Дмитрий ОреховСвятая Русь
Святые места России
Введение
В последние годы у нас наблюдается устойчивый спрос на чудеса. Множество людей осаждает экстрасенсов, астрологов, знахарей и колдунов. В России сейчас мало кто может похвастаться здоровьем и благополучием, а тысячи рекламных листков настойчиво призывают «получить исцеление», «узнать будущее», «снять порчу», «наложить заклятие на успех в бизнесе и личной жизни». Впрочем, обманщики и шарлатаны на Руси были всегда ― наш век не исключение. Но были и настоящие чудотворцы и настоящие чудеса. Есть они и теперь.
В 1533 году почил сном праведника святой Александр Свирский, прославленный чудотворец, отшельник, аскет, основатель Троицкого монастыря на реке Свирь. Монах-летописец оставил нам описание того, как приходили поклониться праведнику толпы людей и какие удивительные чудеса совершались при гробе святого Александра: «И как при жизни действовал, так и по кончине своей обильно источает струи исцелений от гроба своего. Если телесно он и отошел от нас во внутренность земли, но духом предстал Владыке Христу и там еще большую получил от Него благодать творить у гроба своего великие и преславные чудеса».
С тех пор прошло почти пять веков. И вот осенью 1998 года, после второго обретения нетленных мощей святого Александра, маленькая петербургская церковь Святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии на проспекте Стачек не может вместить всех желающих. Десятки и сотни людей ждут своей очереди. Один за другим следуют молебны. Далеко ввысь уносится пение. Какое воодушевление на лицах! Вот к гробнице подводят слепого; вот отец прилагает ко гробу со святыми мощами больного ребенка, девочку лет четырех. Что изменилось за те века, которые миновали со дня успения преподобного Александра? Те же люди, те же болезни, те же молитвы. И те же мощи святого заступника, прославленные нетлением и мироточением.
Передо мной кладет поклоны у гроба женщина лет шестидесяти. Поднявшись с колен, взволнованно сообщает о чем-то монахине, дежурящей подле гроба, и отходит ― со слезами на глазах. Чувствую, что произошло что-то необычное. «Вы исцелились?» ― «Да».
Записываю рассказ Валентины Семеновны Куликовой, 1938 года рождения.
«Я инвалид II группы. Диагнозов у меня много: гипертоническая болезнь, сахарный диабет, сердечно-сосудистые заболевания. Слабость такая, что, бывало, только выйду в магазин, сразу домой возвращаюсь: идти совсем нет сил. У преподобного я уже в восьмой раз. Каждый раз, приложившись к гробу, чувствовала сильное облегчение. И вот теперь такое чудо, такое чудо! С утра была у причастия, потом сама добралась сюда. Снова чувствую себя здоровым человеком. Надо, наверное, заказать благодарственный молебен святому, как вы думаете?»
В церкви велась запись чудесным исцелениям. На начало октября 1998 года их было уже более двухсот. Многие получали исцеление после помазания миром. Так, например, раб Божий Владимир получил исцеление от острого радикулита, которым страдал долгое время, после того как отстоял службу с помазанием мира от мощей.
Миро… Словарь подскажет нам, что это состав, который делается из оливкового масла, белого виноградного вина и ароматических веществ. Только вряд ли словарь объяснит, откуда берется миро на чудотворных иконах и мощах.
Еще недавно в музеях атеизма рассказывали о том, как монахи «фальсифицировали чудесное появление мира». В Киево-Печерской лавре, колыбели русского иночества, с незапамятных времен хранятся серебряные и стеклянные сосуды с мощами неизвестных насельников лавры. Когда-то в лавру стекались паломники со всей Руси. Там происходили чудеса: мощи святых источали маслянистую, благоухающую жидкость. Помазываясь этим миром и вознося молитвы печерским старцам, больные исцелялись: к слепым возвращалось зрение, разбитые параличом начинали ходить… Каждому воздавалось по вере. Но вот пришло время советского безбожия. Монастырь разогнали, в лавре открыли Музей атеизма ― чудеса прекратились. Сосуды, в которых хранились 25 глав святых подвижников лавры, были выставлены в качестве экспонатов. Экскурсоводы рассказывали, что иноки смешивали масло с духами, а потом подливали его в сосуды, дурача простой люд. Возле мощей стояли таблички с разоблачительными текстами в адрес святынь («фабрикация культа мироточивых мощей»).
И вот в начале июня 1988 года Русской Православной Церкви была возвращена самая древняя часть монастыря ― Дальние пещеры, где находились святые главы. В лавре снова зазвучали молитвы, в пещерном храме Феодосия Печерского стали служить литургию. Тем же летом произошло удивительное событие. Впоследствии архимандрит Ионафан рассказывал:
«Однажды прибегает ко мне послушник, который следил за порядком в пещерах и ухаживал за главами, и говорит, что в стеклянном сосуде потемнела одна глава (до этого все они были пепельного цвета), приобрела шоколадный оттенок, и в сосуде появилась какая-то вода. Послушник был очень расстроен, боялся, что его будут ругать за плохой уход или надзор. А мне как-то сразу интуитивно подумалось, что это миро. Пошли туда, открываю крышку сосуда, смотрю: там действительно жидкость, и меня сразу окутал сильнейший аромат. Очень специфический, его даже трудно описать. Какая-то комбинация запахов, похожая на грушевый, цвета яблони и еще что-то такое, присущее только мощам.
Я позвал насельника архимандрита Игоря, который помнил еще, как мироточили главы полстолетия назад. Он пришел, взглянул на сосуд и тут же не раздумывая сказал: „Это миро!“ Монах он неэмоциональный, всегда внешне спокойный, но тут у него потекли слезы. Эти слезы сразу развеяли у меня сомнение в том, что это подделка. Да и действительно, главы находились под замком, и доступа к ним никто не имел».
