Сын Одина — страница 3 из 42

— Ярл-отец! Твой сын жив и здоров! Победа за нами! Клан Железного Волка разгромлен, Ульф Железнорукий мертв!

Эйнар выдохнул с облегчением, но тревога в глазах не исчезла:

— Потери?

— Двенадцать человек, ярл-отец. Остальные идут домой с богатой добычей.

— Двенадцать из тридцати против всего клана Железного Волка? — Эйнар нахмурился. — Как это возможно?

— Твой сын... — Хальвдан запнулся, подбирая слова. — Твой сын дрался как сам Тор. Он в одиночку убил семерых, включая самого Ульфа. Воины зовут его теперь Семиубийцей и Сыном Грома.

Старый ярл поморщился. Слишком громкие прозвища для молодого человека. Боги не любят, когда смертные слишком возносятся.

— А что говорил мой сын после победы? — спросил он.

Хальвдан снова замялся:

— Он... он возблагодарил богов за победу. Сказал, что достоин сидеть с ними за одним столом.

Лицо Эйнара потемнело:

— Дословно. Повтори его слова дословно.

— Он сказал: "Пусть знают боги — есть на Мидгарде воин, равный им по доблести! Пусть знают — Виктор Громовый достоин сидеть за одним столом с небожителями!"

Эйнар закрыл глаза и медленно покачал головой. Гордыня. Проклятая гордыня, которая губила лучших воинов севера. Он сам в молодости чуть не пал жертвой этого греха, но его вовремя остановил мудрый наставник. А кто остановит Виктора?

— Готовь пир, — велел он Хальвдану. — Но следи, чтобы меда не подавали слишком много. Пьяный воин — болтливый воин.

Через час показалась колонна победителей. Виктор шел впереди, высоко неся голову Ульфа на копье. Солнце играло на его волосах, превращая их в золотое пламя. Лицо светилось триумфом, в глазах плясали веселые огоньки.

Народ высыпал навстречу героям. Женщины бросали цветы под ноги воинов, дети тянули к ним руки, старики кивали одобрительно. Скальд Эгиль Орлиноглазый уже сочинял песню о битве, бормоча себе под нос рифмы.

— Отец! — воскликнул Виктор, увидев Эйнара. — Охотничьи угодья наши! Враги повержены! Слава клана гремит от моря до гор!

Эйнар обнял сына, но в объятиях не было прежнего тепла:

— Хорошо, сын мой. Ты выполнил свой долг перед кланом.

— Долг? — Виктор отстранился, удивленный холодностью отца. — Я превзошел всех воинов нашего времени! Семь храбрецов пали от моего меча! Разве это не повод для радости?

— Повод, — согласился Эйнар. — Но помни: чем выше дерево, тем сильнее ветер пытается его свалить.

Виктор рассмеялся:

— Пусть дует! Я крепко стою на ногах.

Старый ярл ничего не ответил, но в душе у него стало еще тревожнее.

Пир начался с закатом. Длинный дом наполнился дымом от очагов и запахом жареного мяса. На длинных столах стояли рога с медом, блюда с олениной и кабанятиной, корзины с хлебом. Скальд Эгиль взял арфу и начал петь о подвигах Виктора.

— Слушайте, воины, о битве великой, Что шла на озере Волчьих Слез! Сын Эйнара мудрого, Виктор отважный, Семерых врагов в тот день унес!

Как молния Тора сверкал его меч, Как гром с небес разносился клич! Железный Волк пал от руки героя, И кровью врагов окрасился лед!

Воины стучали кулаками по столам, выкрикивая одобрительные возгласы. Виктор сидел в кресле ярла — отец уступил ему место в честь победы — и принимал поздравления.

— За Семиубийцу! — провозгласил Олаф Медвежий Коготь, поднимая рог с медом.

— За Сына Грома! — подхватил Эрик Быстрый.

— За воина, равного богам! — добавил кто-то из младших хускарлов.

Последние слова заставили Эйнара вздрогнуть. Он поймал взгляд сына и покачал головой, но Виктор не обратил внимания на предостережение отца.

— Пейте, друзья мои! — провозгласил молодой герой. — Сегодня мы доказали, что клан Громового Медведя сильнейший в северных землях! А завтра... завтра весь мир узнает о наших подвигах!

Пир продолжался до глубокой ночи. Воины пили мед, пели песни, хвастались подвигами. Виктор был в центре внимания — все хотели услышать из его уст рассказ о битве.

Он не скупился на подробности. Рассказывал, как рубился в одиночку против семерых, как пронзил сердце Ульфа Железнорукого, как враги дрожали от одного его имени. С каждым пересказом подвиги становились все более впечатляющими, а роль случайности — все менее значительной.

— А в конце, — говорил Виктор, размахивая рогом с медом, — я поднял меч к небу и обратился к самим богам! Сказал им, что на Мидгарде есть воин, достойный Асгарда!

— И что ответили боги? — спросил молодой воин.

— Грянул гром! — торжественно объявил Виктор. — Сам Тор одобрил мои слова!

Эйнар встал из-за стола и тихо вышел из дома. На улице было тихо и холодно. Звезды сияли в черном небе, как глаза богов, наблюдающих за смертными.

— Прости его, Всеотец, — прошептал старый ярл, глядя в звездное небо. — Он молод и глуп. Не карай за слова, сказанные в пылу победы.

Но звезды молчали. А где-то в вышине каркнул ворон — или это только показалось?

