось, пятна жара и вожделения проступили на груди и животике.
— Где же чаша?
— Яой, я…. ой! Да, да! Не скажу!
— Попробуем по другому. У тёти Соллы пять яблок, у дяди Димитрия два. Тётя Солла забрала у дяди Димитрия его яблоки…
— Амм… почему?
— Не важно! Ему нельзя, он плохо себя вел. Так вот, тётя Солла забрала его яблоки себе. Вопрос, как сделать звук струны лиры выше?
— Амх… амх…. Надо струну укоротить.
— Умница, а где чаша?
— Ннннет, не знаю!
— Тогда ты не оставляешь мне выбора, глупая девчонка!