Компания, владевшая «Святым Гийомом», гарантировала, что ее подопечные будут погребены достойным образом – на любом доступном берегу. Разумеется, по их собственному, документально заверенному желанию. Сам Демид не понимал идеи быть зарытым хрен пойми где, а не дома. Но и не осуждал таких. Как-никак моряк – это нечто больше, чем гражданин мира.
Чего Демид никак не мог взять в толк, так это почему им подсунули бричку, оборудованную парой колес и запряженную двумя плоскорожими конями-мутантами. Исаченко в разговоре с администрацией порта ясно дал понять, что им потребуется транспорт. А еще – ремонтная бригада и вся доступная в порту техника.
– Капитан и старший помощник прекрасно осведомлены о своих обязанностях. И неустанно напоминают всем нам об этом. – Демид постарался, чтобы его голос не звенел от бешенства. – Где администрация порта? Мне бы хотелось обсудить кое-какие вопросы, пока я не начал палить воплями.
– Мертвецы дышат одним с вами воздухом. Их надлежит доставить на кладбище, – упрямо повторил вестовой похоронного бюро, и второй важно закивал. Ни дать ни взять два торгаша на рынке. – Капитан или старший помощник тоже должны там быть. Три пополудни.
Демид переглянулся с остальными. Но прежде всего посмотрел на Корсина. Со стянутыми за спиной руками, тот безразлично изучал громаду «Святого Гийома». Стоявшие по бокам Нечаев и Акимов не сводили с него глаз. В тумане трубоукладчик выглядел растворенным, изъеденным молочной мглой.
«Этот ублюдок глазеет на статуэтку, – подумал Демид. – Уж не ведаю как, но он таращится прямо на нее, будь я проклят».
– Полтавец! Чтоб никаких посторонних на борту! – крикнул он.
Сигаретный огонек на трапе встрепенулся, когда один из моряков помахал рукой. Сотрудники похоронного бюро с кислым видом переглянулись. Сам Демид уже шагал в сторону административного здания, которое, судя по антеннам, было центром связи. Остальные последовали за ним.
– Демид, ты хоть понимаешь, насколько это странно! – прошипел Свиридов, едва они отошли. – Нас тащили на буксире, с нами разговаривали, и вдруг – никого нет! Порт вымер! Но я же знаю: тут полно техники! И почему нас не завели в сухой док?!
– Мы не задержимся здесь дольше необходимого. Папаша в любом случае на ходу. Вопрос только в том, когда мы будем способны прокладывать трубы.
– Хорошо бы так и было. Меня уже воротит от местного гостеприимства.
Корсин и охранявшие его моряки остались у начала лестницы. Лицо оператора не дрогнуло, даже когда Акимов закурил и назвал его одиноким голубком. Нечаев расхохотался, поигрывая йо-йо в широкой ладони, будто кирпичом.
Внутри центра связи обнаружился одинокий диспетчер, хотя портовая инфраструктура явно требовала больше обслуживающего персонала. У него было крайне невыразительное лицо с неприятными зачатками слабоумия. Диспетчер, как и положено, находился перед приборами, но взгляд его был сфокусирован на чем-то, что находилось вне стен. Казалось, он к чему-то прислушивался. Вероятно, к низкому гулу в трубах.
– Морской трубоукладчик «Святой Гийом», – сумбурно представился Демид. – Вы вообще получали наши сообщения? Я к тому, что у вас, похоже, пересменка, нет? Или где-то давали просроченный чили, а все ложки оказались у вас?
Диспетчер поднял водянистые глаза:
– Все на Празднике. Только я и остался.
– Да он из ума выжил! – Свиридов брезгливо вперился в диспетчера. – Ты из ума выжил, да? Где ремонтная бригада? Почему материалов до сих пор нет? Какого хрена нас пришвартовали рядом с сухим доком, а не в нём?
– Вельрегулу тесно в сухом доке. А так всё, конечно, готово. Ангары «пять» и «семь». Только вот наши все на Празднике. А это святой Праздник. Его никак нельзя пропускать.
При упоминании Вельрегула Василь втянул голову в плечи. Взгляд парня говорил о том, что он пытается что-то вспомнить. Между тем рот Свиридова распахнулся, готовясь к очередному залпу, и Демид поспешил заполнить паузу.
– Откуда вы все знаете русский?
– В океане сплетаются все языки.
– А что в океане говорят о преступниках? Их тоже сплетают? Где полиция? Это обговаривалось отдельно. Если вы не забыли, у нас на борту убийца, которого нужно изолировать. Сейчас же.
– Все на Празднике. Но я знаю, что в участке дежурит Нильс Эрнман. Если вы найдете машину, то сможете сами доставить туда убийцу. Но сейчас Праздник – какие уж машины.
– А что за Праздник такой, о котором все говорят? – осторожно поинтересовался Василь.
– О, религиозный. – Диспетчер раскраснелся от удовольствия, хотя больше это походило на приступ аллергии. – Он, скорее, языческий и сводится к традициям, которые будут непонятны чужакам. Мы чтим Ньёрда, если вам это хоть о чём-нибудь говорит.
Василь в задумчивости кивнул. Конкретно ему это ни о чём не говорило.
