Но самым удивительным было то, что лёд двигался. Медленно, плавно, как живое существо, он нёс их вниз по течению реки, автоматически обтекая препятствия и поддерживая стабильность.
Они скользили между нависающими над водой ветвями, мимо водопадов, где река низвергалась с уступов в облаке брызг и радужной пыли. Иногда на берегу показывались животные — олени, пришедшие на водопой, медведица с медвежатами, стая волков, что остановилась попить воды.
Звери не боялись их. Напротив, казалось, что их присутствие действует умиротворяюще. Волки виляли хвостами, медвежата играли на берегу, а олени провожали их спокойными взглядами.
— Они чувствуют, что мы не враги, — объяснила Кристина. — Твоя сила... она не только разрушительная. В ней есть что-то защитное.
— Может быть, это влияние проклятия Одина, — предположил Виктор. — Он создал меня защитником, в конце концов.
— Или это влияние твоего сердца, — тихо сказала Кристина. — Проклятие дало тебе силу, но не определило, как ты её используешь.
К вечеру второго дня река вынесла их к озеру. Огромное, зеркально спокойное, оно отражало небо с такой точностью, что казалось, будто они плывут среди облаков. По берегам росли берёзы с серебристой корой, а между их стволами виднелись поляны, усыпанные полевыми цветами.
— Здесь переночуем, — решила Кристина, направляя их ледяной плот к небольшому мысу.
Они разбили лагерь на берегу, среди берёз. Виктор собрал хворост для костра, а Кристина создала укрытие — на этот раз не изо льда, а из переплетённых ветвей, покрытых листьями. Живая беседка, которая защищала от ветра, но позволяла видеть звёзды.
— Ты учишься контролировать не только лёд, — заметил Виктор, разжигая огонь.
— А ты учишься создавать, а не только разрушать, — ответила она, указывая на костёр.
Пламя действительно было необычным. Оно горело ровно и спокойно, не дымило, а жар от него распространялся мягкими волнами, создавая вокруг них зону комфорта.
Они поужинали дорожными припасами, запивая чистой озёрной водой, а затем легли рядом с костром, укрывшись плащами.
— Виктор, — тихо позвала Кристина в темноте.
— Да?
— Спасибо.
— За что?
— За то, что показал мне, какой может быть жизнь. За то, что научил меня не бояться тепла.
Виктор повернулся к ней, увидел, как звёздный свет отражается в её глазах.
— А ты научила меня не бояться близости. До встречи с тобой я думал, что проклятие сделало меня неспособным к любви.
— А теперь?
— А теперь я знаю, что любовь сильнее любого проклятия.
Он поцеловал её, и этот поцелуй был не таким, как раньше. В нём не было отчаяния или страсти. Только нежность, тепло и глубокое понимание.
Когда они отстранились друг от друга, вокруг них происходило маленькое чудо. Травы на поляне светились мягким светом, цветы распускались прямо на глазах, а воздух наполнился ароматом жасмина и розы — хотя здесь, на севере, таких цветов быть не могло.
— Мы действительно меняем мир вокруг себя, — прошептала Кристина с удивлением.
— Или мир меняет нас, — ответил Виктор.
Они провели ночь под звёздами, слушая тихое плескание озёрных волн и шёпот берёзовых листьев. Впервые за долгое время оба чувствовали себя по-настоящему свободными — не от обязательств или долга, а от той тьмы, что так долго жила в их душах.
Утром они продолжили путь.
Река, вытекающая из озера, была шире и спокойнее. Здесь не было бурных порогов — только медленное, величественное течение мимо лесов и лугов. Иногда на берегах показывались признаки человеческого присутствия: старые костёрища, следы лодок на песчаных отмелях, срубленные деревья.
— Близко земли людей? — спросил Виктор.
— Ещё день пути, — ответила Кристина. — Но я думаю, нам стоит остановиться до того, как мы их достигнем.
— Почему?
— Потому что нужно решить, что мы скажем людям. Кто мы такие, откуда пришли, куда направляемся.
Виктор задумался. Действительно, их появление в землях людей могло вызвать вопросы. Двое странников, от которых исходила аура силы, не поддающейся объяснению...
— Будем обычными путешественниками, — решил он. — Торговцами или наёмниками. Никто не должен знать о наших способностях.
— А если нас спросят о том, что мы торгуем?
— Скажем, что везём редкие травы с севера. Или шкуры.
Кристина кивнула, но в её глазах мелькнуло беспокойство.
— Я не уверена, что смогу долго притворяться обычной женщиной.
— А мне всю жизнь говорили, что я слишком горд и высокомерен для простого воина, — улыбнулся Виктор. — Думаю, мы справимся.
Они остановились на ночлег в небольшой роще, где река делала крутой изгиб. Здесь было тихо и уютно — старые дубы создавали естественный шатёр, а мягкая трава приглашала к отдыху.
Но в эту ночь отдыхать им пришлось недолго.
Виктор проснулся от звука ломающихся веток. Кто-то или что-то двигалось по лесу, не особо заботясь о скрытности.
— Кристина, — тихо позвал он.
Она уже была не спит, настороженно прислушиваясь к ночным звукам.
— Люди, — прошептала она. — Много людей. И они вооружены.
