чтобы дома пообедать. Впрочем, что же извиняться — вы сами трудовой человек, вы меня понимаете.
Платова. Но я к вам по серьезному делу.
Головоногов(торопливо пьет чай). А я иначе и не думаю. Зачем же вам беспокоиться, если нет серьезного дела. Присаживайтесь, прошу. Вот только имени-отчества вашего не знаю.
Платова. Да оно и не имеет значения.
Головоногов. А все-таки... удобнее.
Платова. Евдокия Васильевна... Я решила прийти к вам, потому что...
Головоногов. Евдокия Васильевна, когда приходит мать, не требуется никаких объяснений. Садитесь.
Платова садится.
(В течение некоторого времени продолжает есть. Затем сдергивает салфетку, отодвигает еду.) Вы по поводу сына?
Платова. Да.
Головоногов. Слушаю вас.
Платова. Случилась беда. Вы рассказали сыну о его отце. Зачем и почему это сделали вы? Зачем и почему сделали теперь, когда хотели послать его за границу? Вы оскорбили сына недоверием, вы и меня оскорбили.
Телефонный звонок.
Головоногов(поднимает трубку). Слушаю... Хорошо, давайте мне на подпись. (Повесив трубку, с сочувствием.) Вы имеете все основания так думать — столько пережито.
Платова. Да не пережито! Кого вы хотите обмануть? Не надо мне лгать. Не надо. Это слишком серьезно. Алексей теряет доверие к людям, ко мне. За что? Кто дал вам право? Это непорядочно.
Головоногов. Я сделал то, что должны были сделать вы. (Нажимает кнопку звонка.) Одну минуту, простите.
Входит Сорокина.
Машенька, стаканчик чая у нас найдется?
Сорокина. Да, Николай Петрович.
Головоногов. Принесите нам и не соединяйте меня ни с кем. Только если Москва.
Сорокина. Хорошо. (Уходит.)
Головоногов. Евдокия Васильевна, мы с вами взрослые люди. Сын все равно должен был узнать. Я же поступил так потому, что защищал доброе имя Алексея. Согласитесь, могло быть, что он скрывал прошлое? Я проверил — совершенно явно оказалось, что он просто в неведении. Нам необходимо было это знать. Ведь в доверии наша сила. Теперь мы доверяем Платову. Но я никогда не мог подумать, что он или вы соедините прошлое с поездкой за границу. (Поднявшись.) Я как руководитель знаю вашего сына. Это талант! У него какое-то особое чутье на нефть. (С пафосом и жестикуляцией.) А нефть — это кровь государства. Она должна пульсировать беспрерывно, И народ спросит с нас завтра новые месторождения, новые разработки. У нас не за горами большой народный праздник, а у меня, как нарочно, резко колеблется выполнение, нарушаются графики. Остро ощущается нужда в таких кадрах, как Алексей Платов. Его душевное спокойствие зависит от вас. (С предельным пафосом.) Так помогите нам, мама! Для нас интересы государства превыше всего. И я не стесняюсь сказать вам это в данную минуту. Тем более, я объяснил вашему сыну положение вещей. Мне казалось, что он понял. И вы не должны его настраивать на путь ложного самолюбия. Мы с вами имеем все основания думать одинаково. Я коммунист, вы — беспартийная... Так сказать, блок.
Платова. Я тоже член партии.
Головоногов. Отлично! Тем более вы должны меня понять. Ответьте мне не как мать, а как гражданин — что важнее русскому человеку: Родина или Кения?
Входит Сорокина с чаем.
Платова(поднявшись, с презрением смотрит на Головоногова). Приятного вам аппетита! (Уходит.)
Пауза. Сорокина ставит чай на стол. Головоногов и Сорокина идут на авансцену.
Головоногов. Как идут экзамены, Маша?
Сорокина. Замучилась, Николай Петрович, физика, сопромат...
Головоногов(кладет руки на плечи Сорокиной, задушевно). Маша, Маша, мне бы ваши заботы. Я каждый день вот тут держу экзамен. Вот сейчас разговор с матерью — разве это не экзамен? Большой, человеческий экзамен. (Пристально смотрит на Сорокину, резко пытается обнять и поцеловать ее.)
Сорокина вырывается из его объятий. Головоногов, поправив свой костюм, как ни в чем не бывало уходит. Сорокина закрывает лицо руками.
Ресторан. На маленькой эстраде играют два гитариста. За одним из столов сидит Безбородько. У стола — официантка Галя.
Галя. А чего ж вам наш город не нравится?
Безбородько. А кто вам сказал, что не нравится? Я только замечание сделал, что в нем горилки с перцем нема.
Галя. У нас и без перца хорошо употребляют.
Безбородько. Без перца не те вкусовые данные, Галя.
Галя. А по мне — что с перцем, что без перца. Я не употребляю спиртных напитков.
Безбородько. За то я вас не осуждаю, а одобряю. А я употребляю. (Достает бутылку горилки.) И я предусмотрел. Смотрите, как горит!