– Нам это говорит лишь о том, что вы нарушаете международные основы судоходства, – устало произнес Демид. – Нам нужен транспорт! Или предлагаете тащить убийцу через весь город? Дайте хоть бочку с дерьмом, чтобы мы продемонстрировали его во всей красе. А мертвецы в тележке, катящей по улице, вас тоже не смущают?
– В порту полно свободных машин. – Диспетчер протянул руку через стол и снял связку ключей с крючка. – Берите любую. Полицейский участок будет дальше по главной улице. Не пропустите. Кладбище – на другой стороне. Нужно лишь пройти немного.
Подкинув ключи в руке, Демид направился к двери:
– Вот это уже больше похоже на сотрудничество. Господи, ну и морока.
– А бар-то у вас работает, раз все на Празднике? – сварливо уточнил Свиридов.
– Мы никогда не забываем про выпивку. – Плоские губы диспетчера разошлись в улыбке, обнажив на миг острые маленькие зубы. – Меня вот о чём просили напомнить. На городском кладбище всё готово. Три пополудни. Капитан или старший помощник. Кто-то из них должен присутствовать. Но лучше бы явились все. Так оно сподручнее будет.
Оставив диспетчера таращиться в пустоту, они торопливо вышли.
4.
Вскоре выяснилось, что диспетчер лгал. Если порт и переполнял какой-либо транспорт, то находился он явно вне досягаемости. Ангары стояли мрачные, собирая на гофрированных стенах капельки влаги, которыми сочился туман. Внутрь было не попасть. Демид в компании Василя и Свиридова исследовал почти всю территорию, но так и не нашел, куда можно было бы воткнуть ключи, чтобы они сработали. Повсюду царило запустение.
– Так, ну всё, я выкипел, – прорычал Демид, вконец утомившись пересекать порт из края в край. Связка ключей казалась издевательством. – Сейчас вернемся к этому паршивцу и вытрясем из него столько машин, сколько раз он нам соврал! Нет, лучше вытрясем столько машин, сколько сыщем поломанных костей у него в теле! А я ох как заряжен на поиски.
Однако диспетчерский пункт был уже закрыт. В окнах двухэтажного зданьица было темно, только туман упрямо терся о стекла.
Устав колотить в дверь, Демид ощутил себя по-настоящему обманутым. Пожалел, что отправил Акимова и Нечаева к трапу, где им в случае чего помогли бы обуздать Корсина, надумай тот брыкаться. Останься они здесь, и диспетчер, возможно, не рискнул бы свалить в туман. Возможно.
– И что теперь прикажешь делать, а, Демид? – спросил Свиридов, вертя головой.
– Прикажу запросить инструкции, раз уж я такой беспомощный, – огрызнулся Демид.
Он вынул спутниковый телефон из кармана штормовки и какое-то время глупо таращился на экран. В последнее время Исаченко всё меньше походил на себя, и Демиду не хотелось лишний раз испытывать это на собственной шкуре.
К огорчению вахтенного, капитан ответил почти сразу.
– Вижу, у тебя непреодолимые трудности, золотозубый. Неужели не удалось поймать ни одной портовой крысы?
Взглянув на мрачную громаду «Святого Гийома», Демид представил, как Исаченко стоит у перил верхней палубы и брезгливо осматривает туман, гадая, почему не движутся фары машин. Его внутреннее лицо – лицо человека с кровавыми глазами – искажено яростью.
– Машин – нет, персонала – тоже. Здесь вообще пусто. А те, кто встречались нам, утверждали, что все отправились на какой-то религиозный праздник. Мы типа прибыли на местный Шаббат.
– Кого восхваляют?
– А разве это так важно? Корсина придется тащить на горбу, если мы хотим от него избавиться, а для мертвецов похоронное бюро выделило какую-то сраную бричку с двумя волами-недоумками.
– Сколько с тобой людей, золотозубый?
– Пятеро, включая меня.
– Как думаешь, золотозубый, пятерых хватит, чтобы стеречь двух покойников и человека, который несколько дней голодал?
Демид стиснул зубы, не сводя напряженного взгляда с мутных огней трубоукладчика.
– Понял, Валер. Выполняю.
– Я в тебя верю, моя золотая челюсть.
Василь смотрел на Демида во все глаза. В его вихрастой голове, облитой туманом, явно не укладывался весь этот разговор.
– Это море, парень, – отстраненно бросил Демид. – Здесь не место для академиков.
Вынесли тела убитых моряков. Они были плотно завернуты в парусину, с которой падали хлопья инея, оставшиеся после морозилки. Разумеется, на «Святом Гийоме» не ставили паруса – хотя бы по той причине, что их не было, – но эту тяжелую ткань всегда брали с собой.
Плоскорожие работники похоронного бюро устроили мертвецов в повозке и вообще, как отметил Демид, действовали довольно-таки профессионально. Повозка неторопливо покатила к выезду из порта. Следом направилась и команда Демида.
Потянулись улицы Истада. В тумане аккуратные европейские домики с двускатными крышами выглядели призрачно, если не сказать враждебно. Из городка словно ушла вся жизнь. Колеса повозки размалывали песчинки на мостовой. Где-то на ветру гулко захлопал ставень.
Устав таращиться на туманное безмолвие, Демид взглянул на вестовых похоронного бюро.
– Где ваши собаки? Почему так тихо?
– Все на Празднике.
– И собаки?!
Похоронщики переглянулись, а потом один из них пожал плечами: