— Пойдем, Изабель! Дадим твоему отцу с Дэвидом покурить. Они присоединятся к нам в гостиной попозже.
— Но, мама, — возразила Изабель, кривя губы, — я предпочла бы остаться с Дэвидом.
— Цыц, цыц! — вмешался Уолди, глядя на дочь с любовной укоризной. — Уж на минутку ты наверняка можешь его оставить.
— Тогда позволь мне дать ему сигару прикурить, — капризно попросила Изабель.
Она принесла большую серебряную коробку и устроила целую церемонию, забыв, что Уолди тоже хочется покурить, пока от двери не долетел укоризненный голос матери:
— А отцу твоему, Изабель? Уж будь так любезна.
Когда мужчины остались одни, Уолди, держа сигару влажными губами, подмигнул Дэвиду — очень весело и по-мужски — и достал из буфета виски. Налил обоим по глотку, потом со вздохом откинулся на спинку стула, созерцая остатки пиршества, — сытый горожанин, пальцы которого играли с золотой цепочкой на солидном брюшке, а нога ритмично покачивалась под столом.
— Что ж, давай за нас. — Он произнес свой обычный тост, добавив, прежде чем выпить: — И за таких, как мы!
Последовала пауза, пока Уолди громко переводил дыхание после спиртного.
— Знаешь, Дэви, я очень люблю Изабель! — вдруг воскликнул он. — Девушка она прелестная!
Мюррей неловко выпил содержимое своего стакана.
— Коли на то пошло, — продолжил Уолди, — я и тебя, парень, люблю. Ну-ну, не перебивай! Я говорю то, что есть на самом деле. И я рад видеть, как ты набираешься сил. Заметь, хотя, может, мне и не стоило упоминать этот факт, как раз я и дал тебе возможность начать. И если ты станешь действовать и вести себя правильно, опираясь на мою поддержку, то неизвестно, до каких высот ты взлетишь. — Он заманчиво понизил голос. — В конце концов, юридический бизнес всего лишь средство достичь цели. Мы с тобой, Дэви, со временем могли бы стать партнерами, если в гору будем шагать нога в ногу.
Мюррей, все еще уставившись в скатерть, признательно пробурчал что-то, а его сердце забилось чуть-чуть быстрее.
— Понимаешь, — продолжил Уолди бесхитростным тоном, — девица моя влюблена в тебя, Дэви. Ты нужен ей. И как понимаешь, она наш ягненок, я не позволил бы ее расстроить за все золото Китая. Вот почему… — Уолди улыбнулся и налил им еще виски. — Вот почему меня огорчили кое-какие сведения, полученные сегодня.
Мюррей почувствовал, как у него на миг замерло сердце.
— Какие сведения?
— Говорю тебе вполне откровенно, Дэви. Слышал, у тебя все продолжается с этой бабой Линдсей.
Мюррей, хотя и не был застигнут врасплох, покраснел до корней волос и торопливо ответил, оправдываясь:
— Вы же знаете, до чего падок Ливенфорд до сплетен.
— Да знаю я, знаю, — с сочувственным смешком отвечал Уолди, отчего Мюррей покраснел еще сильнее, а губы его дернулись в нервной гримасе.
— Это абсолютное преувеличение. Я всего раз-другой виделся с ней.
Уолди опять хохотнул:
— Разумеется. Ни грана правды в том. Вообразили! Только заметь, мне слышать такое было не очень-то приятно. И разумеется, пришлось с женой поделиться. Нечего говорить, что Изабель и слыхом о том не слыхала.
— Это меня радует. — Дэвид по-прежнему отводил взгляд, и что-то заставило его добавить: — Хотя все это глупость несусветная.
— Ну да, ну да, глупость несусветная, — легко согласился Уолди. — Только все равно я должен был поговорить с тобой об этом. Понимаешь, лекарство тут простое.
Пауза. Потом Мюррей поднял голову и с трудом, сделав усилие, встретил взгляд предпринимателя. За показной шутливостью, за веселым расположением во взгляде этих глубоко посаженных глаз молодой человек уловил неожиданный вызов, угрозу, не обратить внимания на которую было невозможно.
— Какое лекарство? — пробормотал он.
— А вот такое, мой мальчик, — произнес Уолди неспешно. — Что мы назначаем день свадьбы. — Он крепко сжал зубы, однако голос, доносивший слова, был гладок, как масло. — Когда будем вывешивать флаги оглашения?
Пальцы Мюррея стиснули стакан. Он все понял. Понял, как провел его Уолди, вежливо притворившись, что верит его оправданиям. Проклятье! Он вовсе не простак, этот толстяк-предприниматель, все-то он понимает — и безошибочно! Угроза, прикрытая любезностью, не вызывала сомнений. Он любит свою Изабель. Небеса в помощь тому, кто подведет ее.
На миг Дэвид замер в угрюмом молчании, потом как-то сразу настроение его перевернулось вверх тормашками, подступил истерический позыв расхохотаться. Что за идиотизм! Неужели Уолди думал, что он удерет? Разве не осознавал он, что их интересы переплелись нерасторжимо?
Да, да, все его будущее связано с Уолди — это путь к власти и богатству. От этого он отказаться не в силах. И нет у него причин сомневаться. Зачем ему треволнения с Грейси Линдсей? Она предала его с Вудбёрном, вышла замуж за Нисбета Валланса, ныне она вообще могла бы ничего для него не значить, даже меньше, чем ничего: репутация подмоченная, при всем ее очаровании и красоте она женщина, на которой взоры людей всегда останавливаются с опаской и недоверием.
