Но опыт брал свое. Паруса были вовремя сняты и первый, налетевший на корабли яростный шквал, не причинил особого вреда.
– Держи! – прокричал кто-то прямо над самым ухом юноши. – Обвяжись верёвкой… Закрепи… палубе…
Он понял – и быстро оглянулся. Соленые брызги взбесившейся стихии резали глаза. Слепо тычась наугад, Алкиний принял из чьи-то рук верёвку и, опустившись на колени, привязал один из её концов к выступающему на корме медному штырю, вторым же концом он обвязал себя вокруг пояса. И вовремя! Следующий шквал был намного сильнее первого.
Протря рукой глаза, Алкиний увидел, как одного из моряков смыло за борт. На какую-то долю секунды перед его взором промелькнуло чье-то перекошенное ужасом лицо и скрюченные руки, отчаянно пытающиеся ухватиться за скользкую палубу. Бедняга не успел обвязаться верёвкой.
Корабль тряхнуло. Судно медленно заваливалось на бок.
Поскользнувшись, Алкиний упал и, распластавшись по палубе, поехал куда-то вниз. Натянувшаяся верёвка больно врезалась в спину. Чтобы не нахлебаться морской воды, юноша задержал дыхание…
Судно ещё раз качнуло, на какое-то мгновение оно выровнялось, снова приняв обычное положение…
Перед взором юноши предстала страшная картина. Буря на несколько секунд словно отступила, улеглись волны, позволяя увидеть остальные корабли каравана, крутившиеся, словно щепки в гигантской чёрной воронке водоворота.
Чем-то, не принадлежащим миру смертных, веяло от этой картины.
Корабль Алкиния был на самом краю воронки. Секунда – и всё снова закружилось в бешеном танце смерти.
Громы и молнии, казалось, обрушивались прямо на корабли. Будто кузница Гефеста грохотало чёрное ненасытное небо, в который раз доказывая ничтожество человека пред силою богов…
Следующая волна почти полностью погрузила корабль под воду, Алкиний решил, что это уже конец, но взбесившаяся стихия вытолкнула судно на поверхность, швырнув к близкому чёрному небу. Вода на мгновение схлынула, шипящей пеной уйдя за борт. Обхватив руками верёвку, обессиленный юноша резким движением подтянул себя вверх, пытаясь глотнуть воздух, но следующая волна уже рушилась на судно. Толчок в спину – и молодой эллин упал, ударившись головой о мачту.
Сознание заволокла вязкая чернота. Она была чернее разбушевавшегося неба.
Страшнее…
Очнулся Алкиний оттого, что кто-то протирал мокрой губкой его лицо – и почему-то совсем не удивился.
Первое, что он увидел, это небо – чистое, полное спокойных звёзд. Это сразу же успокоило. Что бы ни сулочилось, самое страшное позади…
Еще через мгновение он узнал того, кто склонился над ним. Эвмед! Морщинистое лицо кормчего было бледным, осунувшимся, а свет полной луны делал моряка похожим на мертвеца.
– Где мы? – спросил Алкиний, разлепляя опухшие губы.
Кормчий, запрокинув голову, посмотрел на звёзды.
– Нас снесло к левому берегу моря, – хрипло ответил он. – Это плохо, очень плохо.
Юноша привстал, пытаясь опереться о мачту, но тут же со стоном упал обратно. Спину на мгновение стянуло огненным обручем. Полыхнувшая в теле боль красным пламенем отозвалась в глазах. Дрожащей рукой Алкиний, дотронулся до правого бедра – рука была в крови.
– От верёвки, – пояснил Эвмед, по-прежнему рассматривая звёзды. – Твоя плата за спасение!
Рядом послышались голоса уцелевших. Люди постепенно приходили в себя после шторма. Не все – судя по возгласам, половины команды уже не было.
Всё случившееся казалось теперь Алкинию частью странного горячечного бреда, а сияющие звёзды над головой, вкупе с отдалёнными голосами моряков, постепенно погружали его в тяжёлый тревожный сон, где не было ни бури, ни моря, ни страха смерти, а была лишь одна тёмная зияющая пустота.
Когда, наконец, настал рассвет, команда с радостью и скорбью приветствовала уцелевшие после бури четыре судна. Двух не хватало, а вероятность того, что их отнесло в какую-нибудь в сторону, к близкому берегу, была ничтожно мала. Сгинувшие экипажи заплатили собой ненасытной морской стихии за спасение оставшихся в живых.
Запел негромкую песню сладкоголосый аэд Леодий, песню, провожая ушедших в подземное царство Аида. Кто-то пытался подпевать…
Как ни странно, но спина Алкиния почему-то больше не болела. Ощупав свое тело, юноша понял почему – пока он находился на тонкой грани сна и яви, сгорая в огне лихорадки, кто-то перевязал его тканью, пропитанной целебной мазью. Та имела резкий хвойный запах.
Теперь молодой человек смог свободно встать и, прихрамывая, подойти к борту корабля. Каково же было его удивление, когда невдалеке он увидел невдалеке землю, жёлтый песок и густой зелёный лес, начинающийся чуть в стороне от берега.
К проснувшемуся юноше подошёл Эвмед, поправляя перевязь с мечем.
– Что это за место? – Алкиний указал на сушу. – Я его никогда не видел.
– Плохо, – морщась, ответил старый моряк, – Очень плохо! Половина команды погибла, а здесь… Скверные места, о них ходит дурная молва.
– Дурная молва? – переспросил юноша. – Но где же мы?
