Пока я оглядывала избу и продумывала план побега, мне выдали белую рубаху и сказали полезать в лохань, куда три девицы уже натаскали горячей воды. Я уже собиралась возразить, но матушка Велка неожиданно завела странную рифмованную то ли басню, то ли балладу, то ли — понятия не имею, как это называется, но в начале там упоминались Огненный и драконы.
Я притихла, пытаясь прорваться через нагромождение слов и уловить смысл.
Огненный, как я правильно догадалась, был кем-то вроде местного божества — собственно, его идол, деревянная фигурка, объятая пламенем, стоял в углу. Из невнятного речитатива матушки Велки я поняла, что много лет назад люди жили плохо: без домов, без огня, без защиты от диких зверей и без прочих благ цивилизации (эх, знали бы они, на что эта цивилизация способна!). Видя, как люди мучаются, Огненный послал на землю драконов, которых одарил мудростью, вечной жизнью, магией и правом властвовать над людьми.
В общем, как я поняла, в далеком прошлом более развитая цивилизация драконов людей просто завоевала.
Сейчас, «спустя длинный ряд солнц», драконы по праву рождения считались высшей кастой: они управляли этим миром, который поделили между собой, могли карать, судить и миловать людей, живущих на их землях, — в общем, узурпировали власть полностью. От людей драконов отличало умение использовать магию, «рождать огонь из ветра силой души своей», чернющие глаза, где радужка не отличалась по цвету от зрачка, и кольца, которые драконы носили на безымянном пальце правой руки. На кольце изображался герб рода драконов, самым сильным был, конечно, герб правящего королевского рода: увенчанное короной сердце и скрещенные внизу мечи.
Жили драконы бесконечно долго и были практически неуязвимы.
Неизвестно, остались бы существовать люди как вид, если бы не репродуктивные драконьи проблемы: дети у них рождались редко и почти никогда в паре драконов не рождалось больше одного ребенка.
Иногда дети (драконята?) появлялись от союза людей и драконов. Но поскольку драконы брать в супруги людей брезговали, появилось понятие «вира».
— Вира не просто так дается, — успокаивающе бормотала бабушка Велка. — Виру дракон завоевать должен.
Тут в разговор вступила Илинка. Расчесывая мои волосы, она рассказала, что «завоевание» чисто номинальное и опасаться его не стоит. Дракон должен «спасти» человека, которого хотел сделать своей собственностью.
Нет, Илинка так и сказала! Собственностью!
Возмутительно!
Обычно дракон заранее решал, какого человека хочет «спасти», а опасность могла быть любой: чаще всего выбранного драконом человека приковывали на скале цепями или оставляли в лесу, привязанным к толстому стволу дерева. Оттуда дракон его (обычно, конечно, ее, драконицы к человеческим мужчинам относились прохладно) героически «спасал».
Свадьба с похищением невесты, в общем. Цирк на дроте.
— То есть, если дракон спасает человека, тот становится вирой? — медленно произнесла я.
— Конечно.
Вот же е… ерундовина-то какая.
— А если дракон просто так спасет человека?
— До сих пор ни одному дракону это в голову не приходило, — смущенно пояснила Илинка. — Но его светлость… Раз тебе захотелось искупаться в принцессином озере, это все объясняет. Иди сюда, тут для тебя наряд уже готов. — Она указала на сложенные на лавке и расшитые красным платье, юбку и передник.
Какой х… хороший какой мне дракон попался.
— А что случается с вирой после? — Я подняла взгляд. — Ну, после того, как ребенок появится? Или не появится?
Илинка и матушка Велка старательно отвели глаза.
— Кто-нибудь из женщин вообще возвращался после того, как дракон их забирал? От них были какие-то письма? Весточки? Сплетни?!
Мои собеседницы переглянулись.
— Никто из людей не знает, да?
Драпать надо отсюда, пока жива.
Глава 7
Я выяснила, что дракону меня собирались отдать, когда стемнеет, с первой звездой.
Времени оставалось не так уж много.
— Мы соберем тебе поесть. Нужно набраться сил, — сказала Илинка, погладила меня по голове, как девочку. — Ты пока тут побудь, Огненному хвалу вознеси, подумай.
— Может, вы мне лучше сбежать поможете? — язвительно откликнулась я.
Еды они мне соберут, ишь какие заботливые!
Меня уже успели одеть по здешней моде: рубашка, юбка и передник, расшитые ярко-алыми узорами, как будто огнем, а еще — височные кольца, легкие, украшенные бирюзовыми и темно-зеленым камушками.
Красиво, но чувствовала я себя во всем этом как овца, идущая на заклание.
— Люди здесь тебе не помощники, — отрезала матушка Велка. — Молись Огненному. Правда там, где сердце, помнишь? Сама выбрала, деточка. Должна заплатить.
В темноте ее глаза показались вдруг черными.
— Что? — ахнула я и схватила ее за плечи. — Что ты сказала?
Матушка Велка моргнула светлыми глазами.
— Что? А что я сказала, милая?
Смотрела она на меня удивленно, сочувствующе и простодушно. Обычными своими зелеными глазами, а не черными, драконьими.
— Показалось, — выдавила я.
Дождавшись, пока Илинка и матушка Велка выйдут, я сняла с головы тесемку, к которой крепились височные кольца. Жалко будет их потерять в лесу.