Что же было дальше? 1988 год, время еще безбожное, действуют музеи атеизма… Отец Ионафан набрал миро в пузырек и пошел к музейным работникам на их планерку. «Мы поговорили о налаживании сотрудничества в спасении совместными усилиями ценностей монастыря. Тут-то я им и рассказал о начавших мироточить главах и показал миро. Наступило полное молчание. Непонятно даже было, недоуменное это было молчание или им просто нечего было сказать. Но позже один из присутствующих мне сказал, что они были ошеломлены: „Увидеть миро, о котором сами столько раз говорили, что его нет, что это фальсификация, понюхать этот дивный запах. Мы были просто подавлены тем, что сейчас уйдем с собрания и снова будем должны говорить всем, что его нет“. Приезжали операторы со Свердловской киностудии, которые снимали об этом чуде фильм „Радость моя“. Приходила посмотреть на мироточивые главы даже Раиса Горбачева. Когда мы зашли в пещеры, я показал ей один из сосудов с главой, поднял крышку, дав почувствовать весь неземной аромат. Раиса Максимовна развела руками и, повернувшись лицом к директору музея Кибальнику, спросила: „Вениамин Демьянович, это правда?!“ Тут уж директору деваться было некуда, и он ответил: „Да. Вы знаете, действительно в хрониках Киево-Печерской лавры об этом упоминается. То, что вы видите, ― это факт“».
Прошло немного времени, и в лавре появились ученые. Они засвидетельствовали сам факт феномена. Затем взяли на исследование само миро с тем, чтобы посмотреть, не оливковое ли это масло или другой известный науке состав. «Я рискнул дать им это миро, ― говорит отец Ионафан, ― помня, что даже плащаницу изучали, чтобы положить конец всем домыслам о подделке и посрамить дьявола».
Ученые исследовали состав мира и предположили, что это очень сложные масла с присутствием белка. Но на вопрос, что же это все-таки такое, эксперты ответить не смогли. Для того чтобы разобраться в составе чудесного масла, нужна сверхсовременная аппаратура, которой пока у ученых нет[1].
Мироточение в Киево-Печерской лавре ― далеко не единственный факт подобного рода. Берусь утверждать, что именно в последние годы чудес, в том числе и чудесных исцелений, стало больше. Случайности здесь нет, ведь недавно были обретены и возвращены Церкви мощи таких прославленных угодников и чудотворцев, как Александр Невский, Зосима и Савватий Соловецкие, Серафим Саровский, Митрофан Воронежский, Тихон Задонский, Иоасаф Белгородский, Александр Свирский. Состоялось обретение мощей преподобных Нектария и Амвросия Оптинских и еще восьми старцев Оптиной пустыни; святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси; монаха-аскета Максима Грека, Радонежского чудотворца; блаженной старицы Матроны Московской; священномученика Илариона (Троицкого), епископа Верейского; святого праведного Алексия Мечева.
Божественный Покров по-прежнему простирается над православной Русью. Чудеса продолжаются!
Глава 1. Возвращение батюшки Серафима(Серафимо-Дивеевский монастырь, Нижегородская область)
6 февраля 1991 года около двенадцати часов ночи люди, случайно оказавшиеся на Московском вокзале Петербурга, могли стать свидетелями необычного зрелища. Все перроны были заполнены народом. У многих в руках горели свечи, их огоньки мерцали в зимних сумерках. Не умолкало пение: «Ублажаем тя, преподобне отче Серафиме…» Сотни людей плакали. Наконец состав, поданный с опозданием на час, тронулся. Из последнего вагона можно было видеть, как люди вставали на колени и кланялись в сторону уходящего поезда…
Так Петербург прощался с вновь обретенными мощами Серафима Саровского.
Дивный старец
Преподобный Серафим был современником Пушкина, Грибоедова, Кутузова. Этого скромного инока Саровской пустыни еще при жизни знала и чтила вся Россия, «слух о великом подвижнике ходил повсюду».
Между тем Серафим был простым иеромонахом и никогда не принимал даже игуменства; вся его жизнь прошла в Саровской пустыни, затерявшейся в глуши Темниковского уезда (северный угол Тамбовской губернии). Пустынь эта, как сообщает старый путеводитель, находится «в 40 верстах от уездного города Темникова, в глухой местности, среди векового соснового бора, вдали от железнодорожных и водяных путей сообщения».
Чем же объяснить всенародное почитание и любовь, которыми и по сей день окружена память преподобного Серафима?
«С позиции обывателя, быть может, вся жизнь преподобного Серафима кажется глубоко трагичной и примечательной лишь в силу тяжких лишений, страданий, сочетающихся с малопонятными периодами самоизоляции и религиозного аскетизма, ― пишет один из современных авторов. ― Однако за всем этим стоит беспримерная внутренняя работа души, битва с темным, невидимым для простого глаза воинством; и как знать, если бы не все те лишения, болезни и беспримерные труды, то и не был бы выкован, обожжен и закален этот прекрасный сплав святости, не явил бы себя миру прекрасный витязь Божественной духовной силы!»
Вот основные вехи жизненного пути преподобного Серафима.
Будущий всероссийский святой появляется на свет в 1759 году в Курске. В три года он падает с высокой колокольни, но чудесным образом остается жив. В десятилетнем возрасте мальчика постигает тяжкая болезнь. В последней надежде мать прикладывает ребенка к Курской иконе Божией Матери «Знамение», и тот получает исцеление.
В юности совершает паломничество в Киев, на поклонение печерским святым. В девятнадцать лет становится послушником Саровского монастыря.
Дальнейшие его подвиги таковы:
1778-1788 годы. Серафим ― послушник. Работа в хлебной, просфорной, столярной. Послушание пономаря. На послушаниях Серафим творит постоянную Иисусову молитву, в свободное время удаляется в лес. Пищу принимает один раз в день, а по средам и пятницам ничего не ест. Первые годы в монастыре проходят у него в борьбе с духом уныния.
1789 год, август. Серафим ― иеродиакон. Он усиливает подвиги: проводит ночь перед служением без сна, а после литургии старается как можно дольше оставаться в храме, убирая ризницу и алтарь.
Октябрь 1789-го-1804 год. Серафим ― иеромонах. Он оставляет монастырь и поселяется в пяти верстах от него, в глухом лесу на берегу реки Саровки. Подвиг пустынножительства будет продолжаться пятнадцать лет. Рядом с кельей Серафим устраивает огород и пчельник, обносит все это оградой и дает скиту название «Афонская гора». Он готовит дрова на зиму, возделывает огород, собирает для удобрения мох в болоте, причем входит туда полуобнаженным, отдавая тело на съедение комарам. Трудясь, он поет священные гимны в честь Богородицы. Ежедневно он вычитывает весь круг суточного богослужения ― полунощницу, утреню, часы, вечерню и повечерие, сверх того кладет по тысяче поклонов и исполняет большое монашеское правило.
В канун воскресных и праздничных дней Серафим приходит ко всенощной в монастырь, причащается за ранней литургией и, взяв хлеба на неделю, возвращается в пустынь. Хлеб он отдает птицам, зверям и огромному медведю, который слушается его и ест из его рук. Сам он в течение трех лет питается одной снытью. Эту траву он сам собирает в лесу и засушивает.
1804 год. В лесу к преподобному подходят трое одетых по-крестьянски. «Я ни у кого ничего не беру», ― говорит им Серафим. Те не верят и настойчиво требуют денег. Тогда рослый и сильный иеромонах кладет топор на землю и складывает руки на груди: «Делайте, что вам надобно». Его бьют обухом по голове так, что кровь потоком устремляется изо рта и ушей. Потом связывают веревкой, избивают, как им кажется, до смерти. Но в келье Серафима нет ничего, кроме иконы…
Придя в сознание, Серафим кое-как развязывает себе руки и первым делом молится за своих убийц. С большим трудом он достигает монастыря. Волосы его спутаны и покрыты кровью, рот и уши в запекшейся крови, зубы выбиты. Врачи находят его состояние безнадежным: «Голова проломлена, ребра перебиты, грудь оттоптана, все тело покрыто смертельными ранами, лицо и руки избиты».
Восемь дней Серафим проводит между жизнью и смертью. Придя в себя, он отказывается от лечения. И, вопреки всем ожиданиям врачей, выздоравливает.
Известно, что преподобный был «росту высокого и телосложения весьма мужественного», имел «глаза светло-голубые под густыми бровями, взгляд проницательный, волосы светло-русые, усы длинные и густые и густую окладистую бороду». Это был красивый и сильный человек. После нападения в лесу подвижник постарел, сгорбился и превратился в согбенного старца, в «убогого Серафима».
Вскоре пришло известие о поимке трех убийц. Отец Серафим пригрозил, что, если их накажут, он скроется из Сарова. Их простили, и вскоре все трое пришли к старцу с покаянием.
1805-1808 годы. Через пять месяцев после нападения Серафим возвращается в свою дальнюю пустыньку. Начинается трехлетний подвиг столпничества. Ночью он стоит на высоком гранитном камне с воздетыми к небу руками, молясь Богу словами мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному». Утром он переходит на другой, малый камень, который находится в его келье. Зимой он терпит мороз, осенью ― дождь, летом ― зной и укусы насекомых. Он выносит и нападения духов злобы поднебесных. «Они гнусны», ― ответит Серафим через много лет на вопрос одного мирянина о бесах.
Силы его страшно изнурены этим подвигом; раны на ногах не заживают до самой смерти.
1808-1810 годы. После тысячи дней и ночей непрерывного моления Серафим принял на себя новый подвиг ― молчальничество, подвиг, состоящий не столько в неговорении, сколько в полном отречении от житейских помыслов. Это произошло после смерти настоятеля монастыря о. Исайи, которого преподобный очень любил как своего духовного отца. (Братия желала видеть Серафима настоятелем, но он отказался, и игуменом стал о. Нифонт.) Посетителей преподобный больше не принимал, монастырь не посещал, встречая кого-либо в лесу, повергался ниц, пока прохожий не удалялся. Раз в неделю ему приносили из монастыря хлеба или капусты.
Подвиг молчальничества также продолжался около трех лет.
1810-1825 годы. Серафим возвращается в монастырь, в свою прежнюю келью. Начинается подвиг затворничества. Серафим никуда не выходит, никого к себе не впускает, ни с кем не говорит ни слова, носит пустынническую одежду. Огонь зажигает только в лампадке; печь не топит даже зимой. Постель его ― мешки с песком и камнями, сиденьем служит обрубок пня. В сенях стоит гроб, сделанный руками Серафима, где старец часто молится (в этом гробу он впоследствии и был похоронен). Ночью, когда все спят, Серафим трудится, перенося дрова к кельям братии.
Через пять лет Серафим начинает допускать к себе братию, но по-прежнему ни с кем не говорит ни слова. Еще через пять лет он уже отвечает на вопросы сперва иноков, а затем и мирян, становится их духовным наставником и вступает на путь старчества. В 1823 году он начинает исцелять больных.
1825-1833 годы. Преподобный Серафим выходит из затвора. В эти годы он совершает беспримерный подвиг старчества. В последние восемь лет своей жизни он открывается для мира и служит ему ― служит людям дарами любви, учительства, прозорливости, чудотворения, молитвы, утешения, совета.
Нет такого уголка в России, где бы не знали о великом старце, где бы не рассказывали о его подвигах и удивительных дарах почивающей на нем благодати. В некоторые праздники и воскресные дни число приходящих к Серафиму достигает десяти тысяч человек. «Мне до полуночи нет возможности закрыть ворот монастырских», ― говорит игумен Нифонт.
Будни Серафим проводит в трудах: возделывает огород, рубит дрова, укрепляет камнями бассейн родника в двух верстах от монастыря. Он молится, чтобы вода в этом источнике стала целебной. Ходит Серафим в белом балахоне и камилавке, а за плечами носит Евангелие и груз песка и камней. Он принимает особое попечение о маленькой Дивеевской женской обители, которая трудами и молитвами старца со временем превратится в один из крупнейших и красивейших монастырей России. В последние годы жизни, когда его непрерывно мучают боли в ногах, он продолжает усугублять свои подвиги: лишает себя сна, засыпая в сутки лишь на несколько минут.
Всех приходящих к дверям его кельи Серафим встречает с улыбкой, каждого принимает одинаково приветливо, каждого называет «радость моя». Он всегда весел. «Веселость, ― говорит он, ― отгоняет усталость, а от усталости ведь и уныние бывает, и хуже его нет».
Бедные и богатые, ученые и простолюдины, священники, монахи, миряне открывают перед ним свои скорби и духовные нужды. Сохранилось множество свидетельств о том, что не раз старец сам сказывал грехи приходивших к нему, как если бы эти грехи только что были совершены перед ним. Многие присылали ему письма. Серафим, взяв такое письмо, вскоре давал посланцу устный ответ, начиная его словами: «Вот что скажи от убогого Серафима». После смерти преподобного те самые письма, на которые он дал свой ответ, были найдены в его келье нераспечатанными.
Лицо его излучало чудный свет. Под конец жизни оно настолько просветлилось, что «невозможно было смотреть на него».
Итак, Серафим Саровский прошел путь послушника (10 лет), общежительного инока (1 год), пустынника (15 лет), столпника (3 года), молчальника (3 года), затворника (15 лет), старца (8 лет).
Дар прозорливости и целительства: свидетельства очевидцев
Однажды Серафима Саровского навестила купеческая семья. В этой семье молодая женщина постоянно подвергалась притеснениям со стороны мужа и властной свекрови. Когда они шли лесом, женщина робко попросила у мужа серебряную монету, чтобы вручить ее старцу. «Благодать не покупается», ― сурово ответил муж. Серафим принял их в келье. Молодую женщину он встретил с особой лаской. У свекрови была заготовлена монета; когда же она попыталась вручить ее, старец ответил: «Благодать не покупается».
В другой раз к Серафиму Саровскому приехала семья одного нижегородского чиновника в чине генерала. Этот чиновник, очень ценивший свое время, часто отказывал в приеме людям, приходившим к нему по своим нуждам. Его слуги были научены говорить просителям: «Барина дома нет, ему не время». И вот все члены семейства уже по нескольку раз были приняты старцем, один генерал неизменно оказывался перед запертой дверью и слышал из кельи слова преподобного Серафима: «Меня нет дома, мне не время».
Для Серафима не существовало никаких тайн, никаких препятствий в виде времени или расстояний.
В одно время с ним в г. Задонске подвизался затворник Георгий (ум. 1836). Однажды он рассказывал одному из своих посетителей:
«Долгое время мучился я помышлением перейти отсюда в какой-нибудь другой монастырь, поуединеннее; а то здесь письма и посетители много меня развлекают… Около двух лет боролся я с этим помышлением, никому об этом не говоря; между тем сильно этим смущался, перебирая в памяти моей все места, куда бы удобнее удалиться. Однажды входит ко мне келейный, возвещая, что странник из Саровской пустыни от отца Серафима принес мне поклон и благословение и сверх того имеет надобность сказать лично несколько слов по его поручению. Я благословил его войти, и он начал так: „Отец Серафим приказал тебе сказать: стыдно, столько лет сидевши в затворе, побеждаться такими вражескими помыслами, чтобы оставить свое место. Никуда не ходи. Пресвятая Богородица велит тебе здесь оставаться“. Сказав сие, странник поклонился и тотчас вышел, а я стоял как вкопанный, дивясь чудесному откровению тайных моих помышлений, и притом такому человеку, который не токмо меня не знал, но еще никогда и не видывал, и даже никогда мы друг к другу не писали».
Об удивительном даре преподобного раскрывать сердца к покаянию говорит другой случай. Однажды в пустынь прибыл заслуженный генерал-лейтенант Л., весь увешанный орденами. Целью его приезда было любопытство. Осмотрев монастырские здания, он уже хотел было пуститься в обратный путь, но случайно встретил помещика Алексея Неофитовича Прокудина и разговорился с ним. Прокудин стал убеждать генерала посетить келью отца Серафима, но генерал, человек весьма надменный, согласился не сразу. Как только они вошли в келью, Серафим поклонился генералу в ноги. Прокудин вышел в сени, а генерал начал беседу с затворником. Через несколько минут из кельи послышался плач: Л. плакал как ребенок. Через полчаса раскрылась дверь и Серафим вывел генерала под руки: тот продолжал плакать, закрыв лицо руками. Ордена и фуражка были им забыты в келье старца. Серафим вынес их сам, причем простодушно надел ордена на фуражку. Впоследствии генерал говорил, что он прошел всю Европу и видел самых разных людей, но ни у кого не встречал и тени той прозорливости, с которой старец раскрыл перед ним всю его жизнь.
О прозорливости старца и совершенных им чудесах собраны тысячи свидетельств; здесь из них будет приведена лишь ничтожно малая часть[2].
Иеродиакон Александр, родом из курских купцов, рассказывал и о следующем удивительном происшествии:
«В одно время, когда я вышел из храма после Божественной литургии и проходил мимо келии о. Серафима, вдруг подбегает ко мне простой мужик с растрепанными волосами, с шапкою в руке и в отчаянии бросается мне в ноги, говоря:
– Батюшка! Ты, что ли, Серафим?
