Неожиданно, сильная рука схватила меня за запястье, протащила к деревянному стулу и бесцеремонно толкнула на него.
— Змей, оставь пока все. Он все еще дышит, он справится. Достань для девушки чистую одежду, если найдешь хоть что-нибудь более-менее по размеру. Еще одеяло и воды для умывания. Ступай к костру, возьми себе поесть и принеси что-нибудь ей. Она и в нормальном-то состоянии мало на что годна, а от голодной и вовсе не будет проку. — Он снова повернулся ко мне. — Первое правило воина: только самые опытные могут сохранять эффективность без еды и питья. И приходит это только с опытом. Хочешь как следует выполнять свою работу, как следует готовься к ней.
Я слишком устала, чтобы отвечать.
— Сегодня тебя будут сторожить двое. Один — снаружи, другой — внутри, чтобы присматривать за кузнецом, пока ты спишь. Не слишком радуйся. Ты сама выбрала для себя эту работу и с завтрашнего дня будешь справляться с ней самостоятельно.
Он наконец-то ушел. Я закрыла глаза и провалилась в сон прямо там, где сидела. Кузнец на время затих.
— Да, и вот еще что.
Я рывком разлепила веки.
— Ты заслужила некоторое… уважение… среди моих людей. Следи, чтобы оно не переросло в нечто большее. Любой, кто нарушит наши правила, будет невероятно жестоко наказан. На твоей совести и без этого будет достаточный груз.
— Что такие как ты знают о совести? — пробормотала я, когда он развернулся на каблуках и вышел. Если он и слышал меня, то виду не подал.
Это было странное время. Существуют сказания о мужчинах и женщинах, которых Дивный Народ лунными ночами забирал к себе. Они путешествовали в Иной мир и жили там столь необыкновенной жизнью, что по возвращении едва могли отличить сон от яви. Крашеный и пестрая банда его последователей, конечно, были неимоверно далеки от призрачных обитателей Иного мира, но я среди них чувствовала себя совершенно оторванной от нормальной жизни. В это невозможно поверить, но там, в их тайном лагере, я совсем не думала о доме, о родителях и даже о том, как там справляется Ниав — одна в чужой стране, в постели с незнакомцем. Иногда я холодела от ужаса, вспоминая рассказ Эамона. Я прекрасно осознавала, в каком опасном положении нахожусь. Люди, посланные Лайамом меня охранять, скорее всего, были безжалостно убиты. Именно так эти бандиты подходили ко всему, что делали. Меня их правила, возможно, защитят, а может и нет. В конечном итоге моя жизнь зависит от того, выживет ли кузнец. Отец как-то сказал мне, что страх никогда не может помочь выиграть сражение. А потому я засучила рукава и сказала себе, что сейчас не время для истерик. От меня зависит жизнь человека. И, кстати, я должна кое-кому кое-что доказать и полна решимости сделать это.
В ту первую ночь и весь следующий день они следили за мной так тщательно, что мне казалось, у меня за спиной выросла вторая, хорошо вооруженная тень. Мне даже пришлось напомнить им, что у женщин существуют определенные телесные нужды, которые лучше всего отправлять в уединении. Мы пришли к компромиссу, я могла ненадолго удаляться из поля зрения охраны при условии, что не буду отсутствовать слишком долго и сразу вернусь туда, где с оружием в руках ждут Пес, Альбатрос или Змей. Я прекрасно понимала, что любая попытка к бегству совершенно бесполезна. Мне принесли еду, питье и ведро с водой для умывания. Меня одарили чьей-то чужой нижней рубахой, спускавшейся мне гораздо ниже колен, и огромной туникой с россыпью нашитых в беспорядке карманов. Я заплела волосы в тугую косу, чтобы не мешали, и принялась за работу. Аккуратно отмерила болеутоляющее. Составила смесь для курения — дым от нее должен помочь болезни покинуть тело. Приготовила сменные повязки для раны и компрессы, чтобы класть на лоб. Очень много времени я проводила, просто сидя у тюфяка и держа руку Эвана в своей, разговаривая с ним и напевая песенки, как больному ребенку.
Во вторую ночь меня даже допустили до костра, на котором готовилась пища. Пес вел меня через лагерь: то тут, то там среди кустов и деревьев ютились временные укрытия. Наконец мы пришли на расчищенное от зарослей место, где меж камней горел яркий бездымный костер. Вокруг сидело, стояло и лежало множество мужчин, они что-то ели из небольших мисок, из тех, что всегда найдутся у любого путешественника. Пахло тушеным кроликом. Я достаточно проголодалась, чтобы не привередничать, и взяла всунутую мне в руки миску. Стояла тишина, только сверчки стрекотали, да изредка у нас над головами перекликались, засыпая, птицы.
— Вот, — произнес Пес, протягивая мне небольшую, не слишком чистую костяную ложку.
Из темноты на меня смотрело множество глаз.
— Спасибо, — произнесла я, догадавшись, что удостоилась редкой привилегии.
Остальные использовали для еды пальцы, либо корки черствого хлеба. У костра не было слышно ни смеха, ни болтовни. Возможно, разговоры стихли при моем появлении. Даже чарки с элем передавались по кругу в полном молчании. Я доела, отказавшись от добавки. Мне предложили эля, и я взяла кружку.
— Ты хорошо потрудилась, — произнес кто-то вежливо.
— Отличная работа, — согласился другой. — И непростая. Я уже видел такое раньше. Человек может истечь кровью быстрей чем… короче, такие вещи надо делать умеючи.