– Левый берег Понта. Здесь обитают женщины, взявшие в руки оружие. Рассказывают, что они беспощадны ко всем чужестранцам. Надеюсь, эта напасть нас минует, иначе…
– Женщины, взявшие в руки оружие? – поразился Алкиний. – Ты, наверное, имеешь в виду амазонок. Но я никогда раньше не слышал, чтобы они жили именно в этой части Понта.
– Ты много ещё чего не слышал, – невесело усмехнулся кормчий. – Поговаривают, что попавшим к ним в плен мужчинам они вспарывают животы, а затем сжигают их на кострах. Сущее порождение тьмы! Их называют служанками Артемиды – хозяйки Нижнего Мира…
Уцелевшие после шторма корабли представляли собой плачевное зрелище. Требовался срочный ремонт, в трюмы постепенно прибывала вода и, несмотря на яростные протесты части бывалых моряков, было принято решение высадиться на сушу.
Осторожно обойдя многочисленные отмели, потрёпанный караван пристал к берегу.
Местность, куда они высадились, на первый взгляд была вполне безопасной и очень удобной. Сделав вылазку в близкий лес, эллины с радостью обнаружили там деревья, подходящие для починки судов.
Приступить к работе было решено немедленно. Алкиний, самый молодой из команды, охотно вызвался идти вместе с другими моряками дальше в лес, чтобы найти деревья, подходящие для новых мачт, а заодно и поохотиться. Однако Эвмед внезапно запротестовал. Кормчего смутила сломанная стрела, лежавшая прямо на прибрежном песке.
– Скверный знак! – твердил он недоверчиво усмехающимся товарищам. – Это воительницы, я знаю! Мы все погибнем! Не следовало приставать к берегу!..
– Но у нас очень мало провианта, – возражали моряки. – Солёная вода испортила большую часть запасов. Необходимо разведать, возможно, здесь есть поселение. Да и мачты… Куда мы без мачт?
Как ни уговаривал их Эвмед, как ни просил, его не послушались. Моряки, вооружившись щитами и лёгкими мечами, смело двинулись вглубь леса. Алкиний захватил с собой лук со стрелами, рассчитывая подстрелить какую-нибудь дичь.
Чем дальше уходил маленький отряд, тем непроходимей становилась чаща. Впрочем, это никого не смущало. Вскоре удалось отыскать пресную воду, которой тут же были заполнены предусмотрительно захваченные фляги. Нашлись и подходящие для новых мачт деревья, которые поспешили пометить. Но затем чащоба стала совсем непроходимой. Идти дальше не имело смысла, и моряки решили вернуться, дабы не искушать судьбу.
По дороге назад им вновь повезло, Алкинию удалось обнаружить кабанью тропу, и вскоре он подстрелил небольшого вепря, которого тут же и освежевали. С запасами воды и мяса, моряки, весело насвистывая, поспешили к морю…
Подымающийся высоко в небо столб чёрного дыма заметил первым Алкиний, шедший впереди отряда. Сбавив темп и как можно осторожней пробравшись сквозь лес, эллины увидели на берегу страшное зрелище.
…Корабли горели. Визжали кони, вспахивая копытами багровый от крови песок, стонали раненные. Пригвожденный копьём к борту дымящегося корабля, висел мёртвый Эвмед. Всадники, издавая боевой клич, беспорядочно носились по берегу. Их было около сотни, в два раза больше едва уцелевших после бури эллинов…
– Женщины – воительницы, – зло сказал один из моряков. – Старый Эвмед был прав.
Накативший приступ ненависти, заставил Алкиния натянуть тетиву. Юноша не совсем осознавал, что делает. Сейчас он хотел лишь одного – убивать. Взвизгнув, стрела стремительно вырвалась из крепких пальцев, точно найдя цель. Одна из всадниц, судорожно взмахнув руками, кубарем скатилась с коня. Стрела пробило ей горло навылет.
– Что ты делаешь, безумец, опомнись!
Моряки набросились на юношу, понимая, что он сейчас их выдаст, но Алкиний успел выпустить вторую стрелу, так же как и её предшественница, точно достигшую цели – ещё одна всадница вместе с лошадью повалилась на землю.
Их заметили.
– Бежим!..
Побросав тяжёлые щиты, эллины бросились обратно вглубь леса. С шумом ломая ветки, всадницы устремились следом за ними. Просвистела стрела. Схватившись за грудь, один из моряков упал, в протекающий поблизости ручей.
Всадницы были уже так близко, что теперь было слышно даже тяжёлое дыхание их взмыленных коней.
Алкиний споткнулся, успев заметить взвившуюся в небо сеть.
…Всё было кончено за какие-то несколько минут. Их словно животных замотали в сети и волоком потащили обратно к морю.
Корабли на берегу уже пылали во всю мощь. Красными мухами уносились к небу яркие искры пламени. У догорающих судов уже были установлены деревянные клетки, где томились выжившие после бойни мужчины. Вместе с маленьким отрядом, пойманным в лесу, их насчитывалось уже не больше двух десятков человек, остальные были убиты или в муках умирали на багряном песке. Уцелевшие могли только позавидовать товарищам, ушедшим в царство мёртвых во время шторма.
Никто не знал, сколько продлится их заключение. Так же было непонятным, почему они до сих пор не были убиты. Их регулярно кормили и поили, как будто готовя к чему-то. Мужчины были нужны воительницам живыми. И это заставляло моряков делать самые жуткие предположения.