В мгновение ока Дэвид принял решение. Он поднял свой стакан и залпом осушил его. Бестрепетно встретил он взгляд Уолди:
— Чем скорее вывесите флаги, тем лучше для меня.
Последовало короткое молчание, пока взгляд Уолди искательно шарил по лицу Мюррея. Потом мало-помалу предприниматель расплылся в улыбке. Он ласково похлопал Мюррея по спине:
— Я знал, что ты отличный парень, Дэви. Свадьбу мы сыграем в сентябре. — Поднявшись, он взял Дэвида под руку. — А теперь пойдем-ка и расскажем обо всем дамам.
На следующий вечер Грейси, завершив рабочий день в конторе «Хедив лайн» и готовясь к уходу, поправляла шляпку перед небольшим зеркалом над своим столом кокетливыми движениями хорошенькой женщины. Посыльный и старший клерк уже ушли, но Грейси, у которой до шести еще час был в запасе, спешить было незачем. С ленцой потянула она к себе перчатки и направилась к выходу, когда из кабинета мистера Хармона раздался звонок. Грейси остановилась, повернулась и вошла в кабинет.
Хармон раскинулся в откидывающемся кресле, задрав ноги и держа в полных губах только что зажженную сигару. Дружески улыбнувшись вошедшей, он придал своему крупному телу подобающее положение.
— А-а, Грейси! — воскликнул он. — Хотел спросить, мне днем с верфи звонили?
— Нет, конечно. Если бы звонили, я непременно дала бы вам знать.
— Хорошо. Вы очень быстро входите в курс дела. Вас это не сильно утруждает?
— Ничуть. Я когда-то печатала отчеты для Нисбета.
Хармон снисходительно улыбнулся. Он смотрел на нее, тайком восхищаясь каждой линией стройного тела. Никогда еще не была она столь красива, глаза ее сияли так, как ему еще не доводилось видеть.
— Вы были счастливы с ним? — спросил он тихо.
— Вполне счастлива, — поколебавшись, ответила она.
— Вполне счастлива! — Его улыбка стала шире. — Супружество, моя дорогая, — это лотерея. — И после, не дождавшись ее ответа, добавил: — В любом случае, надеюсь, здесь вы счастливы… Вы меня понимаете?
— Да, Фрэнк. Вы очень добры.
— Вовсе нет. В каком-то смысле наши ситуации схожи. И вы, и я повидали мир, а нынче нам приходится жить в этом жалком городишке.
— О нет! — возразила она. — Это не так.
Он рассмеялся:
— Подождите — и вы поймете. Сам я не мог бы оставаться тут, если бы время от времени не было возможности удрать. Я, знаете ли, много путешествую, сочетаю бизнес с удовольствием. Этой осенью собираюсь в Испанию. Очаровательная страна! Рекомендую ее вам на тот случай, если жизнь тут вам наскучит. — Внезапно он умолк, будто пораженный удачно пришедшей мыслью, и глянул на часы. — Время идет. А давайте прокатимся! Здесь же дышать нечем. И могли бы поужинать в «Маркинч армз».
Мужское внимание ее всегда радовало, и этого приглашения она ждала уже несколько дней. Однако покачала головой и улыбнулась:
— Извините, Фрэнк, но сегодня вечером я занята.
Выражение его лица не изменилось, разве что брови слегка дрогнули. Рассматривая свои коротко стриженные и тщательно ухоженные ногти, он спросил:
— Мужчина?
Она весело осадила его:
— Я похожа на такую, что встречается с женщинами?
— Кто же он тогда? Прекрасный незнакомец?
— В этом-то жалком городишке? — Его же слова прозвучали в ее устах пародией. — Не будьте нелепым, Фрэнк.
Успокоенный, он пыхнул сигарой:
— Что ж, в таком случае не стану настаивать. Но не забудьте, у меня как у друга к вам особенный интерес. Буду рассчитывать на другой вечер.
Игривым жестом она изобразила упрек, ее яркая улыбка по-прежнему была уклончива. Для нее не остался незамеченным чувственный блеск в его откровенно благосклонном взоре, но она считала, что всегда сумеет управиться с мужчиной такого рода, как Фрэнк Хармон. А то и с любым мужчиной, коли на то пошло. Так много их побывало у ее ног.
Несколько минут спустя, шагая по Хай-стрит, она решила не идти домой к чаю. В последнее время по причине, о которой Грейси не могла догадаться, Кейт вела себя сдержанно, с ней стало трудно, а в поведении Дэниела, по-прежнему занятого поисками, чувствовалась некоторая отстраненность. Грейси не хотелось глушить чувство свободы и ожидания, которое распирало ей грудь. Более того, с той самой поры, когда Дэниел заговорил о ее сыне, Грейси отказывалась подсознательно, но упрямо стать участницей его замысла. То, что было с Вудбёрном, совершилось по глупости и было похоронено ею в прошлом, воскрешать его ныне не было у нее никакого желания.
Ребенок, которого отец забрал у нее прежде, чем она хотя бы увидела его, ничего для нее не значил. Разумеется, и она ничего не значила для ребенка, для которого уже были созданы новые связи и привязанности. Зачем ей ворошить то, что устоялось и притерлось, зачем рвать целительные ткани, какие время понемногу нарастит вокруг этой раны?
Нет, не станет, тем более теперь, когда она вернула себе любовь Мюррея, а значит, может строить свое будущее на счастливом замужестве. Ничто не должно мешать этому.