Я отвечал ему:
– Нет, я не Серафим, а на что тебе его?
– Да говорят, что он угадывает, а у меня увели лошадь, и я остался совсем нищим, не знаю, как буду кормить семью.
Удивленный такой простотой мужика и сердечно жалея о его потере, я взглянул на келию о. Серафима и увидал его у самого крылечка: он носил и складывал в это время дрова в поленницу. Я указал мужику на то место, где трудился старец, и сказал ему, мол, вот о. Серафим трудится у своей келии, ― а сам остановился смотреть, что скажет ему старец.
Мужичок, услышавши имя о. Серафима, тотчас бросился туда и пал ему в ноги.
Отец Серафим поднял его и ласково спросил:
– Что ты пришел ко мне, убогому?
– Батюшка, ― отвечал крестьянин, ― у меня украли лошадь…
Тогда о. Серафим взял его за голову и, приложив к своей, сказал:
– Ты огради себя молчанием и поспеши теперь, ― тут он назвал одно село, ― и когда будешь проходить по нему, то свороти с дороги вправо и пройди задами четыре дома; там ты увидишь калиточку; войдя в нее, отвяжи свою лошадь от колоды и выведи вон молча.
Выслушавши все это, мужичок в ту же самую минуту бросился в указанное ему село, и я слышал потом, что он тотчас же отыскал и увел свою лошадь».
Однажды к Серафиму пришли четыре человека из села Павлова, ревнители старообрядчества. Они хотели спросить его о двуперстном сложении и чтобы ответ старца был обязательно удостоверен каким-нибудь чудом или знамением.
Только успели они переступить порог кельи, как старец подошел к ним, взял одного из них за руку, сложил его пальцы в трехперстное сложение по чину Православной Церкви, перекрестил таким образом и сказал: «Вот христианское сложение креста. Так молитесь и прочим скажите».
Исцелять больных преподобный начал в 1823 году. Первым из исцеленных стал помещик Михаил Мантуров, дворянин Ардатовского уезда. Будучи военным, он получил тяжелую и, как считали врачи, неизлечимую болезнь ног, ибо «нельзя было остановить раздробление костей, от которого страдали ноги, причем частично кости начали через раны выходить наружу».
«Еле смог Мантуров, поддерживаемый своими слугами, добраться до сеней кельи, как вдруг сам о. Серафим вышел к нему и мягко спросил больного: „Что, пожаловал посмотреть на убогого Серафима?“ Михаил упал к ногам старца и попросил об исцелении. „Веруешь ли ты в Бога? ― три раза спросил его старец и, получив утвердительный ответ, сказал: ― Радость моя! Если ты так веруешь, то верь и в то, что верующему все возможно от Бога, а потому веруй, что и тебя исцелит Господь, а я, убогий Серафим, помолюсь“. Старец принес елею и, нагибаясь к сидящему Мантурову, помазал ему раны, говоря: „По данной мне от Господа благодати, я первого тебя врачую“. Михаил мгновенно почувствовал облегчение, а вскоре и полностью исцелился. Благодаря старца, он плакал, припадал к ногам святого, целовал их. Но старец поднял его и сказал: „Разве Серафимово дело мертвить и живить, низводить во ад и возводить? Что ты, батюшка! Это дело единого Бога, который творит волю боящихся Его и молитву их слушает!“»
Небеса откликались на молитвы Серафима; не единожды смиренный инок удостаивался чудесных посещений. В его жизни было двенадцать явлений Богородицы. Последнее, двенадцатое, было дано ему 25 марта 1831 года как предзнаменование скорой кончины и ожидающей его нетленной славы.
Блаженная кончина отца Серафима
Обычно, уходя из кельи, Серафим оставлял в ней гореть множество свечей. Монах Павел часто говорил ему, что от этого может быть пожар. «Пока я жив, пожара не будет. А когда я умру, кончина моя откроется пожаром», ― всегда отвечал ему Серафим. Так и случилось. Утром 2 января 1833 года Павел почувствовал запах дыма у кельи Серафима. Войдя в нее с другими иноками, он увидел, что от упавшей свечи в келье занимается пламя. Серафим в своем обычном белом балахоне стоял на коленях перед иконой «Умиление»[3], с непокрытой головой, с медным распятием на шее, с руками, сложенными крестообразно на груди. Они стали осторожно его будить, но старец не спал: он уже отошел ко Господу.
За день до того Серафим попрощался со всей братией, а иеромонаху Феоктисту сказал: «Ты ужо отслужи здесь». Отец Феоктист, спешивший домой, отказался служить в Сарове. Тогда Серафим сказал ему: «Ну, так ты в Дивееве отслужишь!» Феоктист не понял этих слов и выехал из Сарова. На пути без видимой причины у его саней оборвалась завертка, лошадь выпряглась. Ему пришлось остановиться в Дивееве. Там он узнал о смерти преподобного Серафима и должен был отслужить панихиду, выполняя просьбу сестер Дивеевской обители…
В день кончины Серафима игумен Глинской пустыни Филарет, выйдя из церкви после утрени, увидел столб необыкновенного света. Старец тут же сказал: «Вот так отходят души праведников. Ныне в Сарове почил отец Серафим».
Непостижимым образом узнал о кончине преподобного и Воронежский архиепископ Антоний. Вечером 2 января он уже служил по старцу панихиду. При дальности расстояния между Саровом и Воронежем и при средствах сообщения, существовавших в то время, не может быть и речи о каком-нибудь естественном способе передачи в Воронеж известия о том, что произошло утром того дня в Сарове.
Восемь дней продолжалось прощание народа с батюшкой Серафимом. Все эти дни мимо гроба шел нескончаемый поток его духовных детей. Во время отпевания людей в соборе было так много, что от нестерпимой жары гасли свечи, стоявшие у гроба. Когда духовник хотел вложить в руку старцу специальную разрешительную молитву, рука Серафима разжалась сама. Игумен, казначей и другие иноки, видя это, были поражены. В числе других, наблюдавших это явление, был архимандрит Митрофан, тогда еще простой послушник и ризничий Александро-Невской лавры.
Однажды Серафим Саровский с большим воодушевлением произнес странные слова: «И какая радость-то будет!.. Какая великая радость-то будет! Среди лета запоют Пасху, радость моя!.. Приедет к нам царь и вся фамилия. Дивеево-то лавра будет. Вертьяново ― город, и Арзамас ― губерния».
В другой раз в разговоре с сестрами Дивеевской обители преподобный, прозревая что-то еще более далекое, сказал так: «О, вот вы, матушки мои, какая будет радость! Среди лета запоют Пасху… А народу-то, народу-то со всех сторон, со всех сторон!..»
Первое предсказание в точности сбылось через 70 лет после смерти Серафима, когда в июле 1903 года состоялось прославление мощей святого[4]. Вся Россия съехалась на Саровско-Дивеевские торжества. В них приняли участие император Николай II и императрица Александра Федоровна, великий князь Сергей Александрович, великая княгиня Ольга Александровна и другие члены царской фамилии. Народу было столько, что по своему значению Дивеево действительно стало лаврой, Вертьяново ― городом, Арзамас ― губернией.
Второе предсказание сбылось еще через 88 лет.
…Утром 7 февраля 1991 года поезд с мощами святого Серафима прибыл в Москву. Столица встретила процессию громадной толпой народа, едва умещавшейся на площади трех вокзалов. Грандиозный крестный ход проследовал к Елоховскому собору. Это было первое православное торжество общенародного масштаба после 70-летнего засилья безбожия в России.
Через несколько месяцев рака с мощами, установленная на микроавтобусе, отправилась в свой триумфальный путь по России в Дивеево. Множество людей выходили на дорогу, встречали процессию, кланяясь угоднику до земли. А в самом Дивееве прибытие мощей преподобного уже ожидали тысячи верующих, съехавшихся со всех уголков страны. Вместе с Церковью в организации торжеств впервые приняли участие местные власти и армия. Силами солдат в Дивееве в двухнедельный срок были построены два палаточных городка на двадцать тысяч человек, армейские полевые кухни обеспечивали питание многочисленных паломников.
Прп. Серафим Саровский
Крестный ход с мощами был встречен пасхальными возгласами «Христос воскресе!» ― «Воистину воскресе!». Так, по пророчеству преподобного Серафима, «посреди лета запели Пасху».
Достойно упоминания, что все это происходило после праздника Вознесения[5], когда по церковному уставу пасхальные песнопения уже не поются. За все века существования Русской Православной Церкви пение «Пасхи» происходило только при открытии святых мощей преподобного Серафима; ни при каких других торжествах пения пасхального канона не отмечалось.
Чудеса преподобного Серафима
С именем преподобного Серафима связано огромное количество самых разнообразных чудесных событий, явлений, исцелений. Люди выздоравливали, приложившись ко гробу и искупавшись в источнике преподобного Серафима; дав обет посетить Саров; приложив к больному месту какую-либо вещь, принадлежавшую преподобному, или кусочек камня, на котором он молился; просто помолившись святому. Вот некоторые из этих чудесных исцелений.
…Инок Саровской пустыни Киприан писал в 1840 году: «По смерти о. Серафима досталась мне шапочка из черной крашенины, которую он обыкновенно на́шивал на голове своей. Издавна я подвержен был сильной и продолжительной головной боли, от которой лежал по нескольку дней в постели. С приобретением шапочки я стал надевать ее на себя при появлении болезни и мысленно просил в молитве о. Серафима об избавлении меня от страданий. С возложением шапочки всякий раз боль проходила. Такое же действие в зубной болезни приводилось мне испытывать неоднократно от обломка того камня, на котором блаженный о. Серафим подвизался в пустыни, когда я сей обломок клал на больные зубы».
…Краснослободский мещанин Матфей Карпов около двух лет был одержим сильной зубной болью. Лекарство принимал разное, но помощи не было. 8 сентября 1866 года он отслужил панихиду на могиле о. Серафима и три раза приложился к памятнику обеими щеками, отчего тут же почувствовал облегчение и совершенное исцеление.
…Александра Николаевна Васильева, жена коллежского секретаря, страдала сильными болями в боку, от которых ее не могли излечить врачи Пензы и Саранска. Болезнь сопровождалась «рвотою желчи отдельными кусками и черною жидкостью вроде земли». После того как игуменья Дивеевской обители возложила на больную шапочку и полотенце отца Серафима, произошло совершенное и полное исцеление.
…В книге «Великое в малом» С. А. Нилус писал о своем друге-лютеранине, занимавшем в то время видную должность по судебному ведомству. Этот человек рассказывал, что однажды, придя в келью Саровского старца, он отрезал себе кусок мантии отца Серафима «на память». Друг писателя, куда более веривший в науку и прогресс, нежели в Бога и Его святых, все же признавался, что его жена с успехом использовала кусок мантии преподобного «всякий раз, когда заболят детишки». (Как знать, может быть, епитрахиль отца Серафима ― единственная часть его облачения, которая не была найдена во время второго обретения мощей, так до сих пор и хранится у кого-нибудь из работников бывшего Музея истории религии и атеизма ― «на память»?)
…Евдокия Очкина, мещанская жена из г. Пензы, имела дочь Елизавету, которая трех лет от роду совершенно ослепла. Мать носила ее к докторам, но те не могли даже осмотреть глаз девочки из-за ее плотно прикрытых, словно бы сросшихся век. В 1858 году Евдокия была в Дивеевском монастыре и рассказала о следующем случае, который произошел с ее дочерью в возрасте пяти лет:
«Ослепшая дочь моя сидела около меня на полу; я положила ей на колени игрушки: она ощупью перебирала их. Я плакала, глядя на нее, и говорила мысленно: „Отец Серафим! Помолись Господу, чтобы открылись глаза слепой моей дочери; я к тебе в Саров пойду пешком“. В эту самую минуту она вспрыгнула на ноги и бегом побежала по комнате. С тех пор она стала видеть, как прежде».