Галя. А по мне, все одно, горит она или не горит. У нас нельзя напитки с собой приносить.
Безбородько. А шампанское у вас имеется?
Галя. Хоть залейтесь.
Безбородько. Малокровный напиток. Давай шампанского, а горилку тайно.
Галя. Хорошо. Я салфеткой прикрою. (Накрывает бутылку.)
Безбородько. А фрукты у вас имеются?
Галя. Дыня.
Безбородько. Какой же это фрукт, дыня?
Галя. Вы так и ананасы к овощам отнесете.
Безбородько. Один черт — что дыня, что ананасы. Лишь бы были.
Галя. Чудной вы. Готовитесь к обеду, словно воевать собираетесь.
Безбородько. Именно собираюсь. Собираюсь воевать, Галя.
Галя. С кем же это?
Безбородько. Военная тайна.
Галя. Небось какую барышню ожидаете?
Безбородько. За такие мысли я б вам наряд вне очереди закатил.
Галя. Сомневаюсь.
Безбородько. Решить надо, Галя, можно ли дочку погибшего дружка за одного хлопца замуж выдать.
Галя. Это вы, что ли, решать должны?
Безбородько. Не то чтобы я, но без меня такое событие не может произойти. Потому, Галя, вы являться сюда почаще должны.
Галя. У меня другие клиенты имеются.
Безбородько. Здесь сегодня главные твои клиенты... Здесь люди, судьбу которых мы сегодня решить должны.
Галя. А что, жених тоже будет?
Безбородько. Вас, конечно, главным образом жених интересует. Как же без него обойтись? Как договорились — будь на страже все время. Как чуть — так сюда.
Галя. Чудной вы.
Безбородько. Будем действовать.
Галя. Придется, раз вы такой чудной дядька.
Безбородько. Я не дядька, а дед-пенсионер. Вот именно, пенсионер... Отсюда все качества...
Галя. Ну что вы, вы еще молодой.
Безбородько. Вот за это спасибо!
Галя подходит к дальнему столику, рассчитывается с посетителем. Уходит. Уходит и посетитель. Гитаристы закончили номер. Безбородько похлопал им. Гитаристы уходят. Входят Катя и Алексей. Останавливаются в стороне. Безбородько их не видит.
Катя. Вон он.
Алексей. Ты говоришь, фамилия этого человека — Безбородько?
Катя. Да. Это фронтовой друг моего отца. Я тебе не раз говорила про него.
Алексей(про себя). Так, так.
Катя. Семен Петрович!
Безбородько(идет навстречу Кате). Узнала. А я б тебя не узнал. (Подает цветы.) Это тебе с Украины.
Катя. Спасибо. Знакомьтесь. Это Алексей.
Алексей. Алексей.
Безбородько. Ну что ж, а я Безбородько. Катиного батьки дружок.
Алексей. Фамилия у вас запоминающаяся — Безбородько.
Безбородько. Обыкновенная фамилия. У нас на селе половина жителей Безбородько, кто кум, кто сват, кто племянник. Ну вот что, раз пришли — давайте ужинать. Катя, ты действуй за хозяйку. Привыкай!
Катя и Безбородько садятся к столу.
Катя. Стол красивый! Кто его так накрыл?
Безбородько. Есть тут одна дивчина. Галей кличут. Садись, Алексей. Можно тебя на ты называть?
Алексей(помолчав). Пожалуйста, если вам так удобней.
Безбородько(посмотрев на Алексея). Мне так удобней...
Катя. Мы с вами больше пяти лет не виделись.
Безбородько. Здорово сдал старик?
Катя. Нет... Седин только немного прибавилось.
Безбородько. Солдатская порода. (Наливая.) Алеша, горилка наша, украинская!
Алексей. Если можно — немного.
Безбородько. Вот тут я могу согласия и не дать. Ну, за вас, молодые люди!
Алексей. Спасибо.
Безбородько. Спасибо говорят, когда пустую рюмку на стол ставят. Смотрю я на тебя, Катя, и отца твоего вспоминаю, похожа ты на него. Хороший был человек, понимал он солдатскую душу. И помирал серьезно... Понимал, что все. И не боялся. Я за него несчетное количество фрицев на тот свет пустил... Нехай бродят, гады, в адских коридорах. Нехай вспоминают нашу ридну землю, на которой кровью своей поганой захлебнулись... Извините, дорогие мои... У пенсионеров одна литература — устные мемуары в свет выпускать. Про нас и так уж байки сочиняют; как пенсионер — так литератор.
Катя. Спасибо, Семен Петрович, за память об отце.
Безбородько. А как же не помнить?! Я и за него на рейхстаге расчеркнулся. Свою фамилию поставил и по вечной доверенности за него расписался... Нальем... Памяти твоего отца. (Поднимается. За ним Катя и Алексей.)
Алексей тянет рюмку.
Не чокаются в этом случае, молча.
Пьют, затем садятся.
Добрый у тебя батька был, Катя. Верю я, в тебя черты отцовские перешли.