Из-за деревьев показались огни факелов. Приближались, окружая их лагерь.
Виктор встал, положил руку на рукоять меча.
— Разбойники?
— Или хуже, — ответила Кристина, готовя защитные заклинания.
Но когда фигуры вышли из леса, стало ясно, что это не обычные разбойники. Люди в кольчугах и шлемах, с хорошим оружием. Воины.
— Стойте! — крикнул их предводитель. — Именем ярла Бьёрна, сдавайтесь!
Виктор и Кристина переглянулись. Их мирное путешествие подходило к концу.
***
Факелы образовали неровный круг вокруг их лагеря. В дрожащем свете Виктор разглядел лица окруживших их людей — это были не профессиональные воины, как показалось сначала. Крестьяне, вооружённые чем попало: серпами, вилами, топорами для колки дров, самодельными копьями из заострённых кольев. Кольчуги оказались ржавыми и дырявыми, а шлемы — старыми железными горшками.
— Именем ярла Бьёрна, сдавайтесь! — повторил их предводитель, пожилой мужчина с седой бородой и дрожащим голосом.
— По какому обвинению? — спокойно спросил Виктор, не убирая руку с рукояти меча.
— Колдовство! — крикнул кто-то из толпы. — Мы видели, как вы плыли по реке на льду!
— А цветы! — добавил другой голос. — Они расцветали там, где прошла эта ведьма!
Кристина сделала шаг вперёд, но Виктор остановил её жестом.
— Мы никому не причинили вреда, — сказал он. — Мы просто путешествуем.
— Колдуны всегда так говорят! — выкрикнул молодой крестьянин с вилами. — А потом похищают детей и пьют их кровь!
Толпа заволновалась, послышались возгласы одобрения. Виктор понял, что мирного решения не будет. Эти люди пришли сюда, уже приняв решение.
— Кристина, — тихо сказал он, — отойди за деревья. Не вмешивайся, что бы ни случилось.
— Виктор, ты не можешь драться с ними голыми руками! Они...
— Они люди, — перебил он. — А я не хочу больше убивать людей. Даже ради самозащиты.
Он отстегнул ножны с мечом и отбросил их в сторону.
— Что ж, — громко сказал Виктор, поворачиваясь к крестьянам, — если вы так уверены в моей вине, попробуйте доказать это.
Предводитель нахмурился.
— Сдавайся, колдун! Мы не хотим кровопролития!
— А я не хочу сдаваться, — ответил Виктор, принимая боевую стойку. — Так что если хотите меня взять — берите силой.
Первым атаковал молодой крестьянин с вилами. Он бросился вперёд с криком, направляя острые зубья в грудь Виктора.
Виктор отклонился в сторону, схватил древко вил и резко дёрнул на себя. Крестьянин не удержал равновесия и полетел вперёд. Виктор перехватил его за плечо и аккуратно швырнул в ближайший куст.
— Хватайте его! — заорал предводитель.
Двое крестьян с топорами бросились на Виктора одновременно — один справа, другой слева. Виктор присел, пропустил удары над головой, затем выпрямился, ударив локтями в солнечные сплетения нападающих. Оба согнулись пополам, теряя дыхание.
Третий крестьянин попытался ударить его серпом в спину, но Виктор услышал шаги, обернулся и поймал запястье нападающего. Лёгкое сжатие — и серп выпал из онемевших пальцев.
— Он не человек! — закричал кто-то из толпы. — Смотрите, как он двигается!
Но остальные уже не слушали. Страх и ярость затмили разум. Они набросились на Виктора всей толпой.
То, что последовало, было похоже на смертельный танец.
Виктор двигался между нападающими, как тень среди света факелов. Его руки хватали, толкали, перенаправляли удары, но никогда не наносили смертельных ударов. Кулак в челюсть — и крестьянин отлетал на несколько шагов. Подножка — и нападающий с копьём падал, запутавшись в собственном оружии. Захват за горло — и ещё один враг терял сознание от нехватки воздуха.
Крестьяне наносили удары снова и снова. Лезвие серпа полоснуло Виктора по плечу, оставив кровавую борозду. Острие самодельного копья проткнуло ему бок. Топор рассёк кожу на лбу, и кровь потекла в глаза.
Но Виктор не замедлялся. Проклятие Одина делало его нечувствительным к боли, а раны затягивались почти мгновенно. То, что должно было убить обычного человека, для него было лишь временным неудобством.
— Демон! — завопил один из крестьян, увидев, как рана на груди Виктора затягивается прямо на глазах. — Он демон!
Паника начала охватывать нападающих. Некоторые попытались отступить, но Виктор не давал им уйти. Не потому, что хотел причинить вред, а потому, что понимал: если хотя бы один убежит и расскажет о том, что видел, за ними будет охотиться вся округа.
Он схватил двоих крестьян за загривки и столкнул их лбами. Оба рухнули без сознания. Третьего ударил в живот, заставляя согнуться пополам и потерять способность дышать. Четвёртого поднял над головой и швырнул в группу ещё не атаковавших.
Кулак молодого крестьянина с удивительной силой врезался Виктору в рёбра. Послышался звук ломающихся костей — но не у Виктора. Крестьянин завыл от боли, глядя на свою искалеченную руку.