…Генерал-майор Евлампий Кириллович Огородников рассказывал, что однажды его трехлетний сын Борис «очень расплакался, а потом начал неудержимо рыдать, так что ни ласки матери и сестер и никакие домашние средства не могли помочь». Рыдание имело вид истерического припадка. Огородников дал малютке несколько ложечек освященной воды, в которую он погрузил частицу того камешка, на котором преподобный Серафим молился тысячу дней и ночей. «После этого дитя мгновенно утихло; лицо повеселело и приняло спокойный вид, а через несколько минут ребенок по-прежнему весело играл со своим братом».
…А. Григорьев, священник Полтавской епархии, писал в письме к Олонецкому епископу Назарию:
«…Прошлою зимой жена моя как-то прихворнула. Дня три никуда не выходила. К общему недомоганию присоединилась страшная зубная боль. На четвертый, кажется, день вечером я читал жизнеописание старца Серафима… Мне пришло в голову, с книгой в руках, сходить в комнату моего незабвенного сына и помолиться о здоровье жены. Немного я молился. Помню, что сделал один или два земных поклона и просил старца Серафима принести его молитвы к Господу о болящей. Возвратясь в столовую, я ничего не сказал жене, но дал ей поцеловать литографированный портрет старца, приложенный к книге. Она бессознательно это исполнила, терла свои глаза, щеки, лоб о тот портрет, затем легла и моментально уснула, а я сел к столу… Минут через десять или пятнадцать, точно не помню, вдруг встает моя жена и говорит, что хочет есть. Должен сказать, что она перед тем последние два дня ничего не ела, да и не могла есть. Затем говорит мне: „А знаешь, я совсем здорова, завтра поеду в лавру“. „А зуб?“ ― „Не болит“. ― „А лихорадка?“ ― „Ничего нет, я совсем здорова, как будто и не болела“. ― „Ну так знай же, кому ты обязана таким быстрым выздоровлением“, ― и показываю ей портрет старца Серафима…»
…Ротмистр Африкан Васильевич Теплов писал Саровскому игумену: «В 1849 году один из знакомых мне помещиков поражен был апоплексическим ударом, с отнятием руки и ноги, перекошением рта и глаз и порчею языка, так что из многих слов его можно было понять едва одно слово. Бывши у него в доме, я предложил ему обмыть водою изображение кончины старца Божия о. Серафима и с верою оную воду пить и мазать омертвелые члены. Больной с душевной радостью исполнил мое предложение и вскоре почувствовал облегчение: говорить стал ясно, с помощью людей выходил, и час от часу восстановлялся прежний упадок сил его в нормальное состояние здоровья».
А вот два случая исцеления на источнике.
…Крестьянка Симбирской губернии Ардатовского уезда села Тазнеева Агриппина Елизаровна Табаева, 18 лет от роду, слепая от рождения, искупалась три раза в источнике преподобного Серафима и после уже второго купания начала видеть солнечный свет, деревья и другие предметы.
…Крестьянский мальчик Василий Иовлев, 12 лет, пришедший в Саров из села Илисского Курчинской волости Минусинского округа Енисейской губернии вместе со своей бабкой, был немой от рождения, в чем имел удостоверение от местного приходского священника. В источнике преподобного отца Серафима он искупался и начал говорить.
Поругание святых останков в 1920 году. Явление о. Серафима председателю комиссии по вскрытию мощей
17 декабря 1920 года состоялось вскрытие мощей Серафима Саровского. Приехавшая в Саров комиссия вела себя нагло и бесцеремонно. «Что искали Советы в раке преподобного Серафима и зачем было необходимо вскрытие, остается непонятным, ― пишет А. Рогозянский. ― Всего 17 лет прошло с момента первого обретения мощей преподобного и его прославления, когда были составлены подробнейшие описания найденных останков, вслед за тем опубликованные в печати. Мощи были обретены в костях, и все хорошо знали это, а потому вскрытие едва ли могло производиться безбожниками в надежде на „раскрытие фальсификации нетления“. Скорее всего, кому-то в Центре попросту не давала покоя мысль, что в Сарове все идет своим чередом, тогда как могилы и раки многих других почитаемых русских святых уже давно вскрыты или конфискованы».
Мощи были выставлены «на общее обозрение». Облачение, закрывавшее их, было развернуто таким образом, чтобы представить их обнаженными. Когда указанный срок истек, власти решили продлить «срок обозрения». Наконец в августе 1920 года мощи были омыты, переоблачены и торжественно помещены в раку.
Большевики рассчитывали оттолкнуть народ от почитания святого, но эффект оказался обратным. Все время, пока мощи лежали открытыми, вокруг раки царило по-особому возвышенное и взволнованное настроение. Вскрытие раки явилось подлинным расцветом религиозного чувства, вылившегося в настоящее торжество православия. Всеми очень ярко переживалась особенная близость к святым мощам. Паломники стекались отовсюду, служились многочисленные акафисты и молебны…
Православный писатель Евгений Поселянин в декабре 1922 года сообщил князю Жевахову о следующем удивительном событии:
«…Была прислана комиссия для осмотра мощей в Сарове. Председатель ― крестьянин, кажется, из Вертьянова. В ночь, уже в Сарове, видит он сон: стоит у раки, и кости преподобного Серафима соединяются, и вскоре он встает из раки, одетый, как рисуют на иконах, и говорит этому человеку: „Смотри, я живой!“ И при том двумя перстами коснулся его щеки. Тот проснулся стоя, дрожа и в поту и с двумя черными пятнами на лице на месте касания. Он поутру рассказал бывшее. Составил акт за подписью, отказался от поручения и уехал».