— Спасибо, — серьезно ответила я и подняла глаза на лица вокруг костра.
Все они держались от меня на расстоянии трех-четырых шагов. Интересно, подумала я, это тоже часть правил? Они представляли собой удивительно разношерстную компанию, их необычный, многоязычный говор подтверждал то, что пришли они из разных мест, но уже много времени пробыли вместе. Из них из всех, может, только двое или трое родились здесь, в Ирландии, подумала я.
— У меня были помощники, — добавила я. — Я не смогла бы все сделать одна.
Один очень высокий парень внимательно посмотрел на меня и нахмурился.
— И все же, если бы не ты, вообще ничего бы не было, ведь так? — сказал он.
Я быстро огляделась, не желая навлекать ни на кого неприятности.
— Возможно.
— У него появился шанс, да? — спросил высокий парень, наклонившись вперед и сложив тонкие руки на костлявых коленях.
Он выжидающе замолчал.
— Именно, шанс, — осторожно произнесла я, — не больше. Я сделаю для него все, что смогу.
Многие закивали. Потом кто-то издал тихий звук, нечто среднее между шипением и свистом, и вдруг все они от меня отвернулись.
— Вот, Командир. — Ему передали миску и полную кружку.
— Как у вас здесь тихо, — заметила я через некоторое время. — Разве вы не поете песен и не рассказываете по вечерам истории?
Кто-то прыснул, но тут же подавил смешок.
— Истории? — Пес был явно озадачен и чесал бритую часть головы. — Мы не знаем никаких историй.
— Ты хочешь сказать, про всяких там великанов, чудовищ и русалок? — спросил высокий худой парень.
Мне показалось, что в его глазах что-то блеснуло.
— Эти, и другие, — сказала я ободряюще. — Существуют истории о героях, о великих битвах, о путешествиях в дальние, удивительные страны… Историй множество.
— А ты их знаешь? — спросил высокий парень.
— Заткнись, Паук, — тихо прошипел кто-то.
— Так много, что и за год не рассказать, — ответила я. — Хотите что-нибудь послушать?
Возникла долгая пауза, мужчины переглядывались и переминались с ноги на ногу.
— Ты здесь, чтобы делать свою работу, а не развлекать моих воинов сказками. — Я, и не глядя, знала, кто говорит. — Здесь мужчины, а не дети.
Интересно, обращаясь ко мне, этот человек говорил на чистом ирландском, бегло и без акцента.
— Рассказывать истории запрещено правилами? — тихо спросила я.
— А как насчет этого «Брана»? — отважно встрял Альбатрос. — Готов поспорить, о нем существует история-другая. Мне бы хотелось послушать.
— Это очень длинная история, чтобы рассказать ее, потребуется не одна ночь, — ответила я. — Я не пробуду здесь настолько долго, чтобы досказать ее до конца. Но существует масса других.
— Да ладно, Командир, — произнес Альбатрос. — В этом же нет никакого вреда.
— Давай, я начну, — произнесла я, — а, если почувствуешь, что в моих словах таится опасность, остановишь меня. Так будет справедливо.
— Правда?
Ну что же, он не сказал «нет», а странная банда вокруг костра явно ждала рассказа, поэтому я начала:
— Таким храбрецам, как вы, — сказала я, — больше всего подойдет история о величайшем воине всех времен, Кухулине, герое Ольстера. У него тоже очень длинная история, она составлена из множества рассказов. Сегодня я расскажу вам, как он научился военному искусству, как отточил его до такой степени, что ни один мужчина не мог сравняться с ним на поле битвы, а сам он сделался величайшим воином своего племени. Как вы понимаете, этот Кухулин не был обыкновенным человеком. Ходили слухи, и, возможно, обоснованные, что он был сыном земной женщины и Луга, бога Солнца. Полной уверенности ни у кого не было, но все знали одно: когда Кухулин решал драться, с ним что-то случалось. Люди называли это безумием битвы. Сначала все тело его горячело, его била дрожь, лицо краснело, словно огонь, сердце билось в груди подобно барабану, а волосы поднимались над головой и начинали потрескивать и светиться на концах. В такие моменты похоже было, что сам бог солнца вселялся в него, и когда он приближался с мечом в руках, его врагам казалось, что яркий, нестерпимый огонь пылает вокруг. Говорят, что по окончании битвы требовалось три бадьи ледяной воды, чтобы остудить его. Когда он погружался в первую, она буквально разлеталась на части. Во второй вода закипала. А в третьей нагревалась до пара, принимая в себя его жар, и он становился самим собой.
Уже мальчиком этот воин обладал необычайными способностями. Он мог нырять, как лосось, плавать подобно выдре. Он бегал быстрее оленя и видел в темноте не хуже кошек. Но пришло время, когда он возжаждал улучшить свои способности к ратному делу, чтобы завоевать сердце прекрасной девушки по имени Эмер. Когда Кухулин попросил у отца девушки ее руки, тот заявил, что жених еще недостаточно показал себя, как воин, и посоветовал искать достойного учителя. Сама же девушка готова была взять его в мужья, не откладывая: кто мог бы устоять перед таким мужчиной? Но она была послушной дочерью и сделала, как велел отец. И Кухцлинн начал искать, и вскоре узнал, что лучшим учителем военного искусства слыла женщина по имени Скатах, странноесущество, жившее на небольшом островке у берегов Альбы.