— Ну что, Огненный, поможешь? — пробормотала я.
Подойдя к двери, замерла: снаружи были слышны шаги. Неужели охрана? Или Илинка так рано вернулась?
Кажется, человек один. Может, кто-то решил пройти мимо?..
Я замерла, зажмурилась, а потом открыла глаза, уставилась на чадящий на столе пучок травы — матушка Велка назвала ее пламенником, драконьей травой. Конечно, все у них тут драконье.
Дыма становилось все больше, он царапал ноздри и горло, пах горечью и душил. Искорка в глубине пучка становилась все меньше, как будто уводила за собой куда-то. Я попыталась отвернуться, но не смогла.
Нужно открыть дверь. Выйти наружу, тут слишком душно, слишком темно. Стены давят, и это плохо. Плохо, плохо, плохо…
Искорка вдруг разрослась, спрятала за собой весь мир, я моргнула, зажмурилась, попыталась прижать ладони к глазам — и поняла, что руки у меня заняты.
Раздалось хныканье, я вздрогнула и едва не вскрикнула. На руках у меня был ребенок. Улыбающийся беззубым ртом, щурящий голубые глазки с темной окантовкой по краю радужки, дергающий пухлыми ножками. На вид мальчишке было месяца три, не больше — совсем кроха, смотрящий на меня преданно и лукаво.
Ребенок был мой. Я чувствовала это всем своим существом, всей душой. Улыбнулась, погладила покрытую светлым пушком макушку, поцеловала в лоб и вдохнула нежный запах. Молочный, сладкий. Так вот, что имели в виду все вокруг, когда говорили, что детки по-особенному пахнут!
Мальчишка схватился за прядь моих волос, дернул, крохотное личико недовольно скривилось.
— Какой ты сильный, — засмеялась я, аккуратно складывая в сжатый кулачок указательный палец.
Опять вдохнула поглубже сладкий запах его волос — и тут мальчишку у меня из рук как будто вырвали. Неведомая сила утянула его куда-то за дверь, осталось только одеяльце.
Я бросилась вперед и ударилась обо что-то, боль вспыхнула во всем теле.
Вдруг все вокруг заволокло красным, как кровью, в низ живота будто воткнулся нож, а потом окружающий меня туман издевательски принял форму сердца. Зазвучал хохот, виски сдавило, как будто на голову надели обруч или тяжелую, как в фильмах, корону.
— Что с тобой такое?! Что с тобой?
Кто-то тряс меня за плечи, прохладный голос лился в уши, как вода. Первыми из окружающей меня красноты проступили прикосновения: твердая хватка на плечах.
— Да что ж такое… Вы с ней что сделали? Головы оторву!
— Это Огненный. Он ее благословил.
Поглубже себе засуньте такое благословение. Вместо этих слов с губ сорвался тихий выдох.
Болело все тело.
— В задницу такие благословения, — выразил мою мысль мужской голос. — Воды холодной дайте. В смысле нету? Ну найдите! Да чтоб тебя…
Шеи коснулось что-то прохладное, твердое, приятное. Обвилось вокруг, будто проникло под кожу вместе с тихим мужским голосом — слов я не могла разобрать. Секунду назад все тело болело, будто от пинков, а сейчас оно стало легким, наполненным силой.
Я открыла глаза, растерянно улыбнулась и тут же замерла. Потому что надо мной склонился дракон. Это он сжимал мои плечи, его холодный голос меня успокоил и вытащил из удушающего красного огня, это… Я схватила за шею и ощупала что-то металлическое, плоское.
— Ты надел на меня ошейник! Ты…
— Вы, — поправил дракон. — А ты чего хотела? Конечно, надел. — Он поднял голову и посмотрел куда-то мимо меня. — Воду принесла? Давай сюда.
Пить из его рук не хотелось, но во рту пересохло и… Дракон придержал меня за затылок, поднес к губам край глиняного стакана. Его прикосновения были такими аккуратными и бережными, что у меня внутри что-то оборвалось.
— Тут был ребенок, — хрипло сказала я. — Ребенок, у меня на руках. Одеяло осталось. Он…
Дракон нахмурился, но дурой меня назвать не спешил.
— Знамение… — прозвучало вверху, и, запрокинув голову, я увидела матушку Велку.
— У вас тут дым такой, хоть меч втыкай, конечно, знамение. Разошлись все! Двери открытыми оставьте, пускай проветрится. Старосте скажите…
— Это я виновата, — прозвучал голос Илинки. — Тобар уже спит. Я недосмотрела, и если что-то не так…
— Если это ты тут за всем недосматриваешь, тогда тебе и быть дальше старостой, — отрезал дракон. Смотрел он при этом почему-то на меня. — По домам идите. Нечего тут стоять. Дверь оставьте открытой.
В избе повисла тишина. Запрокинув голову — дракон не мешал мне, хотя его ладонь по-прежнему лежала на макушке — я увидела потрясенную Илинку.
— В-ваша светлость? Вы ставите меня старостой? Женщину?
— Да хоть кошку! — буркнул дракон. — Я хочу знать, с кого мне спрашивать, кто здесь на самом деле всем занимается. Долго вы здесь будете стоять?
Подобрав юбки, Илинка выбежала из избы. Матушка Велка уважительно кивнула дракону, как будто они были равными, и вышла следом.