Вряд ли нам стоит не доверять этому сообщению. О явлениях отца Серафима в сонных видениях и о чудесных событиях, которые обычно за этим следовали, собраны десятки свидетельств самого разнообразного характера. О своей встрече с Серафимом рассказывал, например, такой праведник, как старец Сампсон (Сиверс).
Обретение мощей
В 1927 году большевики вторично пришли к раке преподобного: в разгаре была всероссийская кампания по ликвидации мощей. Мощи были вывезены из монастыря. В народе говорили, что кости чудесным образом исчезли во время их перевозки в г. Темников. Люди помнили обещание великого старца, что он еще явит себя миру и «летом запоют Пасху».
Изъятые из гробниц мощи святых вывозились тогда на антирелигиозные выставки, проходившие в различных городах РСФСР. После закрытия таких выставок в годы Великой Отечественной войны мощи преподобного были тайно переправлены в Ленинград, в Музей истории религии и атеизма, который располагался в Казанском соборе.
И вот в 1991 году в одном из запасников музея среди гобеленов (!) были обнаружены мощи неизвестного святого. (Незадолго до того директор музея официально сообщил, что мощей в фондах нет.) На руках святого были рукавички. На одной было вышито: «Преподобие отче Серафиме», на другой ― «Моли Бога о нас». Ни в одной из описей драгоценный сверток не значился.
Вскоре в музей приехали Истринский архиепископ Арсений и Тамбовский и Мичуринский архиепископ Евгений. Облачения, останки святого и их состояние полностью соответствовали актам, составленным при вскрытии мощей большевиками. Не было только епитрахили. «Сложно передать чувство, которое я испытывал: особое благоговение и вместе с тем неописуемое напряжение от сознания, что рядом ― необыкновенное, великое сокровище», ― вспоминал архиепископ Арсений.
На следующее утро в град святого Петра прибыл Патриарх. На убранной ковром и украшенной цветами машине мощи были доставлены к Александро-Невской лавре, где уже собралось духовенство и множество народа. Пропев тропарь и кондак преподобному, все запели: «Ублажаем тя, преподобие отче Серафиме…» Патриарх на четыре стороны благословил город иконой. Вслед за этим под звон колоколов и молитвенное пение народа, при всеобщем духовном ликовании святые мощи преподобного Серафима были внесены в Троицкий собор. Сразу же начался благодарственный молебен святому.
Так произошло возвращение батюшки Серафима.
Серафимо-Дивеевский монастырь
Серафимо-Дивеевский монастырь ― один из крупнейших женских монастырей России. Он расположен в Дивееве (Нижегородская область), в восьми километрах от г. Сарова. Строительство монастыря проходило при непосредственном участии преподобного. Он сам готовил лес для зданий и строил их. Серафим набросал и план будущей обители с большим Троицким собором.
Монастырь этот ― «четвертый жребий Божией Матери на земле». Так назвала Дивеево, указав на него как на место будущей обители, сама Богородица, явившись отцу Серафиму 25 ноября 1825 года на берегу реки Саровки. В видении Царица Небесная указала и место, уготованное для обители, указала, как обнести это место канавой и валом.
Весной 1830 года участок, отведенный под монастырь, опахали трижды по одной борозде. Позже канаву должны были углубить, чтобы образовался вал. «Когда так сделаете, ― говорил преподобный, ― никто через канаву эту не перескочит. Канавка эта ― стопочки Божией Матери! Тут прошла Сама Царица Небесная! Землю эту взяла в удел Сама Пречистая Богородица!»
Устройству общины содействовал своими средствами исцеленный Серафимом помещик Михаил Мантуров. Для обозначения размеров будущего собора Серафим дал сестрам очень длинный шнурок. Постройка такого огромного храма долгое время казалась делом несбыточным, ведь в обители не хватало денег на ежегодное содержание сестер, а для постройки огромного собора требовалась не одна тысяча рублей. Однако работы начались. Сестры сами копали глину, делали кирпичи, возили песок, носили известь, рыли канавы. Работы продолжались и после смерти преподобного. И вот, несмотря на крайнюю бедность обители, постепенно возвысился Троицкий собор, который и сейчас поражает своим величием и красотою. Расписывали его дивеевские сестры сами.
В начале XX века в монастыре было уже несколько храмов, колокольня и множество каменных зданий: корпуса келий, трапезная, богадельня, больница, училище для девочек. В обители насчитывалось около тысячи сестер.
В ноябре 1917 года большевики конфисковали имущество монастыря. Окончательно он был закрыт в 1927 году. Сестры были репрессированы и сосланы в лагерь в Среднюю Азию. Там, крепкие в вере, они сохранили общину.
В последние годы стали сбываться пророчества Серафима. В 1990 году началось возрождение Серафимо-Дивеевского монастыря. В марте был освящен Троицкий собор. Летом 1991 года в Дивеево съехались паломники со всей России ― праздновалось второе обретение мощей преподобного Серафима, и вновь «среди лета пели Пасху».
Серафимо-Дивеевский монастырь ― одна из главных святынь России. Сотни, тысячи паломников со всех концов православного мира ежегодно приезжают сюда, помня завет батюшки Серафима:
«Когда меня не станет, вы ко мне на гробик ходите! Как вам время, вы и идите, и чем чаще, тем лучше. Все, что есть у вас на душе, что бы ни случилось с вами, придите ко мне, да все горе с собой и принесите на гробик! Припав к земле, как к живому, все и расскажите, и я услышу вас, и вся скорбь ваша отляжет и пройдет! Как вы с живым всегда говорили, так и тут! Для вас я живой есть и буду во веки!»
Отче Серафиме, моли Бога о нас!