Прошла неделя. Слава о подвиге Виктора разнеслась по всем северным землям. Приезжали послы от других кланов с предложениями союза. Молодые воины проситься в дружину к Семиубийце. Скальды сочиняли новые песни о герое.

Сам Виктор купался в лучах славы. Он принимал дары, выслушивал льстивые речи, давал аудиенции просителям. Власть опьяняла его не меньше, чем мед.

— Отец, — сказал он Эйнару в один из вечеров, — пора нам думать о больших делах. О походах на юг, к богатым землям кельтов. О создании великого союза северных кланов.

— Рано, — ответил Эйнар. — Ты еще молод, опыта мало. Подожди, поучись мудрости.

— Мудрости? — Виктор рассмеялся. — После того как я разгромил Железного Волка? Отец, я уже превзошел всех воинов нашего времени. Пора показать это всему миру.

Эйнар вздохнул. С каждым днем сын становился все более самоуверенным, все менее склонным к советам. Гордыня пожирала его, как ржавчина железо.

— Помнишь историю о Хальвдане Высокомерном? — спросил старый ярл. — Он тоже считал себя непобедимым. Пока боги не проучили его.

— Хальвдан был слаб, — отмахнулся Виктор. — Я другой. Я действительно равен богам в искусстве боя.

Эйнар поморщился от этих слов, но спорить не стал. Знал, что сейчас сын его не услышит.

А в ту же ночь приснился Виктору странный сон. Будто стоит он на высокой горе, а вокруг — бескрайние просторы. И видит: идет по дороге старик в потрепанном плаще, опираясь на посох из ясеня. Глаз у старца один, второй скрыт повязкой. На плече сидят два ворона.

— Кто ты, странник? — спрашивает во сне Виктор.

— Путник, ищущий приюта на ночь, — отвечает старик. — Не откажешь ли в гостеприимстве?

— Найдется у меня место для путника, — соглашается Виктор. — Но знай — ты говоришь с великим воином, с тем, кого зовут Семиубийцей.

Старик улыбается, и от этой улыбки становится неспокойно:

— Семиубийца? Впечатляюще. А скажи, молодой воин, что ты знаешь о силе?

— Сила в крепких мышцах и остром мече, — отвечает Виктор.

— А о мудрости?

— Мудрость в том, чтобы бить первым и бить сильно.

— А о смерти?

— Смерть в бою почетна, если приносит славу.

Старик качает головой:

— Молод ты еще, сын человеческий. Многого не понимаешь.

Виктор сердится:

— Я понимаю достаточно! Я величайший воин своего времени! Даже боги должны признать мое мастерство!

И тут старик сбрасывает плащ, и видит Виктор, что перед ним не простой путник, а сам Один Всеотец — в волчьей шкуре, с копьем Гунгнир, грозный и величественный.

— Боги, говоришь? — гремит голос Одина. — Что ж, посмотрим, достоин ли ты такой чести.

И просыпается Виктор в холодном поту, сердце колотится как молот по наковальне. Сон был так ярок, так реален, что казалось — Всеотец действительно стоял рядом.

«Просто сон, — успокаивает себя Виктор. — От переутомления и славы».

Но почему-то до самого утра не может заснуть.

Прошел еще месяц. Слава Виктора росла с каждым днем. К нему стекались воины со всех концов северных земель, желая служить прославленному герою. Дружина выросла до сотни человек — больше, чем у иного ярла.

Эйнар с тревогой наблюдал за превращением сына. Виктор становился все более высокомерным, все менее терпимым к возражениям. Он открыто говорил о своем превосходстве над другими воинами, сравнивал себя с героями древности, а иногда — и с самими богами.

— Пора положить этому конец, — решил старый ярл.

Он созвал совет старейшин — самых мудрых и опытных людей клана. Среди них был и Торвальд Мудрый, бывший наставник Виктора.

— Братья, — начал Эйнар, — мы должны поговорить о моем сыне. Слава вскружила ему голову. Он забывает о почтении к богам.

— Видел я многих молодых героев, — кивнул седобородый Астрид Ковач. — Все они проходят через это. Большинство перерастает.

— Большинство не говорит о равенстве с богами, — возразил Торвальд. — Виктор переступил черту. Боги не терпят такого высокомерия.

— Что предлагаете? — спросил Эйнар.

— Отправить его в поход, — предложил Астрид. — Пусть поймет, что мир велик, а он — лишь малая его часть.

— Или устроить испытание, — добавил другой старейшина. — Пусть встретится с достойным противником.

Эйнар задумался. Оба совета имели смысл, но он чувствовал — простыми мерами уже не обойтись. Сын зашел слишком далеко.

А в ту ночь Виктору снова приснился странный сон. Тот же старик, те же вороны. Но на этот раз разговор был иным.

— Ну что, молодой герой, — говорит старец, — все еще считаешь себя равным богам?

— Считаю, — дерзко отвечает Виктор. — И докажу это в честном бою.

— В бою? — Один усмехается. — Что ж, смелое предложение. Принимаю вызов.

— Когда? Где? — спрашивает Виктор.

— Скоро, — отвечает Всеотец. — Очень скоро.

И снова просыпается Виктор в холодном поту. Но на этот раз вместо страха в душе поселяется странное предвкушение. Будто что-то важное должно произойти.

Что-то, что изменит всю его жизнь.

А где-то в недоступных высях Асгарда Один Всеотец поднимается с золотого трона и берет в руки копье Гунгнир. Хугин и Мунин кружат рядом, каркая тревожные вести.